Неисповедимость

Они шли по дороге, наслаждаясь полуденным солнцем, в полном молчании. Нарик положил руку на гриву Пегаса. На что конь возбужденно всхрапнул. «Знаешь, я ведь дикарь. Раньше ко мне никто не прикасался», — нарушил тишину Пегас, слегка подергивая головой.- «А ты молодец, устоял». «Что значит: «Устоял»?» «Так ты что же не понял, что еще один уровень прошел?» — удивился Пегас. «Честно? Нет! Вот предыдущий, да… было ясно, что уровень пройден. Они спиралью или чем-то похожим разделялись. А этот не сообразил». «Чудак ты! С каждым кругом уровень сложности повышается…. Допустим, я тебе тоже в нагрузку дан». «Так это что же получается, ты мне мешать будешь?» — остановился Нарик «О, это когда как. Когда мешать, когда помогать. Все зависит от ситуации». «Да? Ладно. Слушай, конь. А ты случайно не знаешь, куда мы идем?» «Случайно знаю, но не скажу». «Это ты мне сейчас мешаешь?» «Нет. Это я тебе помогаю…. Понимаешь, если я скажу, куда мы идем, ты сможешь подготовиться. И сделаешь все не так, как сделал бы, не зная пути». «Что-то ты меня совсем запутал», — задумчиво почесал щетину Нарик, — «А почему я не могу подготовиться?» «Потому, что проверяется твоя сущность на инстинктивном уровне». «Это вроде теста на реакцию?» «Примерно, да». «Ага…. Это, если ты мне сейчас скажешь, что за этим поворотом будет ветка, и она меня ударит, значит, я могу подготовиться и обойти ее? А, если не скажешь, то я сам буду от нее уворачиваться». «Ну не совсем так, конечно. Вот смотри. Допустим, за этим поворотом и в правду есть ветка, которая тебя ударит…». Они зашли за поворот. Нарик резко отпрянул, так как ветка, предреченная Пегасом, была вровень с его глазами и находилась в двадцати сантиметрах от них. Он быстро нагнулся и прошел под ней. «Вот видишь, я избежал столкновения!» — победоносно заявил Нарик, поворачивая улыбающееся лицо к коню. «Не совсем…» — изрек Пегас. В этот момент Нарика сбил сильный удар под колени, прямо между пластинами доспехов. Он упал на землю, и ошарашено озирался по сторонам. Ветка, которая сбила его с ног, мерно покачивалась рядом. «Пег, это не честно! Ты говорил за одну ветку!» — пытаясь подняться, заворчал Нарик. «Стоп, человече! Я сказал: «За этим поворотом будет ветка…», но та, что была первой, не представляла для тебя опасности. Так как ты в любом случае, ее бы увидел и увернулся. Но ведь я не уточнял, какая будет ветка, и откуда ее ждать. Это еще один урок тебе на будущее. Никогда не воспринимай слова окружающих буквально. Каждое слово имеет множество значений. И даже если я буду предупреждать тебя о чем-либо, еще не факт, что ты будешь готов отразить предсказанное мной» — сказал конь. «Давай, вставай. Мы уже почти на месте» — добавил он. Нарик поднялся на четвереньки и, как ужаленный, отполз от ветки. «Ты что, так собрался дальше идти?» — заржал конь, — «Ты уж меня извини, но при всем моем воображении не тянешь даже на пони». «Нет, я просто, …в общем, ветка загудела, …мне показалось…а, не важно». «А вот это правильно. Всегда надо быть начеку». «Угу. Только вот встать у меня не получается. Видимо мышцы заклинило от резкого удара», — он стоял на коленях в придорожной пыли и щурился от слепящего солнца. «Тебе Серый говорил, что тело очень уязвимо?» — спросил конь, искоса поглядывая на Нарика. «Говорил!» — насупился Нарик. «И зря ты ему не поверил». «Серый сказал, что это временно. Я от него избавлюсь, как только пройду круги» Конь посмотрел на него, дернул головой, фыркнул и, подойдя к Нарику, встал на колени, — «Залезай». Очень медленно, практически на одних руках он взобрался на коня. «Эй, сними доспехи — тяжеловат больно. И сооруди себе что-нибудь удобное. Буквально через тысячу метров ты не сможешь воспользоваться этим даром». «А могу я себе пивка задумать, а то жарковато». «Пивка ему. Хех. Минералочки холодненькой, это дело. От пива пузо растет и сушняк придет быстрее». «Да пофиг, в последний раз живем» — ответил Нарик, и задумался, — «Скорее отжили уже, чего теперь о фигуре беспокоиться» Нарик зажмурился, настраиваясь. Конь поднялся, и медленно пошел вперед, чтобы дать седоку время. Пропали доспехи. Появились широкие спортивные штаны, футболка с логотипом любимой группы, кроссовки на ногах, а на голове бандана и кепка — бейсболка. «Хорошо. То, что нужно», — одобрил конь. «Хочу пива, много и холодного», — подумал Нарик. И на луке седла появилась большая банка пива. — «Пег, а ты чего-нибудь хочешь?» «Кобылу!.. ха-ха-ха…», — прыснул конь. — « Шучу я. Мне ничего не надо» — добавил он, увидев озадаченный вид Нарика. — «Ладно, думаю, ты готов. Пора». «Пора, так пора». Становилось все жарче. Дорога, выложенная камнем, просто плыла перед глазами. Кусты и деревья стали попадаться реже, и, если попадались, то очень редко и почти без листвы. Пиво быстро нагревалось, и Нарику ничего не оставалось, как выпить ее залпом. «Никогда не пил пиво в таких количествах, да еще, за один присест», — переводя дыхание, подумал он. Но, почему-то, хотя бы малого утоления жажды ему это не принесло. Он с чувством смял в руке банку и огляделся: «Куда бы ее кинуть?» «Что-то потерял?», — спросил Пегас. «Нет. Просто думаю, куда ее деть, эту банку». «Смешной ты. Просто выбросить не пробовал?» «Это не смешно. Не люблю я гадить, где попало, не приучен» — Нарик, насупившись, вертел в руках алюминиевую «плюшку». «Да, проблема», — вздохнул конь — «Ну, так выход есть». «Да? И какой же? Здесь на все пространство ни одной урны нет!» «И в чем загвоздка? Сделай урну…» «Из чего?» — возмутился Нарик — «А…ну, да. Мысль. Я забыл просто…» — он посмотрел на обочину, на которой уже стоял новенький мусорный бак, с корявой надписью, сделанной половой краской «РЭУ 4». «А это что за иероглифы?» — недоуменно спросил конь, уткнувшись в буквы мордой, пока Нарик выкидывал жестянку. «Я, в принципе, ничего такого не задумывал. Но на бочках всегда так написано, что бы знали, кто убирает». «Но у нас мусор пропадает сам собой. Ты не забыл, где находишься?» «Уж извини, но ты здесь живешь, а я попал сюда в первый раз!.. наверное, …не помню, …не знаю, да какая разница! Даже если я и был тут, сейчас я не в курсе ваших правил». «Ой, да не ворчи ты! Я все понимаю. Просто, пора отвыкать от мирских привычек» — ответил Конь. «Да знаю я. Думаешь, все так просто? Это постепенно проходит, наверное», — ответил Нарик, вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, — «Тебе не кажется, что становиться жарковато?» «А ты, что думал? Что в сказку попал?» «Да, в общем, нет… но это что, еще одно испытание?» «Вообще-то, да!» «Вот незадача… я и не заметил», — ответил Нарик. «Надо быть внимательнее», — сухо отозвался Пегас и замолчал. Нарик поднял глаза к небу и зажмурился — ни облачка. Посмотрел на дорогу — ни кустика. Огляделся по сторонам — ни домика. «Да, ну и дела…. Как вымерло всё», — но конь продолжал молчать. Нарик снова посмотрел на небо над головой, и резко зажмурился. От встречи с солнцем, глаза и мозг пробила молниеносная боль. Он мотнул головой, и когда открыл глаза, дорога тоже исчезла. Они брели по дюнам. Пегас, плохо приспособленный к столь зыбкой почве, неуверенно передвигал ноги. «Конь, мы что, в пустыне?» «Какой ты догадливый. А какие у тебя познания в географии и ландшафтах», — съязвил Пегас. «Не