(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

Расчет Чапа Бодески не подвел — ресторанов в городе было две штуки, и на поверку оба оказались абсолютно обычными. По крайней мере, ничего подозрительного ни полицейские, ни их товарищи по несчастью не заметили. Поэтому сейчас надежда и опора Земного Царства в почти полном составе топала к небольшой пекарне, притулившейся в стороне от центральной улицы. Рену это заведение сразу показалось подозрительным, потому что никакой информации ни в соцсетях, ни вообще в Интернете о нем не обнаружилось. Однако Морт резонно возразил, мол, в такой глухомани многие до сих пор могут готовить в очаге, что уж говорить о компьютерах и прочих новшествах информационного века. Но при этом признал, что проверить все-таки стоит. Шли в тишине. Ночную тьму разгоняли редкие фонари, но при этом город казался таким пустынным и неживым, что уходить из-под их света не хотелось. Поэтому настроение у всех было несколько тревожное. Рен поминутно озирался по сторонам, сжимая чемоданчик со спирит-граббером. Сайори пыталась выглядеть спокойной, но при этом держалась поближе к Морту и горстями глотала мятные леденцы. Криса Харриса держали под «присмотром» сразу трое — Чап, Моника и Трей. Последний ежеминутно повторял «Не боись, брат, не боись», но выглядел настолько бледным, что Крис подумал, что обращается Трей к самому себе. Даже Стиви-42 не выкидывал своих обычных фокусов и не травил баянистые анекдоты. Что-то в Чадвине было неправильное, совсем не «чадское». И только окончательно сойдя на размытую тропку под косым указателем «Уэйтли-стрит, 234», Чапман Бодески понял, что именно. Он провел немалую часть своей жизни в похожей на Чадвин глубинке и знал, что даже маленький город полнится звуками по ночам. Кричат ночные пичуги, лают и скулят бродячие псы, сварящиеся из-за объедков, а то и койоты воют, пытаясь дозваться кого-то с Луны. Даже под покровом ночи в таком месте ты ощущаешь себя частью мира вокруг, живого и дышащего. Но этот город не дышал. С наступлением темноты он стал напоминать павильонные декорации, очень качественно сделанные, но все же декорации. Они шли уже довольно долго, но не встретили даже бродячей кошки. Да что там кошки — даже комары, которых в это время года во влажном климате должно было быть видимо-невидимо, отсутствовали. Чап неуютно поежился. Ветер свистал в кронах деревьев, и трепещущие листья отчего-то казались шерифу восковыми. На душе было премерзко, погодка тоже не радовала, поэтому Бодески предпочел бы сейчас вернуться в номер и все-таки попробовать заснуть. Но совесть не позволяла. Моника, конечно, может думать о нем все, что угодно, но оставлять человека в беде Чапман Бодески не привык. Все-таки присягу давал. Служить там, защищать, и все такое. Это он и намеревался осуществить. Резкий сигнал разогнал гнетущую тишину, отчего Сайори и Трей вскрикнули, а Джимми Фриз схватился за сердце. — Мы на месте, — сказал Рен, сохранявший абсолютную невозмутимость, — это последняя точка. Перед защитниками Земного Царства выросло маленькое, приземистое строение. В отличие от неприветливого и угрюмого доходного дома, этот радовал глаз симпатичными резными ставенками, божьими коровками на фасаде и колокольчиком у входной двери. — Ребят, свет дайте, — попросил Чап. И немедля его получил; сразу из трех телефонов появились лучи фонариков. Их свет выхватил из густой тьмы вывеску. На ней улыбался щеголеватый мужчина лет сорока пяти в поварской шапочке. «Французские сласти графа Д’Эрлетта. Торты, кексы и печенье по рецептам парижских мастеров». — Хм, а фамилия мне кажется знакомой, — задумался Джимми Фриз, — Д’Эрлетт, Д’Эрлетт… Чап, мы не арестовывали его на той неделе? — Не знаю насчет тебя, — ответил тот, — но лично я на той неделе приводил в участок только Сэнди Галифакса. — М-м, Галифакс, чертов пройдоха, — цокнул языком Джимми, — так развести сразу шестерых… — А что там было, шериф, что там было? — оживился Крис Харрис. Как и во всяком здоровом ребенке, еще не до конца вошедшем в нигилистический подростковый возраст, в нем частенько играло любопытство. — Все началось с того, что у Марстонов, местных фермеров, заглючил телевизор… — начал Чап. Но его увлекательную историю оборвал на взлете звук — глухой, тяжелый