(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

Черепаха. Большое, травянисто-зеленое существо с приплюснутой мордой сидело за рулем грузовичка. На носу у него красовались старомодные очки-велосипеды, которые делали «шофера» в панцире похожим на Джона Леннона. На голове красовалась шляпа из «шотландки». Черепаха подслеповато щурилась, и как-то не очень верилось, что этот парень довезет груз в место назначения в целости и сохранности. Над головой животного красовалась яркая надпись: «Служба доставки «Господин Поспешайкин». Морт подумал, что человек, который одобрил такой брендинг, либо гений, либо скоро вылетит из маркетингового бизнеса, либо и то, и другое. С другой стороны, была же какая-то басня про черепаху, которая обошла зайца в забеге, разве нет? Пока он вспоминал, кто-то мягко взял его под локоть. Морт поднял глаза и увидел маму. Невольно улыбнулся, потому что уловил теплоту в ее взгляде. — Морти, милый, посторожи место, а я пока схожу в отдел с приправами и соусами. Сегодня скидка на томатную пасту, придем домой, сделаю болоньезе. Морт любил болоньезе, поэтому согласился. Мама кивнула и быстро ушла, цокот ее каблуков вскоре утонул в шуме висящей под потолком вытяжки. Он вздохнул и принялся глазеть по сторонам. Вокруг сновали люди, сметавшие с полок товары — в преддверии Дня независимости многие решили как следует подготовиться к праздничному ужину. Сам Морт думал, что идея эта глупая — сейчас стоит такая духота, что вечером ничего горячего есть не хочется, хоть убей. В такую погодку лучше ужина, чем мороженое, не придумаешь. Но взрослые большим умом не отличались и поэтому подчистую выгребали куриные и индюшачьи тушки, стейки, вырезку, бекон, колбасы, словом, все, что будет отлично смотреться запеченным в духовке и не менее отлично поднимет уровень холестерина в крови. Очередь тем временем продвигалась вперед, вяло, но неумолимо. Кассир, равнодушный снулый дядька в форменной кепке, то и дело командовал «Следующий», и очередной покупатель суетливо вываливал на ленту содержимое тележки. Тогда аппарат в руках кассира принимался пищать, проскальзывая над покупками, а когда замолкал, мужик выдавал покупателю пакет и что-то неразборчиво бурчал. Морту он не нравился — мальчик подозревал, что никакой приязни к покупателям он не испытывал и при случае с удовольствием наорал бы на кого-нибудь из них. Например, малыша, у которого при себе не оказалось никаких покупок. Мама все никак не возвращалась, и с каждым новым проскользнувшим товаром Морт становился ближе к тому, чтоб оказаться тем самым малышом. Когда в очереди перед ним осталось всего пять человек, Морт ощутимо занервничал. Вот сейчас подойдет черед выкладывать на ленту продукты, а он и до стойки толком не достает, и выкладывать нечего. Дядька-кассир, конечно, сразу рассердится — такие всегда сердятся, если могут себе это позволить. Может, даже кричать начнет или прогонит, а Морт будет стоять перед ним, виноватый и растерянный. Остальные покупатели тут же разозлятся из-за того, что их задерживают. А ведь очень важные взрослые дела не могут ждать, знаете ли. Он сглотнул и вновь принялся оглядываться по сторонам. Но на сей раз не с любопытством, а в томительном ожидании. Вот сейчас… сейчас мама покажется из-за угла с тележкой, в которой будет лежать всякая всячина. Тогда-то уж ему не придется иметь с дядькой никаких дел! Но мама все никак не показывалась, сколько Морт ни смотрел. — А вот заказал бы доставку и трястись бы не пришлось, — вынырнул из шума вытяжки незнакомый голос. Морт в недоумении моргнул и повернулся на источник звука, однако определить его не сумел. — Что-что? — спросил он. — «Сьто-сьто?» — передразнил голос, — сюда смотри, дурилка. Морт послушно оглянулся и увидел, что черепаха за рулем грузовичка теперь смотрит на него. Почему-то это не совсем удивило — он еще не окончательно врос в реальность, поэтому понятие о том, что на свете бывает и чего не бывает, оставалось расплывчатым. — Господин Поспешайкин? — отчего-то шепотом спросил Морт. — Агась, — ответил тот, — собственной персоной. В очереди тем временем осталось всего два человека. Успокаивало только то, что одним из этих двоих оказался дряхлый старик в не по погоде теплом шерстяном свитере. Он долго копался в кошельке, пересчитывая мелочь, и явно жаждал хоть с кем-нибудь побеседовать. Мужик за кассой, однако, таким желанием совершенно не горел. — А что вы здесь делаете? — спросил Морт черепаху. — Жратву привез, — ответил господин Поспешайкин, поправляя шляпу, — откуда она, по-твоему, здесь берется? С неба сыплется? Морт хотел заметить, что говорить такие слова как «жратва» некрасиво, но подумал, что водитель в панцире обидится и оставит его одного. Вместо этого он поинтересовался: — А как вы машину водите в очках? Мама говорит, что тем, кто плохо видит, нельзя за руль садиться. Черепаха презрительно фыркнула. — Много она понимает, твоя мама. Я распрекрасно вижу, между прочим! Даже в аварии ни разу не был, чтоб ты знал! В