ерничай. Просто, что мы тут делаем?» «Проходим следующий уровень». «Я не в этом смысле. Что мы здесь делать будем?» «Я не знаю, но догадываюсь». «И о чем же ты догадываешься?» «Возможно, будем сражаться с какими-нибудь монстрами, или издохнем от жары. Хотя последнее, в принципе не возможно, так как ты уже умер». «Спасибо за напоминание», — насупился Нарик, — «Веселенький прогноз. А нет ли в твоей большой и умной голове мыслей, порадужней?» «Пока нет». «Пег, может, перелетим этот участок пути, а?» «Не получиться». «Как не получиться? Ты ведь летающий конь. У тебя что, бензин кончился?» «Ну, ну, ты все шутишь. Я посмотрю, как ты запоешь, когда ночь наступит. А летать я не могу потому, как силу эту видимо забрали у меня на время перехода». Нарик задумался, а конь нервно всхрапывал и хмурился. Оба ждали. Но ничего не происходило. Солнце стояло в зените, и даже ветер стал похож на работающую, на всю мощность, автомобильную печь. Только с явным отличием: ветер не согревал, а поджаривал до румяной корочки. Нарик снял бандану с головы и одел, как в старых вестернах, на лицо. Ковбой вышел никудышный: спортивный костюм и бейсболка явно не подходили для столь романтического образа. Очень хотелось пить. «Пег, а как на счет воды? Здесь есть оазисы или что-нибудь подобное?» Еле разлепляя мысли, конь мотнул головой, но в мозгу Нарика послышалось невнятное — «Не знаю». Человек насторожился, почувствовав под седалищем легкую вибрацию, — «Конь, с тобой все в порядке?» — спросил он, но, не дождавшись ответа, крепко выразился вслух и спрыгнул с животного. Конь даже не остановился, только покачнулся в сторону. Нарик оббежал его и встал у самой морды, так, что конь чуть не протаранил его, двигаясь скорее инерционно, чем осмысленно. «Пег, стой. Отдохни немного», — стал успокаивать Нарик, поглаживая умную голову, уткнувшуюся в его плечо. — Стой смирно, я тебя распрягу, и мы пойдем рядом. Только не унывай, вернут тебе твои способности. Я понимаю, тебе без них тяжело. Не уже ли ты и говорить со мной уже не можешь? — Нарик распрягал коня, и все время разговаривал вслух. Отбросив седло и уздечку в сторону, он глянул на коня. Тот стоял с мутным взглядом и разминал затекшие челюсти от удил. — Ты живой? «Да, замолчи ты! Ну и голос у тебя противный! Ты лучше силы побереги, и разговаривай со мной мысленно», — конь опустил голову, — «Тяжеловато мне, не привыкший я. Но, думаю, справлюсь». «Пег, да с чем тут справляться? Мы что должны барханы пересчитать?» «Нет. Барана одного найти. И, похоже, я получу главный приз» — раздраженно ответил Пегас. «Конь, и что ж ты такой…. Просто слов нет! Я, вроде, поддержать пытаюсь, шучу, понимаешь ли, а он бубнит как старая кляча. Устал? Жарко? Но и мне тоже нелегко. Скорей бы ночь, хотя бы солнца не будет». «Баран, он и в пустыне, баран…. Ночью наступит самое интересное. Выйдут местные жители, начнут кусаться, а некоторые даже смертельно. Но это еще полбеды. Ночь — самое холодное время суток. Да так, что можно хорошенько простудиться». «Пег, а тогда как… то есть, что делать-то?» «Искать оазис. Но там наверняка прячутся кочевники — пустынные пираты. Так что, эта задача не из простых». «Значит, будем искать этот оазис», — просто и тихо произнес Нарик. Путники шли молча, достаточно долго. И только шорох песка под ногами напоминал им о взаимном присутствии. Когда они спустились к подножию очередного бархана, то Нарик обнаружил в своей голове совершенно незнакомый голос: «Где же столбик? Где же столбик?» Человек резко остановился и посмотрел на Пегаса. Но тот тоже навострил уши, и, с не меньшим интересом смотрел на Нарика. Бывший маг жестом показал коню: «Не ты?». На что он энергично замотал головой, и, принюхиваясь, через несколько секунд, мордой показал направление: «За этой дюной». Нарик, так же жестом, объяснил Пегасу, чтобы тот оставался на месте, а сам полез на бархан. Голос в голове не унимался. «Где же столбик? Где же столбик, черт возьми?», — в нем уже чувствовались истерические нотки. «Зачем столбик?», — неосторожно подумал Нарик. «Затем, что я писать хочу — у — у!» — завыло в мозгу Нарика. Нарик в этот момент высунул голову из-за песка, и увидел маленькую, непонятной породы собачку. «Кто здесь?», — она все же поняла, что с кем-то разговаривает. Собачонка топталась на месте от, мучавшей ее, неоправленной нужды, но старательно поворачивая голову от одного бархана к другому. «Я», — Нарика развеселило поведение маленького шерстяного комочка. «Я?», — озадачился пес, — «Странно, голос-то не мой». И мгновенно забыв о происшедшем, собачка стала шустро перебирать своими коротенькими лапками. Сейчас ее насущной проблемой был злополучный столбик. «Да…», — подумал Нарик, переходя на другую волну, что бы пес его не услышал, — «Почему-то уже не удивляет…» «Что же тебя не удивляет?», — спросил, появившийся рядом конь, — «Ну, ты даешь! Я тебя обыскался. Ускакал аж на другую сетку». «Прости, я в этом мало разбираюсь. Ушел и ушел, а куда не знаю. Представь себе, этот бедный песик так занят поиском столбика, что даже не удосужился задуматься, кто с ним разговаривал». — Нарик покачал головой, пересыпая песок из руки в руку, — «Да уж, чем меньше сосуд для мозгов, тем меньше его содержимого». «Но Нарик, ведь у тебя тоже не самая большая коробочка!» — заржал конь. «Да, я согласен на счет тары, но не на счет ее содержания. Конь, ты не забывай, что я, все-таки, гомосапиенс — человек разумный». «Да? Ну, тогда позвольте у Вас узнать, Гомосапиенс, почему Вы даже не подумали, откуда это, по Вашим словам, неразумное создание появилось в глубокой пустыне?» — спросил Пегас, наблюдая за стремительно меняющейся мимикой Нарика. «Вот черт!» — Нарик подскочил с места, пытаясь разглядеть, куда подевался пес. «Не поминай в языцех!» — Пегаса передернуло, — «Э… э… э… куда собрался?» — остановил он Нарика, преградив ему дорогу, увидев, что тот собрался бежать на поиски собаки. «Надо его найти! Пег, это ж… он ведь… оазис рядом… надо у него узнать…», — метался Нарик, пытаясь обойти коня, или хотя бы подглядеть из-за его спины, подпрыгивая на месте и вытягивая шею до предела. «Еще один минус. Зачем его догонять, если он может прийти сам?» «Но как? У меня же нет никакой приманки. Если только ему столбик поставить», — психовал Нарик. «Дурень ты! Перейди на его волну и поговори с ним. Он сам придет», — конь поднял глаза к небу и замотал головой, выражая свое полное разочарование в роде людском и в Нарике в частности. «Понял… прости, я не всегда такой безмозглый. Только когда сильно волнуюсь», — попытался оправдаться Нарик. «Ладно. Давай, общайся. Мне светиться нет смысла. А вдруг что…» Нарик перенастроился. Пес уже где-то вдалеке все еще искал свой вожделенный столб. «Имя?» — спросил человек. «Чего?» — в тон ему ответил пес. «Имя?» «А, имя… а чье?» «Твое имя». «Вам полностью, или сокращенно?» «Короткое» — начал раздражаться Нарик. «Честер — Воланд. Но окружение меня зовет еще короче: «Че–Во». Это потому, что я люблю задавать этот вопрос» «Хорошо, ты откуда?» «Как откуда? Из Гринписа…» «Ты что, издеваешься?», — разозлился Нарик, — «Мне нужно название и месторасположение того населенного пункта, откуда ты появился здесь!» «Но я же сказал название…», — робко ответил Че-Во, — «Гринпис, это зеленый мир. Это оазис такой…. Слышь, голос, ты что, не местный?» «Нет… Че-Во, не мог бы ты вернуться барханов эдак на семь?» «Вернуться? А зачем?» «Да вот, хочу с тобой с глазу на глаз поговорить» «Я не могу… у меня дела… я еще не нашел…» «Послушай, пес», — перебил его Нарик, — «Я все понимаю, собачья гордость и все такое, но оглянись вокруг, ведь никого нет. Так почему не справить нужду без столба». «Но я ведь кобель, а не какая-нибудь сука, что бы приседать», — гордо ответил пес. «А ты и не приседай. Ты просто закрой глаза, представь, что перед тобой стоит огромный забор, и оправься. И не надо будет беспокоиться о своей собачьей чести» «Сейчас попробую… Столб, столб…. Нет, не то… а забор! Точно забор! Закрыть глаза… вот так….