удар. За ним последовал еще один. И еще. И еще. — Откуда это? — робко произнесла перепугавшаяся Сайори. — Кажется, у графа Д’Эрлетта сегодня бал, — ответила на вопрос Моника, — я практически уверена, что звук идет оттуда. — Что ж, — заявил Чап, — тогда заглянем на огонек. Скажем, что на его тусовку жалуются соседи. Джимми, Морт, мы впереди. Джимми вся эта затея непомерно раздражала, однако он спорить не стал. Правда, через пару шагов обнаружил, что идет не один — кто-то вцепился в его руку мертвой хваткой. Эта хватка уже была знакома. — Еще чуть-чуть поднажмешь и, думаю, у тебя получится ее сломать, — шепнул он семенящей рядом Юри. Та вздрогнула, словно не ожидала никакой реакции, и нервно сглотнула. — П-прости…те. — Да шучу я, господи Исусе. Юри кивнула, но зажим так и не ослабила. При этом напуганной она не выглядела, и Джимми подумал, что это довольно странно. — Жутковато тут, — заметил он, пока Чап Бодески, чертыхаясь, возился с замком. — А-ага, — подтвердила спутница. На секунду Фризу даже показалось, что он видит в ее глазах какой-то нездешний, потусторонний блеск. — Т-т-так волнующе. Все такое… новое. — Да не сказал бы, — возразил Джимми, — тебе кажется из-за краски веселенькой и в целом ремонта. Лавка тоже не вчера построена, лет пятьдесят стоит. В ответ на его мудрость Юри снисходительно улыбнулась. Тем временем шума на улице стало больше — сладить с замком у Чапа так и не вышло, поэтому на помощь были привлечены Рен, Трей и Йо. Но даже совместные усилия пока ни к чему не приводили. Зловещий стук меж тем не затихал, напротив — его ритм даже ускорился и теперь колебался где-то в районе шестидесяти ударов в минуту. — Я не про л-л-лавку, — ответила Юри. — А про что же? — осведомился Джимми. Тут ее взгляд вновь остановился на вывеске, и через секунду Джимми подумал, что если не перелом, то уж трещину в запястье он сегодня точно заработает. — Мы должны сейчас же уходить отсюда, — без единой запинки произнесла Юри. Тем временем Чап достал табельное оружие и тщательно прицеливался. По-видимому, он считал, что сбить замок пулей — чудесная, абсолютно безопасная идея. Трей горячо его поддерживал, однако Рен и Йо сомневались в плане, поэтому консенсус еще не был достигнут. — Почему? — удивился Джимми, — мы столько сюда тащились, а до этого и так целый день по дороге хуярили. Ты ведь не хочешь сказать, что я напрасно страдал? — Потому что я знаю, кто такой граф Д’Эрлетт, — оборвала Юри поток нытья. — Ну и что? — не впечатлился Джимми, — я тоже знаю. Чел, который всякие пироги печет, плюшки. Можно сказать, представитель малого бизнеса! А таким в Соединенных Штатах Америки «три «По»» — помощь, поддержка и почет! — Скорее «три удара — по кошельку, по офису и по ебалу» — мрачно заметил Морт. Он немного расстраивался из-за того, что Чап не пригласил его поучаствовать в организации дела. Даже если этим делом было проникновение со взломом. — Да ну тебя, — отмахнулся Джимми, — не взлетел твой стартап для ботаников, и что? Смотри на это как на источник опыта. Зато теперь ты знаешь, что такой хуйней никто не будет пользо… — Вот только не надо наезжать на мой OnlyPlants, хорошо? — вызверился Морт. Юри вздохнула. Она поняла, что момент уже безвозвратно упущен, а с этими дураками каши не сваришь. Вновь возникло уже знакомое ощущение — неприятное, гнетущее. Ощущение отсутствия контроля. Как будто Моника добралась до кода и вновь переписывает его под себя. — …и поэтому, Чап, мы не будем портить имущество местного предпринимателя, — возвысил голос Джимми, видя, что тот подначивает Трея снести дверь плечом. — Будем, — возразил Бодески, — в чрезвычайной ситуации у меня есть право на все. Я могу даже пнуть любимую собаку президента, если это поможет мне спасти человека. — Может, ты и прав. Но ведь мы же не знаем наверняка, там Нацуки или нет. Будет неловко сломать человеку дверь, ворваться внутрь с пушками наголо, а потом обнаружить, что этому бедолаге-французу просто взбрело в голову посреди ночи попрактиковаться в игре на там-таме! — Мы действительно этого не знаем, Джим, но ты забыл одну очень важную вещь, — с безмятежной улыбкой сказал Чап, — мне похуй. Сказав это, он отступил от двери и кому-то на нее указал. Этим кем-то оказался Стиви-42. Деловито поплевав на