(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

Последовало несколько удивленное молчание, нарушаемое только щелчками костей (Рубен вновь собирался в исходную форму). Крис с виноватой улыбкой смотрел на недовольного Бодески, которому теперь прибавилось головной боли. — А она мне нравится, — с нотками уважения в голосе произнесла Анна, — тут не забалуешь. Чап молча кивнул и опустился на стул за своим рабочим местом. Он напряженно о чем-то думал. Щеки, поросшие серой щетиной, залились нездоровым румянцем. Даже не очень внимательный человек мог заметить, что шерифу не помешал бы лишний выходной. Однако пока что оных не предвиделось. — Так, для начала. Хорошо врете, ребята, — обратился он к Монике, Нацуки, Юри и Рену, — не засыпались. Штука с полицейской академией прокатила. Потом ты, — повернулся к Крису Харрису, — предупреждай хоть в следующий раз о сюжетных твистах, «офицер», будь другом! И, кстати, денег в бюджете на еще одну должность нет, так что в качестве зарплаты могу предложить тебе ветку моего домашнего кактуса. — Но у кактусов нет ветвей, — попробовал возразить Крис. — У моего есть, — отрезал Бодески, — В целом отработали хорошо, никто не проебался, и это радует! Молодцы! Общий зал наполнился звуками нерешительного ликования. Йо отбил «дай пять» Морту, Рен — Нацуки, Сайори стиснула Юри в дружеских объятиях. Рубен Осорио принялся гоняться за Моникой в поисках одобрения, однако та весьма ловко уворачивалась от пылкого скелета. — Да угомонись ты, — строго погрозила она, — не распускай руки! — Ну и пожалуйста, ну и не нужно, — обиделся Рубен, — таких скучных все равно никто не любит. Моника вскинулась и уперла руки в бока. — Я не скучная! — Ты более унылая, чем фабричное пиво, милая моя, — хохотнул скелет, — вся такая строгая, правильная, буковка к буковке, наверняка отличница. — Это факт, — подала голос Сайори, наконец отпустившая Юри, — Мони была лучшей в школе по всем предметам. Рубен хлопнул в ладоши. — Я же говорю. Эталонная душнила! О каком веселье тут может идти речь? Наверняка еще и другим кайф обламываешь! — Нет! — сказала Моника громче и резче, чем планировала, — я никогда такого не делала! — Ну-у-у, — протянула Нацуки, — не то чтобы никогда. Помнишь, Юри как-то пронесла в школу бутылку вина и предложила распить его на заседании клуба? Мы все хотели попробовать, а ты запретила. Моника раскраснелась — описанный эпизод, произошедший еще до ДНЯ НАСТУПИВШЕЙ ОСОЗНАННОСТИ, она помнила более чем хорошо. Вышеупомянутую бутылку глава литературного клуба тогда сдала классному куратору, и тот пообещал о ней позаботиться. Моника подозревала, что он сам выпивку и употребил, поскольку на следующий день на службе казался беспечнее обычного. Но ведь она всего лишь поступила правильно. Поступила по совести… — Нельзя в учебном заведении пить, — слабо попыталась возразить Моника, — Это храм знаний, а в храме не бухают! — Ну, вообще-то, на п-п-п-причастии… — начала Юри. Джимми шмыгнул носом. Происходящее его явно забавляло. — Помню, как-то пришел на экзамен, а перед этим с утра мы с братом такой славный косячок раскурили… Так сдал на «отлично»! — Я как-то шампанского бахнул, — поведал Чап, — и тоже ничего, нормально защитился, на расслабоне. Они с Фризом стукнулись кулачками. Фокус беседы сместился на то, кто, какие вещества и при каких обстоятельствах употреблял, и Моника уже успела порадоваться тому, что она уже не в центре внимания, как вдруг Рубен объявил: — Предлагаю голосование! Кому нравится Моника, поднимите руки! — Бля, звучит обидно как-то, — с сомнением протянул Трей. — Да ладно, — отмахнулся скелет, — это все равно ничего не значит. Давайте. Одна за другой ладони начали вздыматься вверх. Поначалу Монике даже хотелось зажмуриться, чтоб не видеть результата, но она все-таки себя пересилила. Нечего переживать из-за ерунды, выдуманной дохлым костлявым сумасбродом. Осмотревшись, она обрадовалась — поднятых ладоней оказалось