(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

Если бы у императора Шао Кана спросили, что он думает о жителях Земного Царства и их жизненном укладе, он бы ответил, что эти мерзкие создания недостойны жрать буйволий навоз, обильно удобряющий почву в краю шоканов — не только воинов, но и вполне приличных скотоводов. И не погрешил бы против истины, в этом он был абсолютно искренен. Однако это не мешало императору перенимать разные любопытные вещи, придуманные земными хлюпиками. Во Внешнем Мире уже давно делили сутки на двадцать четыре часа, справляли Рождество, Пасху и День Святого Валентина. С поправкой, конечно, на то, что местный Санта сам сажал в мешок непослушных детей, а плюшевые сердечки во время праздника всех влюбленных заменялись настоящими, изъятыми у тех же буйволов. То, по мнению Кана, были мелкие детали. В последние недели он задумался о введении праздника Черной Пятницы. Очень уж понравилось название. Звучное такое, зловещее. Дух празднества, по замыслу великого самодержца, должен был остаться прежним — граждане точно так же вступали бы в смертельную гонку, однако призом в забеге служил бы не новенький планетарный миксер за полцены, а жизнь или сохранение большинства конечностей. В смертельной гонке нынче участвовало и само Земное Царство. Правда, подавляющее большинство его граждан об этом не подозревало. А те, кто знали, почему-то не прилагали больших усилий к тому, чтоб одержать победу. Надо было все-таки выбрать нового защитника Земли. Глядишь, если б Лю Кэнг принял этот пост, был бы сейчас жив, мрачно думала принцесса Китана. Своими крепкими зубами принцесса перемалывала соленый ржаной сухарик. За годы жизни в Соединенных Штатах она успела полюбить местный фастфуд и теперь пыталась с переменным успехом его воспроизвести в родных краях. Чипсы вот никак не выходили — картошка во Внешнем Мире не приживалась. Но и без них прожить можно. Тем более, когда тебя за горло хватает он — ночной жор. Китана вздохнула и обмакнула сухарик в темно-красную бурду, некое подобие соуса барбекю от придворных поваров. Выглядит как кровавая блевотина, но на вкус вполне ничего. За дверями покоев меж тем было неспокойно. Обычно ближе к полуночи жизнь во дворце затихала, и эту тишину нарушали разве что крики птиц да редкие стенания тех бедолаг, кому не посчастливилось остаться на ночь распятым во дворе или посаженным на кол. Даже стражников, охранявших покои, было почти не слышно — периодически они болтали о чем-нибудь, дабы не заснуть на посту, но и только. Свою работу таркатаны из гвардии Шао Кана знали и выполняли ее хоть и без охоты, но с должным прилежанием. Сегодня, однако, все было не так. Первые странности начались уже после ужина — пару стражников, часто стоявших на вахте возле ее покоев, вне очереди заменили на других. Китана попробовала было поинтересоваться, в чем дело, но добилась немногого — на ее требования оба отвечали «Ничего не можем сказать, ваша светлость» и многозначительно зыркали исподлобья. Так сказать, поясняли, что этот приказ кого надо приказ. Китана списала это на очередной приступ паранойи у Шао Кана и успокоилась, но незадолго до полуночи в коридоре поднялся шум. Помещение наводнили хриплые, рычащие голоса, дробь шагов и звяканье шпор на сапогах. Эти звуки нарастали и нарастали. Потом смутно знакомый голос что-то прокричал, и дробь шагов удалилась. Снедаемая недоумением и любопытством Китана приоткрыла дверь. Возле покоев никого не было. Вот так фокус. Даже в самые тяжелые, кризисные моменты ее всегда держали под охраной. Отцовская забота, мать ее. Кан прекрасно знал, что любой, кто посмеет обидеть принцессу, обзаведется новым дыхательным отверстием в горле, но все равно отряжал к ней стражников. Не затем, чтоб беречь, а чтоб контролировать. И сейчас этот контроль, казалось, спал. Китана выбралась из комнаты и медленно зашагала к покоям Милины. Может, она в курсе, что за херня творится? Обещала же выяснить, кто дежурил возле реликвария в тот день, когда там был замечен Куан Чи и… вдруг ей уже повезло? У Милины хватало омерзительных