руки, он в считанные секунды снял преграду с петель и прислонил ее к стене. Бережность, с которой здоровяк это проделал, даже тронула сердце Джимми. — Ну, — протянул Чап Бодески, — давайте посмотрим, что за запрещенные барабанщики тут завелись. Внутри все оказалось… обычно. Большой прилавок, витрина, в которую по утрам выставляются всякие завлекательные вкусности, пара столиков, притаившихся в углу, как стеснительные подростки, и маленькие ящички с кричаще-зелеными, явно фальшивыми растениями. Ничто не указывало на то, что это место служило прибежищем для какого-нибудь сумасшедшего. Впрочем, подумал Чап Бодески, если бы маньяки сразу себя выдавали, счет их жертв не шел бы на десятки. Сейчас он очень надеялся, что Нацуки не успела пополнить их список. Да, это чертовски доставучая зараза, но ведь она наша, как-никак. Подозрения, как и зловещий барабанный бой, никуда не исчезли. Как хитрые общажные тараканы, они затаились на подкорке шерифского мозга в ожидании подходящего момента. И такой момент вскоре настал. Устав шариться по заведению в темноте, Бодески отыскал на стене выключатель и щелкнул тумблером. Никакой реакции. Тогда он щелкнул еще раз, и вновь безрезультатно. Поначалу это не особо удивило — может, граф Д’Эрлетт принадлежал к числу скупердяев и попросту вырубал электричество на ночь, дабы сэкономить пару баксов. Но нестыковка обнаружилась быстро. — Зажги свет, — подоспел с советом Йо Асакура, — иначе кто-нибудь обязательно споткнется или упадет. Чап смерил его многозначительным взглядом и пощелкал снова. — Понятно, — не смутился Йо, — дядя явно экономит. — Когда имеешь дело с едой, экономить нельзя, — с видом знатока произнесла Сайори, — нужны ингредиенты, нужны печи, нужны холодильники… — Точно, — выдохнул Чап Бодески, — как он может вырубать электричество на ночь, если здесь должны холодосы и морозилки бесперебойно работать, м? Молодец, Сайори! — Мне ты никогда не говоришь, что я молодец, — проворчал Джимми Фриз, — я, блядь, для тебя корреспонденцию разбираю, беседы с населением подшефного округа провожу, пастилу в ларьке покупаю… — Ну так ты помощник шерифа же, вот и занимаешься своей работой, — пожал плечами Чап, — а Сайори гражданское лицо, которое в данном случае оказывает закону помощь в расследовании. — Я припомню тебе эти слова, — пообещал Джимми, — например, тогда, когда в участке закончатся яблочные леденцы. Будешь сидеть, горевать и грызть лимонные, а я… — Это так мило, — восхитилась Сайори, — они как будто сорок пять лет женаты! Все, ребята, — обняла она за плечи присмиревших полицейских, — теперь вы мой ОТП! Выпалив это, она ловко проскользнула за прилавок и принялась шуршать там то ли бумагами, то ли обертками. Джимми покосился на Чапа и уже вполне миролюбиво шепнул: — Слышь, а что такое ОТП? — Понятия не имею, — ответил тот. — фандомное что-то. Не удовлетворившись услышанным, Фриз переадресовал этот вопрос Юри, стоявшей неподалеку. Та как-то сразу замялась и пришла в смущение. По крайней мере, ее пунцовые щеки Джимми смог разглядеть даже в скупых отблесках лунного света. — Это… э-это, в общем, расшифровывается как Only True Pairing, или «истинная п-пара». П-понимаете? — Понимаю, — заверил ее Джимми и подозрительно поглядел на Чапа. Тот как раз присоединился к Йо, Рену и Крису, пытающимся установить, откуда доносится барабанный бой. За последние несколько минут он успел еще поднабрать темпа и стал более… лихорадочным. Словно подводил к кульминации. Джимми почувствовал, что кто-то настойчиво тянет его за рукав. — Я…я… п-простите... — Что такое? — повернулся он. — Н-н-наверное, э…это н-недостойно… — промямлила Юри. — Что недостойно? — Ф…ф…фа-фанфики ч-читать… — Недостойно — это когда какой-то мудак на почте потерял три мои пластинки и отказался вернуть за них деньги, — пояснил Джимми, — вот это, я тебе скажу, пиздец свинство. Морт тяжко вздохнул. Возмущения по поводу исчезнувших пластинок он явно слышал не в первый раз. Джимми, однако, это интересовало мало — он уже оседлал любимого конька. — Нихрена, — резюмировал Трей, возвращаясь к прилавку, — мы выяснили, что стук идет из-под кухни… — …но в нее не попасть ни из подвала, ни сверху, — закончил за него не менее угрюмый Рен. — А когда это вы успели проверить