***
13 часов назад Кое-как наша компания разошлась по квартирам. Панарин пошёл спать к Вове, т.к. он жил через несколько домов от нас и у него были весомые сомнения, что он сможет дойти до дома самостоятельно в таком состоянии… Матвей и Богдан на правах родственников отправились к Макарову, громко гогоча на весь подъезд и вспоминая на сон грядущий прошедший матч. Чую, Макаров, который терпеть не может алкоголь, будет счастлив… я хихикнула, кое-как направляясь к своей квартире за Дёмой и вполне бодрым шефом. Подниматься по ступенькам на своих двоих в таком состоянии было проблематично, но мы не сдались и не уснули на лавочках у подъезда, да… Аксёнов, пройдя в квартиру, тут же оккупировал диван в зале, свалился на него прям в одежде и тут же захрапел. Я неуклюже накинула на него плед, который был сложен в кресле… перед глазами плыло и координация, конечно, хромала на обе ноги… уже порядком заплетающимся языком я сказала брату найти себе место, подушку и постельное самостоятельно, на крайний случай лечь в моей комнате, а я потом как-нибудь устроюсь рядом и даже приставать не буду — да, шутка вышла тупая, соглашусь, но все претензии к Тарасенко — это он нас споил до невменяемого состояния… но Дёма взял с кресла маленькую плюшевую подушку с Плуто — подарок мамы на один из дней рождения — и улёгся прямо на пол недалеко от дивана. Я посмотрела на него с некоторым удивлением, стоя посреди комнаты и усиленно пытаясь вспомнить, что я хотела… голова кружилась, стоять на ногах было тяжело и я схватилась за спинку кресла, чтобы не полететь носом в ковёр… вот чёрт! Что же я хотела? Кажется, перед тем, как зайти в квартиру, мелькнула какая-то мысль, она мне показалась важной… как же кружится голова-то, бляяяя… я с трудом сфокусировала взгляд на оконной раме, уставившись в одну точку, чтобы хоть немного перестала кружиться голова, а вот думать было ещё тяжелее. Наконец мой пьяный в хламину мозг вспомнил, что я хотела сходить в ларёк за домом… только зачем? А, ладно! На месте соображу! Решила я, отлепляясь от кресла, и на носочках пошла обратно к двери, стараясь не шуметь — не хотелось никого разбудить и ещё больше не хотелось объяснять в этом случае, на кой чёрт я попёрлась обратно на улицу. Я же и сама не помню! Поход по ступенькам вниз дался мне ещё тяжелее. Алкоголь слился с кровью в однородную жидкость, которая теперь бежала по венам, обжигала изнутри кожу и толкала на приключения. Какие? Ну… наверняка же я их найду, да? Не зря же говорила мама, что пьяным море по колено, но в нём утонуть ещё проще, чем трезвому. Или она не так говорила? Я хихикнула, оказываясь снова на улице. Ночью ещё было прохладно, но мне под таким количеством выпитого было жарко. Я жадно глотала воздух и пыталась просто устоять на ногах, но затем всё-таки медленно направилась к выходу за двор… рюкзак, который я зачем-то захватила из дома, теперь мешался и казался слишком тяжёлым, да и в шарфе, всё ещё завязанном на шее, было жарко. Не кстати я вспомнила, что в рюкзаке ещё оставалась бутылка ликёра… да уж, давненько я столько не пила! А кто виноват-то? Душа требовала найти крайнего… это же не я добровольно напилась, а это всё кто? Правильно, это Вова виноват! Я ему это ещё припомню! Фонарь у дома отчего-то показался мне слишком смешным, и я едва не упала, в последний момент хватаясь за дерево и сдерживая дикий порыв смеха пьяной чайки… на кой чёрт я вообще сюда пошла? Ах да, в ларёк же, ну… Вернулась я к подъезду, по ощущениям минут через 15-20. Когда вернулась, уже