немало. Чап, Джимми, Морт, Сайори, Рен (приятно), Йо, Трей, Анна (еще приятнее!), Крис… (но…) (но как же…) Юри и Нацуки среди них не оказалось. Моника сперва не поверила увиденному. Как иронично, подумала она. Подруги цапались по любому, даже самому пустяковому поводу, но именно в этом вопросе оказались единодушны. Где-то внутри снова зашевелилась неуверенность. «Они меня ненавидят, даже спустя все это время ненавидят, и с этим уже ничего не сделать, как ни пытайся. Нет в литературном клубе никакого счастья, вот она, правда» — пронеслось в голове. Сейчас Моника была бы не против того, чтобы умереть от удара какого-нибудь четверорукого громилы или клыкастого урода с клинками в конечностях. Все равно реальный мир оказался отстоем, да и выдуманный был не лучше. Глаза застлали слезы, и она торопливо вытерла их кулаком. — Расслабься, — миролюбиво прогудел Рубен, — шучу я, нормально с тобой все. Хочешь, бражки из кулера нацежу? Вкусная! Но никаким сомнительным алкоголем было не залить горечь, наполнившую душу Моники. Она горела прямо как лесной пожар, как сухой хворост, как камень на полу. (стоп) (этого здесь быть не должно) Моника во все глаза уставилась на здоровенный кусок кирпича, обернутый в тлеющую бумагу, что лежал сейчас на паркете. Кое-где поверхность уже почернела, но на большей ее части еще можно было различить надписи. «СДОХНИ ЛЕГАВАЯ СВИНЬЯ! ИИСУС ВЕЛЕЛ МОЧИТЬ КОПОВ! УБЕЙ МЕНТА СПАСИ ПЛАНЕТУ! ШЕРИФ ЧАП — КУКОЛД И БАБОРАБ!» значилось на них. Помимо сего послания, некие художники изобразили на бумаге портрет шерифа, пририсовав ему детородный орган посреди лба, а также бараньи рога. — Это что еще за хуйня? — спросил Бодески, с отвращением рассматривая «сувенир». — Кто-то из местных очень сильно тебя не любит, шериф, — хмыкнула Нацуки. — После того, что вчера произошло, я не слишком удивлена, — заметила Моника. На лбу Чапа Бодески часто-часто запульсировала жилка. Грозно сопя, он открыл верхний ящик рабочего стола,извлек оттуда пистолет и зарядил его. Чертовы деревенские дурачки еще узнают, каково залупаться на представителя власти, уж это точно. Щелкнув предохранителем, он процедил: — Джимми, Морт, со мной. Остальным сидеть здесь, это недолго. Ща мы ебучим шутникам бошки порасшибем и вернемся. — Кажется, в этом нет необходимости, шеф, — сказал Крис Харрис взволнованно, — они сами сюда идут. Бодески выглянул в оконный проем и убедился в правоте этих слов. Из дверей «Дудки и трубника» до полицейского участка тянулось настоящее шествие. Вереница человек этак в тридцать приближалась и это приближение не сулило ничего хорошего. Местное «ополчение», возглавляемое Медведем, состояло преимущественно из завсегдатаев трактира, хотя были там и неожиданные лица. Чап узнал немого кузнеца Амберса, уже несколько раз попадавшего в обезьянник за кражу, Сэма Пиккетта по прозвищу «Дон Кихот» — старого забулдыгу, хромавшего после падения с мельницы, и бедолагу Скутера, которого едва не задушила Сайори. — Ого, в честь чего это они сюда намылились? — спросил Джимми. Вопрос оказался больше риторическим. — Да уж явно не за тем, чтоб вручить нам грамоту за беспорочную службу, — заметил Чап, — Морт, у тебя пистолет при себе? — Ага, — подтвердил тот, — только я не вижу нихуя, брат, очки разбиты. — Паршиво, — резюмировал Бодески, — что ж, кто из вас умеет стрелять? Ему не пришлось долго ждать ответа. — Я умею, — отозвался Рен. Чап кивнул, и Морт с видимым облегчением передал оружие в другие руки. Тао с деловым видом убрал ствол за пояс. Это давало надежду, хоть и довольно слабую — в толпе тоже нашлись вооруженные. Кто-то взял с собой ломик, кто-то — тесак, а у парочки человек при себе имелись мелкокалиберные ружья. Чап не очень-то высоко оценивал шансы обойтись без кровопролития, но вслух об этом не говорил. Зачем лишний раз пугать? — Крис, иди спрячься в душевой, незачем тебе на это смотреть, да и зацепить могут, — сказал он сухо. — Н-нет, — ответил тот, — я побуду со всеми. Шериф