Оу, господи!.. Оу, кайф-то какой!.. Оу, это лучше чем с …» «Эй, эй, эй! Не нужны мне твои подробности!» «Да, да. Извини, забылся. Но видимо правду говорят, что душа находится под мочевым пузырем. Как опустошишь его, на душе становиться легче. Ох… ну все, я готов. Куда, говоришь, идти надо?» «Назад. Барханов на семь. Я тебя увижу, и поднаправлю» «Ага, уже бегу» Нарик гордо посмотрел на Пегаса с немым вопросом: «Ну, как?». Конь только подошел к нему вплотную, и посмотрел ему прямо в глаза. «Придурок!», как бегущая строка, да еще крупным шрифтом прошествовали буквы по зрачку Пегаса. Нарик сел от неожиданности. Не понимая такой реакции, он перешел на их волну, и спросил: «Пег, что я сделал не так?» «Идем скорее, надо убираться отсюда», — Конь взял его за воротник и, поставил на ноги, но, поразмыслив немного, добавил, — «Нет, лучше садись на меня, так быстрее будет» Нарик легко забрался на его спину. Только немного поморщился, когда конь слишком резко сорвался с места. «Седла нет, придется терпеть…. Конь, объясни, что случилось?» — не понимая реакции Пегаса, спросил Нарик. Конь молчал. Только на ходу мотнул головой, мол, не хочет разговаривать. — - Ну и не надо… — вслух, но достаточно тихо, сказал Нарик. Жеребец нес его в сторону от направления собачки, заходя той за спину. На ближайшем бархане по правую сторону появилась она. От чего Пегас старательно, чтобы не оступиться, перебрался пониже. Но Нарик, вытянув шею, пытался разглядеть мохнатое существо. Собачонка смешно переваливалась с боку на бок, как плохой пароход. «Ну что в ней опасного? Не съест же она нас, в самом-то деле» Он настроился на волну пса. Тот что-то напевал себе под нос. Иногда казалось, что он с кем-то разговаривает. Нарик уже хотел спросить у него с кем, как увидел сам… Вернее, не увидел, а услышал. Песок, сам по себе, пришел в движение. И он шевелился вокруг пса, оставляя ему только дорогу вперед. Че-Во будто не замечал их. Неожиданно, в голове Нарика возник еще один голос: «Где он?» «Почем же я знаю», — ответил пес, — «Он даже не отзывается. Может, заподозрил что-нибудь?» «Не должен. Только местные знают, что мы подслушиваем. Может, это ты его спугнул?» «Ребят, что вы, в самом деле! Я же не новичок. Уж не в первый раз вам дичь поставляю…» — Стой, Пег! — на ухо сказал Нарик. Конь остановился, недовольно поводя ушами. Седок спрыгнул на песок, чуть не потерял равновесие, но, все же, удержался на ногах. Он подошел к морде Пегаса вплотную и тихо сказал: — Слушай меня внимательно, конь. Там, впереди, засада. Это, наверняка, пустынные пираты, или как их там еще называют. Но это еще полбеды, они умеют подслушивать чужие диалоги. Как я понял, эта мохнатая тварь тоже с ними. Так что, говорить ни с ней, ни с тобой я не буду. Я знаю, что ты прекрасно понимаешь человеческую речь. Так что, тебе придется меня слушать ушами. И еще. Нам нужен ночлег и вода. Вывод напрашивается сам собой: нам с ними по пути. А путь один — в оазис. Если мы будем молчать, нас не обнаружат. А, следовательно, мы можем последовать за ними совершенно незамеченными. Только так мы выберемся к их Гринпису. Согласен? Конь внимательно посмотрел на Нарика (в его глазах промелькнули искры уважения), и мотнул головой в знак согласия. — - Вот и хорошо, что ты все понял, — сказал Нарик, выравниваясь с мордой коня, чтобы идти рядом, — Что ж, я думаю, они не станут нас долго искать. Им ведь тоже нужно возвращаться. Так что у нас один выход: ходить за ними, пока не доберемся до оазиса…. Солнце уже клонилось к горизонту. Нарик еле передвигал ноги, конь старался тихонько подталкивать его сзади. Только, чтобы он не упал. Им нельзя было отставать от пса, и его невидимых друзей. Несколько раз собачонка пыталась позвать Нарика, но тот хранил полное молчание в эфире. Их горе — преследователи заметно нервничали. И отражалось это на Че-Во. Физически они его не трогали, и максимум, что позволяли себе, так это засыпать песком. От чего пес смешно скакал то на правых лапках, то на левых. При этом высовывал язык, когда вытрясал песок из ушей. Садился на задние лапки и очень быстро протирал глаза передними, когда он попадал в них. Но все равно, старался не отставать от своего окружения. Когда солнце почти коснулось земли, стало немного легче. Но наступающая ночь с каждым поглощенным лучом, забирала и тепло. Пес прибавил шаг, но шевеление песка прекратилось. — Пег, что-то не так. — Нарик повернулся к коню, — неужели они догадались? Пегас замотал головой. — Нет? Но куда они делись? Конь опустил морду. — В землю? Пегас мотнул головой и копытом начал рыть ямку. — То есть, там подземный ход? Конь кивнул. — Значит, недалеко оазис? Пегас нетерпеливо кивнул и настойчиво подтолкнул Нарика, чтобы он шел и рассуждал, а не стоял и терял время. — Пег, по-моему, я упустил пса из вида, — виновато сказал Нарик. Конь остановился и посмотрел Нарику в глаза. — Ага… да… ты прав. Не сообразил, извини. Мозги сплавились, понимаешь? Пока Нарик говорил, он разбирал ментальную стену, саморучно воздвигнутую. Когда же убрал последний кирпич, на него обрушилась лавина голосов. Он, как подкошенный, упал на еще теплый песок и схватился за голову. — Твою мать! — вырвалось у него, — что это было? — все еще держась за голову, Нарик сел и отыскал глазами коня. А тот смотрел на него хмуро и обеспокоенно. — Пег, слишком много голосов… они мне голову разорвут! Я ни слова не понимаю! А их становится все больше… Пег, помоги! — у Нарика началась паника. Он уже почти кричал, и стал кататься по песку, так и не убрав рук от головы. Конь сердито фыркнул и попытался поймать беснующегося Нарика за шиворот. Но тот крутился слишком быстро и руками расцарапывал себе лоб, как будто пытаясь вынуть что-то. Тогда Пегас выбрал момент и не сильно, но резко наступил на его живот. Нарик рвано выдохнул и, согнувшись, сел от неожиданности. Конь быстро развернулся к нему задом и хорошенько хлестнул по лицу своим хвостом. Нарик затих. Пегас обернулся, и недоуменно уставился на него. Нарик смеялся. Сначала беззвучно, трясясь и икая, но как только набрал в легкие очередную порцию воздуха, и его прорвало. Он смеялся до слез, ничего не говоря, и показывая на зад коня. Пегас нахмурился и развернулся к Нарику мордой, убирая с его поля зрения то, что могло его так рассмешить. Смех начал утихать, и Нарик, вытирая слезы, встал. — Пег, ты, конечно, извини за мою бестактность. Я просто не ожидал от тебя такой сентиментальности, и спасибо за помощь, голоса уже не убивают, но присутствуют. Уже легче, — он озорно взглянул на коня, — Пег… это