кювет, конечно, съезжал, было дело, но чтоб разъебаться — ни-ни! Морт ахнул. Ругательства он слышал редко, в основном, по понедельникам, когда папа смотрел по телевизору, как «Дельфины» из Майами в очередной раз терпят разгромное поражение на футбольном поле. Еще удивило то, что никто не обращал на их разговор никакого внимания. Высокая темноволосая женщина, стоящая следом за Мортом, нетерпеливо поглядывала на часы. Дед у кассы наконец насобирал монеток на то, чтоб расплатиться за свой йогурт, и с каким-то сожалением побрел прочь. Один. Остался всего один. И у того из покупок только бутылка шампанского, упаковка земляники и пачка с какими-то странными резиновыми штуками, предназначение которых оставалось для Морта загадкой. Мама, где же ты? — Да не ссы, — ободряюще прогнусавил господин Поспешайкин, — успеет. А если даже и нет — ничего с этим жиртрестом не сделается. Подождет. Все равно ему за час платят, а не за количество клиентов. — Легко вам говорить, — возразил Морт. Слезные железы уже готовились вернуться к жизни, — сейчас этот дядька как заругается. — И черт с ним! — выпалил Поспешайкин, — малой, послушай совета бывалого шофера. В жизни ты встретишь много людей, которым будет в радость нашвырять тебе в морду всякого дерьма и посмотреть, что ты будешь с этим делать. Так вот — что бы ни было, никогда, НИКОГДА не сноси чужого дерьма, понял? Тебе может быть страшно, тяжело, неловко, даже больно — но утираться ты не можешь. Когда найдется какой-нибудь умник, желающий наплевать тебе в суп, плюнь в ответ так, чтоб этот бедолага захлебнулся нахер. Потому что мудаки притягивают друг друга, и тогда ты будешь обтекать каждый божий день. Пацифизм — полная хуйня, ты меня понял? — Пацифизм — полная хуйня, — эхом отозвался Морт. Темноволосая женщина всплеснула руками: — Молодой человек, вам бы следовало немедленно вымыть ваш язык. С мылом! Морт испуганно сжался, прикрыв рот ладошкой. — Упс, — хихикнула черепаха, — наверное, не стоило тебе за мной повторять. Ну, — тут господин Поспешайкин снял с головы шляпу и помахал ею, — бывай, малой, я почапал. Еще пять точек объехать надо. — Сп-спасибо, — поблагодарил Морт. — Да было б за что, — хохотнул Поспешайкин, — насчет очков ты, кстати, не просто так спросил. У тебя тоже такие будут. Батя компьютер купил уже? — Ага. — Ну вот, значит, скоро уже. Все, мне пора! И снова в воздухе повисло только гудение вытяжки да гомон посетителей супермаркета. Морт хотел еще что-то спросить, но тут мужик с шампанским наконец отчалил, оставляя его один на один с кассиром. Сердце ухнуло куда-то в желудок. — Эй, пацан, — прогудел мужик, — где твои покупки? Морт хотел сказать, что они у мамы, которая сейчас как раз должна подойти, но язык предательски присох к небу. На темно-коричневом лбу выступила испарина. Волосы взмокли. Одутловатое лицо кассира смотрело на него сверху вниз, и Морт внезапно почувствовал себя маленьким, нет, абсолютно крошечным. — Парень, — раздражения в голосе не слышалось, но он знал, что оно там появится, непременно появится, — ты в порядке, эй? Парень? Слышишь??? Пока подбирал слова, густой бас кассира превратился в сопрано. — Ты будешь брать этот сникерс или нет, алло!? Морт ошеломленно моргнул раз, другой, и обнаружил, что все еще находится в магазине. Только вместо супермаркета вокруг появился тесный закуток с жмущимися друг к другу полками. От неожиданности в глазах потемнело, и он едва не рухнул на хрупкую стойку. Слава богам, чья-то рука цепко держала его за рукав униформы. — Че он, обдолбался, что ль? — покосилась кассирша, — жесть. А так сразу и не скажешь, по виду вроде интеллигентный. — Нет, что вы, — возразила Сайори, — он просто не ел ничего уже два дня, вот и мутит немножко. Кассирша усмехнулась, поджав губы, накрашенные ярко-фиолетовой помадой. — Как таких доходяг вообще в полицию-то берут? Куда катимся… — посетовала она, — ладно, черт с вами. Бери сникерс за счет заведения, дистрофик, подкрепись! Морт вяло поблагодарил продавщицу и отошел к окошку с низеньким подоконником, возле которого, словно заговорщики, полукругом стояли полки с журналами и таблоидами. Развернув батончик, он уже приготовился подзакусить, когда та же рука, что держала его за униформу, разломила лакомство. — Плата ва тфое фпафение, — сообщила с набитым ртом Сайори, — м-м-м, фкуфно! Морт покосился на нее. — Да ну, ничего особенного. Сайори отхлебнула из пластиковой бутылки. Немного поморщилась — вода была прямиком из холодильника. — Я такого раньше не пробовала. Орешки жареные, класс! — Хм, я почему-то думал, что в Японию сникерсы завозят. Или у вас даже какие-нибудь свои варианты особые есть. Типа чипсов со вкусом зеленого чая, не? Сайори сложила указательные пальцы в умилительном жесте. — В Японию, может, и завозят. А к нам — нет! Морт озадаченно посмотрел на нее. — А где вы живете? Взгляд Сайори стал смущенным и растерянным. — Не знаю, — проблеяла она, — в каком-то городе. Услышав этот ответ, Морт едва не поперхнулся. — Подожди… как это не знаешь? — спросил