хотел возразить, когда послышался громкий окрик с улицы. — Бодески! Чап осторожно выглянул в окно. Медведь стоял в нескольких метрах от него и ухмылялся. В правой руке он держал допотопный револьвер. — Все время, что ты якобы блюдешь закон в этом городе, простые люди вроде меня и других таких, как я, страдают от твоего произвола. Ты предал вековые устои, которые были заложены еще отцами-основателями! Ты хватаешь честных мужчин по пустяковым поводам! Ты расхищаешь бюджетные средства и кормишься с налогоплательщиков! Ты, в конце концов, отнимаешь детей у отцов! Кто-то, — он сделал многозначительную паузу, — должен все это прекратить. Поэтому властью, данной мне жителями города Трес-Кабронес, я снимаю с тебя полномочия городского шерифа и требую немедленно освободить офис! Чап моргнул, видимо, осмысливая все сказанное… а потом рассмеялся. Гулко и заливисто. Толпа застыла в недоумении. Медведь густо побагровел. — Ебать ты пафоса нагнал, Элрой, — выдавил из себя Бодески, утирая слезы, — скажи, откуда ты это списал? Только не говори, что из книги, потому что я знаю, что в своей жизни ты не читал ничего сложнее «Кота в шляпе». И текст здорово заучил, аж от зубов отскочило. Молодец, браво. — Мы не станем терпеть! — прошамкал дед в овчинном тулупе. Толпа загудела, поддерживая его. Послышались крики «Долой вас!» «Зажравшиеся твари!» «Суки легавые!» По правде сказать, выглядело это весьма угрожающе. Нацуки и Сайори придвинулись поближе к Рену. Йо обхватил Анну за плечи. Юри покрепче стиснула чемоданчик с ножами. — Я восхищен таким интересом к моей персоне, — заорал Чап Бодески, пытаясь перекрыть гомон, — и поэтому сделаю вам особое предложение! Расходитесь по домам, и тогда я арестую только Элроя! Ну, и еще козла, который бросил сюда вот это, — сказав это, он подобрал завернутый в бумагу булыжник. Гомон стал несколько тише. Несколько человек из задних рядов отделились от процессии и побрели восвояси, однако большая часть людей осталась на месте. На улице уже начинало темнеть. Прохладный ветер овеял разгоряченное лицо шерифа. Медведь сделал шаг ближе; глаза в бордовых прожилках светились злобой. — Убирайся отсюда, — прорычал он. — А ты меня заставь, — ответил Чап. Медведь немного отступил. В процессии затеялось смутное движение. Кто-то дважды коротко свистнул, и в стену полицейского участка ударили. «Кажется, без крови все-таки не выйдет» — констатировало Восприятие, и Чап согласился с этой мыслью. Раздался резкий хлопок, и только чудом Бодески умудрился не поймать пулю собственным животом. К счастью, никого другого она тоже не настигла. Через мгновение что-то вжикнуло возле уха, только чудом его не ободрав. Здесь они были легкой мишенью. Как только хоть один черт с огнестрелом пристреляется, количество трупов в участке сразу вырастет. Надо было что-то придумать. — Делимся на группы! — заорал Чап, — Нацуки, Рубен и Трей со мной! Рен, Сайори, Морт и Стиви-42, в раздевалки! Увидишь чужого — бей по ногам! Рен кивнул, и они быстро выскользнули в коридор. Одна есть, поставил Бодески галочку в ментальном плане. Но останавливаться было нельзя. — Джимми, Юри, Йо и Анна, наверх, в комнату вещдоков! Будьте осторожны и постарайтесь не свалиться вниз, хорошо? — Конечно, — буркнул Джимми. Неожиданно резво он рванулся к лестнице, за ним последовали другие. Что удивительно, Анна с ее строптивым нравом в этот раз не протестовала. Видать, переплет и впрямь оказался серьезным. Вторая группа есть. Теперь остальные… Что-то обожгло бровь Чапа. Глаз сразу же залило горячим и липким. «Вот и первое пулевое ранение в твоей жизни, братишка, с почином» — машинально отметило Восприятие. «Блядь, я не могу здесь умереть, я слишком молод, и невыполненных целей в жизни полно! Что делать? Что делать?» — пищал тщедушный лиловый чертик по имени Страх. На него живо навалились остальные, в частности, Мужество, Смекалка и Прагматизм, но чертик оказался не так прост. Он с шумом вдохнул