Мой (бес)смертный (Серия: Истребитель Вампиров; Часть 2)

Сознание возвращается внезапно, приветствуемое сильным, жестким ударом под ребра. Кроули охает, инстинктивно пытаясь отодвинуться от источника неожиданной атаки, и вдруг понимает, что сделать этого не может.  Он открывает глаза. Недоуменно хмурится, пялясь на толстые железные оковы, которые охватывают ему запястья и щиколотки. Тяжелые цепи толстыми змеями ведут от каждого из оков к большому металлическому кольцу, прикрученному болтами к железобетонной стене за его спиной.   – О, очнулся наконец, отлично.  – Перед глазами на мокром, замызганном полу возникает пара по несуразному безупречных, отполированных брогов. – Ты был в отключке так долго, что я боялся, что Сэнди чуток… переусердствовал, притаскивая тебя сюда. Откуда-то сверху раздается самодовольный смешок, и к паре кожаных брогов присоединяется другая, с тупыми, обшарпанными носами, обляпанными грязью и засохшей кровью.  Эти туфли Кроули помнит. Помнит, как перед угасающим взором на залитой его же кровью мостовой маячил их зловещий силуэт. Пыльная мостовая. Серебряная машина. Адам! Он рвется вперед, неуклюже дергается в сковывающих его цепях, пытаясь заставить непослушное, ноющее после действия серебра тело подняться. – Адам! – требующим голосом рычит он. – Что вы с ним…. Очередной резкий удар под ребра обрывает его на полуслове, отбрасывая обратно на пол. – Тебя, что, никто не учил манерам? – Тот же надменный, пропитанный раздражением голос пробивается сквозь жалкие попытки Кроули втянуть воздух обратно в легкие. Привлекает его внимание наверх к нависающему над ним холеному, гладко выбритому лицу, к холодным сиренево-голубым глазам, смотрящим на него с ехидным безразличием.  – Такие как ты не должны заговаривать, пока к вам не обращаются.  И уж тем более не с теми, кто выше тебя. – Может долбануть его еще разок? – откуда-то со стороны с алчным энтузиазмом вопрошает смутно знакомый голос. Сиреневый взгляд ни на секунду не отрывается от Кроули, но тонкие губы насмешливо подергиваются. – Пока еще нет, Сэнди, – с жестокой ноткой в голосе снисходительно мурлычет незнакомец. – Давай послушаем, что эта нечисть хочет сказать.  –  Он кивает Кроули, сжавшему кулаки так сильно, что заостренные когти проткнули кожу ладоней.  – Можешь говорить. Я вырву тебе чертову глотку, думает Кроули. Вслух он говорит другое.  – Я хочу знать, что вы сделали с мальчиком. Идеально ухоженная бровь выгибается гладкой вопросительной аркой. – Мальчиком? – Со мной был мальчик, – нетерпеливо рычит Кроули. – Что вы с ним сделали? – Сэнди? – Незнакомец поворачивается в сторону, вопросительно склонив голову. Кроули поворачивает голову туда же, с ненавистью сверлит взглядом лысого круглолицего подлеца, втянувшего его в эту передрягу.   Лысый задумчиво морщит свой лоснящийся лоб, бездушные карие глазенки моргают, уставившись куда-то вдаль. – Ах, да, – говорит он наконец, и рот его расплывается в торжествующей, сверкающей золотом вставного зуба улыбке, – там с ним в машине действительно был кто-то еще. Но я не знал, что это был ребенок. Он газанул и смылся, прежде чем мы смогли подойти к машине. Волна облегчения, которая накатывает на Кроули от этих слов, настолько мощная, что у него на мгновение кружится голова.  Он обмякает в цепях, грудь неровно вздымается.  В безопасности. Адам в безопасности. Слава, блядь, богу! – … было очень неосмотрительно с твоей стороны дать вампиру вот так сбежать. – Попрекающий голос незнакомца возвращает его в настоящее, заставляет сосредоточиться. – Мы истребители вампиров, черт возьми.  Наше дело истреблять! – Я…. – Он человек, – выпаливает Кроули, вновь запаниковав при мысли о том, что эти двое все же решать выследить Адама. – Прос…ссто мальчик. Чччеловечесссский м-мальчик. Вам не нужно его…. Туфля с тупым носом со всей силы ударяет его по рту, рассекая губу, и он осекается, захлебнувшись болезненным вдохом. – Я вижу, ты опять забываешь свое место, – хладнокровно замечает сиренеглазый и цокает языком, качая головой с притворным разочарованием.  