благополучно забыла, зачем ходила в ларёк, а перед глазами всё ещё мельтешили вертолёты… я плюхнулась на скамейку и слегка развязала тёплый шарф, ослабляя узел, который казался мне сейчас удавкой, а потом и вовсе убрала в рюкзак. Голова кружилась, а тело била мелкая дрожь, которую, впрочем, я почти не замечала… захотелось закурить и я вытащила из рюкзака начатую ранее пачку и зажигалку, пальцы не слушались, но я умудрилась вытащить из пачки одну сигарету и даже не высыпать остальные… чиркнула колёсиком, кинула это всё обратно в рюкзак и с удовольствием затянулась. После сладкого алкоголя, сейчас действующего на организм больше как сладкий яд, горечь на языке казалась даже чем-то приятным. Я вытянула ноги, расслабленно откидываясь на спинку скамейки и прикрывая глаза… странный, извращённый, но всё же каааайф! Прохладный ветерок приятно обдувал разгорячённую кожу, и становилось хорошо. Едкий дым сигарет медленно наполнял лёгкие, успокаивая мысли и эмоции, и даже спать особо не хотелось. Наверное, так просидеть я могла бы даже до утра, да и с другой стороны — че бы и нет? Но моё уединение даже тут было вероломно нарушено. Наверное, в таком состоянии, мало что видя перед собой и почти не слыша, пребывая в странной алкогольно-никотиновой нирване, да ещё с закрытыми глазами, я бы чужое присутствие и вовсе не заметила. Но из приятной, почти сонной нирваны меня вырвал чей-то мягкий, мужской голос, притом совершенно незнакомый. — Буэнос тардэс? — Словно спрашивал незнакомец, усаживаясь рядом. Не открывая глаз, я ощутила аромат его парфюма с цитрусовыми нотками и горчинкой, кажется, грейпфрутом… вот же чёрт. Кто это такой и что ему надо от меня среди ночи? Какой извращенец вообще шастает по улице в такое время? — Эээ… — Протянула я, пытаясь сообразить, что он мне только что сказал. На каком это языке, блять? Ну английский я узнаю даже будучи совсем в хлам, прости Господи… испанский? Кажется, я что-то похожее слышала от Ирки, когда она вернулась из Доминиканы? — What? — Тупо выдавила я, даже сквозь алкоголь чувствуя себя круглой дурой. Мозг соображать отказывался, мысли перемещались в голове уж слишком медленно, разговаривать вообще не хотелось… незнакомец усмехнулся. — Бьенвенидо ун фан лос бланкос. — Почти без акцента сказал он на чистом испанском. А то, что это было сказано именно на нём и без единой ошибки, я поняла каким-то шестым чувством, даже будучи настолько пьяной. Но испанский в нашем захолустье звучал, будто язык инопланетян… — Лос бланкос? — Переспросила я заплетающимся языком, хмуря лоб. Из всего сказанного я поняла только это, но тут уж ночью разбуди — всё, что связано с Реалом, я определю безошибочно! Парень мягко рассмеялся и, похоже, тоже был порядком пьян, что я тоже определила почти сразу. Значит, ещё один фанат Реала? У нас тут и правда диаспора собралась! Может, уже стоит организовать фан-клуб, открыть спорт-бар наконец, скинуться на коллективную поездку до Мадрида?.. Надо будет подумать об этом… когда протрезвею. — Да да, Хала Мадрид и всё такое… — Я махнула на него рукой, всё-таки открыв глаза и попытавшись хоть что-то разглядеть. Но это было сложно, перед глазами по-прежнему плыло, а голова нещадно кружилась и это раздражало. Не зря я не люблю вино, а от него эффект может быть и похуже… — Я сказал, что приятно встретить фаната сливочных даже в этом городе. — Сказал незнакомец уже на русском, склонив голову набок и хитро улыбнувшись мне. Наверное, будучи трезвой, я бы оценила его довольно высоко, чуть