воздух, выкачав его из легких Чапа, и принялся расти в размерах. Через пару секунд из карлика Страх уже сделался средних размеров культуристом. Под кожей бугрились мышцы, в разверстой пасти блестели от слюны желтые клыки. «Слишком много давления, СЛИШКОМ МНОГО ДАВЛЕНИЯ, ЧТО ДЕЛАТЬ?» — ревел он. Но прежде чем Страх успел эволюционировать, аки заправский покемон, в Панику, явилась она — холодная, строгая и прекрасная. Дисциплина. Краем глаза Бодески заметил, как от общей группы отделилось несколько человек. Они шмыгнули внутрь участка, намереваясь взять его обитателей силой. — Рубен, Трей, держите вход, — коротко бросил Чап, — ебашьте без предупреждения всех, кто сюда сунется. Те переглянулись и молча заняли места по бокам у проема в общий зал. Шаги тем временем быстро приближались. — Лорд Рэйден и Моника — вверяю вам Криса. Его будут пытаться вытащить, скорее всего. Не позволяйте этого сделать. Найдите укромное место. Ясно? Крис было хотел заявить, что он не маленький и может за себя постоять, но Рэйден настолько свирепо полыхнул глазами, что вся решимость куда-то испарилась. Уйти они не успели. Совсем близко зазвучала хриплая брань, и в общий зал ввалились четверо отщепенцев. — Вот и все, суки гребаные, — заулюлюкал красноносый мужик в жутком зеленом кардигане, — пора вам, шериф, в отставку! Он хотел сказать что-то еще, когда Трей от души треснул его доской, оставшейся от компьютерного стола. Доска едва не переломилась пополам. Глаза мужика в кардигане закатились, и он рухнул на пол как подкошенный. На секунду его спутники опешили. Этой секунды Рубену Осорио хватило для того, чтобы подступить к одному из них, тощему дядьке с огромным родимым пятном на шее. — Здравствуй и прощай, — глумливо произнес скелет, обхватывая горло соперника. Костистые пальцы прорвали кожу, покрытую мелкими красноватыми прыщами. Потекла кровь. Человек с пятном захрипел и задергался, из его рта показались алые пузыри. Ничуть не смущенный этими омерзительными звуками, Рубен усилил нажим и поднял дядьку в воздух. — Бля, Тайсон, я сейчас! — завопил один из двух оставшихся бандитов и замахнулся на Осорио молотком. Трей сориентировался быстрее и вдарил ему доской по руке. Пальцы разжались, и молоток с глухим «кланк» грянулся на пол. Соперник бросился на Трея и даже пару раз попал по лицу. Но Юсуи оказался крепче — несколько раз поприветствовав кулаком печень нападавшего, он обхватил его за шею и смачно вмазал лицом в стену. На поверхности остались кровавые разводы. — Ты щас ляжешь, — пообещал он. И обещание свое выполнил — еще два энергичных удара спустя товарищ Тайсона обмяк и рухнул рядом со своим молотком. Рубен тем временем разорвал глотку мужику с родимым пятном, и теперь тот корчился на полу, истекая багровой жижей. Монику и Криса замутило. Чап, заметив, что они замешкались, рявкнул: — Двигайте отсюда! В подвал! Рэйден вышел из ступора первым. Они с Моникой взяли Криса в «тиски» и спешно покинули общий зал. Единственный оставшийся в сознании реднек не стал им мешать. — Бля, мужики, я вам как на духу говорю, ничего против шерифа Бодески не имею, меня заставили! Давайте я просто уйду и никому ничего рассказывать не буду! — оправдывался он, отступая в коридор. — Ты и так не расскажешь, — парировал Рубен, сворачивая бедняге шею. Тот замолк и очень скоро перестал дышать, что немало разочаровало. «Че-т хлипкие вы, ребятки, так даже неинтересно» — пробурчал Осорио, выбрасывая тело в коридор. Трей смотрел на это со странной смесью опаски и уважения. Ему еще не приходилось попадать в подобные ситуации, и он не был уверен, что хотел бы повторения. Хотя ощущение струящегося по венам чистого адреналина было очень приятным. Опьяняющим. — Хорош, — заявил Трей, протягивая скелету кулачок с предложением стукнуться, — где ты был пять лет назад? Мы б тебя третьим в команду на турнир шаманов взяли! Вместо того бесполезного уебка… уже даже не помню, как его звали, с каким-то котом в качестве