Затем лицо его проясняется, и он загадочно добавляет, – Ну, неважно. Скоро мы это непослушание из тебя выцедим. А пока…. Он отворачивается от Кроули, кричит в сторону черной дыры дверного проема, ведущего из мрачной темницы Кроули в какую-то другую комнату, – Майкл! Майкл, как там обстоят дела с нашим коллегой? В ответ на его оклик по цементному полу раздается неторопливое цоканье каблуков, и вскоре из затененного дверного проема появляется другая фигура – высокая и бледная, одетая в модный, безупречно отутюженный брючный костюм.  Ее Кроули тоже узнает.   Видел мельком это бледное лицо в темноте салона машины. Вот же глупец, каким же неосторожным глупцом надо было быть, чтобы так легко угодить в ловушку истребителей. Женщина бросает на него беглый, безразличный взгляд. Кивает сиренеглазому. – Он уже в пути. Сиренеглазый вновь поворачивается к Кроули и ликующе потирает руки. Рот его расплывается в широкой, по-акульему хищной улыбке.  – Он уже в пути.  Он хмурится при виде озадаченного выражения на лице Кроули. Задумчиво хмыкает.   – Пожалуй, мне следует объяснить. Он делает шаг ближе, аккуратно садится на корточки перед Кроули, стараясь держаться вне зоны досягаемости железных цепей.  – Видишь ли, – начинает он тем же высокомерно снисходительным тоном, который так действует Кроули на нервы, – моя семья занималась истреблением таких как ты в течение многих веков. В каждом поколении один из нашей родни получал метку Избранного, дабы прославлять наш род и вселять страх в таких как ты. Только в этом поколении что-то пошло не так, и Выбор пал на того, кто недостоин ответственности и чести, сопряженных с этим великим званием.  Его некомпетентность и бесхарактерность наложили пятно позора на нашу семью. –  В глубине сиреневых глаз загорается холодный, пугающе жестокий огонек.  – Поэтому наша семья решила взять это дело в свои руки и, как говорится, все исправить. Кроули чувствует, как заостряются, практически неосознанно, клыки. Зубы обнажаются в оскале. – Ты Гавриил, – шипит он, дергая чересчур короткую цепь в попытке вмазать этому ублюдку, который пытался убить его ангела. – Ты – урод, который подставил Азирафеля. Незнакомец, Гавриил, качает головой, даже не вздрогнув от грохота цепей.  – Все еще такой грубый, – с притворным разочарованием журит он.  – Ну, неважно. Он плавно выпрямляется, вытаскивает из кармана телефон.  – Как я уже говорил, мы скоро с этим разберемся. А пока…. Он нажимает на номер на экране, заговорщицки подмигивает Кроули, пока ждет соединения. –Господин Ла Виста, – восторженным голосом приветствует он, и его акулья улыбка становится еще шире при виде того, как на это имя реагирует Кроули.  – Нет, нет, у нас все идет идеально по плану. Я просто хотел поинтересоваться, как близко вы от вашей цели.  Прямо через дорогу от вас? – Он вновь подмигивает Кроули. – Замечательно. Вы не могли бы быстренько сделать для меня фотографию?  Да. Да, сразу отправьте мне. Замечательно, – повторяет он, кивая в пустоту. – Ну что ж, удачи с выполнением вашей миссии, господин Ла Виста. Перезвоните мне, когда со всем справитесь.   Гавриил сбрасывает звонок. Ожидающе смотрит на экран, пока телефон не звякает, оповещая о поступившем сообщении.  Он нажимает на него, довольно хмыкает. – Ну-с, – говорит он, казалось, не обращаясь ни к кому конкретно, – там, похоже, все в порядке. Я думаю, нам пора переходить к нашей части плана. Он вновь садится на корточки перед Кроули, поворачивает к нему экран телефона. Сиреневые глаза хищно всматриваются в лицо Кроули.  – Майкл? – зовет он, вслепую махнув свободной рукой в направлении женщины. – Будь добра, принеси все нужное оборудование, а? И Кроули слышит, как эта женщина что-то говорит в ответ. Слышит, как стучат по полу ее каблуки. И ему наверно следует побеспокоиться, думает он. Следует посмотреть, что собираются делать с ним эти истребители. Но он не может. Он не может, потому что перед ним на экране телефона фотография коттеджа, его и Азирафеля коттеджа. Снятая с расстояния каких-то 30 футов.  И он видит занавесочки в шотландскую клетку на кухонном окне. И видит за ними силуэт Азирафеля.  Хастур – Хастур! – его видит. Хастур там рядом, а Кроули… Кроули не…. – Нет, – жалобно, умоляюще стонет он. – Нет…. *** Это поразительно, думает Азирафель, как ничтожно мал шаг от радости к боли.  Как быстро отчаяние может поджечь оперенные крылья надежды и заставить сердце рухнуть в самые темные, самые глубокие серные круги горя. Снаружи их коттеджа стоит припаркованная Бентли. Азирафель слышал, как она подъехала, характерный рокот ее мотора – как бальзам на его потрепанные нервы.  Все утро он переживал, сидел как на иголках в ожидании Кроули, ждал, когда можно будет усадить его на диван и поговорить с ним по душам, разуверить его в том ужасном убеждении, что он должен стесняться своей вампирской сущности, что должен рисковать жизнью, чтобы от нее избавиться.  Он несколько раз проигрывал в уме свой предстоящий разговор с Кроули. Он был уверен, что точно знает, что и как сказать. Он был готов.  И вот он выбегает на улицу, на губах радостная, полная надежды улыбка в преддверии возвращения любимого.  Но потом он видит за рулем Адама. Видит пустое пассажирское сидение. Видит взволнованный вид мальчика, широко распахнутые от страха глаза. И его улыбка тает, вокруг сердца тугим жгутом сворачивается что-то неприятное и холодное. – Адам, где Кроули? – спрашивает он, вновь пытаясь заставить себя улыбнуться. Потому что отсутствие Кроули имеет совершенно невинное объяснение, он в этом уверен. Так… так просто должно быть. Должно ведь? Адам выскальзывает из машины. Встает рядом, опустив глаза на землю.   – Я…. Он трясет головой, и из его горла вырывается что-то подозрительно напоминающее всхлип. – Адам? Азирафель делает шаг ближе, протягивая руку к мальчику. Раздается еще один всхлип, на этот раз более громкий, и Адам вдруг бросается вперед и заключает Азирафеля в объятия, прижимаясь к нему так же отчаянно, как четыре года тому назад возле сгоревшей часовни в Дартфорде.        – Прости меня, – рыдает Адам, уткнувшись лицом в рубашку Азирафеля. – Прости, пожалуйста. Я не должен был его слушать. Должен был вернуться. Но этот мужик, он пошел в сторону Бентли, и я... я испугался, и…. – Боюсь, я не совсем понимаю, дорогой мой мальчик. Азирафель поднимает онемевшие от страха руки, обнимает цепляющегося за него, дрожащего подростка.  – Может тебе стоит зайти в дом и присесть, а? – предлагает он, когда мальчик начинает потихоньку успокаиваться. – Выпить чашечку чая? Адам кивает ему в грудь, дает увести себя в дом.  Азирафель усаживает его за стол и начинает возиться на кухне, пытаясь успокоить нервы, перенаправив нервную энергию на выполнение простой, знакомой задачи: поставить чайник, накрыть стол, достать сахар, достать вазочку с конфетами…. – Там машина съехала с дороги, – хрипло выдает Адам, вяло сжимая в пальцах печенье, которое Азирафель чуть ли не силой впихивает ему в руку. – Кроули, он… он пошел помочь, вытолкал ее из кювета. А потом он… что-то случилось, он… он просто… он упал и…. – Упал? – пытается понять Азирафель. – Он, что, споткнулся? – На самом деле Азирафель не может себе представить, чтобы Кроули споткнулся. Кроули для этого слишком, по-змеиному, ловок. Но как еще можно такое объяснить? – Н-нет. – Адам качает головой, сердито проводит ладонью по блестящим от слез щекам. – Он… он качался… как будто… будто пьяный. А потом он…. А этот мужик, он взял и ударил его!  