он. Сайори улучила момент и снова вгрызлась в батончик. — Ну, как фкавать… говод ефть, а наввания у него нет. Пвофто говод! В голове у Морта загудели новые вопросы, однако удовлетворить любопытство помешала бранная тирада. — Глазенапы разуй, скотина, и смотри по сторонам внимательно, — скрипел незнакомый голос, — жопу отожрал, честнЫм людям ни проехать ни пройти! Кабан ебучий! Морт прищурился и увидел лежащую на линолеуме грузную старуху. Она ворочалась, пытаясь подняться, но пока что сила земного притяжения оказывалась сильнее. Из-под бабки вытекала густая белая лужа — при падении она умудрилась расплющить пачку сметаны. В очередной раз потерпев фиаско, она злобно уставилась на Трея. — Че стоишь-то, охламон? Помоги встать! На Трея напало искушение послать бабку куда подальше, но тут верх взяло воспитание, учившее уважать старших, даже если эти старшие ведут себя как последние скоты. Здраво рассудив, что с такой тушей он в одиночку не сладит, Трей подозвал Йо, и вдвоем они привели старуху в вертикальное положение. — Господи Исусе, все разлилось, — запричитала та, отряхивая юбку, перепачканную жирной белой массой, — полицию бы на вас, шалопаев, науськать. Завалились всей гурьбой, не протолкнуться! Это было правдой. Весь день призаправочный магазинчик и его обитатели мирно дремали, намереваясь, как и всегда, обслужить около пяти посетителей за сутки. Однако потом явились новоиспеченные защитники Земного Царства и принялись опустошать прилавки, заполненные сладостями, закусками и всякой всячиной. Главный продавец и по совместительству владелец что заправки, что магазинчика, ликовал. Эти голодные подростки делали ему выручку на недели вперед. Сперва он смотрел на них с подозрением, свойственным жителям глубинки, но когда один из ребят, низенький брюнет с серьезным лицом, помахал перед носом платиновой кредиткой, воспрянул духом. «Пусть хоть все тут к чертям разносят, лишь бы платили» — рассудил продавец. Разносить, впрочем, никто и ничего не собирался. Чап Бодески стоял возле полки с лапшой быстрого приготовления. Его нещадно рубило в сон. К счастью, в кармане пижамных штанов еще оставались «Лаки страйк». Он извлек сигарету и уже щелкнул зажигалкой, когда поймал на себе многозначительный взгляд охранника. Облом. Чап недовольно зыркнул на мужика и спрятал пачку обратно. События последних дней вызывали у него немалый стресс. Что если этот Пер(д)ун уже растратил всю энергию, а «место силы» окажется совсем не таким сильным? Времени из отведенных пяти дней уже оставалось в обрез. — Шеф, хотите? — перед носом у Бодески возник цветастый пакетик, в котором вповалку лежали мармеладные мишки. Чап ухватил одного и с остервенением откусил ему голову. — О, мои любимые, со вкусом колы. Спасибо, приятель. Крис Харрис устало улыбнулся. — Да не за что. Взял на остатки карманных денег. А вы будете? — обратился он к Монике. Та бдительно глядела по сторонам, следя за подопечными — к своим обязанностям она относилась весьма серьезно, особенно сейчас, когда их маленький кружок так стихийно разросся. Переживать ей, однако, не приходилось — Нацуки о чем-то болтала с Реном, Сайори отбирала у Морта шоколад, а Юри… Той нигде не было видно. Чемоданчик с ножами исчез вместе с хозяйкой. Проклятье. Моника вздохнула и машинально взяла протянутого мармеладного мишку. Прожевала. Проглотила, не чувствуя вкуса. — Слушай, а ты Юри не видел? — обратилась она к Крису. Тот пожал плечами. — Да где-то здесь была. В этот самый момент со скрипом распахнулась дверь в дамскую уборную, и оттуда выбралась Юри с чемоданчиком в руках. Выглядела она нормально, но за множество проведенных вместе циклов Моника научилась безошибочно определять, когда подруга режется. И сейчас как раз был один из таких эпизодов. Монику неожиданно охватило волнение. Юри, конечно, научилась делать почти хирургические надрезы, но иногда все-таки перебарщивала, и тогда ее тело находили в туалете или в какой-нибудь из классных комнат. В их мире ничего страшного в этом не было — все равно на следующий день все обнулится и вернется на круги своя. А здесь, в реальности? Рэйден ничего не говорил, но Моника и так чувствовала — если помрешь в этом мире, то все, конец. Никакой перезагрузки. Поэтому надо бы сообщить Юри, чтоб сбавила обороты. Не то еще вскроется. Ее тягостные размышления прервал колокольчик на входной двери. Створка гулко хлопнула, и в магазинчик вошли двое. Одного взгляда на их лица, сокрытые под черными тканевыми масками, Монике оказалось достаточно, чтобы понять — ребята явно пришли не за тем, чтоб пожертвовать продукты бедным семьям. — Все оставайтесь на своих местах, — громко скомандовал один, — доставайте ваши бабосы, и никто не пострадает. Охранник, сидевший чуть сбоку от двери, потянулся к кобуре. Второй из грабителей заметил его, вскинул руку с зажатым в ней стволом и пальнул, почти не целясь. Раздался громкий хлопок. Охранник скособочился и завалился налево; по его темно-синей рубашке разливалось багровое пятно. Кассирша