кто ж тебе его поставил? Конь демонстративно отвернул морду и, гордо и пренебрежительно одарил Нарика ответным взглядом. — «Тонкий шрам на любимой попе, — рваная рана в моей душе…», — пропел Нарик, пришедшие на ум слова из какой-то старой песни. Снова прыснул от смеха, увидев грозное выражение на морде коня, — Ладно… ладно… все… больше не буду, — пытаясь придать серьезность своему лицу, — еще один вопрос и все: что там должно быть написано? — Нарик указал рукой на круп коня, — Или это твоё прозвище: «Хер»? Терпению Пегаса наступал конец. И он, грозно фыркая, пошел на обидчика намереваясь его поддеть мордой. Нарик попятился, выставив руки вперед. — Пег, ты все неправильно понял…. Пег, стой! Я не хотел тебя обидеть. Это просто любопытство…. Пег, стой! Нет! — Нарик сорвался с места и побежал. Конь не стал гнаться за ним. Просто потопал копытами на месте, создавая иллюзию погони. И когда Нарик припустил еще быстрее, он удовлетворенно кивнул, и пошел за ним спокойным шагом, как будто ничего и не было. — Ты псих! — крикнул Нарик, когда увидел, что за ним никто не гонится, остановившись на середине бархана. — Ты… ты… Животное! — переводя дыхание, кричал Нарик. В ответ Пегас пригнул голову к земле, исподлобья глядя на силуэт впереди, и прибавил шагу. — Э… э… не надо! Пег, успокойся же ты! Я же пошутил. — Нарик опять пятился, поскользнулся на зыбкой почве, и, упав на пятую точку, стал перебирать руками и ногами, пытаясь забраться выше. Но, уже не отводя взгляда от коня. Конь спокойно подошел к нему. Грозно заглянул в глаза, взял за воротник зубами, встряхнул и поставил на ноги. Еще раз посмотрел и прошел мимо него, поднимаясь на бархан. — Значит мир. Пег, ты прости… — догнал коня Нарик, — Что дальше-то? Я ведь упустил пса. И направления не знаю, откуда голоса идут…. А говорить нам еще нельзя? Конь мотнул головой. — А когда? Пегас остановился. Нарик поднял глаза. Они стояли на последнем, отделяющем их от оазиса, бархане. — У… — громкий крик Нарика прервался тяжелым охом, а он сам начал оседать на песок с жутко выпученными глазами, жадно хватая воздух. В этот момент последний луч солнца полоснул на прощание по напарникам. И все исчезло. Темнота просто свалилась на мир. — Конь, ну что я тебе сделал? Ответа он, естественно, не услышал. Но почувствовал, как Пегас его подтолкнул, в направлении пропавшего оазиса. Они быстро спустились и встали у самой кромки кустарника. «Теперь можно и поговорить…», — Пегас развернулся к Нарику, и на небольшом расстоянии от его лица, практически соприкасаясь лбами, он бросил, — «Ты идиот! Ты чуть не выдал нас этим песчаникам. Они же границу свою оберегают!» «Но…они же не услышали меня, когда я над тобой смеялся… и когда убегал от тебя, прости, Пег, но пока мы не обнаружены. Возможно, я должен что-то сказать в свое оправдание. Я… ну, просто так обрадовался, что мы его нашли. Я устал, я хочу есть, а еще больше пить. Я хочу спать, но не хочу делать это под открытым небом, где каждая мелкая тварь норовит тебя укусить». «Ладно. Расслабься. Ты свое уже получил. Осталось дело за малым: найти ночлег, еду и питье». «Глобально мыслишь, Пег. Но, так как, единственный человек в компании это я, то придется мне выполнять столь почетную миссию…. Что-то я совсем замерз. Правда твоя, надо искать убежище, пока не околели». Пегас пошел первым. Подергивая холкой, он перемахнул через кусты. Нарик, бормоча под нос разнообразные ругательства, ломанулся следом через них напролом. Пройдя это препятствие, они наткнулись на небольшие хижины, сделанные из песка и глины. Рядом с некоторыми еще горели костры. «Так, а теперь проясним твой вопрос…» — сказал конь остановившись. «О чем ты?» — переспросил Нарик. «Ты пытался прочесть надпись с правой стороны от моего хвоста…» «Это ты про «Хер» спрашиваешь? Остынь, забыли…» — ответил Нарик, явно не желая вновь раздражать Пегаса. «Так вот, это только часть надписи, видимая только при свете солнца…» — ответил Пегас явно настроенный на прояснение ситуации. «С ума сойти! Есть ещё и продолжение?» — пытался пошутить Нарик. Пегас строго посмотрел на Нарика и повернулся к нему задом. «Читай!» «Херувина» — прочел Нарик ярко светящую надпись, обведенную в неровное сердечко, — «Так это…» «… имя моей лошади…. Первой… любви… ну, ты понимаешь» — смутился Пегас. «Да уж! А почему так двояко: при луне видна вся надпись, а днем только… кхм, начало?» «Тут такое дело… я променял её на земную красавицу…. Вернее не променял даже, а немного… как бы это… в общем я ей изменил, ну не удержался! Не смотри на меня так!.. вот! И она мне так отомстила. Ты не представляешь сколько надо мной потешались сородичи, просто ржали всем табуном. А ночью, когда она проявлялась полностью, ни одна кобылица не хотела иметь со мной дела, решив, что я принадлежу Херувине». «Так почему не свёл?» — спросил Нарик. «Такие клейма у нас не сводятся» «Тогда, почему разрешил его поставить?» — не унимался Нарик. «Да не разрешал я! Меня усыпили и …. Вот!» — обреченно ответил Пегас. Повисла неловкая пауза. «Что ж… женщины — жестокий пол», — констатировал Нарик. «Ты прав, конечно, но мне всё равно до сих пор стыдно перед ней» «Почему?» «Херувина… она ушла на землю к цыганам в табор… стала смертной, понимаешь? В отместку мне, и умерла, так и не простив меня при первых же родах…. Вот такая история» — вздохнул Пегас. «Сочувствую….» — только и смог сказать Нарик. «И самое противное, это то, что я любил её, а понял только после того как потерял её навсегда…» — сказал Пегас совершенно бесцветным голосом. «Грустно всё это…» «И старо…. Вот уже чуть более двухсот лет прошло, а внутри заноза» Нарик не знал, что ему ещё сказать, поэтому решил просто промолчать. «Но мы живем сейчас!» — преувеличенно бодро сказал Пегас, так что Нарик немного растерялся, — «Пора о ночлеге подумать!» «Давно пора! Как думаешь, Пег, в какую постучимся?» — спросил Нарик, поглаживая пальцами мочку уха. «Нарик, а ты в миру бабником был?» «Не то что бы бабником, но женщинам нравился. А что?» «Сдается мне, что подобные способности не помешали бы». «Это ты к чему?» «Ах, глупыш. Одинокая хозяюшка и накормит и обогреет, и за животным присмотрит. Только бы гость ласковым был» «А, ты об этом? Да не вопрос» «Ну, так почувствуй самочку — одиночку» «Да уж, почувствуй… я же не конь» «Давай, давай, действуй. Поднапряги свое воображение» «Ладно, попробую. Как там у нас в былинах сказывали: пойдешь на право, коня потеряешь….» — он косо глянул на Пегаса, тот напрягся и нахмурился, — «Понятно, тебя такой расклад не устраивает…. Ладно, как там дальше? А! Пойдешь прямо, сам пропадешь….» — Нарик почесал затылок, взъерошив жесткие, пропыленные волосы, выбивающиеся из-под бейсболки, — «Нет, такой расклад не устраивает меня…. А налево, так сам Бог велел плодиться и размножаться» — радостно закончил он, — « Пойдем в левую, может здесь тоже этот принцип сработает» Они подошли к хижине. Нарик попытался заглянуть внутрь, но окон не обнаружил, только небольшое отверстие для входа, которое можно было назвать только лазом. Он нахмурился. «Что делать, Пег. А вдруг там не хозяйка, а хозяин?» «А для тебя есть разница кого охмурять?» — хихикнул конь, — «Ты вспомни, как изощрялся надомной, когда я тебя в толпу скинул. Даже я многого не знал, что ты в