подвал? — поинтересовалась Моника, — мы тут всего ничего. — Там нечего проверять, — отмахнулся Трей, — закуток крошечный. С Тао вдвоем еле-еле поместились. На эту реплику ответа уже не последовало. Молчание нарушали только возня Сайори за прилавком да Чап Бодески, распечатывающий очередную пачку сигарет. — Помогает сосредоточиться, — пояснил он Монике, неодобрительно наблюдающей за процессом. Обычно это действительно помогало, да. Но не сейчас. Голова была словно отлита из цельного куска свинца и не пропускала в себя никакие дельные мысли. Впрочем, глупостей сейчас тоже не хватало. Чап уже начал прикидывать, кто первым сдастся и выскажет идею пойти по номерам (сам ставил на Трея), но тут Сайори наконец выбралась из-за прилавка. — Смотрите сюда, — с энтузиазмом месячного щенка возвестила она. При более детальном рассмотрении оказалось, что за прилавком Сайори обнаружила клочок бумажки с номером 310225. Его пришпилили на внутренней стороне рядом с тревожной кнопкой, поэтому Чап сразу предположил, что это какой-нибудь код от сигнализации, который вводят в экстренных случаях. — Нету здесь никакой сигнализации, — заявила Сайори, — я потыкала эту кнопку и ничего не произошло. Вообще! — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА? — заорали в один голос Чап, Джимми и Морт. — Дурачки, — ласково произнесла Сайори, — все же спокойно! Ни решеток на окнах, ни сирены, чего вы переживаете? — Видишь ли, — попытался сохранить самообладание Бодески, — здесь ничего и не должно было случиться. Настоящий экшн в этот самый момент начинается в местном полицейском участке. Давай я тебе расскажу. Копы видят, что на пульт поступил тревожный сигнал из лавки этого французского черта. Дежурный такой: опа, местных травокуров на хавчик пробило, кондитерскую решили обнести, ну-ка, пацаны, шуганите их. И сейчас, Сайори, пацаны едут нас шугать. К концу этого простого, но довольно живописного объяснения, глаза у Сайори были на мокром месте. Она склонила голову и тихонько всхлипывала. Моника и Крис присели рядом, пытаясь ее успокоить. Чап Бодески, однако, виной не терзался — у него не было на это времени. — Так, пошевеливайтесь. Нам надо свалить отсюда часа на полтора, а лучше на два. В идеале, конечно, денек отсидеться по квартирам, а ночью прийти снова, но Рэйден и так исходит на говно уже, так что не вариант. Давайте, уходим. Бодрым шагом Чап направился к выходу, когда позади него раздалось: — Нет, шериф, — сухо произнесла глава литературного клуба. Чап повернулся и слегка наклонил голову. — Не понял? — Мы никуда не пойдем, — пояснила Моника. Она стояла напротив него, и проникающее сквозь дверь сияние делало ее раскрасневшееся лицо прекрасным. В другой обстановке, не будь Чап настолько раздражен и, будем честны, напуган, он, может, даже восхитился бы. — Прости, — хлопнул он себя по лбу, — я и забыл совсем! Запамятовал, что ты у нас законопослушная. Все, никаких вопросов! Извини, ради бога! Если ты так хочешь познакомиться с местной полицией и отмотать несколько суток в обезьяннике с бомжами и пьяницами, кто я такой, чтобы тебе мешать? Уважаю твое решение, правда, — признался Чап, — это мужественно. Но разделить его не могу! Так что счастливо, постарайся не подцепить вшей в камере! — А вы верны своему образу, шериф, — отметила Моника, — так что я вас тоже уважаю, хоть и совсем чуть-чуть. За последовательность. Сказали, что вам все равно — и вам действительно все равно. — Я не говорил, что мне все равно, — возразил тот, — я сказал, что мне похуй. Если уж цитируешь — приводи цитату в точности. — Суть-то одна, как ее ни называй, — пожала плечами Моника, — знаете, за эти дни я, кажется, поняла, что вы за человек, шериф. — О-хо-хо, — развеселился Бодески, — и ты при всех расскажешь? Давай, дерзни, любопытно послушать. — Авантюрист. Эксцентричный, импульсивный и взбалмошный. Часто ввязываетесь в сомнительные приключения и сами становитесь их причиной. Не дурак, не трус и не лжец, это точно. Однако вы легкомысленный и поверхностный. Вы не задумываетесь о том, как ваши поступки повлияют на людей вокруг, не просчитываете последствия. Но при этом всегда нужен кто-то, кто убрал бы за вами дерьмо. И даже пугает, если честно, что в вашем окружении такой человек только один — мистер Нортон. — Вот