завизжала. Ее рот превратился в ярко-фиолетовую, вытянутую букву «о». — Я предупреждал, — спокойно сказал один из налетчиков. Он двинулся к центральному прилавку, за которым стоял побледневший продавец, он же владелец, — поделись-ка наваром, дядя. Тот молча кивнул и, открыв аппарат, принялся выгребать оттуда деньги. Налетчик пристально следил за ним; выглядывавшие из прорезей глаза светились нетерпением. Потом, когда поток купюр и монет иссяк, он глянул на покупателей. — А теперь, мальчики и девочки, посмотрим, чем вы богаты. По одному подходим к прилавку и вытряхиваем ваши кошельки. И без фокусов, иначе кончите как вон тот герой. Охранник лежал на боку возле собственного стула. Его глаза уже начинали стекленеть. Кассирша тем временем безостановочно вопила на уверенно взятой ноте «си». Моника подумала, что добром это не кончится. Так и вышло. Прорычав «Закрой пасть, сука», второй налетчик подскочил к продавщице и от души врезал ей рукоятью пистолета по лицу. Та всхлипнула, крик оборвался. Сквозь пальцы обильно проступила кровь. — Мужики, мы не хотим проблем, — начал Чап Бодески, поднимая руки. — Что ж, тогда тебе не повезло, — противно засмеялся первый, — потому что они у вас уже начались. Бумажник давай сюда! Чап повиновался. На негнущихся ногах он прошел к прилавку, извлек из левого кармана бумажник и вытряхнул его содержимое на прилавок. Лицо залилось жаром. Если б он был один, эти двое уже валялись бы на полу с простреленными коленями. Но сейчас здесь полно народу, да еще и все свои. Ну почти. Рисковать никак нельзя. — Ого, — поцокал языком первый налетчик, — да ты у нас легавый. Чапман Бодески, значит. Шериф. Второй, услышав это, занервничал. — Бля, вот попали-то. Джордж, завалить его надо! Я в тюрячку не хочу, ей-богу, не хочу! — За языком следи, а не то я тебя завалю. Джордж явно был недоволен тем, что его имя раскрыли. — И что же ты, шериф, забыл здесь, так далеко от Техаса, м? — Страну решил посмотреть. — Широка-а-а страна моя родная, — хрипло затянул он, рассматривая «улов», — че-т негусто у тебя с деньгами-то, Чапман. Отпускные не выдали? Или уже прогулял все? — Сколько есть, — процедил Чап. Ему до безумия хотелось достать пушку и всадить ублюдку пулю прямо в его бестолковый кумпол. Вот позорище-то… Он, блюститель закона… и вот так вот попался двум каким-то безвестным обрыганам. — Эй, жирный, подь сюды, — коротко бросил Джордж тем временем. Смурной и помятый Джимми, тяжело дыша, поплелся к прилавку. Чап искоса глянул на друга и медленно отступил назад. встав рядом с Моникой и Крисом. Подельник Джорджа бдительно следил за посетителями магазина и поочередно наставлял ствол то на одного, то на другого. Кассирша продолжала всхлипывать, место трех передних зубов теперь заняли обломки. — Карманы наружу, — буркнул Джордж, жестикулируя пистолетом. Джимми подчинился. Увидев содержимое, тот присвистнул. — Ну дела! И этот тоже коп! Услышав этот возглас, подельник Джорджа затрясся. — Я те говорю, валить их надо, чего ждать-то! Пока они подкрепление вызовут, что ли? Я не хочу обратно на нары, Джордж! — в его голосе появились плаксивые нотки, как у раздосадованного ребенка. — Еще бы, такой мусор за наши налоги кормить, — пробурчал Джимми и тут же согнулся, потому что Джордж заехал ему кулаком в живот. — Не помню, чтобы я тебя о чем-то спрашивал. Йо, Рен и Анна наблюдали за происходящим, затаившись у автомата с газировкой. Все трое старались не показываться на глаза и надеялись, что очередь до них дойдет нескоро. Когда первичный шок после убийства охранника схлынул, Йо обнаружил, что никакого удивления не чувствует. К тому, что само его существование в этом мире притягивает всякую херню, он уже успел привыкнуть. К тому присутствие близких людей несколько обнадеживало. Даже если близких неудержимо тошнит от вида крови. — Анна, — шепнул Рен тихонько, — ты можешь задурить этим мудакам головы? — Не-а, — мрачно отозвалась та, — мне еще пару дней восстанавливаться после вчерашнего. В кинозале памяти услужливо воспроизвелись недавние кадры. Маслянисто поблескивающий ствол обреза с отражающимися на нем огненными всполохами. Лицо Бенни — сначала полное, затравленное и покрытое потом, а потом располовиненное, как будто часть его откусил какой-то исполинский, голодный зверь. Да уж. Анна действительно с ним закончила. Настаивать Тао не стал. Заносчивая или нет, Киояма хорошо знала свои способности, поэтому он доверял ей как самому себе. Процентов на семьдесят-восемьдесят. Что ж, есть и другой вариант. — Асакура! Тот отвел глаза. Грабители как раз заканчивали шмонать Стиви-42. Было видно, что они опасались великана, поэтому смертоносные зрачки пистолетов с него не сводили. — Что? — У тебя ведь все еще есть чуток фурёку, так? Йо чуть отодвинулся от холодной поверхности автомата. — Есть. — Отлично, — шепнул Рен, — тогда жди моего сигнала и запусти туда настолько сильную вспышку, насколько сможешь. Асакура с сомнением покосился на друга. — А никто из наших не ослепнет? Тао развел