своих фантазиях вытворяешь» «Пег, ну хватит. Я серьезно. Что делать будем?» «А ты спроси что-нибудь у хозяев. А там ориентируйся по обстановке» «Ты прав, как всегда. Я начинаю сомневаться в своих умственных способностях. Ведь ты всегда на шаг впереди меня» «Не переживай так, во-первых, тебе надо привыкнуть к своему новому положению, и, несколько, нереальным способностям. Во-вторых, я существую намного дольше тебя, а, следовательно, я мудрее» «Хорошо, убедил. Значит я не такой уж тупица», — весело ответил Нарик. И в тот же момент обратился к неизвестным хозяевам, — «Есть кто в доме?» В ответ он услышал голос, но, определенно, не женский. «Какая-то тарабарщина… Пег, может, ты понимаешь?» «Не уверен. Давай на слайды переключимся, может так понятнее будет» Нарик перешел, — «Кто там?» — понял он. «Хозяин, прими путников» «Кто такие?» «Разве так встречают гостей. Выйди, сам все и увидишь. А то негоже с воздухом разговаривать» Из отверстия показалась голова с копной кудрявых волос. «Конь, смотри, что за чудо!» «Не расслабляйся. Поприветствуй юношу. Вежливость, самое лучшее оружие, что в мире людей, что у нас здесь» «Мир дому твоему, хозяин», — голова повернулась в сторону Нарика, — «Ба, Пег, да это ж девушка!», — опешил он, увидев формы, никогда не принадлежащие мужчине. На него смотрели красивые карие глаза. Выражение их менялось молниеносно: удивленные, заинтересованные, изучающие, оценивающие, и, наконец, заигрывающие. Хотя Нарик был склонен к тому, что последнее ему только показалось. «Входи», — девушка подкрепила приглашение взмахом руки. «А… гм… коня куда поставить?» «Я тебе поставлю! Я тебя сейчас сам раком поставлю, умник!», — не удержался конь. Девушка посмотрела на Пегаса. Вылезла полностью и встала во весь рост у самой его морды. «Ты говорящий?», — просто спросила она, как-то даже без удивления. «Да», — ответил конь. «Хорошо. Тогда тоже входи» «Как? Я же ползать не умею» «Входи», — лаконично ответила девушка. Нарик, тем временем, пытался прийти в себя. Девушка, скажем прямо, была странной. Достаточно высокая, длинные ноги, маленькие ступни, совершенно не подходившие ее росту, узкие бедра, широкие плечи, очень смуглая. Живот девушки покрывали еле заметные волоски, которые поблескивали ярко рыжим цветом при свете костра. Вокруг пупка звездой светилась пентаграмма. Из одежды на ней ничего не было, кроме маленького лоскута какого-то меха, который прикрывал ее женскую принадлежность. Кожа переливалась перламутром. Грудь была небольшой и высокой. «Входите», — повторила она, и, не сгибаясь, вошла в хижину. Там где была дыра, появились добротные ворота. «Нарик, пошли. Неприлично отказывать хозяйке» — Пегас оглянулся в его сторону, — «Да я вижу, она тебе глянулась?» «Да…. Но что я с ней делать должен. У нее фигура как у воительницы. И взгляд, словно она все обо мне знает…. Аж мурашки по коже» «Мурашки, это от холода. А так, поговори с ней о природе, о погоде, об искусстве. Ну, как там у вас принято?» «Ага. Вороны низко летают, видать к дождю. У меня есть барабан, пойдем размножаться?.. так что ли?» «И что, получается?» — озадачился Пегас, остановившись на полпути. «Тьфу ты! Это анекдот такой» «А-а-а… я думал, что у вас там все так просто», — разочаровался конь, вновь начиная движение. «Иногда бывает и проще. Никто даже разговаривать не пытается, сразу к размножению переходят» «Но так ведь не интересно» «Полностью с тобой согласен. Но такова жизнь» В это момент они переступили порог хижины и встали как вкопанные. Внутри помещение было гораздо больше, чем снаружи. Хозяек оказалось с дюжину. По периметру горели свечи. Нарик поискал глазами очаг, но его не было. И едой даже не пахло. Вдоль стен лежали шкуры всевозможных зверей. «Раз, два, три…», — Нарик считал лежанки, — «Пег, их двенадцать!» — испуганно сказал он. В это время к ним подошла старшая, тем самым не давая возможности Пегасу ответить. Красивая, мускулистая, с одной шкуркой на бедрах, и вокруг пупка все та же пентаграмма. «Путник, оставь друга, о нем позаботятся. Идем со мной» — тон старшей явно не терпел возражений. «Пег, что делать-то?» «Извини, друг. Тут я тебе не помощник. Если б здесь кобыл, хотя бы половина была… а тут только женский табун, и, как я вижу, к ним давненько никто из мустангов не захаживал. Так что, расслабься и получай удовольствие» «Нет. Ты еще и издеваешься. Да ты посмотри на них. Они же одна другой голоднее» — возмутился Нарик. «Вот и утоли их голод» «Я же так к утру сотрусь до… ну не важно до чего» «Тогда выбирай, можно, наверное, и в другие хижины заглянуть», — Пегас повернулся к выходу, и замер, тупо глядя перед собой. Там, где недавно были ворота, стояла глухая стена. «Нарик…» — шепнул он, — «Нарик, нас замуровали!!!», — уже прокричал конь. «Тихо, Пег. Ты что так встрево.жил.ся…» — Нарик обернулся к коню, — «М-да, теперь понятно. Ловушка» «Встревожился? Ты сказал: встревожился? Нарик, я же вольный! У меня, как это?.. Кастратофобия! Тьфу ты! Как там? Ах, да, боязнь замкнутого пространства, вот! Нарик, вытаскивай меня отсюда! И чем быстрей, тем лучше!» «Я же не кролик!» «А ты представь, что кролик! Нарик, ну, пожалуйста. Развлеки девочек. Пусть они нас выпустят отсюда», — Пегас весь сжался, опустил морду, озорство из глаз исчезло, даже хвост повис. «Хорошо, Пег» — сказал Нарик, после недолгих, но нелегких раздумий. — «Я что-нибудь придумаю. Держи хвост пистолетом. Все, я пошел», — вздохнул он поглубже, похлопал коня по шее, пытаясь приободрить его, и направился в глубь хижины за повеселевшей воительницей. «Что же делать? Может, выкручусь?», — думал Нарик, медленно, но, гордо идя за женщиной, — «Только бы не заметили, что я их боюсь», — ответно улыбаясь, разглядывающим его воительницам. — Э-э-э… простите. Скажите, пожалуйста, для начала, как Вас зовут? — спросил Нарик, обращаясь к старшей. — Севиндж, — улыбаясь, ответила она. Нарик изумленно уставился на нее. Она понимала его речь. Он сам того, не ожидая, нашел способ общаться с ними. — Кхм, интересное имя… — наконец справившись с изумлением, сказал Нарик. — А позвольте узнать, что меня ожидает в дальнейшем, и как скоро вы нас отпустите? — Ты будешь нас развлекать. — - Простите за назойливость, но я бы хотел узнать, что я должен сделать, чтобы угодить вам? — Сначала ты будешь с нами разговаривать. Потом ты будешь ласкать каждую по очереди, как они потребуют. И я думаю, ты понимаешь, что пока не удовлетворишь мои запросы, ни ты, ни твой друг уйти отсюда не сможете. — Теперь я, во всяком случае, твердо знаю, что меня ожидает, — невесело улыбнулся Нарик. — Это не самое страшное, что может с тобой случиться, поверь мне, — сказала Севиндж, полуобернувшись к нему, но, не замедляя шаг. — Надеюсь на Ваше снисхождение, — бросил Нарик пробный камень. — И не надейся, — отозвалась Севиндж. После некоторого замешательства, Нарик решился продолжить диалог: — Севиндж, простите мне мою дерзость, но у меня есть еще один вопрос. — Задавай. — У меня есть альтернатива? — Это зависит от твоего выполнения первой части развлекательной программы. — Значит, поговорить… Интересно, о чем? — Мы будем задавать вопросы, ты должен на них отвечать. — - Не так уж и плохо… — сказал Нарик, подходя к месту сбора. — Не думай, что вопросы будут легкими. Мужчины редко отвечают