Неисповедимость

Нарик увидел огромные звезды. Они сверкали, переливались, и были размером с горошину, создавая иллюзию доступности. Казалось, стоит только протянуть руку, и они упадут в ладонь, как спелые ягоды. «Здесь, на небесах, они ещё прекраснее» — подумал Нарик, со вздохом откидывая голову назад, но тут же ощутил легкое сопротивление. От запаха свежескошенного сена приятно защекотало в носу. Осознание своего горизонтального положения относительно земли, приходило долго и с трудом. Опять подняв голову, он попытался оглядеться при неуверенном свете звезд. Поле. Огромные стога по всему периметру. Дальше, по правую сторону, стена леса. Стрекотание кузнечиков. Легкий теплый ветерок, нежно и пугливо прикасается к коже и волосам. Солома мягко покалывает ладони. Неподалеку, у соседнего стога, лежал конь, пережевывая сено с закрытыми глазами. «Пегас» — позвал Нарик. «М-м-м…» — ответил конь. «Пег, можно я посплю, пока темно» «Что?» — у Пегаса открылись глаза. «Ну, я спрашиваю, можно ли мне поспать. Мы ведь никуда не торопимся. Тем более что остался последний уровень» — виновато сказал Нарик. «Спать на небесах, да ещё в чистилище, впервые слышу о такой просьбе. Да и в возможности сего предприятия сомневаюсь» — задумчиво проговорил конь. «Я устал» — просто сказал Нарик, но в простом предложении чувствовалась такая тоска и опустошенность, что конь чуть не проговорился. «Попробуй» — выдавил он в ответ. «Спасибо» — Нарик глубоко вздохнул и опрокинулся на спину, раскинув руки в разные стороны. И через минуту конь услышал мирное сопение попутчика. Нарик очутился в далеком детстве. — Лисенок, иди в дом. Еда совсем остыла, — услышал он голос бабушки. — Сейчас, Ба, — услышал он свой голос, но голос чистый, детский. И бросив недостроенным песочный замок, побежал домой. — Стой, грязнуля. А ну-ка давай отряхнемся. Ещё не хватало мне в доме песка, — поймала его бабушка на крыльце. — Ну, Ба… — вырывался Нарик. — Стой смирно, — крепко держа, и отряхивая его колени, увещевала она. — Так. Теперь входи, — несильно шлепнув по попе, и тем самым, задавая ему правильное направление, беззлобно сказала бабушка. Нарик, будучи мальцом, пяти лет от роду, пробежал в уютную кухню, где пахло жареным картофелем, нарезанным кружками и обжаренным с обеих сторон. — Ба, а молоко? — оглядев весь стол, спросил Нарик. — Сейчас, дам. А руки? — сказала бабушка, увидев, что внук уже забирается на стул. — Я их мыл, — ответил Нарик, пряча руки за спину, и при этом покраснел до кончиков волос. — Не умеешь врать, не берись. А ну марш руки мыть. Нарик, уже не припираясь, опустив голову, побрел к умывальнику. Немного намочив руки, вытер их о полотенце, от чего на нем остались маленькие следы из песка и воды…. Пустота…. — Нарик… Нарик, выходи! — кричали его друзья во дворе. Он подошел к окну, и залез на подоконник, поближе к форточке. — Не могу. Меня наказали, — услышал он собственный голос, уже не детский, но и ещё не взрослый. — А где теть Наташа? Может, отпросим? — Её дома нет. — За что хоть? — Баб Тосю в подъезде напугал маской обезьяньей. — Вечно ты…. Пустота…. — … в 988 году князь Владимир ввел христианство, как единую веру… — голос учителя прорезал тишину. Нарик оказался сидящим на задней парте в историческом классе. По стенам висели портреты великих, карты, и разнообразные лозунги. На последней страничке потрепанной тетради он, со скучающим видом, рисовал карикатуры на своих одноклассников. Мальчишка подросток, сидящий перед ним, обернулся, и передал сложенную вчетверо записку. Нарик положил её перед собой, закончил очередной шарж