руками. — Может, и ослепнет. Но по крайней мере, жив останется. Так что будь готов. Йо молча кивнул. Рен нашел за поясом рукоять табельного пистолета, принадлежащего Морту. Слегка сжал ее. Ощущение холодной стали вселяло иррациональную уверенность. Ничего, ублюдки, вас ждет небольшой сюрприз. Морт тем временем сполз с подоконника, на котором они с Сайори сидели, и осторожно направился к центру зальчика. — Я кому сказал «не двигаться», мать вашу? — угрожающе процедил Джордж, но завидев Морта, тут же осекся. В его голосе появилась почти благоговейная радость, как у мальчика, обнаружившего под рождественской ёлкой дорогой настольный хоккей. — О-о-о, посмотрите-ка, кто у нас здесь! Ну-ка, черномазый, гони баблишко! Морт сглотнул. Ладони ощутимо вспотели. — У меня нет, — исторг он из пересохшего горла. — Пиздеж! — отмахнулся Джордж, — у вас всегда что-нибудь да есть на кармане. В конце концов, набарыжить — дело плевое, не? Товарищи Чапа раскрыли рот от изумления. С одной стороны, от глубинки чего-то такого и ожидаешь, а с другой… дело явно принимает нешуточный оборот. Налетчик сделал карикатурный приглашающий жест, не выпуская из руки пистолета. — Давай-ка посмотрим, что у тебя имеется, парень. Морт вздохнул, потер запекшуюся ссадину на лбу и достал на свет божий удостоверение и пятьдесят центов. «Да, так бы мне на сникерс не хватило» — подумал он, и почему-то от этой мысли начал разбирать смех. — Черт возьми, он тоже коп! — заорал Джордж, — они всей шоблой путешествуют, что ли? Его взгляд задержался на удостоверении Морта. Еще чуть погодя грабитель прыснул, больно ткнув его стволом в поясницу. — Эй, слышь, — сказал он напарнику, давясь смехом, — этого нищего ниггера зовут Мортон, а фамилия у него Нортон! — Гонишь, — отозвался тот, — не бывает такого. Мы же, черт возьми, не в комедии живем. — Да вот те крест, — перебил Джордж, — на, сам посмотри! Мортон, сука, Нортон! Что, ниггер, предки тебе никакого шанса не оставили? Ну и тупизм! Закончив насмехаться, он с силой ударил Морта в бок. Тот зашипел и осел на колени. Жесткая ладонь в дубленой перчатке опустилась ему на затылок. Кто-то из друзей выматерился сквозь зубы. Мортон «Морт» Нортон всегда считал себя незлобивым, даже кротким человеком, сторонившимся насилия. Он и в полицию-то пошел для того, чтобы оберегать людей от причинения вреда. Если честно, иногда Морт не понимал, как ему удалось прослужить уже несколько лет с таким отношением. Оружие он применял только в тире во время очередной сдачи нормативов, а драться предпочитал в видеоигровых файтингах вроде Super Smash Bros, что имелись на Свитче Чапа Бодески. Но сейчас что-то зловещее и дикое пробудилось в подсознании. Отчаянно заскреблось, пытаясь вырваться на свободу. (в жизни ты встретишь много людей…) На прилавке, среди купюр, монеток и одинокой кредитки, лежал перочинный ножик. Корпус выглядел довольно хлипким, но ведь всякое бывает? — Расист ебаный, — раздался презрительный, ядовитый голос. Джордж тут же сделал стойку, как охотничий пес. Глаза, блестевшие в прорезях маски, сузились. Избитая продавщица съежилась в ужасе. — Кто. Это. Пизданул? — отчеканил Джордж. Насмешливость мигом испарилась из его тона, — вышел вперед быстро! Но ничего за этим не последовало. Заложники (а именно в таком статусе сейчас пребывали все посетители призаправочного магазинчика) навесили абсолютно невинные мины на лица. — Я еще раз спрашиваю, кто из вас, суки, сейчас это сказал? (которым будет в радость нашвырять тебе в лицо дерьма и посмотреть, что ты будешь с этим делать) И снова молчание. Только холодильник с напитками гудит да тучная перепуганная бабка сопит как сонный зубр. — Хорошо, — сказал Джордж, — как хотите. Я по крику определю. А ну-ка, девочки, выходим вперед. И побыстрее, а иначе я ниггеру башку разнесу. Вы меня очень расстроили. Послышалась возня, шуршание, чьи-то всхлипы. Из-за разбитых очков Морт видел только одним глазом, но встревоженное, бледное лицо Сайори, медленно шаркающей вперед, разглядел отлично. Гораздо лучше, чем хотел бы. Нацуки, Сайори, Юри, Моника, Анна. Все пятеро покорно выстроились рядом под пристальными взорами дул. По оконным стеклам забарабанило, дождь продолжал нарастать. Даже отвратительного зрения хватило, чтоб прикинуть расстояние и понять, что достать ножик все-таки можно, если сделать это очень быстро. С другой стороны, не так-то просто оказаться быстрее пули. Но будет глупо не попробовать. — Начнем мы, пожалуй, с самых маленьких, — решил Джордж, направляя пистолет на Нацуки. В спину Морта уже ничего не упиралось, но ладонь на затылке еще лежала. Нацуки смотрела неожиданно спокойно. Даже слишком спокойно. — Да ну их нахер, — заканючил подельник, — берем кэш и сваливаем. Наверняка кто-нибудь копов вызвал уже, Джордж! — Заткнись, — коротко парировал тот, — ща я продырявлю твое плечо, сука тощая, а пока ты будешь верещать, катаясь по полу, я пойму, ты меня оскорбила или кто-то из твоих подружек. Перед глазами у Мортона Нортона с пугающей отчетливостью