на них правдиво, а ложь карается у нас строго. Разглядывая собравшихся, он не заметил, как Севиндж многозначительно улыбнулась. «Что? Опять сцена?», — Нарик улыбнулся. Конечно, место, где ему предстояло ублажать слух и тела странных женщин, мало походило на сцену. Это была площадка на возвышении, возле огромного камина в рост не среднего человека. Он не был затоплен и, как ширма, его завешивала шкура какого-то огромного зверя. «Дамы», так, про себя, стал называть их Нарик, уселись на полу полукругом. Когда Севиндж поднялась на возвышение, все разговоры разом смолкли. «Прямо военная дисциплина» — подумал Нарик. — Девочки. Этот человек любезно согласился разделить сегодняшний вечер в нашем обществе. Развлекательную программу вы знаете, так что можете начинать вопросы после того, как я вам кое-что расскажу. Мужчина хочет нас чем-то удивить. Чем-то таким, чего, по его мнению, мы еще не видели, или не слышали. И тем самым, создать альтернативу для себя и своего друга, по отношению ко второй части развлечений. То есть, если нам понравиться его выступление, мы должны его отпустить. Я очень сомневаюсь в его способности показать что-либо новое для нас, но слово дано мной, и я его сдержу…. «Вот стерва! Сомневается она…. Я тебе покажу!» — думал Нарик, пытаясь лихорадочно найти выход. Ведь, судя по всему, эти женщины видели всё. — Но, путник… — продолжала Севиндж, посмотрев твердым взглядом на Нарика, от чего уверенности у него поубавилось, -…если проиграешь ты, то останешься до тех пор, пока либо не надоешь нам, либо не умрешь от истощения. Что скорей всего. Ну что, идет такая сделка? Нарик призадумался: «Умереть я уже умер, это не страшно. Но вот от плотских перегрузок начну съезжать с катушек. Это определенно мне не подходит. Значит надо очень постараться избежать подобного конца. Хотя, при жизни многие мужчины мечтают умереть именно такой смертью. Но разница лишь в том, что я уже мертв» — Идет. Я думаю, у меня нет другого выхода. — Правильно. Итак, начнем. Но предупреждаю, путник. Ты должен говорить правду. Камень, что висит над твоей головой, поменяет цвет с зеленого на желтый, если ты слукавишь один раз. Но это еще терпимо. Но он может поменять цвет и на красный, тогда пощады не жди. Наш уговор автоматически аннулируется. И тогда тебе никто не позавидует. — Охотно верю, милая Севиндж, — сказал Нарик, улыбнулся и подмигнул ей кошачьим глазом, надеясь смутить. Но не тут-то было. Севиндж тоже ослепительно улыбнулась, и, проходя мимо него, по-свойски похлопала его по заду, шепнув при этом, — Давай быстрей заканчивай свой диалог. Я тебя жду. От неожиданности Нарик смутился сам. Прокашлялся, тряхнул головой, и сказал: — Ну-с, начнем-с. — Как ты впервые получил удовольствие с женщиной? — спросила блондинка, сидевшая ближе всех. — Это было быстро. Больше с взрывом эмоций, чем ощущений, — ответил Нарик, зачем-то разглядывая потолок чуть левее Севиндж. — Ты ее помнишь? Какой она была? — очередной вопрос той же девушки. — Я ее очень хорошо помню. Она была так же неопытна, как и я, — он не стал вдаваться в подробности фиаско первого раза, но его уши порозовели. — Нам интересен не ее статус в отношении секса, а ее вид, — поправила темноволосая девушка из последнего ряда. — Прости, не понял вопроса. Она была сероглазой, с красивым ртом, не оформившейся до конца фигурой, с нежными руками и, некстати, имевшая противный писклявый голос. — Хорошо. Как ты с ней познакомился, и как долго общался? — задала вопрос Севиндж. — Познакомился с ней на одной из вечеринок, в тот же день переспал с ней. И больше предпочитал ее не видеть. — Означает ли это, что ты только пользуешься женщинами? — каверзный вопрос. — Вовсе нет, — защищался Нарик. — Тогда почему не встречался больше с первой? — вопрос на добивание. — Во-первых, когда я увидел ее утром в своей постели, я струхнул…. Такое с мужчинами случается, — Нарик перевел дыхание, понимая, что его намеренно провоцируют, увидел пренебрежительное выражение лица Севиндж и, немного помедлив, продолжил, — Во-вторых, вспомнив прошедшую ночь, жуть как разозлился. Мне было крайне неудобно смотреть ей в глаза за свою неуклюжесть и, так сказать, скорость. Я не был уверен, что ей со мной понравилось. Да и она сама меня впоследствии избегала. В общем, мы друг другу претензий не предъявляли, на этом и разошлись. — А повторный опыт удался? — О, тут я подошел к этому процессу уже подготовленным. — Это как? — Я стал интересоваться разного рода литературой, видео, слушал опыты других ребят. Что-то запоминал, что-то откидывал. В общем, и целом, получилось не так плохо, как в первый раз. Теория была изучена, оставалось наработать практику. — И долго ты общался с ней? — Если говорить по срокам, то долго. Если взять все время, которое мы провели вместе, то очень мало. — То есть? Поясни. — Мы встречались для этого раз или два в месяц, а то и реже. — Значит, ты ее не хотел? — Почему же, хотел. Ну, как объяснить. Я молод, глуп. Гормоны каждое утро поднимают одеяло, как вигвам. И чтобы, не надоесть, и проводить время качественно, а не количественно, мы предпочитали редкий, но хороший секс. — Ты ее любил? — Чисто женский вопрос, — сказал Нарик и увидел, что камень вдруг поменял зеленый цвет на желтый, — Простите, но я не уверен. Я, скорее, был привязан к ней, уважал ее, нам было хорошо вместе, но о любви, в то время, не задумывался. От выброса адреналина Нарику стало жарко. У него на верхней губе выступила испарина. — Сколько их у тебя было? — очередной вопрос вернул его к реальности. — А я вот как-то не считал, — не подумав буркнул Нарик, но, испугавшись, быстро поднял глаза на камень. — А как же ваш мужской, спортивный интерес? — вставила вопрос Севиндж. — Я же говорил, что не гоняюсь за количеством, а предпочитаю качество. — Ладно. Тогда сопоставь их всех, и выведи некоторые обязательные качества. Нарик задумался. Они были совершенно разные. И что может быть среди них общего. Хотя, если подумать… — Умение выслушать, дерзость, чувство юмора, пухлые губы и нежные руки. Еще разум. Повторяю, не ум, а разум. Это не одно и то же. Такой ответ устраивает? — он от напряжения начал дерзить. — Вполне… — улыбнулась Севиндж, видя Нарика насквозь. — Итак, девочки, надеюсь, ваше любопытство удовлетворено. Предоставим ему возможность удивить нас. Путник, есть еще одно условие: это должно быть кратко, сексуально, эмоционально. И, естественно, интересно. — О, Севиндж, именно так все и будет. Вы случайно не знаете, что я вам приготовил? — улыбнулся Нарик. Догадка о том, что нужно делать, пришла с неожиданной стороны и так своевременно. — Осмелюсь только предположить, — улыбнулась в ответ Севиндж. — Ну, да, ладно. Не буду вас мучить неведением. Мне только необходим ритм. Прошу, выберите его сами, и изобразите стуком, либо хлопками, как вам будет угодно. Нарик зашел в камин, за ширму, чтобы его никто не видел. Быстро снял с себя всю одежду и аккуратно разложил под шкурой — ширмой отдельно друг от друга. Дамы, тем временем, выстукивали ритм, свистели и хлопали в ладоши. Нарик, оставшись в неглиже, взял бандану и еле-еле завязал ее на бедрах. Оглядев себя, покачал головой: платок скорее открывал, чем прикрывал. — Ну что ж, бесстыдство, лучше, чем падение, — невесело констатировал он. Огляделся, вдохнул