на всеми нелюбимого всезнайку, и медленно раскрыл послание. «Нарик, я тебя люблю», — гласило его содержание, написанное каллиграфическим почерком. А в низу нарисовано сердце, пронзенное стрелой. Но подписи не оказалось. Нарик поднял голову, и стал искать автора глазами. Но, почему-то, все девчонки упорно смотрели на историка…. Пустота…. Рев мотора. Ветер в лицо, вышибающий слезу. Тонкие девичьи руки, вцепившиеся в его кожаную куртку. Радостное и в то же время, испуганное визжание за плечами, при каждом повороте. Ощущение свободы. Адреналин, будоражащий и без того горячую молодую кровь. И скорость…. Пустота…. Слепящий снег, на вершине горы. Очки с темными стеклами. В руках сноуборд, ярко красный, расписанный собственными руками. На нем, на правой стороне трафареты лыжников, сбитых в нелегкой борьбе за пространство на горе. Их было пятеро…. Оценивающий взгляд вниз…. Прыжок…. Адреналин…. Опять скорость…. Пустота…. Лифт. Девушка, с которой познакомился три часа назад на очередной пьяной вечеринке. Почти жестокий поцелуй. Ласки, такие же прерывистые, жадные, жесткие. Пуговица от её блузки, отлетевшая в сторону из-за нетерпящей преград руки. Дрожь от желания и страха, что кто-нибудь застукает…. Несдерживаемые эмоции…. Адреналин…. Скорость…. И нервный смех в концовке…. Пустота…. Зеленое сукно карточного стола. Дым от сигарет, уже напоминающий туман. Сосредоточенность…. Ставки…. Деньги…. Карта не идет…. Проигрыш…. Опять ставки… — Шулер! — возмущенный крик Нарика, уже взрослого мужчины. — Это уже не важно. Ты проиграл, — услышал он, как приговор. Драка…. Ключ…. Злополучный ключ…. Тело, дергающееся в судорогах…. Паника…. Паника…. Паника…. Нарик проснулся от собственного крика. Резко сел. И увидел испуганные глаза Пегаса, стоящего на том же месте у того же стога. Нарика бил озноб. Он прерывисто и часто дышал, сидя с отсутствующим взглядом, и обняв себя за плечи. «Ты это чего?» — спросил конь. «Кошмар» «Я понял. А что так орать?» «Ужасный кошмар» — приходя в себя, ответил Нарик. «Так ведь проснулся ж уже» «Ага….» «Ну, ты и спать горазд! Вторые сутки пошли» — возмутился Пегас, пытаясь привести в чувства Нарика. «Чего?» «Утро уже, второго дня» «А я думал… вечер ещё» — озадачено проговорил Нарик, уже забыв о своих странствиях в стране Морфея, по своей же жизни. «Так может, пойдем уже» — кинул пробный вопрос конь, смотря на Нарика снизу вверх. «А может, не пойдем. Может, я здесь останусь….? Да, я хочу здесь остаться!» — утвердительно сказал Нарик, и улегся обратно, таращась на солнце. «Не получится» — сокрушенно сказал Пегас. «Как это, «не получится»?» — спросил он коня. «Ты должен пройти уровень» «Никому я ничего не должен! Это вы тут правил понапридумывали! Я не хочу! Мне надоело выполнять ваши прихоти. Я больше ничего не хочу делать!» — закричал Нарик, опять сев, что бы видеть глаза Пегаса. Но злость сразу улетучилась, как только он заметил жалкий вид коня. «Ты чего?» — озадаченно спросил Нарик. «Ты хорошо подумал?» — голос Пегаса звучал более уверенно. «Ну….» — замялся Нарик, скатываясь со стога к ногам коня. «Подумал?» — повторил вопрос Пег, сопровождая его спуск, взглядом. «Подумал, подумал… это так, очередной приступ вредности. Мне и вправду всё это порядком надоело» — ворчал Нарик, отряхиваясь от сена. — «Но закончить этот кошмар надо. Так куда идем? Я готов» «Вон туда» — Пегас мотнул головой в сторону проселочной дороги. «Там что?» — спросил Нарик, вытаскивая из волос целый стебель сухой пшеницы. «Конец…» «Как всегда…» — вздохнул Нарик, — «Ну, так пойдем» — зашагал он в указанном направлении, опередив