качеств в характере, но ленивой ее уж точно не назовешь. Воодушевленная этой мыслью, Китана ускорила шаг и едва не налетела на плотного, коренастого таркатана в бежевых шароварах и кожаном дублете. Он вырос перед ней как крот из дурацкого игрового автомата и заслонил в ход в опочивальню. С клыков капала желтая от табака слюна. — Запозднились вы, ваша светлость, — угрюмо проворчал он, — ступайте-ка баиньки. — Что происходит? — спросила Китана, — и куда это все подевались? — Вам все объяснят утром, — рубанул стражник, — топайте давайте. Некогда мне тут с вами возиться. Китана опешила. Из отцовских слуг никто с ней доселе такого тона себе не позволял. Даже дуболом Барака и тот пытался быть обходительным. С переменным успехом. Нет, здесь явно пахло жареным. — Не забывайся, таркатан. Ты с принцессой разговариваешь вообще-то — осадила его Китана, — назови себя немедленно, а лучше — проваливай. Мне надо увидеть сестру. Стражник ощерился и отхаркнул здоровенный тошнотворно-желтый ком слизи под ноги — Кирок, второй заместитель командора Бараки, вице-капитан императорской гвардии. — произнес он, но с места так и не двинулся. — Ее светлость уже спит, по дворцу, между прочим, не шастает. — Успеет еще надрыхнуться. Давай мы так поступим, Кирок: ты сейчас сматываешься отсюда, сверкая пятками, а я не говорю императору, что это именно ты мешал мне совершать вечерний моцион, и тот гнилой арбуз, который у тебя вместо башки, остается на плечах, идет? Кирок осклабился и потер лезвиями в руках друг о друга. Звук получился пренеприятнейший, и Китану передернуло. — Не-а, не согласен. Давайте-ка я вас провожу лучше в покои, ваша светлость. Не мельтешите тут. С этими словами он крепко ухватил ее за запястье. Китана резко выбросила вперед свободную руку и ударила наглеца в горло. Веера при себе у нее сейчас не было, иначе для Кирока на этом все бы и закончилось, но и так получилось неплохо. Удар пришелся прямо в выступающий кадык. Стражник издал булькающий всхлип и разжал руку. Не дожидаясь, пока он очухается, Китана добавила пинок коленом в пах и закончила маленькую комбинацию апперкотом. Кирок судорожно взмахнул руками, пытаясь задеть принцессу лезвиями, но не преуспел и повалился на пол. Сейчас его куда больше интересовал кислород, не поступающий в легкие, нежели строптивая императорская падчерица. Убрав препятствие с пути, Китана едва не выбила деревянную дверь ногой. Сон, к которому она готовилась еще каких-то пять минут назад, исчез без следа, растворился в душном чаду факелов. В комнате было темно, только одна сиротливая свечка торчала на ночном столике, на глиняном блюдце под ней растекалась лужица воска. Но даже эта тьма не помешала увидеть, что Милины здесь нет. Тяжелое одеяло было откинуто, как будто его владелица уже собиралась забраться в постель, но вдруг вспомнила о каком-то деле. Косорылый плюшевый медведь лежал на пузе, утыкаясь в подушку мордой. Китана присела на постель и машинально перевернула «тедди» на спину. Заглянула в его пуговичные глаза. Что-то действительно было не так. Китана чувствовала это всем нутром, всеми поджилками. Да, возможно, статус главы делегации Внешнего Мира сделал рабочий день Милины ненормированным, но навряд ли Шао Кан, тот еще ленивый ублюдок, среди ночи вдруг затребовал отчет о подготовке бойцов. Да и стражник этот вел себя слишком уж странно, за что и огреб. А что если… что если их кто-то сдал? Хамелеон, конечно, уже доказала, что ей можно доверять, но с профессиональных шпионов взятки гладки. И потом, уж на пыточниках Шао Кан никогда не экономил, показания они выбивали здорово — когда тебе в задницу по трубе запускают парочку голодных крыс, ты расскажешь все, что было и чего не было. Это, конечно, здорово попахивало безумием, но ведь могло же быть, правда? — Китана? Оклик прозвучал так резко, что она вскрикнула. А рассмотрев говорящего, вскрикнула еще раз. — Милина? Та подняла бровь. — А кого ты ожидала здесь увидеть? Фреда Флинтстоуна? Китана подскочила к Милине и стиснула ее в объятиях. — Где ты была? Все в порядке? — Кхм, в