щас обидно было, — подал голос Джимми Фриз. — Простите, офицер Фриз, — холодно произнесла Моника, — но вы с шерифом из одного теста. Хотя дело в другом. Послушайте, — она сделала пару шагов к Бодески, — я понимаю, что вас ничего не связывает с Нацуки. Вы знаете ее три дня. Да, она сложный человек, с ней не всегда просто и не всегда приятно. Но мы — я, Сайори, Юри, — мы прожили вместе с ней много лет. Мы любим ее и не можем вот так вот прервать поиск просто из-за того, что Сайори нажала какую-то несчастную кнопку! У нас все-таки клуб маленький. Каждый участник на счету. После этой реплики возникла неловкая пауза, которую никто не решался нарушить. Теперь барабанный бой был быстрым, дробным и оттого еще более зловещим. Вслушиваясь в него, Чап невольно ждал, что вот-вот к этому ритму из ниоткуда примешаются трубные гласы полицейских сирен. — Если хотите, можете идти, — продолжила Моника, — это ко всем относится. Уверяю вас, мы не обидимся. Встретимся утром и пойдем дальше в Провиденс, как того требует Рэйден. — Послушай, — произнес Бодески уже безо всякого ехидства, — Джимми-то, по сути, прав. Ни на чем моя версия не основывается, кроме чуйки сверхъестественной, понимаешь? Барабаны еще эти. Откуда они? Хуй его знает. Я и правда понятия не имею, здесь твоя подруга или нет. Сахарная пудра нихрена не значит. Преступник мог себе тост с карамелью на кухне сварганить и испачкаться. Прямо перед похищением. И мне не хочется подвергать тебя и всех вас реальной опасности только из-за пустых предположений. — Чел, — ободряюще проговорил Йо, — мы уже и так подверглись всевозможным опасностям, когда вступили в турнир. Это наш выбор и наша ответственность, не твоя. — Точно, — подтвердил Трей, — чем отношения выяснять и ныть, могли бы делом заняться, пол на кухне разобрать. — Могу разобрать! — заревел Стиви-42, — хоть сейчас! — Погоди-погоди, — поспешил успокоить его Морт, — рано еще, пусть пока целый постоит. На Стиви-42, однако уже напало демонтажное настроение, поэтому он пристроился возле подоконника и начал потихоньку отламывать листочки у фальшивых растений. В лавке Д’Эрлетта неожиданно стало шумно — все наперебой предлагали свои варианты дальнейших действий. Вышедший из-под контроля процесс здорово напоминал выборы пиратского барона, на которых каждый голосует за себя, и так продолжалось до тех пор, пока Моника не прикрикнула на компанию во всю мощь тренированных легких: — Итак, всем внимание! Тихо, слушайте. Все так же глухо, как из-под гранитной толщи, до ушей Чапа донеслась… музыка. Он не сразу определил, что это, но мотив оказался неожиданно знакомым. — Deja vu, I’ve just been in this place before… — пробормотал Джимми Фриз. — Это рингтон Нацуки! — вскричала Сайори. — Ты уверена? — покосился на нее Джимми. Он продолжал ставить под сомнение «молодцеватость» Сайори. — У-у-уверена, — заявила Юри, — когда Н-нацуки его у-у-установила, потом целых три недели напевала эту песню каждые п-п-пять м-минут. Ненавижу ее. — Песню или…? — спросил Джимми, но, поймав на себе испепеляющий взгляд Моники, продолжать не стал. Он и так ухитрился каким-то образом упасть в ее глазах. — П-песню, к-конечно же, — смутилась Юри. Джимми скривился. Его сомнительный музыкальный вкус включал в себя и евробит в том числе. Несколько раз, в свободное от учебы в полицейской академии время, он заваливался с друзьями в залы аркадных автоматов, среди которых имелись и хитрые японские агрегаты с танцевальными ковриками. В танцах Джимми не преуспел — после часа интенсивной пляски на таком он почувствовал, что сейчас вывихнет бедро или свалится с ударом. Однако саундтреки — лихорадочные заряды музыкального хаоса, запали в душу, поэтому время от времени он врубал в наушниках какой-нибудь Running In The 90s. Так даже поход в гастроном за хлебом и жидким хлебом становился гораздо веселее. — По-моему, песня отличная, — не согласился Джимми, — просто не всякий способен оценить настоящее искусство. — Чел, — ответил Морт, — напомни, сколько у тебя дома лежит винилов со странной итальянской попсой? — Это и есть настоящее искусство. Кто-то толкнул Фриза локтем. Повернувшись, Джимми направил на незнакомца копеечный китайский фонарик из магазинчика господина Нескажу. Незнакомец оказался Треем. — Пластинки