проявился образ подслеповатой черепахи за рулем мультяшного грузовичка. Господин, мать его, Поспешайкин. (никогда не сноси чужого дерьма. пацифизм — это полная хуйня) — Пацифизм — это полная хуйня, — повторил Морт. Джордж напрягся. — Что ты там бормочешь? — Йо! Сейчас! — гаркнул Рен. В ту же секунду зал утонул в жгучем, неодолимом, оскорбительно-белом сиянии. Кто-то отчаянно завизжал. Послышался звон разбивающегося стекла. Морт рванулся, налетев на прилавок, и смахнул с него почти все деньги. Однако на это внимания он не обратил, потому что через мгновение в его руке оказался нож. — Ох, блядь, я нихрена не вижу, — взвыл Джордж и выстрелил наугад два раза. Визг стал громче, хотя (вроде бы) пули никого не задели. Тяжелая рука врезалась в затылок Морта. Он отпихнул нападавшего локтем, поднимаясь. Джордж отшатнулся. Его ступни в ботинках на плоской подошве угодили в сметанную лужу и поехали по скользкой плитке. Смешно замахав руками, налетчик не удержался на ногах и сделал потрясающий кульбит, достойный того, чтобы появиться в ремейке кинофильма «Один дома». Раздался тревожный хруст, сопровождаемый стоном. — Сука, сука, сука, сука, сука, сука, — лихорадочно повторял напарник Джорджа, пытаясь дрожащими руками совладать с оружием. Он целился в Нацуки. Морт щелкнул кнопкой, и лезвие послушно появилось на свет. Но черт возьми, расстояние меж ним и безымянным противником (про себя Морт прозвал его Джуниором, по имени тупого медведя из мультфильмов Текса Эйвери) слишком велико. Не успеет. (господин Поспешайкин советует поспешить) На один крохотный момент их взгляды встретились. Морт отметил, какие же у Джуниора бешеные, безумные глаза. Хотя, предполагал он, и мои, наверное, не сильно лучше. А потом на месте одного из этих пылающих страхом и злостью глаз образовался кратер, быстро заполнившийся темно-алой жидкостью. Джуниор пошатнулся. Выронил пистолет. Осторожно поднес руку к лицу, по которому струилась кровь. В единственном оставшемся глазу отразилось какое-то детское, очень искреннее недоумение. И это была последняя эмоция, испытанная в его жизни, потому что потом Джуниор рухнул набок, прямо на полупустую полку с конфетами и печеньем. — Пиздец, — резюмировала тучная бабка, так и не купившая в тот день свежей сметаны. Она сидела на корточках у подоконника, подобрав под себя подол платья, — просто пиздец какой-то. — Это точно, — подтвердил Рен. Дуло табельного оружия (моего табельного оружия, подумал Морт), зажатого в руке, еще дымилось. Тао и раньше доводилось убивать — не то что бы он этого хотел, просто различные жизненные обстоятельства заставляли. Однако огнестрелом воспользоваться пришлось впервые. Рен мысленно поздравил себя с удачным дебютом и приготовился к долгим сессиям с личным психологом, месяцев на шесть, а то и больше. — Дай мне пушку. Тао молча передал оружие. Морт осмотрел ствол, близоруко щурясь, и наклонился над хрипло дышащим Джорджем. Плохой день, очень плохой день для ограбления. (плюнь в ответ так, чтобы он захлебнулся нахер) — Бля, я ног не чувствую, — жалобно просипел Джордж. Бравада окончательно его покинула. — Бубба, у тебя их нет, — ответил Джимми Фриз и тут же нервно рассмеялся. К нему присоединились остальные полицейские и Крис Харрис. Участницы литературного клуба непонимающе переглянулись. Налетчик забарахтался, пытаясь отползти куда-нибудь подальше от настигающей его кармы, но не преуспел. Не сдвинулся и на метр. Морт наклонился над ним. — Ну здорово, Джордж из каменных джунглей. Тебя все еще веселит мое имя? Джорджу меж тем было совершенно несмешно. Он с ужасом глядел в нависающее над ним пистолетное дуло, нетерпеливо ерзал и пыхтел. Мозг-то, может, и осознал, что ему кранты, но сердце хотело жить. Отчаянно хотело. — Нет, ты чё, чел, совсем нет, вообще ничего смешного, отличное имя, — затараторил Джордж. Морт недоверчиво хмыкнул. — А мне вот, знаешь, не очень-то оно по душе. Поэтому я всегда представляюсь короткой формой. Не знаю, чем мама думала, когда решила мне испохабить таким образом жизнь, но если уж выбрала, буду носить. — Можно же поменять. — Можно, — согласился Морт, — но для этого столько документов нужно переделывать, с ума сойдешь. Мне и на работе по горло бумажной волокиты хватает. Он неторопливо прошелся по залу. Подошел к автомату с напитками и, подобрав с пола пятерку, купил апельсиновой газировки. Одним махом разделался с половиной банки. Словом, никуда не спешил. Джордж смотрел на него со страхом и ненавистью. Страх, однако, преобладал. — Джим, нам ведь долго еще ехать? — спросил Морт спокойно. — До Провиденса чуть меньше сотки, а там не знаю, Рэйден не больно-то разговорчив. — Тогда, полагаю, стоит набрать воды. Парой бутылок не обойдемся. Джимми улыбнулся. Улыбка на его потемневшем от синяков лице выглядела сюрреалистично. — Твоя правда. Возьмем все, что есть. Он подозвал Стиви-42 и Трея, после чего эта команда дружно отправилась разорять автомат. Морт допил газировку, ловко зашвырнул банку в мусорное ведро и вновь