воздуха и увидел в углу небольшой бочонок. Подошел, открыл крышку. — Вода. Может пригодиться, — ухмыльнулся Нарик. Из-за ширмы послышались беспокойства. — Что ты там делаешь? — крикнула одна. — Чего так долго? Выходи уже. Мы не кусаемся, — хихикнула другая. — Путник, выходи. Прятки уже не интересны, — спокойно сказала Севиндж. В этот момент Нарик и вышел. Дамы в замешательстве затихли, и некоторое время пялились на поднимающуюся бандану. Нарик же сам, с недоумением, смотрел вниз. Он никак не ожидал, что начнет возбуждаться от откровенных взглядов женщин. «Что? Я скрытый аутоагонист?» — растеряно подумал он, и резко поднял голову, — «Откуда я знаю это слово?» — а вслух только цокнул, и мотнул головой. — Ну и?! Где ритм? — сказал Нарик, поставив кулаки в бока и снисходительно улыбаясь ближайшим дамам, которые, наклонившись всем телом и задирая головы, открыв рты и облизывая губы, пытались заглянуть под бандану. В ответ ему все улыбнулись как-то одинаково хищно, но стали барабанить по, неизвестно откуда взявшимся, деревяшкам. — Ты собираешься снять этот носовой платочек, путник? Но это мы уже видели, — сказала Севиндж. — Не торопись, детка, я еще даже не начинал, — сказал Нарик, вспоминая свой опыт на сцене в прошлом уровне. — Так начни же скорей! — хихикнула она. — Так не отвлекай меня разговорами! — в тон ей ответил Нарик, и перевел взгляд на ближайшую «даму». Севиндж прикусила губу, но промолчала. Лишь махнула рукой в знак согласия. Нарик распрямил плечи, развернул грудь и приподнял подбородок, тут же поймал ритм, и начал двигаться. Подумав, что нужно сломать эту упрямицу — Севиндж, он выбрал её, как объект для демонстрации своих движений, и впился взглядом в её глаза. Сначала его бедра двигались из стороны в сторону, потом по кругу. Он, не касаясь, проводил руками по животу то, опускаясь чуть ниже то, переходя на бедра. Правая рука сама по себе пошла выше к горлу очень медленно, как бы исследуя пройденную территорию. Левая, судя по всему, была против подъема, и решила блуждать в районе банданы, причем периодически цеплялась за верхнюю ее часть, немного оттягивая, большим пальцем проводила под ней. Он не отпускал глаза Севиндж, и она заворожено смотрела на него. Когда правая рука дошла-таки до шеи, он запрокинул голову, добравшись пальцами до затылка. Одновременно с ней левая рука изобразила ракушку, которую надевают бойцы, выходя на ринг. Произвел инерционные движения «вперед-назад», а после резко раскинул руки в стороны и начал круговое движение бедрами. Бандана просто не находила себе места, от чего дамы решительно убыстряли ритм. Кто-то тихо поскуливал, кто-то откровенно постанывал. Нарик же резко остановился, опустил голову, прижав подбородок к груди, вновь нашел ее глаза, которые оставили то же бессмысленное, блаженное выражение. Он улыбнулся и подмигнул Севиндж, от чего она улыбнулась в ответ, но, встрепенувшись, нахмурилась еще больше, чем в начале разговора. Нарик обхватил торс руками, скрестил ноги, и, развернувшись, показал дамам свою спину. Вернее, на спину-то как раз никто и не смотрел. Все взгляды были устремлены на то, что пониже спины. Самая ближайшая из дам, даже пыталась дотянуться до него. Но Нарик это заметил, скосив глаза в ее сторону, покачал пальцем, и лукаво улыбаясь, произнес: — Не надо… Девушка тут же обижено надула губки, но уселась на место. Нарик провел руками по бокам медленно вверх, так, что бы дамы прочувствовали каждое прикосновение, как на своей коже. Повернув голову в сторону, что бы видеть реакцию зрителей, он так же медленно перебирал пальцами, только уже в обратном направлении. Касания были легкими, поэтому кожа покрылась мелкими мурашками. Приподнялись светлые волоски и стали еще больше поблескивать в неверном свете факелов, создавая ореол золотого свечения вокруг тела. Руки, добравшись до банданы, разомкнули объятья. Нарик поставил руки на бедра, не останавливая их круговых движений, просунув большие пальцы под повязку. Выпрямился и пошел кошачьим шагом к ширме, по пути напрягая все видимые амазонкам мышцы, так, что бы они играли под смуглой кожей. Подойдя к шкуре вплотную, он раскинул руки вверх и в стороны. Растопырив пальцы и напрягая мышцы рук, что бы они задрожали, как будто не решаясь прикоснуться к чему-то желанному, он стал водить ими по ширме. Следя взглядом за движением рук, словно гладит божество, ногой, аккуратно, он подтягивал и расправлял плавки, так, что бы быстро и без казусов одеть их. Опустившись на одно колено, боком к ширме так, что правая нога загораживала его достоинства, он повернул торс, в сторону зрительниц. Вновь поймав глаза Севиндж, Нарик нарочито медленно стал развязывать узел банданы. Хозяйка сидела на полу, поджав ноги под себя и скрестив руки на груди. Чуть наклоненная голова, выдавала ее интерес к представлению. Но прищуренные глаза и поджатые губы свидетельствовали, что царица гневается. Нарик улыбнулся, и когда узел был развязан, а бандана сползла на пол, некоторые девушки завизжали от предвкушения зрелища. Но Нарик прижал указательный палец к губам, тем самым, прося тишины. Все, как по команде смолкли, только ритм выстукивался исправно. Нарик натянул плавки, предусмотрительно продев в них ноги, пока спускался вдоль ширмы вниз, на щиколотки. Оттопырив большой палец и мизинец, и по мере продвижения медленно соединяя их, он как будто измерял свою ногу. Дойдя до бедра, он щелкнул пальцами. Девушки смотрели на него, как завороженные. Он начал медленно подниматься, поворачиваясь к ширме лицом, одновременно подтягивая плавки. Когда их резинка дошла до середины ягодиц, он оглянулся, а потом повернулся полностью. На что дамы надеялись, оставалось только догадываться, но лица выглядели крайне заинтересованными. Во всяком случае, теперь все его имущество было надежно спрятано от откровенных взглядов зрительниц. Но он не стал совсем уж разочаровывать публику, и оставил на всеобщее обозрение завитки жестких золотистых волос, проложивших себе дорогу до пупка. Некоторое время он еще поддразнивал девушек тем, что тихонько перебирал свое золото пальцами, потом небрежным жестом провел ими от середины назад, вдоль резинки и резко отпустил ее, тем самым, надевая плавки, как положено. Прозвучал щелчок, от которого некоторые дамы вздрогнули, а некоторые даже зажмурились. Зал оживился, полетели кольца и монеты из серебра и золота под не стройный аккомпанемент улюлюканья, хлопков и свиста. Нарик поднял руки в призывном жесте, ногой выстукивая ритм. Хлопнул в ладоши и снова отвернулся от зрительниц. Подошел к спортивкам. Присел. И по мере подтягивания их на ноги выпрямлялся, ритмично крутя бедрами. Когда ноги по колени скрылись под одеждой, он одну руку положил на выпяченный зад. Остановился. Резко повернув голову, Нарик задвигался в восточном танце, похлопывая себя по мягкому месту. Вторая рука медленно подтягивала штаны вверх. У края плавок он остановился. Выпрямился. Встал на мостик, прогибаясь и опадая под ритм. Взял себя пониже пояса одной рукой, он поднял ноги над собой в свечу. Плавно сгибая руку, на которой стоял, и опускаясь на локоть, он провел поперечный шпагат в воздухе, одновременно натягивая спортивки до конца. Сгруппировался, перекувыркнувшись через себя, поднялся на ноги у самого края