собираешь, кино смотришь древнее, ворчишь постоянно — в тебя точно не вселялся никакой дух дохлого старика? Давай ауру проверю! Воспользоваться предложением Джимми не пожелал и выразил это в чрезвычайно грубой, однако доходчивой форме, Трей обиделся и заныл, после чего Сайори вновь пожурила Фриза за нелюдимый нрав. В ответ она получила очередную порцию брюзжания. — Я не спорю, что обсуждать эстетические пристрастия Джимми очень интересно, — попытался вернуть ситуацию под контроль Чап Бодески, — но давайте, мать вашу, пошевеливаться. Даже если местная полиция еще не едет сажать нас на бутылки, следует поспешить — через пару часов светать начнет. Остудив тем самым горячие головы, Чап приблизился к Сайори и выхватил из ее пальцев клочок бумажки с номером. 310225. Шесть цифр. Для номера телефона или банковского счета слишком мало, а для пин-кода слишком много. Скорее всего, комбинация от какого-нибудь замка. — Новый план! — гаркнул Чап, — у нас есть бумажка с кодом. Запомните его хорошенько. Наверняка этот код куда-то вводится. Ищите все, где есть какие-нибудь кнопки и панели ввода. Ничего не пропускать! Нужный нам механизм может оказаться где угодно. Шевелитесь! Следующие пятнадцать минут Бодески сотоварищи стаей голодных хорьков рыскали по всему заведению в отчаянных поисках того — не знаю, чего. Рен и Трей снимали со стен картины (с одной из них, изображавшей знойную бровастую турчанку в полупрозрачном сарафане, они обошлись отчего-то особенно бережно). Йо и Анна возились с пультом висевшего под потолком телевизора. Сайори и Моника отправились на кухню. Чап и Джимми занялись кассовым аппаратом. — Вот это винтажный агрегат, — хмыкнул Джимми и пихнул Чапа локтем, — я думаю, такие уже лет семьдесят не производят. И действительно; аппарат выглядел чудно. Потертый деревянный корпус, куча разнокалиберных кнопок и окошечко с цифрами вместо современного табло. При взгляде на него у Чапа что-то екнуло внутри. — Совершенно верно, мой мальчик, — похвалил «Шерлок», — эта штуковина здесь смотрится так же уместно, как Австралия на Евровидении. Кофейня Д’Эрлетта выглядела весьма современно, в отличие от большинства зданий в Чадвине. На бизнес графу явно было не наплевать, так почему же он выставил в зал этого дедушку торгового учета? Может, просто денег на что-нибудь более новое не хватило? Конечно, зато на телевизор новенький они нашлись. Неспроста , ох неспроста… Пока Чапа Бодески швыряло туда-сюда по волнам дедуктивного процесса, Джимми времени не терял. Открыв небольшой ящичек в нижней части аппарата, он беззастенчиво выгребал оттуда купюры и монетки. Граф Д’Эрлетт оказался не только скупердяем, не желающим платить за электричество, но еще и растяпой — умудрился оставить дневную выручку в кассе. Ну что ж, как говорится, кто нашел — того и тапки. Или того и бабки. Джимми успел поправить свое финансовое состояние на восемьдесят четыре доллара, когда за спиной многозначительно кашлянули. Он подпрыгнул на месте, зажал в кулаке еще одну двадцатку и повернулся к источнику звука. Яркий свет фонарика выхватил из мрака Юри. — Господи, рано или поздно меня ебнет инфаркт, — в сердцах выдохнул Джимми, — что такое? Нашли уже, куда нужно код вводить? Юри покачала головой. — Н-нет. Сайори попыталась разогреть п-пирожок в микроволновке, не смогла этого сделать и расстроилась. Моника ее усп-п-п-покаивает. Рен и Трей нашли в одной из рам бутылку коньяка, сидят вон, п-пробуют. А я… я п-п-п-проверила т-телефон… — И что телефон? — спросил Джимми с энтузиазмом. Ему очень хотелось отвести внимание от ящичка и двадцатки в кулаке. — Н-ничего, — пожала Юри плечами, — не реагирует. Как и о…о…ожидалось. Н-не обижайтесь, ш-шериф, н-но у вашего п-плана есть о-очевидный и-и-изъян. Какой смысл в проверке электроприборов, если света н-нет? Чап воздел указательный палец. — Элементарно, моя дорогая… эм… мн-э-э-э, бля, имя выпало из памяти… — Ю-юри, — смущенно промямлила та. — Да, точно. Именно сейчас в этом и есть смысл! Обычный прибор, над которым никто никаких фокусов не проворачивал, сейчас лежит дохлый и на ввод числа не отзовется. Зато если какой-нибудь телефон, соковыжималка или кофемолка вдруг сработают, мы сразу поймем, что именно там собака и зарыта! Логично? Логично! Вот, бля, какой