ли не так же, как Матвея, но в нынешнем состоянии это было проблематично. Внешние черты парня расплывались перед глазами, но вот голос его показался мне приятным. Он говорит по-испански… эта информация показалась мне интересной. Я фыркнула, оценив сказанное им. — В этом городе? Ты так говоришь, будто ты иностранец и приехал прямо из Мадрида… — Я хихикнула, мне показалось это смешным. — Как ты угадала? — Хмыкнул парень, и я с трудом сделала над собой усилие, чтобы развернуться боком и лучше его видеть. Он смотрел насмешливо, но расслабленно — видимо, тоже под алкоголем и в той же нирване, откуда он ранее выдернул меня. Я моргнула, прогоняя круги перед глазами, которые никак не исчезали… — Да ладно? — Я тоже ответила ему насмешкой, ехидно прищурив глаза. — Ещё скажи, что лично знаком с Пересом и ходишь в гости к Раулю… — Неа, с Фло лично не знаком, его знает мой отчим. — Покачал головой странный парень, а я всё больше удивлялась, слушая его. Пиздит? Или?.. — А вот с Раулем я знаком, хоть и не был у него в гостях. Зато был у Гути и даже у Бекса. Когда они только переехали в Мадрид в прошлом году, у него и Виктории брала интервью моя коллега для журнала, а я был за оператора, т.к. Мигель заболел и я его подменял. — С той же лёгкой, расслабленной усмешкой вспоминал парень, а у меня отвисла челюсть. Но он же врёт, ну! Я тоже могу придумать, что была лично знакома с принцессой Дианой и езжу во дворец к Королеве на чаепитие, но это же чушь! Но что-то в его голосе подсказывало, что он не врёт. Вот те на… — А потом я принимал участие в командной фотосессии перед началом сезона. — Он подмигнул мне, и я с трудом вернула челюсть на место, глядя на него, как на ожившего Ленина. — Ты… вместе с игроками… — Мой мозг с трудом переваривал информацию, а его голос неожиданно возвращал в нирвану и приятно обволакивал меня, я слушала его будто издалека… будто в детстве — когда я уже засыпала, а мама всё ещё рассказывала сказку. — Разумеется, в качестве фотографа. — Рассмеялся парень. — Хотя несколько фотографий с командой у меня есть… потом покажу, если хочешь. Я вроде бы брал их с собой, хотя это не точно… Он задумчиво смотрел перед собой, как бы вспоминая — а я на него, удивляясь и не веря в то, что я слышу. А потом до меня дошло… — Погоди… я правильно тебя услышала… ты был дома у Дэвида??? — Я аж подскочила на лавочке, когда поняла, ЧТО именно он имел ввиду. Мои глаза стали размеров блюдец. — Нет, правда? У самого Дэвида Бек… Моему изумлению не было предела, и я едва не сползла с лавки, в последний момент удержавшись на ней. Голова не перестала кружиться, но после его слов казалось, что её сняли с плеч и покрутили в воздухе как футбольный мяч. Я выдохнула и заставила себя откинуться обратно на спинку скамейки, удерживая себя от резких движений… Но этот парень… в гостях у моего любимого Дэвида… умереть и не встать мне с этой лавки! Парень рассмеялся. — Ну да, а что тут такого? — Он пожал плечами и посмотрел так, будто в этом не было ничего особенного. Бекхэм? Тю… это же как к Тарасу в гости сходить в соседний дом! Подумаешь, событие! Я помотала головой, силясь прогнать вертолёты, но они не уходили… и тогда я помахала руками перед глазами — как кошка лапками, пытающаяся смахнуть что-то с мордочки. Сравнение, пришедшее в голову, насмешило… если я кошка, сейчас бы залезть к кому-нибудь на коленки и чтоб меня погладили, а потом так легонько коготками и замурчать… мррр… блять, о чём я думаю? Я с трудом сдержалась, чтобы не захихикать — а то он же