Пегаса. В небе летали кречеты. Комары стайками вились над путниками. За одним из поворотов вдалеке показались деревянные строения. Сначала сушилка, за ней зернохранилище. Трактора и комбайны стояли внутри двора. Вдоль полей стояли одноэтажные бараки. Чуть дальше в глубине поселка, стояли дома. Некоторые мазанки, некоторые деревянные срубы, но все имели красивые палисадники перед домом, в которых цвели разные цветы: астры, гвоздички, тигровые Лилии, анютины глазки, незабудки, жарки, ирис, колокольчики, громофончики, и ещё много разнообразных видов. Проходя по этим ярким улицам, Нарик думал о будущем. Хотя как таковое, будущее представлялось совершенно нереальным. Он отбросил эту мысль, и вернулся к поджидающей его реальности, к суду. Он никогда не присутствовал на слушаньях, и даже малейшего представления не имел, как проводится процесс. И эта мысль ему надоела, в силу своей неопределенности. Они шли к центру, на стадион. Вернее сказать это сооружение только называлось стадионом, а местные жители его называли просто коробкой. «Пег, что за сборище?» — спросил Нарик, увидев, что половина коробки заставлена стульями, а в середине поля стоит огромный стол с креслом. «Это не сборище, это зрелище» — ответил Пегас. «На цирк не похоже….» — сказал Нарик, но смутная догадка уже прокралась в его сознание. «Это твой суд» — сказал конь, отступая на шаг в сторону. «А как же уровень?» «Ты его уже прошел» «Когда?» — удивился Нарик. «Когда согласился идти со мной» «Очень интересно…. А что проходили-то?» — озадаченно спросил Нарик. «Праздность» «Я понял» — сказал Нарик, почесав пятернёй макушку. «Вот и хорошо. А теперь соберись. Говорить тебе не придется, но слушать надо. И ещё: сейчас мы с тобой попрощаемся. Мой срок вышел, я возвращаюсь домой. А у тебя своя дорога. Могу только сказать: ты держался молодцом. И за столь интересную прогулку спасибо. Давно так не отрывался» Нарик остановился. Он знал, что Пегас с ним будет только до суда, но отбрасывал такую реальность. Потерять друга…. «Пег, останься, прошу тебя» — заговорил Нарик, вцепившись в гриву коня. «Прости, не положено. На суд ты должен прийти один» — замотал Головой Пегас. «Я…. Пег…. В общем, тогда прощай…. Друг….» — сказал Нарик, вытирая ещё не скатившуюся слезу. «Друг….» — повторил для себя конь, как бы пробуя это слово на вкус, и добавил, обращаясь к Нарику, — «Если всё пройдет гладко, мы ещё свидимся там, где бесы не живут. Ты хороший человек. Я думаю, тебя пришлют к нам. Я буду ждать тебя у ворот. И проведу экскурсию по нашим достопримечательностям, благо их там много. Можно веками бродить. А библиотеки, какие! Всё, что когда-либо было написано, хранится у нас. Тебе понравиться…. Друг….» — закончил диалог непривычным словом Пегас. «Спасибо. Я надеюсь, что всё так и будет» — Здравствуйте, Иринарх. Я же говорил, что должен препроводить Вас на суд. И вот я здесь, — услышал Нарик бесцветный голос. И обернувшись, увидел его обладателя. — Здравствуйте, Серый. Вы уж простите, но я не знаю Вашего настоящего имени, и не припомню, что бы Вы называли его мне, — приветствовал смотрителя Нарик. — О, это не столь важно. По правде говоря, я его уже и сам забыл, — не смутившись, ответил Серый. — Знать, так тому и быть… — сказал Нарик, поворачиваясь к коню. Но того уже рядом не оказалось. «Пегас!» — крикнул он, — «Нет! Не так!» «Я жду тебя у ворот. Удачи….» — услышал Нарик приглушенный голос коня. Нарик сжал кулаки, вдохнул побольше воздуха, и на выдохе сказал: — Так тому и быть… — Вы готовы? — поинтересовался Серый. — Да. — Тогда, вперед, к началу конца…