сортире. — Зачем? Из-за волнения мысли в голове путались. — Тебе по шагам весь процесс разложить? — язвительно ответила Милина. Китана осоловело помотала головой. Отблески свечного огонька колебались на лице Милины, бледном и встревоженном. Свой парадный пурпурный костюм она уже успела сменить на длинную сорочку с расцветкой «под коровку». Очень трогательно выглядевшую и поэтому совершенно не вязавшуюся с тревогой в душе Китаны. Способность трезво мыслить постепенно возвращалась, и она задумалась — может, ложная тревога? Но с чего тогда всполошилась стража? — Я бы и хотела отдохнуть, — произнесла Китана, — да вот стражники сегодня будто сбрендили. Бегают, орут, а один ублюдок даже меня к тебе не пускал, прикинь? Милина пожала плечами. — Новенький, наверное. — Не, он какой-то там капитан, зам Бараки и вообще важный хуй бумажный. Пытался меня спать отправить. Я его сама и уложила, — последние слова прозвучали с гордостью. — Так ему и надо. Милина прикрыла пасть ладонью, изображая зевок и наклонилась к Китане на расстояние поцелуя. — имена у нас хамелеон сделала все что надо. Глаза Китаны заслезились от спиртного амбре — лонг-айлендский ледяной чай все еще напоминал о себе. Но в этот момент дискомфорт беспокоил мало. Их надежный как швейцарские часы план работал, действительно работал! Очень захотелось задать парочку вопросов, но тут взгляд упал на приоткрытую дверь. Там все еще шумели и носились туда-сюда быстрые тени. Мало ли какой-нибудь ушастик-путаник мимо пробежит да потом сообщит кому следует. Небезопасно. Видимо, у Милины возникли те же самые мысли, потому что она еще раз зевнула и нарочито громко сказала: — Давай продолжим завтра, хорошо? Мы еще даже до половины этого фанфика не добрались, я уже устала. — Очень хорошо, — столь же громко согласилась Китана, — тогда я приду к тебе завтра с самого утра. — Доброй ночи, Кит. И еще вот что, — голос Милины стал еще громче и въедливей, — пусть того урода, который на тебя наехал, разжалуют в мусорщики. Пусть использованные гондоны из верблюжьей шерсти своими ножиками собирает во дворе. Издай указ. Нехуй всяким ублюдкам забывать, кто здесь власть. — Непременно. Добрых снов. Прикрыв дверь, Китана столкнулась нос к носу с Кироком. Тот не удостоил ее даже извинением, а лишь злобно покосился и опустил голову. Горло наглеца уже успело порядком распухнуть и теперь напоминало птичий зоб. Что ж, подумала она, недолго этому индюку осталось капитанить. Так, размышляя о мимолетности фавора при императорском дворе, Китана добралась до собственных покоев (два незнакомых стражника уже стояли по обе стороны от двери) и юркнула под одеяло. Однако сон так и не шел. Она была готова поклясться, что комната была пуста, когда она туда вошла. И, хотя она не могла знать наверняка, что-то подсказывало, что и в уборной тоже никого не было. Как-то уж слишком резко Милина появилась. Словно вышла из другой комнаты, а из самой темноты, клубящейся в углах. «Поздравляю, кажется, ты доказала, что параноидальное расстройство может быть заразным» — похвалил ее внутренний голос. Китана вздохнула и повернулась на другой бок. За последнее время в жизни было слишком много стресса. Чересчур много даже для сильной и стойкой женщины, коей она всегда себя считала. В эту секунду захотелось последовать примеру сестры и перебраться в какую-нибудь Канаду. Поселиться в пригороде Торонто, завести ретривера или питбуля и кайфовать. Жить для себя, а не во благо королевства и не в вечном противостоянии с безумным тираном. — Мне тебя очень не хватает, мам, — пробормотала Китана, утыкаясь в подушку. Королева Синдел пропала вскоре после того, как Шао Кан захватил Эдению и сверг ее короля, настоящего отца Китаны. Некоторое время Кан пытался идти дипломатическим путем и галантно подкатывал к царственной вдове, но оказался в этом примерно так же хорош, как селезень в квантовой физике. Глядя на императора Внешнего Мира в его пугающем великолепии, с пузом навыкате и бизоньим черепом на лысой башке, королева презрительно морщилась и все чаще проводила время подальше от