точно подумает, что я ненормальная… почему мне вообще есть до этого дело? Кто он такой вообще? Не похож ни на кого из соседей! Хотя постойте… я же пьяная, я могу его просто не узнать! Ой блять… стойте-ка, он же был в гостях у Дэвида, этот парень был дома у Дэвида… да, вот информация, заслуживающая внимания! Блять… слишком много мыслей для моей пьяной головы, мозг, остановись, ааа… Я снова помотала головой и постаралась дышать поглубже, чтобы сосредоточиться на разговоре. Получалось откровенно плохо… — …а Виктория — вся такая леди, манерная, как принцесса, всегда держит осанку, смотрит на тебя, а ощущение — будто на камеру позирует. Говорят, что она никогда не улыбается, лишь бы морщины не появились. — Фыркнул парень, очевидно, до этого тоже говорящий что-то про Дэвида, его дом и семью. Блять, как же сложно сосредоточиться… Ну Тарас, такую бодягу намешал, что в школе бы не решились выпить! Да мы бессмертные, раз выпили это всё и в таком количестве! Водка, отвёртка, ягуар, кажется, там ещё было вино… боже мой! А теперь меня колбасит, а завтра и вовсе захочется сдохнуть… Всё, до следующего сезона Ла Лиги не выпью ни капли! Так, что он только что сказал про Викторию? Что она фифа и выпендривается? Я итак это знала… Я всё-таки хихикнула, с трудом поворачивая к нему голову и тут же ловя новые созвездия перед глазами. — Никак не могу понять, врёшь ты всё или нет… — Я склонила голову набок и попыталась приглядеться к парню, насколько мне это позволяли противные вертолёты у глаз… Мне было сложно сфокусировать взгляд, но мне всё-таки немного удалось его разглядеть. Парень показался мне довольно симпатичным, очень уверенным в себе и немного смешным. Почему? Возможно, он всё придумал… как я могу на слово верить в ТАКОЕ? Он сидел рядом со мной и выглядел совершенно расслабленным, длинные ресницы легко подрагивали — он тоже прикрыл глаза и чему-то улыбался, и вот как раз улыбка-то и выдавала, что он тоже под градусом. Встретились два алкаша на лавочке ночью… ой, то есть болельщики Реала… пардон. Я подавила новый смешок, продолжая не без труда его разглядывать. Он улыбался не то чтобы глупо, но скорее как человек, который улыбается не к месту и не ко времени, но которому наплевать на то, что о нём подумают. А ещё он показался мне немного мечтательным… на мгновенья, что мой взгляд скользил по лицу парня, я даже забыла про вертолёты и что кружится голова. Мне стало любопытно. Почему? Да кто знает? Алкоголь? Или просто женский интерес? Мне было сложно рассмотреть его шмотки и сделать выводы, как учили модные журналы и опытная Лебедева, но то же шестое чувство подсказывало, что парень явно не из местных и он действительно похож на европейца… а ещё этот его парфюм с цитрусом… мне показалось, что он ему подходит. Кислит, с горчинкой, в меру сладкий и напоминает солнечную Испанию… солнечную? Кто же напоминал мне солнце когда-то? Как будто изнутри из него струился свет… но о ком речь? Не помню, блять… это про папу? Или? Чёрт, всё-таки тяжело думать, а вспоминать так ещё сложнее… я задумалась и не заметила, как смотрю в его сторону уже несколько минут. Парень усмехнулся, лениво приоткрыв один глаз, и взгляд его стал лукавым. Ни хитрым, ни насмешливым, а именно лукавым — по доброму, но со смешинкой. И так тоже на моей памяти смотрел только один человек… но я не стала вспоминать, голова со скрипом соображала и насиловать её лишними попытками что-то или кого-то выудить из памяти, ну… такое себе. Я не отреагировала, только вынырнула из своих мыслей