подошел к Джорджу. — Видел, с какого расстояния я попал? Тот с готовностью закивал. — В школе всегда хотел играть в баскетбол. Думаю, если б много тренировался, мог бы даже стать неплохим ролевиком-специалистам по трехам. Но у меня с детства с глазами нелады. Наследственное что-то по папиной линии. Я не помню точный диагноз, там дохрена слов в этом диагнозе, но одно для себя уяснил точно — нельзя мне падать много и сотрясы получать. Так что с идеей стать новым Стефом Карри пришлось расстаться. — Жаль, — натужно посочувствовал Джордж. Он бы очень хотел сейчас вскочить и выдавить ниггеру его мерзкие полуслепые глазенки. Только вот ноги не шевелятся. — Действительно жаль, — подтвердил Морт, — в каком-то роде ты прав, на самом деле. Мои предки действительно не оставили мне ни одного шанса. Так бывает. А я теперь тебе шанса не оставлю. Бесстрастный значок пистолета стал ближе. Джордж зажмурился. Кто-то умный говорил, что когда ты близок к смерти, то вся жизнь проносится перед глазами, но теперь грабитель знал, что все это чушь собачья. Единственное, о чем ты думаешь в такой ситуации — о том, насколько не хочешь умирать. Владелец магазинчика, истово молившийся всем богам, которых знал, наконец оттаял. Цветом кожи он никак не отличался от накрахмаленного фартука, надетого поверх рубашки. Дрожащими руками мужик разблокировал мобильный телефон и принялся набирать номер. — Не трудитесь, полиция уже здесь, — заявил молодой человек в потасканной пижаме, — шериф Чапман Бодески. Владелец испуганно глянул на Бодески, опасаясь того, что теперь ему достанется и от этих новых гостей. Но звонок все-таки прервал. — Я… я слышал, кто вы. Вот, забирайте деньги и проваливайте. — Мистер… — Не скажу! — выкрикнул он. Чап представил над головой у него здоровенную шкалу стресса, напоминающую ртутный градусник. И сейчас шкала угрожала заполниться до краев. — Нескажу? Румынские корни? Класс, — восхитился Чап, — значит, так, мистер Нескажу, нам ваши деньги не нужны… — Пф-ф, говори за себя, — встряла Нацуки. Присев на корточки, она торопливо распихивала по карманам доллары, которые Морт смахнул на пол. Чап укоризненно глянул на нее, за что в ответ удостоился среднего пальца. — В общем, деньги ваши нам ни к чему, а вот провизией затариться было бы очень здорово. Мужик проворчал что-то неразборчивое, сверля его глазами. — …да вы и так все здесь выгребли. А потом и магазин расхуярили. Спасибо большое, что уж тут скажешь. «Мы спасали твою жопу, неблагодарный ублюдок» — хотел сказать Бодески, но промолчал. Украденный автобус и так добавлял проблем, и очень не хотелось бы попасть в федеральный розыск всей честной компанией. — Значит, вот что, мистер Нескажу. Сейчас мы возьмем все, что может понадобиться в оставшемся до Провиденса пути, и больше вы нас не увидите. Через пятнадцать минут после нашего отъезда вы позвоните в полицию… — Ага, — кивал владелец. Голова его моталась, как у игрушечного чертика на пружине. — …и сообщите, что магазин попытались ограбить. Охранник, заступивший на смену, проявил подлинный героизм и завалил налетчиков, однако сам был смертельно ранен в процессе и скончался от потери крови. Светлая память американскому патриоту, отдавшему жизнь за безопасность граждан, — с чувством закончил Бодески. — Да он вроде болгарин был, — подала голос продавщица. — Похуй, — пожал плечами Чап, — такие мелочи. Если будут спрашивать свидетелей, эта дама подтвердит мои слова, ведь так, бабуль? Последние слова он адресовал старухе, наконец-то вернувшей способность соображать. — Конечно-конечно, милый, о чем речь, — залебезила та, потирая ладошки в пигментных пятнах. — Вот и славненько, — просиял Чап, — денек у вас, правда, будет непростой. Все-таки не каждый день в захолустье случается замес аж с тремя трупами… — Я еще не умер, крыса ты полицейская, — возмутился Джордж, — назло тебе выкарабкаюсь, сука. Морт нажал на спусковой крючок, и над левой бровью налетчика появилось новое, не предусмотренное природой отверстие. Продавщица, невзирая на боль, закусила губы и тоненько завыла. Тучная старуха перекрестилась размашистыми жестами. — Как я и сказал, не каждый день случаются инциденты аж с тремя трупами, поэтому всем предстоит несколько нелегких часов. Но я в вас верю! — Бодески лучезарно улыбнулся. Товарищи по несчастью времени не теряли. Джимми, Трей и Стиви-42 возвратились, опустошив автомат с напитками. Газировки в нем хватало, поэтому в руках унести весь груз было бы проблематично, однако парни позаимствовали два дешевых китайских рюкзака, висящих на стене. С ними дело пошло веселее. Чуть погодя Джимми шепнул что-то Стиви, и гигант сорвал камеру наблюдения, фиксировавшую весь происшедший хаос. Мистер Нескажу заскрежетал зубами — расходы на восстановление магазина неумолимо росли. Моника и Юри распихивали по карманам блузок одноразовые пакетики с шампунем. Идущий на улице ливень приглашал воспользоваться этим шампунем прямо сейчас, поэтому они выпорхнули на улицу и принялись приводить себя в