Прямо по голове, как… как…. А потом он затащил его к себе в машину и…. Он убил его, я думаю, что он убил его, а я взял и уехал. И ничего даже не сделал, чтобы… я ничего не сделал! – Ох, дорогой, – выдыхает Азирафель. Облегчение накатывает приливной волной. Он рад, что заблаговременно решил присесть, потому что вряд ли бы смог сейчас стоять – так дрожат у него ноги.  – Кроули – крепкий старый вампир. Никаким ударом по голове его не остановишь, не бойся, – уверяет он, улыбаясь спокойной, обнадеживающей улыбкой в ответ на недоверчивый взгляд заплаканных глаз.  Конечно, это все равно весьма тревожно, что кто-то вот так напал на Кроули. Как и сам факт, что Кроули, с его обостренным восприятием, позволил кому-то так вот к себе подкрасться. Здесь кроется нечто большее, Азирафель в этом уверен. Нечто тревожное. Но все не так плохо, как он опасался. Кроули ранен, это так. Возможно даже выведен на какое-то время из строя под действием какого-то препарата, который Адам просто не заметил.  Но он в порядке. Он будет в порядке. Потому что он жив, Азирафель в этом тоже уверен. Это мужчина, кто бы он ни был, не стал бы забирать Кроули с собой, если бы Кроули был мертв. А это значит, что Кроули кто-то где-то скрывает, и Азирафель его найдет. Найдет обязательно. Теперь, когда он немного успокоился после изначальной паники, у него в голове уже начал созревать план. Он позвонит Ньюту. Попросит его отследить телефон Кроули. А потом он возьмет свое оружие и пойдет спасать своего любимого. Но первым делом… первым делом он должен успокоить мальчика. Должен уговорить его пойти домой.  – Но… он не двигался. Я…. – Адам недоверчиво прищуривается. – Ты уверен? – На все сто, милый мальчик. Он и не такое пережил. – Азирафель протягивает руку через стол, похлопывает хлюпающего носом подростка по руке. Немного натянуто улыбается. – Бьюсь об заклад, он скоро будет звонить мне, чтоб я подъехал, его забрал.  – О. – Лицо Адама по непонятной причине мрачнеет.  – Мне не стоило его бросать. Надо было остаться там, правда? Тогда ему не пришлось бы…. – Нет, нет, нет. – Азирафель категорически качает головой. Хватает мальчика за плечи, ловя размытый слезами взгляд.  – Ты совершенно правильно сделал, что уехал, слышишь?  И не смей даже думать иначе. Кроули наказал тебе уехать, чтобы защитить тебя, и он был бы страшно огорчен, если бы ты его не послушался и пострадал из-за этого. Я знаю, что это было очень нелегко – уехать, оставив позади того, кто тебе дорог, но это было правильным поступком. И я уверен, что Кроули гордился тобой за это.  Я точно горжусь. Ты слышишь, Адам? Мальчик с несчастным видом кивает, и Азирафель отпускает его. Отодвигается, наблюдая за ним с ободряющей улыбкой.  За его спиной, требуя к себе внимание, громко свистит чайник.  – Будешь чашечку чая? – спрашивает он, вставая, чтобы подойти к плите и выключить конфорку. – Мне нужно кое-кому позвонить, но у меня есть тут еще печенье и немного варенья тоже. Ты можешь посидеть, выпить чашечку.  – Нет, спасибо. – Адам качает головой и тоже встает. – Я думаю, мама уже начала беспокоиться, что меня так долго нет. Я должен был вернуться полчаса назад. Небось опять попадет. Он улыбается, криво и натянуто. Снова всхлипывает, в последний раз вытирая лицо.  Мнется, стоя в дверях. – Ты… ты дашь мне знать…? – спрашивает он умоляющим и все еще немного шатким голосом. – …я… я имею в виду, когда Кроули вернется. – Конечно! Адам вновь кивает, еще мгновение задерживается в дверях, а затем, хлопнув дверью, вылетает на улицу.  Азирафель морщится от заставившего дребезжать оконные стекла грохота, мысленно пообещав себе поговорить с мальчиком по поводу его жуткой привычки хлопать дверьми, вместо того чтобы закрывать их аккуратно, как положено джентльмену.  Вынимает из кармана телефон, собираясь звонить Ньюту. И замирает, не донеся телефон до уха, когда через открытое окно до него доносится слабый, но ни с чем не перепутываемый запах сточных вод и гнили.