хранителя… — Ни слова щас не понял, — ответил Рубен, — но все равно спасибо! Даже неудобно, когда так хвалят… Он деловито поправил шляпу на грязно-желтом черепе и осторожно стукнулся с Треем кулаками. Наблюдавшая за этим стремительно расцветающим бромансом Нацуки фыркнула. — Давайте только не будем на радостях друг у друга отсасывать, хорошо? Мы все еще в жопе. Потом она будет вспоминать об этих словах, как о пророческих. Нацуки никогда не была суеверной. Особенно рациональной, кстати, тоже. Просто было очень сложно верить в приметы, сглазы и прочую паранормальщину, когда ты на своей шкуре убедилась, что даже расхайпленной загробной жизни не существует. Возможно, на свете и были какие-то высшие силы, но человечеством они не интересовались. А это означает, что все в жизни зависит только от тебя. Подобная философия меж тем являлась одной из причин размолвок с Юри. Чуть упустишь эту тихоню из виду — и она уже сидит с томиком какого-нибудь придурка, пишущего про демонов, клоунов-убийц или древних богов с непроизносимыми именами. В чем интерес читать книжки, от которых ты будешь дрожать по ночам и ссаться под себя от каждого шороха в доме, Нацуки не понимала. После нескольких пережитых стычек понимание так и не пришло, но она смирилась с тем, что у подруги мозги устроены иначе, и наконец отстала от нее. Однако после того, что произошло в следующие несколько минут, Нацуки поверила в сглазы и прочую мистическую чушь.. Потому что как только она осадила тех двоих остолопов, чей-то высоченный силуэт появился в окне. Чап Бодески и пискнуть не успел, как две огромные руки сцапали его за ворот пижамы и вытянули в проем. — Сука! — в унисон выругались Рубен и Трей, — шеф, держитесь там! Тот что-то прокричал в ответ, но из-за шума оживившейся толпы его слов никто не разобрал. Разъяренные выпивохи горели желанием разделаться с тем, кто так долго отравлял им кайф, а значит, карьера Чапмана Бодески в правоохранительных органах угрожала завершиться уже через пару минут. Трей вспомнил биллборд, разрисованный расисткими мемами, изображениями пенисов и прочей чепухой, после чего воображение пририсовало к этой и без того неприглядной картине болтающийся на веревке труп шерифа. Желудок неприятно свело. — Вы чего там зависли? — пронзительно рявкнула Нацуки, — помогите ему, обалдуи! Этот окрик холодным душем пролился за шиворот. Трей сорвался с места, в два прыжка пересек зал и вылетел в оконный проем. За ним следовал Рубен. При беге его кости забавно поскрипывали. Шляпа съехала на лоб. Через мгновение и он оказался снаружи. Кто-то пронзительно закричал, видимо, не ожидая получить себе в противники живого мертвеца. Только тут Нацуки поняла, что теперь оборона главного зала лежит фактически на ней одной. Не самая заманчивая перспектива, особенно, если учесть, что оружия в поле зрения не было, разве что… Ее взгляд упал на небольшое черное устройство, поблескивающее металлом. Оно валялось неподалеку от обломков стола, разрушенного помощником шерифа. «Так себе вариант, но лучше, чем ничего» — подумала Нацуки, поднимая заряженный автоматический степлер. Снаружи послышались еще какие-то вопли, хрипы и звуки борьбы. Кто-то отчаянно матерился сквозь зубы. Ничего осмысленного было не разобрать, пока не пришли они. Шаги в коридоре. Мелкая дробь стучала по полу. Чуткий слух Нацуки уловил как минимум три пары ног. Она сглотнула и уже приготовилась распрощаться с жизнью (но продать ее задорого), когда заворочался мужик в кардигане, которого приложил доской Трей. Он сел, в недоумении моргая, и принялся оглядываться по сторонам. Взгляд у мужика был абсолютно дикий, и Нацуки подумала, что он наверняка схлопотал сотрясение, а то и временную потерю памяти. Через несколько мгновений его блуждающий взор остановился и обрел осмысленность. Тут же он наполнился злобой. Нацуки вздрогнула и принялась отступать к лестнице, ведущей на второй этаж участка. — Бля, это что же