Мой (бес)смертный (Серия: Истребитель Вампиров; Часть 2)

Это чертовски просто, думает Хастур, быстрой, бесшумной тенью проскользнуть в дом сквозь черный ход.  Прокрасться так же незаметно по кафельному полу, следуя за пьянящим, кружащим голову запахом, который он впервые учуял несколько лет назад в том заброшенном монастыре.   Избранный, Истребитель вампиров. Теперь он весь принадлежит Хастуру. С потрохами.   Вот Хастур уже видит его. Он стоит к нему спиной с чашкой чая в руке, смотрит в открытое кухонное окно. Такой беспечный, такой доверчивый, такой уязвимый, такой… аппетитный.   Он облизывает губы в предвкушении лакомства; клыки его удлиняются, задевая нежную кожу языка.  Раздвигает пошире челюсти, готовясь впиться в мягко пульсирующую яремную вену. Делает последний беззвучный рывок, преодолевая оставшуюся дистанцию. И…. …Отшатывается назад с громким, пронзительным воплем, когда полная чашка резко пахнущей обжигающей жидкости выплескивается ему прямо ему в лицо. – Мои ГЛАЗА! – визжит он и крепко зажмуривается, паническими движениями пытаясь стряхнуть с кожи кипяток.  – Ты, блядь, обжег мне глаза! Неожиданно сильная рука хватает его за плечо и резко дергает назад; швыряет спиной на твердую гладкую поверхность, вырвав воздух из легких.  Что-то острое и определенно деревянное вонзается в грудь с такой силой, что он оказывается пригвожденным к находящейся под его спиной поверхности. И чей-то низкий, угрожающий голос рычит ему на ухо: - Боюсь, вы попали не в тот дом. Он рискует открыть ноющие от боли глаза и видит склонившегося над собой Истребителя. Во второй руке у того серебряный кинжал, а в глазах цвета надвигающейся бури плещется такая холодная, лютая ярость, что Хастуру, впервые за много сотен лет, становится по-настоящему не по себе. – Видите ли, – продолжает Истребитель, и на губах его играет улыбка, такая же острая как лезвие, что он держит в руках, – в этом доме только один вампир является желанным гостем. И, к несчастью для вас, этот вампир не вы. Лезвие кинжала мерцает в свете полуденного солнца, заносясь для удара, и ощущение тревоги перерастает в полномасштабный страх. – Стой! Сто-сто-сто…СТОЙ! – Его голос соскальзывает на менее-чем-солидный визг, но Хастуру в этот момент это как-то совершенно пофиг.  – Ты не можешь просто… ты не можешь просто так взять и убить меня! Я ничего тебе не сделал! Истребитель насмешливо вскидывает бровь; негласное «пока еще» камнем повисает в воздухе между ними.  Однако он не высмеивает неудавшуюся попытку Хастура напасть на него. Вместо этого он улыбается, холодной, замораживающей кровь улыбкой. Склоняет голову набок, разглядывая Хастура с выражением скучающего любопытства. Как бабочку, приколотую булавкой в коробке энтомолога. – Хм, но это ведь не совсем так, не правда ли? – ужасающе непринужденно говорит он.  – Вы вломились в мой дом, вы заставили меня разлить чай, и, что хуже всего…. – В леденяще-голубых глазах вспыхивает ярость.   – …вы, наряду с некоторыми другими личностями, причинили боль тому, кого я люблю. Хастур непонимающе хлопает на него глазами, тщетно пытаясь понять смысл последних слов, сказанных Истребителем.  Потому что, насколько Хастур помнит, единственное близкое Истребителю существо, которому он причинил боль, это тот засранец Кровлей. Но ведь речь не может быть о нем. Потому что… любовь? По отношению к вампиру? По отношению к Кровлей? Этому ничтожному гаденышу со змеиной походкой? Да Истребитель, должно быть, шутит! Кинжал хищной птицей пикирует вниз, вонзаясь ему в левое плечо, и Хастур вопит от неожиданности и боли, когда Истребитель наваливается на кинжал всем своим весом и проворачивает его в уже дымящейся ране. – Его зовут, – сквозь зубы выплевывает Истребитель, – Кроули, и тебе лучше не упоминать его имя своим грязным ртом.  Черт, думает Хастур, шипя от жгучей боли. Черт, черт, черт! Он не хотел говорить эту хрень вслух.  Хорошо, допустим, Истребитель лю… – тьфу! – …любит этого говнюка. Хастур может этим воспользоваться, так ведь? Ему надо только…. Истребитель бросает взгляд за спину Хастура, туда, где, как он заметил ранее, висят безвкусные в деревенском стиле часы. Мрачнеет, беспокойно поджимая губы. – Боюсь, я и так уже слишком много времени тут с тобой потратил, – говорит он, вновь переводя взгляд на Хастура. – Пора нам закругляться с этим неприятным делом.  Он выдергивает кинжал из раны, заносит его над левым плечом, готовясь нанести рубящий удар, который, Хастур уверен, начисто снесет ему голову с плеч.  – ЯзнаюгдеКровлей! – Что-что, прости? – Лезвие вздрагивает, замирает на полпути к шее Хастура. – Кров… Кроули…. – Хастур отчеканивает имя так аккуратно, как только может. Нервно сглатывает, поглядывая на дымящиеся на серебряном лезвии капли крови – его собственной.  – Я знаю, где он. *** На этот раз до возвращения Майкл проходит гораздо больше времени, и возвращается она уже не одна. За ней следует группа смертных в лабораторных халатах, которые катят между собой каталку – громоздкую, четырехколесную штуковину с ремнями для запястий, щиколоток и груди. За ними по пятам, таща за собой тележку с сидящем на ней монитором жизненных показателей и волочащимися по замызганному полу проводами, идет еще один смертный: тощий, с пергидрольно-белыми волосами, в заляпанном смазкой и чем-то похожим на кровь халате.    – Майкл? – Гавриил вопросительно задирает бровь, кивая на новопришедших. – Я так полагал, что нам не надо будет передвигать эту… тварь. – Он презрительно машет рукой в направление Кроули.   – Доктор ван Лихт* изволит, чтобы мы отслеживали жизненные показатели этой твари. – На вопрос Гавриила отвечает беловолосый смертный, безразлично скользнув по Кроули взглядом необыкновенно бледных, бесцветно-голубых глаз.    – Она изволит, чтобы…. Ах, чтоб тебя! – Из горла Гавриила вырывается раздраженный рык. – Уриил! Уриил, претенциозная ты зараза, а ну-ка тащи сюда свою незаслуженно переплаченную задницу! – Попрошу обращаться ко мне как к доктору ван Лихту, Гавриил. – Темнокожая, коротко постриженная женщина неторопливым шагом проходит в комнату, неодобрительно поглядывая на Гавриила. – А платишь ты мне за работу, которую никто до меня сделать не мог. Поэтому, если тебя не устраивает цена, советую тебе поискать кого-нибудь другого, а я с радостью заберу свою формулу и деньги, которые ты мне должен за уже проделанную работу, и уйду.   Гавриил недовольно кривится. – Я просто не понимаю, зачем тебе нужно тратить время на то, чтобы отслеживать его жизненные показатели, – говорит он. – Ты уже сотни раз проделывала этот процесс. Если ты все сделала правильно, эта тварь должна будет превратиться в лужу серебряной слизи, как и все предыдущие экземпляры. Так к чему все это? – Потому что мне еще ни разу не приходилось проверять этот препарат на усовершенствованном вампире, – отвечает доктор тоном раздраженного учителя, уставшего повторять одно и то же особо невнимательному ученику.   – Все предыдущие превратились, как ты выразился, в «лужу слизи» прежде, чем я смогла собрать какие-либо существенные данные. Я, в первую очередь, ученый, Гавриил.  Мне нужны данные, чтобы я могла продолжать делать свою работу. И на этот раз…. – Она вновь бросает взгляд на Кроули, и вампир не может сдержать дрожь при виде неприкрытого хищного восторга в ее черных глазах. – …на этот раз у меня есть реальная возможность получить качественные данные, если этот тип продержится достаточно долго. Я, может, даже смогу опубликовать эти результаты.  – Ученый, как же. – Гавриил закатывает глаза, презрительно фыркая. Пренебрежительно машет рукой.  – Ладно, неважно. Меня интересует только, работает твой препарат или нет.  Если ты хочешь продолжать сидеть в этой дыре и ждать, пока эта тварь полностью разложится, флаг тебе в руки. А у меня с семьей другие дела есть. Уриил кивает, жестом призывая своих лабораторных крыс приступать к делу. Все четверо осторожно направляются к Кроули, и тот встает в полный рост и отступает к стене, с угрожающим рыком обнажая клыки и подбирая цепи в преддверии драки.     – Тебе лучше пойти с ними по-хорошему, вампир, – равнодушно отмечает Гавриил.    Ну что за идиотская хрень, думает Кроули. Ведь они собираются убить его, не так ли?  Так какая, блядь, разница, пойдет он по-хорошему или нет, если конечный результат от этого не изменится?  Лучше уж ему пойти вразнос и устроить этим ублюдкам Варфоломеевскую ночь, пока он еще в состоянии это сделать. Но при этом, есть кое-что, что может заставить его передумать. – Отзови Хастура, – шипит он в направлении Гавриила, не отрывая глаз от наступающей на него четверки, – и я пойду мирно. Гавриил смеется, громко, откинув назад голову. – Даже если бы я хотел это сделать, а я очень, очень, очень этого не хочу… я сомневаюсь, что там осталось что-нибудь, от чего стоит его отзывать…. –  Он поворачивается к Сэнди, заговорщицки ему подмигивая. – Как ты считаешь? – Я почти уверен, что истребитель уже истреблен, – соглашается Сэнди, сверкая своей золотозубой улыбкой. – Истребитель уже истреблен? – восторженным эхом повторяет Гавриил, будто его брат только что выдал что-то исключительно остроумное, в то время как Кроули тошнит от непринужденного бездушия его слов.  – Нет, вы это слышали, а? – добавляет он, энергично хлопая Сэнди кулаком по предплечью.  – Гений он, этот брат мой, просто гений! Азирафель тоже был твоим братом, хочется крикнуть Кроули. И, ох, как ему хочется, чтобы этот подонок стоял сейчас поближе, чтобы он мог свернуть его чертову шею!  – Что ж, значит мне нет смысла подчиняться, не так ли, – сквозь зубы выговаривает он. Отчаяние и боль при мысли о любимом когтями раздирают душу, и он всеми оставшимися силами обуздывает эту боль, направляет ее в русло ненависти. Выпускает своего вампира наружу, угрожающе шипя подступающей ближе четверке: – У вас есть еще время сделать правильный выбор и убраться отсюда. – Ох, сладкий ты мой. – Рыжеволосая дама из лабораторной четверки одаривает Кроули снисходительной, едва ли не жалостливой улыбкой.  Она тянется в карман своего белого халата, вытаскивает оттуда блестящую черную штуковину, напоминающую карманный фонарик. Электрошокер, догадывается Кроули. – Этого же не будет. – Она нажимает на красную кнопочку на своем электрошокере и предвкушающе усмехается, наблюдая как электричество синей дугой вспыхивает, потрескивая, между двумя стержнями. –… Не так ли? *** - Азирафель! Входная дверь с грохотом открывается, и в дом влетает взъерошенная Анафема, а следом за ней не менее потрепанного вида Ньютон. Оба вооружены до зубов своим самым смертоносным оружием для охоты на вампиров. - Азирафель, ты…. – Она замолкает при виде пригвожденного к кухонному столу вампира и нависающего над ним Истребителя. Недоуменно хлопает глазами, встречая вопросительный взгляд Азирафеля. – … ты в порядке. Азирафель выпрямляется. Удивленно наклоняет набок голову, глядя на своих неожиданных гостей.  – А разве я не должен быть? – Эм… К нам заходил Адам…. – бормочет Ньютон, опасливо поглядывая на проткнутого колом вампира. – Он сказал, что видел какого-то подозрительного типа, который околачивался здесь у черного хода. Мы подумали…. – Аааа. – Азирафель понимающе кивает. – Что ж, я ценю вашу… эм… вашу попытку спасти меня. – Он указывает рукой на оружие, которое они все еще держат в боевой готовности. – Но, как видите, я в полном порядке, так что…. – А что здесь все же происходит? – прерывает его Анафема, подозрительно щурясь на вампира. А затем, видя, что Азирафель продолжает молчать, переводит взгляд на него. Осторожно, будто пробуя почву на прочность, спрашивает: – Адам упомянул что-то о Кроули, что его… похитили? Это правда? Азирафель чувствует, как дергается на челюсти мускул.  Горло вновь сжимается до боли. – Весьма, – умудряется выдавить из себя он. – Но теперь все уже хорошо. Это… существо только что рассказало мне, где найти Кроули, и я… сейчас как раз туда собираюсь. – Мы поедем с тобой. – Анафема делает решительный шаг вперед. Ньютон послушно пристраивается за ней. – О, я не вижу в этом необходимости. Я вполне могу разобраться с этим сам. – Азирафель выжимает бледную улыбку, которая, судя по скептическому выражению на лице Анафемы, совершенно ее не убеждает. – Вы с Кроули для нас практически семья, Зира, – с укором в голосе говорит она. Затем убирает свой пистолет в кобуру на поясе и скрещивает руки на груди. – Если Кроули попал в беду, мы едем с тобой. Позади нее Ньютон яростно кивает в знак согласия и закидывает арбалет себе на плечо. Азирафель закрывает глаза, тяжело вздыхая. – Хорошо, – соглашается он, сжимая пальцами переносицу.  – Вы можете поехать со мной. Но, пожалуйста, умоляю вас…. – Он поднимает на них глаза, смотрит пристально, серьезно. – … ни о чем меня не спрашивайте. Подождите, пока мы не убедимся, что Кроули в безопасности.    Его друзья недоуменно переглядываются, но, к его облегчению, дальнейших вопросов ему не задают.  Просто кивают в ответ. – Так. – Он делает короткий вдох, выдох. Поворачивается обратно к столу, вновь занося руку с кинжалом. – Осталось только уладить одну вещь напоследок. – Стой! – визжит вампир, и глаза его вновь панически расширяются.  – Ты ж обещал отпустить меня, если я тебе все расскажу. – Я даже и не думал давать тебе подобных обещаний, – возмущенно фыркает Азирафель. Да за какого дурака этот вампир его вообще принимает? – Но я… я же сказал тебе, где он. Я тебе все рассказал! – Совершенно верно, рассказал. – Голос Азирафеля становится леденяще тихим. – Описал мне все в мельчайших подробностях, включая твое собственное участие. И я благодарю тебя за честность. Поэтому вот это, – добавляет он, секущим ударом серебряного лезвия перерезая вампиру горло, – большее милосердие, чем ты заслуживаешь.