***
Меня усадили на какой-то пуфик серого цвета. Рука окончательно повисла, я не могла ей шевелить. Если после падения, я хоть чуть-чуть ее могла поднять и двигать, то сейчас, в области плеча она синела и опухала. Я видела как сустав неправильно встал. Около меня столпилось множество народу. Бригада скорой помощи, тренера. Изнутри била мелкая дрожь. Адреналин потихоньку начал опускаться и боль постепенно, но нарастала. Уголки глаз стали тут же намокать. Я шмыгнула носом, подняла голову. В полумраке можно было различить лица, но не особо. —Катерина, что вы сейчас чувствуете? -спросила женщина, лет пятидесяти с зачесанными волосами назад. Она была одета в бордовую форму скорой помощи. —Боль в плече. Сильную. Очень.-хныкая, произнесла я. Было слышно, как люди на арене, хлопали, когда выходил участник команды. Но боль в плече заглушала звуки. Я обхватила здоровой рукой живот и согнулась пополам, ложась прямо на колени. Мужчина расстегнул свой оранжевый чемодан и достал ампулу с лекарством. Внутри все сжалось. Я всегда боялась этих чёртовых уколов. Перед тем как вколоть иглу мне под кожу, он внимательно осмотрел мою руку. Ради этого мне пришлось сесть обратно. Каждое его нажатие отзывалось адской болью. К довольно большой компании, где были и тренера в лице семьи Мишиных, Дудакова и Транькова, появился ещё один человек. Я медленно повернулась в его сторону. Это был Семененко. Он явно сюда бежал ибо тяжело дышал. —Что случилось? -встревожно спросил парень, осматривая всех вокруг. —Женя, мальчик мой, ты что здесь забыл? -строго проговорил Алексей Николаевич, поворачиваясь к своему ученику. —Я уже откатал программу, поэтому, могу спокойно ходить, -спокойно сказал Женя в ответ. —Ну ладно, -с лёгким недоверием согласился Мишин. Я сквозь слезы ухмыльнулась. Их взаимоотношения были тёплыми. Внутри завидовала. Даже после падения, ко мне не подошёл Рукавицын. —Девушка, -ко мне обратился врач и я перевела взгляд на него. —Я Катерина, -представилась я, словно от этого что-то измениться. —Катерина, -он прочистил горло и посмотрел на меня сурово, -у вас вывих плеча. Нужно вправлять. Внутри все сжалось. Я знала, что вывихи вправляют. Но мне никогда этого не делали, на удивление. —Это… обязательно…? -дрожащим голосом спросила я, в надежде, что есть варианты. Доктор отрицательно помотал головой. Я схватилась за коленку, пытаясь унять мелкую дрожь. —Здесь есть медкабинет, нужно пройти туда. Вы совершеннолетняя? -спросил он. —Нет, только через месяц будет восемнадцать, -сказала я. —Тогда с нами должен пройти ещё ваш тренер. Он по протоколу и так должен, но когда спортсмен старше восемнадцати необязательно. Я хотела открыть рот и сказать, что у меня нет тренера, как и родных тут. Приехавшие братья не считаются, ибо я даже не знала где они сейчас. Но меня грубо перебил Женя. —Я могу с ней пройти? Мишин удивлённо посмотрел на Семененко. Тот лишь губами что-то произнёс, а Алексей Николаевич кивнул. —Вы кем приходитесь? -с недоверием в голосе спросил врач осматривая фигуриста с ног до головы. —Учимся в одной группе, так можно? -соврал парень. Его лицо было спокойным. Я широко раскрыла глаза и посмотрела на Евгена. Тот лишь кивнул мне в ответ, но что обозначал кивок неизвестно. —А где тренер? -снова задал вопрос врач. —Выводит следующего спортсмена и не может сам, поэтому и отправил меня, -врал и не краснел Семененко. —Есть восемнадцать? -решил уточнить мужчина уже не обращая на парня внимание, набирая в шприц лекарство. —Да, уже как четыре года, -он подошёл ближе к нам. Врач грубо всадил мне под кожу иглу и вколол анальгетик. Приложив ватку, убрал шприц в чемодан. Я прижала кусок ваты к ранке от укола и поднялась на ноги. Меня шатало от переизбытка эмоций. Семененко поддержал за локоть, чтобы я не свалилась на пол. Ноги еле шли, но идти надо было.***
Они зашли в маленький белый кабинет. Там располагалась слегка жёлтая кушетка, стол из фанеры, черный стул и окно. Катя шла медленно, передвигаясь осторожно. Женя помог сесть девушки на кушетку. —Нужно лечь на спину, -скомандовал врач. С ним в кабинет зашла молодая девушка, фельдшер. Она с жалостью посмотрела на Бродскую, у которой потек макияж от слез, нос покраснел, а сама она была бледной Катя легла на спину и замерла в ожидании. Было страшно. —А вам, молодой человек, нужно её придержать за талию. Процедура довольно неприятная, -сказал он, обращаясь к Семененко. Он кивнул. Не ему ли знать, как вправляют вывихи. Он учился на врача и сам многократно что-то выворачивал. Все дальнейшие манипуляции показались адом для фигуристки. Она ощутила на своей талии руки парня, но ее это не волновало. Через несколько секунд врач очень сильно крутить руку в локте. Раздался щелчок и очень сильная боль. Катя дернулась, но ей не позволили этого сделать. По лицу девушки снова потекли слезы. Она шмыгнула носом, пытаясь нормально задышать. —Вот и всё. Вам нужно будет обратиться в травматологию, где наложат специальную повязку. Сейчас я сделаю временную. Ее нужно носить три -четыре недели. Не двигать рукой. Боль исчезнет через несколько суток. —Сколько недель? -спросила ошарашенно Катя. —Три-четыре, -спокойно повторил врач. Бродская аккуратно села. Фельдшер начала накладывать бинт на плечо Кати. Та смотрела в одну точку. У нее не было столько времени. Через три дня начинался Чемпионат Мира. Спустя несколько минут они закончили. —Можете идти, -облегченно сказал мужчина. Семененко снова помог ей подняться. Она дрожала из-за холода помещения и боли. Женя расстегнул свою олимпийку и накинул ей на плечи. Попрощавшись с бригадой скорой помощи, они молча направились в сторону арены. Кофта парня была ей велика на несколько размеров и больше походила на платье. Когда они стали проходить по коридору за бортом, там встретил Мишин, который приостановил Женю. —Нам с тобой нужно поговорить наедине, -лишь произнёс Профессор. Парень кивнул и они продолжили путь. Через несколько секунд они были уже с командой. Они сели около Влада и Макара, которые тут же стали закидывать их вопросами. —Катя, ты как? -спросил встревоженно Игнатов. Она просто кивнула. Сил говорить особо не было. —Вот и делай вращения, убьешься на них сильнее, -буркнул Дикиджи и сочувственно посмотрел на Бродскую. Катя ничего не ответила, а лишь стала грустно смотреть на лёд. В голове были слова про три недели покоя. Она не знала, что ей делать. Хотелось выть, но сил было лишь молчать. Бродская рвано вздохнула и стала отгонять мысли подальше. Она об этом подумает позднее, после того, как кубок закончится.