вы, ублюдки, натворили, уо-о-оо, — просипел мужик. Тут же его вырвало прямо на пол, и теперь некогда прилично выглядевший офис изрядно походил на захудалую лачугу алкоголика. По запаху так точно. Опорожнив желудок, мужик потряс головой и хрипло крикнул: — Эй, парни! Сюда! Парни себя ждать не заставили. Вскоре у входа в зал появились трое. Выглядели они одновременно разъяренными и растерянными. Видимо, решительный настрой пошатнулся после того, как они наткнулись на лежащие в коридоре тела менее удачливых товарищей. — Брайан, че тут произошло? — пробасил один, низенький афроамериканец в джинсовке. Но многого от Брайана добиться не удалось — после полученной травмы головы предложения он формулировал с большим трудом. — Ну мы влетели, а тут они, как его… Я им говорю, мол, все, пиздарики вам, а тут этот мне по голове хуяк! И темнота… Товарищи выслушали этот рассказ без особого интереса. Тем не менее, один из них подошел к мужику в кардигане и помог ему подняться. Не сразу, но вскоре тому все-таки удалось удержаться в вертикальном положении. — Надо по-быстрому здесь закончить, — деловито сказал афроамериканец, — там кто-то принес «молотова», может стать жарко. — Бля, наверное, тот чокнутый выживальщик, что живет в землянке на окраине, — ответил ему Брайан, потирая лоб, — терпеть его не могу. — Он все к какой-то движухе готовился последние лет десять, вот она и началась, настал его час, — хохотнул толстяк в расстегнутой на груди жилетке. Нацуки тем временем отступала к лестнице, пламенно надеясь, что успеет улизнуть, пока на нее не обратили внимание. Обычно она комплексовала из-за своего роста и телосложения, но в этот самый момент была готова возблагодарить судьбу за маленькость. Еще совсем немного. Буквально пара шагов. Что-то пронзительно захрустело под подошвой. Сразу несколько пар глаз тут же уставились на нее. Афроамериканец подобрался. — Держите девчонку! — рыкнул он. Его спутники ринулись вперед, тяжело бухая коваными сапогами по грязному полу. Нацуки метнулась к лестнице. Старые деревянные ступени заскрипели под ногами. Преследователи быстро приближались, но фора оказалась более чем достаточной. Влетев на второй этаж, Нацуки очутилась перед несколькими дверями. «Так, и куда теперь?» — забился в голове насущный вопрос. Но, к счастью, память почти сразу подсунула ответ на него. Глубоко вдохнув, Нацуки распахнула дверь в комнату вещдоков. Тут же волосы колыхнул резкий порыв ветра. Сначала ей показалось, что это сквозняк, но потом взгляд сфокусировался и заметил очертания Джимми Фриза, сжимающего в руках бейсбольную биту. «Если бы я была чуть повыше, он бы вырубил меня нахер» — подумала она. — Ой, — выдавил Джимми. — Ой-ёй с колбасой, — раздраженно передразнила его Нацуки, — смотри, куда машешь, идиот! — Я на взводе, — огрызнулся Фриз, — быстро внутрь и помалкивай. Она недовольно хмыкнула и проскользнула в комнату. Джимми захлопнул створку и щелкнул собачкой замка. — Аккуратно, не ебанись, там дыра в полу, — буркнул он, — сядь к Юри. Нацуки хотела было спросить, зачем тогда укрываться в столь ненадежном месте, но толстяк выглядел настолько измученным, что даже в ее сердце пробудилась жалость. Юри молча похлопала по крышке большого короба, на котором сидела. Приняв приглашение, Нацуки опустилась рядом. — Как там внизу? — спросил Йо Асакура. — Дерьмово, — призналась Нацуки, — мы держались какое-то время, конечно. Скелетор и тот верзила синеволосый, Трей, кажется, парочку каких-то обрыганов даже уделали. Но потом шерифа схватили, и все пошло по пизде. Они за мной погнались, а я… — Погоди-погоди, — изменился в лице Джимми, — как это шерифа схватили? На его физиономии застыло выражение совершеннейшего ужаса. Нацуки даже стало немного завидно. Захотелось, чтоб в мире нашелся хотя бы один человек, способный так за нее переживать. Увы, таких не было. С девочками из клуба отношения установились, конечно, хорошие, но все же не очень близкие, а с папашей ей и вовсе не повезло — когда Нацуки видела его в последний раз, любящий отец храпел в кресле перед телевизором, высосав баклажку светлого. «А увидишь ли снова?» — спросил внутренний голос. Ответа на этот вопрос Нацуки не знала, но даже окажись он отрицательным, не расстроилась бы. Не дождавшись ответа, Джимми Фриз решительным шагом проследовал к двери. В нее несколько раз нетерпеливо ударили — видимо, преследователи, гнавшиеся за Нацуки, наконец подоспели. — Открывай, жирдяй, — донеслось с той стороны, — а не то мы как дунем, как плюнем… За этим последовал взрыв хохота. Джимми кивком подозвал Йо Асакуру и передал ему бейсбольную биту, после чего вытянул из кобуры оружие. — Хорошо, парни, — сказал Джимми Фриз, — ваша взяла. Мы выходим. С той стороны воцарилось недоуменное затишье. Видимо, никто не ожидал того, что эта просьба увенчается успехом. Дабы усилить эффект внезапности, Фриз резко распахнул дверь и выскочил в коридор. Створка едва не ударила в морду темнокожего дядьку в джинсовке — тот успел отпрянуть. Но не то что бы это сильно ему помогло — через секунду раздался сухой хлопок, и по грязно-синей ткани поползло зловещее липкое пятно. Дядька сделал несколько шагов назад, посмотрел на пятно невидящим взглядом и свалился на пол. Сзади раздался приглушенный стон, и по реакции Асакуры Джимми понял, что это Анна. По правде сказать, он ее не винил, все-таки не каждый день на твоих глазах убивают человека. Зрелище не из приятных, даже если человек — тот еще урод. Но сейчас размышлять было некогда. Краем глаза Фриз заметил мелькнувшую металлическую полосу, сближающуюся с его плечом. «Вот и все, теперь буду однорукий бандит» — пронеслось в голове. Но неприятный влажный звук рассекаемой плоти так и не пришел. Вместо него раздался сухой треск, потому что Йо Асакура заблокировал рубящий удар тесака битой. Лезвие прочно вошло в лакированное дерево и застряло там. Йо отпихнул нападавшего ногой. — Я тебя еще достану, сука, — пообещал тот. — Обязательно, — сказал Джимми, — а теперь отдыхай. Рукоять пистолета врезалась в висок. Глаза соперника закатились, и он присоединился к истекающему кровью товарищу. Джимми безучастно оглядел их, перевел взгляд на Йо. — Хорошая реакция, — похвалил он, — этот хер мне чуть руку не оттяпал. — Спасибо, — ответил Йо, силясь вытащить тесак из биты, — ра…рад помочь. Тем временем Нацуки и Юри тоже выбрались из комнаты вещдоков. Они вели под локотки позеленевшую Анну. — Оказывается, эта железная леди не выносит вида крови, просто блеск, — ворчала Нацуки, — бля, она из тебя выходит каждый месяц, и ты всякий раз в обморок хлопаешься? — Заткнись, — слабо ответила Анна, полуприкрыв веки. Нацуки фыркнула, всем своим видом выражая презрение. Эта белобрысая с самого первого знакомства ей не понравилась, как, впрочем, и абсолютное большинство людей. — Принимай принцессу, — с насмешкой сказала она, вверяя Анну рукам Йо Асакуры. Тот не обратил на подколку никакого внимания и бережно приобнял невесту. Джимми Фриза, однако, взаимоотношения в его маленьком отряде сейчас волновали меньше всего. Пыхтя, как взбешенный бизон, он потрусил к лестнице, сжимая в ладони пистолет. Да, Чап Бодески временами бывал порядочным козлом (и первый бы это признал), большую часть времени они с Джимми проводили, посылая друг друга по самым разным адресам и нещадно угорая. Иногда этого ублюдка и вовсе хотелось огреть чем-нибудь тяжелым. Но сейчас Чап был в беде. Сейчас Чап в нем нуждался. И Джимми Фриз был готов взорвать трактир «Дудка и трубник» вместе со всеми завсегдатаями, дабы выручить друга. Эта решимость передалась и его спутникам. Не разбирая дороги, он слетел вниз по лестнице. Остальные едва-едва поспевали за ним. — Я сейчас всем этим хуесосам мозги повышибаю, богом клянусь, — хрипло ругался Джимми, — линчеватели, ебаный в рот. Однако с воплощением в жизнь этого обещания пришлось повременить. Путь к праведной мести прервала подставленная кем-то (возможно, Брайаном) подножка. Всеми