дворца. Подарки этого «дикаря» немедленно уничтожались, а до вещей, к которым он прикасался, Синдел дотрагивалась только рукой, обернутой в плотную ткань — настолько Кан был ей противен. Погибшего супруга королева не очень-то любила — в аристократических браках редко находится место страсти. Но ценила и уважала определенно. Поэтому, когда Шао Кан на очередном «семейном» ужине заявил, что теперь, после того, как он победил Джеррода, Эдения принадлежит ему и Синдел должна стать ЕГО королевой, эти слова ввергли мать Китаны в ярость. Нарушая все возможные правила этикета, королева поднялась со своего места за столом, приблизилась к Шао Кану и отвесила ему такую звонкую оплеуху, что бизоний череп на голове сделал полный оборот. — Господин Кан, — прошипела она, — даже если вы останетесь последним мужчиной во всей вселенной, я предпочту вам ветвь дерева из демонической рощи. Я приложу все усилия к тому, чтобы вы как можно скорее покинули этот мир… и все прочие. — Я твой мир за три дня взял, сука тупая, — вызверился император, — и тебя мог бы тоже взять, да вот цацкаюсь, проявляю свою добрость. А ты ее не ценишь ни хуя! — Какое благородство! — саркастически ответила королева, — я бы поклонилась вам в пояс, господин Кан, но, полагаю, от запаха вашего тела меня вырвет. Тот густо налился вишневым соком. — Поосторожнее с болтовней, манда, по тонкому льду ходишь, — процедил он сквозь зубы, сжимая в руках вилку с наколотым на нее куском конины. — «Тупая сука», «манда» уже больше похоже на слова из вашего лексикона, — отметила Синдел, — надо полагать, романтические письма ко мне писали ваши лакеи, так? И кто именно — дряхлый ублюдок или лысый ублюдок? Шанг Цунг и Куан Чи переглянулись. Признаваться в том, что письма эти были плодом коллективного авторства, они не хотели. Шао Кан уставился на королеву. В его маленьких глазенках плескалась злоба. — Бубни себе, сколько влезет, — с наигранной веселостью сказал он, — ты здесь уже ни хрена не решаешь, вот и солишься. Я, блядь, босс в твоем маленьком дурацком царстве, и все люди, до последнего пьяницы в кабаке и последней шлюхи в борделе принадлежат мне. Ты поняла? — Да мало ли диктаторов знавала Эдения? — ответила Синдел вопросом на вопрос, — этого добра у нас хватало, самых разных. Вы даже не самый выдающийся. — Слышь, ты… — начал обозленный Кан, но Синдел оборвала его речь. — И кончите вы так же, как и все остальные — в петле на площади Девяти Старших, где нам придется поставить ванны и кадки, чтоб лужи под вами не собирались. Приятного аппетита, господин Кан, — припечатала она и покинула трапезную. В тот вечер Китана видела королеву в последний раз. На звание «лучшая мама года» Синдел не претендовала — строгость, требовательность и надменность отворачивали от нее людей, но сейчас принцесса понимала, как остро ей не хватает такого человека рядом. Выжить в серпентарии, собравшемся при дворе — задачка действительно нетривиальная. Да, конечно, есть Милина, но ее саму надо направлять и поддерживать. Служить опорой. У Китаны тоже была когда-то была опора. Простой как две копейки, но надежный Лю Кэнг не бросил искать встреч с ней даже после того, как она намертво осела дома под бдительным оком Кана. Именно страсть и подвела Лю — после того, как стало понятно, что Рэйден в организации свиданий не поможет, он пообещал сам открыть портал. Обложившись древними трудами из монастыря Шао Линь и изучая их через гугл-переводчик, он изыскал способ открыть портал самостоятельно. Когда все было готово, и оставалось только выпить приготовленную смесь, Лю мужественно проглотил омерзительную комковатую жижу и… упал замертво. Подвели ингредиенты — наверное, не стоило заказывать их у продавца с сомнительным рейтингом на алиэкспрессе. Теперь он исследовал безграничные адские пустоши, в то время, как Китана томилась в собственном аду — наверное, не менее мучительном. Если бы Лю был жив, они могли бы скоро увидеться. Уже через каких-то пару дней… Но мысль об этом приносила лишь горечь, и, нахлебавшись этой горечи сполна, Китана наконец забылась тревожным сном.