я умный, не зря в школе грамоты пачками хватал. — горделиво выпятил он грудь. — Да уж, ты в школе порядочно нахватался, — заметил Джимми, — грамоты, чувство собственной важности, синдром поиска глубинного смысла, триппер… Продолжить этот ряд ему помешал увесистый поджопник от дорогого друга. Фриз налетел животом на кассовый аппарат и едва не сшиб его. Несколько монет высыпалось на пол. — Ты такие вещи, пожалуйста, не говори, Джим, — тоном заботливого отца произнес Чап, — иначе я тебе большое зло сделаю. — Так уже сделал, — проворчал Фриз, — когда родился. — Не все приборы обязательно з-з-запитываются от э-э-электроэнергии. Телефоны, особенно старые д-дисковые, могут работать просто от линии, а что-нибудь помельче —на б-б-б-батарейках, — заметила Юри. Чап закатил глаза. — И много ты видела миксеров или электрических чайников на батарейках, м? Уж совсем-то за дурачка меня не держи! Юри смутилась и вжала голову в плечи. Бодески едва успел закончить фразу, а она уже приступила к любимому времяпрепровождению — самобичеванию. «Вот так ляпнешь какую-нибудь чушь невпопад и стоишь краснеешь. Прямо-таки история твоей жизни!» — съехидничал внутренний голос. Это было правдой. В школе Юри постоянно попадала в ситуации разной степени неловкости и поттому вовсе перестала говорить, если, конечно, от нее того не требовали. В литературном клубе было легче, но ненамного — Моника с Сайори оказались экстравертами и вообще крайне социальными личностями, а Нацуки хоть и была замкнутой, но умело это маскировала. Так непринужденно переходить в ультразвуковой диапазон, как она, не умел никто. Поэтому и вне класса легче Юри не стало. Иногда перед сном она с ужасом думала о том, что даже после школы и колледжа полностью обособиться от людей не выйдет — даже у библиотекарей и букинистов есть начальство, с которым хочешь не хочешь, а придется контактировать. Вот если бы стать, например, смотрителем маяка, или волонтером, поддерживающим порядок на каком-нибудь острове… (острове Дракона) — Ничего здесь нет, — заявил Рен, — в стенах так уж точно. Если этот граф где-то и оборудовал механизм, то за картинами он его прятать не стал. Это раз. Плюс я их простучал еще, в других местах тоже глухо, хотя ручаться стопроцентно не могу. Это два. — А еще чел явно шарит в бухле, — добавил Трей, — коньячок просто отвал пизды. Это три. На вот, попробуй. Чап взял бутыль и поразился тому, какая она легкая — внутри оставалась едва ли треть содержимого. — Эт че, вы уже всю оприходовали, что ли? — спросил он. Тао кивнул. — Пустяки, я вообще не пьянею никогда. Сорт и впрямь ничего, легонький такой. Шериф осторожно поднес бутыль к губам и отхлебнул. В желудке разлилось приятное тепло, и Чап понял, что именно этого и недоставало, чтоб скрасить промозглую новоанглийскую ночь. — Я ж говорю, — ухмыльнулся Рен, — неплохая штука, Пять с половиной тысяч евро за бутылку… если очень повезет. Узнав о том, что он причастился напитком по цене трех его месячных зарплат, шериф Бодески осоловело икнул. К приятному теплу внутри примешалась тревожность. «Лучше, бля, запомни этот вкус, — пробурчала Алкоголюбознательность, — больше тебе такого не пивать, братишка». «Вот стану когда-нибудь комиссаром округа — и каждый день покупать буду!» — прокричали в ответ Амбиции. — Кухня чистая, — заявила Моника, — ничего подозрительного. Цифры тоже вводить некуда, кроме микроволновок, но они не работают. Что дальше, шериф? Чап раздраженно потер переносицу. Как раз сейчас очень бы пригодились какие-нибудь безумные идеи, обычно населяющие шерифскую черепушку, но сейчас они, как назло, попрятались. Еще и колотушки бешеные на нервы действуют, весь настрой сбивают. — Что, если это не число, — задумчиво спросила Сайори, — а, например, дата? Смотрите — первые две цифры — это день, следующие — месяц, а последние — год. Получается тридцать первое февраля две тысячи двадцать пятого года! Наверное, что-то важное произойдет в этот день! — Например, выйдет Half-Life 3, — прыснул Морт, и все полицейские дружно рассмеялись. — Хорош, — заявил Рен, — это было неплохо. — Я все еще не теряю надежду, — печально сказал Йо Асакура. Чап доверительно хлопнул его по плечу. — И правильно! Дюк Нюкем же вышел в конце концов! — Лучше бы не выходил, — заметил