своими габаритами Джимми рухнул на пол, по инерции проскользил еще добрых два метра и остановился только тогда, когда уперся головой в ящик с бумагами. В голове загудели медные колокола, а в глазах заплясала целая орда светлячков. — Смотри под ноги, — хмыкнул толстяк в жилетке, — шею свернешь. Джимми застонал и перевернулся на спину. Силы как-то сразу иссякли, словно кто-то выдернул затычку из полной ванны. Но их все равно еще хватало на то, чтоб нашпиговать пулями этого юмориста. Нашпиговать на славу, как гребаного рождественского гуся. Именно в этот момент Джимми понял, что в его руке ничего нет. Падая, он выронил пистолет, и теперь тот валялся у окна, никем не востребованный. Фриз надеялся, что толстяк его не заметит, но надежда эта оказалась пустой. Мерзко посмеиваясь, мужик протопал вперед и поднял оружие. — А я неплохо смотрюсь с этой штукой, скажи, Брайан? — Ага, — вяло ответил Брайан. Он все еще не мог прийти в себя после удара доской. — Сразу солидности прибавляет. Пожалуй, я оставлю пушку себе после сегодняшнего дня. В качестве трофея. — Я твою бестолковку в моем сортире повешу в качестве трофея, — прохрипел Джимми, — сто процентов даю. Толстяк прищурился. — Ты не в том положении, чтоб угрожать, малой. — Познакомил бы тебя с моим малым, но ты, Зед, слишком уродлив, — парировал Фриз, — съебывайте отсюда сию же минуту и, может быть, я не упеку вас в каталажку до конца жизни, ребята. Поразмыслите над этим предложением. На одутловатом лице Зеда проступила гримаса ярости. — Не получились у тебя последние слова, коп, — произнес он, направляя оружие на Джимми, — надо было порепетировать, что ли. За спиной толстяка вырос стройный силуэт. Что-то округлое взмыло в воздух и опустилось прямиком на макушку Зеда. Он коротко вскрикнул и выронил пистолет. По лбу заструилась кровь. Джимми улыбнулся в пустоту и пообещал вселенной, что после того, как все закончится, он лично свозит Йо Асакуру в приличный бар и угостит лучшим пивом из всех имеющихся. Серьезно, пацана как будто сам боженька послал. Но до финала еще было далеко. Башка у Зеда оказалась крепкая, поэтому даже хорошего удара не хватило для того, чтоб послать его в нокаут. Развернувшись, жирдяй заревел и бросился на Йо. Тот еще раз взмахнул битой и на сей раз угодил в лицо. Старина Зед и раньше-то не мог похвастать голливудской улыбкой, а теперь и вовсе годился только для того, чтоб пугать дантистов. Но и этого оказалось мало. По-бычьи наклонив голову, он попытался достать Йо ударом в челюсть. Про пистолет Зед и думать позабыл. Зато Джимми не забывал. Перекатившись на живот, он пополз к стволу. В висках неистово стучало. Вот он вытягивает руку, а она хватает… (воздух) (чертов мудила Брайан) Брайан рассеянно улыбнулся. Но воспользоваться оружием он не успел — неожиданно меж лопаток у него появилась рукоять ножа. Он всхлипнул и поднял свободную руку, силясь извлечь лезвие из спины. Однако необходимости в этом не было. Тонкая бледная ладонь вырвала нож из спины и немедля всадила его чуть повыше поясницы. Брайан тоненько завыл. Еще один удар пришелся в бок, а через несколько мгновений рана появилась и под левой лопаткой. Брайан почувствовал себя коровой на скотобойне, и это ощущение сводило с ума. Рот наполнился соленой жидкостью с медным привкусом. Нет, нельзя терять оружие ни в коем случае, подумал он, и был верен себе до последнего. Наконец развернувшись, стремительно мутнеющим взглядом Брайан увидел двух девиц. Одна из них, коротышка с розовыми волосами, которую им так и не удалось схватить, держала в руке что-то маленькое и черное. Другая, повыше, целила ему в живот здоровенным ножом с зазубринами на лезвии. Его поверхность была выпачкана в темно-красной жидкости. «Это же моя!» — подумал Брайан и попытался выстрелить хотя бы в одну из девиц, но конечности уже отказывались принимать сигналы от мозга. Кроме последнего. Уже заваливаясь на бок, он отметил, что так и не выронил пистолет.