сцены. Снова отыскал глазами Севиндж, та хмурилась еще больше. Убедившись, что все идет как надо, он прошел вдоль сцены, обводя свой сосок пальцем. Когда длинна сцены закончилась, он далеко высунул язык и быстро подергал его кончиком. Спрятал язык и улыбнулся своей самой лучшей улыбкой. Все это время он не отрывал взгляда от Севиндж. Как будто все это предназначалось только для нее. Она хоть и хотела выглядеть невозмутимо, все же облизнула нижнюю губу, несильно прикусив ее у края, так что она влажная выскользнула из тисков зубов. Нарик хмыкнул, подумав: «Это похоже на ответное соблазнение….». Вернувшись к середине сцены, он повернул к ширме. Поднял мастерку и забросил ее на плечо. И, со словами: «Я сейчас вернусь», исчез за шкурой. Все стихло. И через несколько секунд, Нарик с громким криком выскочил обратно на сцену, неся бочонок воды в руках. Подбежав к краю, он выплеснул все содержимое на «дам», которые от неожиданности с визгом разбежались в разные стороны. Единственной кто остался на своем месте, была Севиндж. Она внимательно смотрела на Нарика. И не отрывая взгляда, вытерев лицо ладонью и отбросив мокрые волосы назад, она позвала своих подчиненных к месту сбора. «Дамы», смеясь и беззлобно грозя пальчиками Нарику, подошли, но уже не садились. Севиндж тоже встала. Сам же Нарик ждал своего приговора на краю сцены, оседлав перевернутый бочонок. — Ну, сестры мои, что скажете? Отпустим путника или нет? — громко сказала Севиндж. — Севиндж! Так не пойдет! Может, по-другому вопрос поставишь? А то я чувствую, решение будет не правильным и не объективным, — вмешался Нарик. — Ты смеешь обвинять меня в предвзятости? — прошипела она сквозь зубы. И как львица на охоте, двинулась в сторону Нарика. — Нисколько, — замахал руками Нарик. — Просто, решение должна вынести ты, как глава. И слово давала ты. Так что, задавай вопрос правильно. — Хорошо, — она повернулась к подчиненным, — Девочки, выступление путника вам понравилось? — и недобро зыркнув на Нарика, задала вопрос уже ему, — Так правильно? В ответ Нарик лишь кивнул. — Понравиться, то понравилось, — раздался голос красотки с татуировкой на шее, — Но что это было? Вроде стриптиз, но в нем раздеваются, а не одеваются. — Это антистрип. — ответил ей Нарик. — Никогда бы не подумала, что когда мужчина одевается, это не менее сексуально, чем когда он раздевается, — с обворожительной улыбкой сказала девушка. — А разговор с ним вам понравился? — блокируя все попытки девушки поговорить, громко спросила Севиндж, и злясь все сильнее. — Да…. Потому что в его ответах не было ни пренебрежения, ни пользования женщинами. И кстати, камень подтвердил его правдивость, — ответила другая красотка с кошачьим разрезом глаз. Севиндж чуть не заскрежетала зубами, так заходили ее желваки. — Но ведь он мужчина! — закричала она в последней попытке удержать Нарика. — Как вы можете относиться к нему по-доброму? — Да, он мужчина. Но в каждом правиле есть исключения. И он одно из них, — ответила третья девушка, которая пыталась потрогать Нарика во время танца. — Что ж…. хорошо, путник, — вздохнула Севиндж. — Тебе сказочно повезло, и мы вас отпускаем. Ты прошел это испытание. Забирай своего коня. Выход там, — она протянула руку в сторону камина. — Извини, провожать не буду. Она резко развернулась, бросив какой-то черноволосой девушке, что бы привели коня, и стремительно пошла прочь. — Севиндж! — крикнул Нарик, спрыгивая со сцены, — Подожди! Он оббежал ее, и встал на пути, вглядываясь в глаза. Слезы ярости душили ее, но не проливались. — Ничего не говори. Просто выслушай меня, — сказал Нарик, беря ее за плечи. Она отодвинула его руки и отступила на шаг, вопросительно глядя ему в глаза. Потом кивнула. — Хорошо. — Нарик воодушевился. — Я не знаю, что произошло в твоем прошлом, но ради себя самой подумай. Не нужно так ненавидеть мир, в котором ты родилась. И не надо злиться на мужчин. Ведь когда-то один мужчина способствовал твоему появлению на свет. Без него мир бы не увидел такой красивой, сильной и умной женщины. Это не совет, а повод к размышлению. Севиндж ничего не ответила. Но слезы из глаз исчезли. И вместо гнева появилось выражение озадаченности, сменившееся задумчивостью. Она кивнула. Нарик посторонился, чтобы пропустить ее. Когда она проходила мимо, он взял ее за руку. Поднял ее, проводя большим пальцем по внешней стороне ладони, так словно гладил лепестки роз. Потом поцеловал, и отпустил. Севиндж в награду за порыв улыбнулась ему, и последовала дальше, на ходу раздавая распоряжения девушкам, но уже не так резко. Один раз даже остановилась, повернулась, будто хотела сказать что-то. Но, промолчав, отвернулась и двинулась дальше. Нарик вздохнул и покачал головой…. «Эй, чел, как я понял, нас отпустили?», — мысль коня вырвала Нарика из задумчивости. «Да, да…. Пег, я рад тебя слышать», — тихо ответил Нарик, не отрываясь, смотря в след Севиндж. «А ты бы знал как я рад! Хотя я не могу сказать, что плохо провел время» — ничего не заметив, распалялся конь. Нарик бросил прощальный взгляд на удаляющуюся фигурку хозяйки жилища, осознав, что больше никогда не увидит ее. Повернулся, что бы похлопать коня по холке. Увидел его и не сдержал улыбку. «Знаешь, Пег, ты выглядишь…. Э …. несколько странно», — Нарик разглядывал коня. И разразился громким смехом. «И что это тебя так развеселило, скажи, на милость?», — обиделся конь. «О, Пег…. Ты просто себя со стороны не видел. Это точно! Пег, поздравляю. Из тебя сделали лошадь, причем без моей помощи!» — констатировал Нарик, но улыбаться не перестал. «Это как я этого не заметил?», — обеспокоился Пегас, заглядывая себе под брюхо, — «Опять шутишь, да? У меня все на месте!», — гордо ответил конь, удостоверившись в наличии полового признака. «Да, друг, ты прав, все на месте. Но кое-что еще тебе добавили». «ЧТО???», — конь опять полез под брюхо, пытаясь все тщательно обследовать. «Косы, завивка, розовые банты. М-да…. Похож на коня-трансвестита». «Так сними же их!», — взмолился конь. «Нет, Пег. Не сейчас. Ведь они старались. Не дай Бог, обидятся. Давай за ширму зайдем, там и приведем тебя в порядок». «А как нам выйти отсюда?» «Севиндж сказала, что через камин». «Ты что, смеешься? Я не ведьма. У меня и метлы-то нет, что бы в дымоход вылететь». «Я надеюсь, что до дымохода дело не дойдет. Пойдем лучше посмотрим, что там». Они протиснулись в узкий для коня проход, чтобы уже скрыться с глаз воительниц. Нарик помахал рукой, тем девушкам, которые ещё наблюдали за ними и утолкал Пегаса глубже в тень. С большим усилием он удерживал на лице маску безразличия, но методично снимал банты и бусины из его гривы и хвоста. В конце снял белую кружевную подвязку с задней ноги, и даже присвистнул, увидев свое отражение в наполированном копыте. Сложил весь реквизит в аккуратную кучку, и рядом положил бандану. «А это зачем?» — удивился конь. «На память. Надеюсь, она меня не забудет», — вздохнул Нарик. И собравшись с мыслями, позвал Пегаса ко входу в камин. «Ладно, пошли. Она тебе, что, действительно понравилась?» «Забудь» — сказал Нарик, отмахиваясь. «Хорошо. Забыл. А сам-то забудешь?» «Не знаю, честно. Но прошу тебя не упоминать о ней». «Заметано, …нет проблем, …как скажешь…». «Пег…. не ёрничай» — шикнул Нарик. И они шагнули в черный проем камина….