Рен, — такая параша в итоге получилась. Сайори в недоумении хлопала ресницами. Нить беседы ускользнула от нее уже после упоминания третьей «халвы». — Я что-то не так сказала? — поинтересовалась она. — Да все в порядке, — успокоил ее Чап, — отличная теория. Только вот в феврале нет тридцати одного дня. Маленький он, обрезанный. — Может, это к-к-кодовое слово? — предположила Юри, — п-п-правда, без к-к-к-ключа мы его не разберем. И без того скудный фонтанчик версий вовсе иссяк, поэтому теперь защитники Земли попусту слонялись по кофейне, перерывая уже осмотренные места в надежде обнаружить что-нибудь упущенное. Чап вздохнул и присел на подоконник, усеянный ободранными листочками фальшивых растений. Стиви-42 потрудился на славу. «В отличие от тебя, — пожурил Чапа «Шерлок» — первое же серьезное дело, а ты уже лапки кверху поднял. Подумай, мальчик, может, тебе лучше пойти в универмаг охранником? Будешь охранять мясной отдел или следить за тем, чтобы никто не стырил тарталетки на конкурсе выпечки. Тоже уважаемая работа, в каком-то роде». Тарталетки. Мысль о них задела. Возможно, это говорил голод — ужин в доходном доме «Пикман и сыновья» радушные хозяева не предложили. Но было и что-то еще. — Не все приборы обязательно должны запитываться от электроэнергии, — повторил Чап себе под нос, а секунду спустя сорвался с места и помчался на кухню, едва не сметя с дороги зазевавшегося Йо Асакуру. В углу помещения стояли две кухонные плиты. Граф д’Эрлетт умудрился сэкономить и на них — плиты были газовые, а не привычные электрические, и далеко не новые. Духовки в них тоже оказались под стать — никаких удобств вроде сенсорного ввода, только тугие ручки регулировки. Когда Бодески увидел их, его подозрения только выросли. Даже последний скряга не пожалел бы денег на ключевой элемент своего бизнеса. — Что такое, Чап? — следом на кухню вломились Джимми и Морт. Остальные маячили в дверях. — Тихо, — поднял он руку, — я не уверен, но… Бодески опустился на корточки и прищурился. 310225. Нерешительно взявшись за ручку регулировки температуры, он выкрутил ее вправо почти до упора. Потом проделал то же самое с другой духовкой. Как только регулятор установился в положение «225 градусов», раздался щелчок, и пол кухни начал со скрипом разъезжаться. — Сука, — прошипел Чап, едва успевший отскочить к дверям и не провалиться в дыру. Сразу несколько белесых полос прорезали темноту кухни. Они осветили широкую, пологую лестницу — десятки щербатых ступенек уходили вниз и терялись во мраке. По мере того, как открывался спуск, становился отчетливее и барабанный бой. Теперь к нему присоединился и монотонный гул, как будто десяток голосов тянул и тянул одну и ту же ноту. — Ребят, я, кажется, забыл выключить кофейник в комнате, — заявил Трей и немедля попытался выбежать из двери, однако тут же его под локти ухватили Рен и Анна. — Не переживай, Юсуи, ты же не один, — заверил Тао. — Это точно, — подтвердила Анна, — зачем же еще нужны друзья? Смотрела она на Трея с теплотой, однако пальцы так сдавили запястье, что ему захотелось заорать в голос. — Юри, раздай всем ножи, — велел Чап. Та скуксилась и нерешительно поглядела на него. — Н-н-не думаю, что это х-хорошая и-идея, ш-шериф. В-вдруг кто-нибудь… п-п-порежется? — Если он при этом порежет какую-нибудь неведомую ебанину, то на этот риск я пойти готов, — заявил тот, — что-то мне не очень нравится вайб тусовки снизу. Спокойней как-то, если каждый может себя защитить. — Н-но… — У тебя с этим какие-то проблемы? — вкрадчиво поинтересовался Чап. — Н-нет! — неожиданно вскричала Юри, — п-п-просто… п..п…просто… ай, л-ладно. Горестно вздыхая, она раскрыла свой серебристый чемоданчик и принялась раздавать собранную за много лет коллекцию. Каждый врученный нож неизменно сопровождался фразой «Т-только осторожнее, п-пожалуйста, не п-потеряй». Наконец, когда все обзавелись холодным оружием, Чап шагнул на лестницу. — Пойдем проведаем этого данжн-мастера. Разношерстная процессия потянулась вниз, во тьму, которую наполняли лихорадочный стук там-тамов, монотонный гул и неизвестность. Через десять минут после того, как Стиви-42, шедший последним, пропал в ней, проем в полу сложился, и в лавке французских сластей графа д’Эрлетта стало спокойно и пусто.