порядок. Относительный. В обычных обстоятельствах Юри ни за что не согласилась на такое, еще увидит кто да на смех поднимет, но тут уж было не до имиджа. Сайори выскользнула за ними. Ее накрыло густой водяной пеленой. — Девочки, вы сдурели совсем? Простудитесь же! Идите обратно! — взволнованно крикнула она. — Если я еще хотя бы час так прохожу, то и правда свихнусь, — ответила Моника, выдавливая на волосы «тропический коктейль» и энергично его растирая, — Юри, помоги мне, не могу понять, как распределилось. В небе, затянутом свинцовой пеленой, мелькнула бледно-фиолетовая вспышка. Сразу же за ней последовал оглушительный громовой раскат. Моника вздрогнула и порадовалась, что кроме них, на станции больше никого не было. Даже заправщики и те попрятались в крохотном вагончике рядом с колонкой. — Д-да вроде н-н-нормально, — ответила Юри. Она торопливо смахивала с челки клочья мыльной пены, — и т-ты мне п-помоги, т-только побыстрее, а то вдруг п-п-приедет кто… — И что? — спросила Моника, — мы ж не стриптиз устраиваем. С такими волосами, как у нас, должный уход — вообще жизненная необходимость, поэтому брось стесняться. Вот тебе, так сказать, Совет Дня от Моники — забей и делай то, что тебе нужно. Наплевать, кто и что подумает. Юри печально глянула на подругу и отвернулась. Всем своим видом она давала понять, что сытый голодного все еще не разумеет, в каком бы мире они друг с другом не толковали. Отчего-то эта реакция вызвала у Моники в памяти картинку с «голосования» этого чокнутого скелета. — «Поднимите руки те, кому нравится Моника» — пробурчала она, — как будто мне не насрать. «Да ты всю жизнь жила так, будто тебе насрать. На людей, на их чувства, на отношения, — заметил внутренний голос, — и посмотри-ка, куда тебя это привело. Паршивое кредо, не находишь? Не пора ли что-нибудь изменить?» Моника отмахнулась от этих неприятных мыслей, но они все равно продолжали зудеть где-то в подсознании, как разбуженные оттепелью комары. Игрок тем временем ближе тоже не становился. Если уж начистоту, Моника вообще не представляла, где его искать. Хотя для начала будет здорово просто остаться в живых после этого идиотского турнира. А там посмотрим, сказала она себе, и вскрыла очередной пакетик. Стоило поторопиться — ливень все-таки принес с собой еще и ветер (или наоборот?). Впрочем, неважно, тем более, что утихать погодка явно не собиралась. Может, предложить ребятам переждать бурю? Лорд Рэйден наверняка изойдет на говно, но это все равно безопаснее. Джимми, конечно, парень славный, но как-то непохоже, чтобы у него имелся большой водительский опыт. Моника даже пожалела, что сама так и не получила права. С другой стороны, а ездить там куда? От дома до школы и обратно? Ерунда. Когда весь твой мир едва ли больше одного отдельно взятого городка, о долгих путешествиях с подругами остается только мечтать. А с подругами ли? Они не подняли руку. Сайори подняла, а они — нет. «Пф-ф, это ничего не значит, — подумала Моника, — чтоб заслужить дружбу Сайори, достаточно покупать ей печенье». Да, мысль неприятная. Но по сути верная. (я потеряла их. мы притворяемся, что после «фестиваля» все стало как прежде, но это не так) — В-вроде все, это максимум из т-того, что можно сделать, — произнесла Юри, — п-пойдем, я что-то п-продрогла и вода в туфли натекла. — Да, давай. Здесь наши полномочия уже все. Юри с удивлением посмотрела на Монику. К сожалению, а может, и к счастью, в интернете она проводила гораздо меньше времени, чем подруги, поэтому и с богатой мемной культурой знакома была шапочно. Неловко встряхнув копной волос, Юри побрела к двери магазинчика, в котором встретили свою смерть Джордж и Джуниор. Моника окликнула ее: — Юри! Несмотря на шум хлещущего ливня, та услышала: — Д-да? Отчего-то Монику бросило в жар. Странно. Ветер-то вокруг неслабый. — Можно тебя спросить? Ты… ты только обещай сказать честно, хорошо? На лице Юри появилась тревога. Руки снова заметались, теребя мокрые волосы. — Ч-что т-такое? Ты в п-порядке? — Да, — Моника замялась, — скажи… ты меня ненавидишь, да? — Г-господи, Мони, что за ч-ч-чушь, — в голосе Юри появилось раздражение. Но так быстро соскочить ей не удастся, — с чего вдруг та…та…такие дурацкие вопросы? — Дурацкие или не дурацкие, а ты ответь, пожалуйста. Небо разорвалось очередной вспышкой, и Монике пришлось закрыть глаза. Поэтому она не увидела, как Юри торопливо подошла к ней. Только услышала влажное чвяканье обуви по лужам и почувствовала, как мягкие руки обвивают шею. От неожиданности Моника резко выдохнула. Улыбка тронула ее губы. — Конечно, н-нет, — наконец ответила Юри, — а теперь п-прошу, пойдем обратно. Простуду я у-у-уже заработала, не хотелось бы еще и пневмонию п-п-получить. — Пойдем, — согласилась Моника. Под проливным дождем и изумленными взглядами заправщиков, все еще сидящих в вагончике, они зашагали к магазинчику. На душе у Моники стало чуть легче, но одна непрошеная мысль все же возникла. Как-то уж слишком быстро Юри сказала свое «нет». Подозрительно быстро.