и теперь уже обратила внимание на его футболку. Фирменная футболка Реала, нашивка Адидас — и явно настоящая, но эмблема с фиолетовой полоской — которая была у клуба до 1997 года… я удивилась, вскинув бровь, а ладонь сама потянулась к волосам и взлохматила их — я так делала всегда, когда уходила в свои мысли, непроизвольно. — Пялишься. — С ленивой усмешкой констатировал мой новый знакомый испанец (?!), я вздрогнула, но взгляд не отвела. Тогда он щёлкнул пальцами перед моим носом. — Эй! Не зависай. А то… Я фыркнула, пьяно хихикнув. А то что? Я и сейчас не отвела взгляд, невольно цепляя его. В тускловатом свете фонаря сверкнули необыкновенно яркие, синие глаза… он снова мне кого-то напомнил, и снова я отмахнулась. Я поймала себя на мыслях, что Стрелецкий так не смотрит, у главного ловеласа нашего города взгляд совсем другой… Матвей всегда смотрит прямо и откровенно, и по нему всегда понятно, что у него на уме. Этот же… какой-то загадочный. Непонятный… помимо того, что я буквально вижу его в первый раз в жизни, я чувствую в нём какую-то загадку. Будто с ним что-то не так, или он не хочет показывать себя настоящего и окружающим демонстрирует маску, или он просто кажется мне загадочным иностранцем из далёкой Испании (если не врёт!) и мне теперь любопытно, из чего он состоит… почему я вообще о нём думаю, сидя ночью на лавке, пьяная в хлам и к тому же будучи с ним не знакомой?! Я с силой мотнула головой и заставила себя отвернуться… — А то что? — Всё-таки не удержалась я от насмешливого вопроса ответом на вопрос. — И я не пялилась. И даже если так, то эээ… — Я попыталась собрать мысли в одну кучу, что получалось со скрипом. — Ты не можешь мне запретить. Ты же не это… — Я задумчиво погладила волосы, наматывая прядь на палец. — Не картина в Лувре, во! Или Лувр это не в Испании? Ой, точно, он же в Париже… — Я глупо хихикнула, ощущая себя круглой идиоткой. Блять, Лера, что ты несёшь… но остановиться уже не могла. — Какие у вас там музеи? Я не унималась, а парень теперь смотрел со смесью странной насмешки, удивления и иронии, выгнув бровь, и посмотрел на меня оценивающе, наверное прикидывая: я такая дура, потому что пьяная? Или у меня в принципе не все дома? Ну если подумать, то дома у меня и правда не все, я же здесь… я подавила смешок, качая головой и чувствуя, как алкоголь не только не отпускает, а кажется, накрывает ещё больше. Бляяять… — Нет, ну про музей Реала на стадионе я, разумеется, знаю… — Решила я повыпендриваться тем, какая я фанатка, состроив умный вид. Ага, как же… — Но это всё не то. — Я сделала вид, что задумалась, уже машинально махнув ладошкой-лапкой перед глазами, а по его виду теперь можно было сделать вывод, что он изо всех сил подавляет порыв хохота, и плечи его подрагивали. — И вообще, эээ… все эти музеи платные, никто не может туда зайти просто так и пойти смотреть на картины! Но ты же не в музее! — Возмутилась я, кажется, совершенно искренне. Его губы дрогнули и он фыркнул, продолжая смотреть на меня с насмешливым любопытством, типа что ты несёшь, мать, и что ты курила перед этим? Ну курила-то я обычный винстон, а вот что я пила… лучше ему не знать. Небось в этих его Испаниях такое точно не пьют. Ну и ладно! Все знают, что русские самые отбитые! — Значит, ты не можешь запретить людям на тебя смотреть! Я выдохнула, а потом снова ощутила себя круглой дурой, да ещё и пьяной… я хихикнула, а он уточнил с таким серьёзным выражением лица, что кажется, я первая после этого начала ржать и остановиться было сложно… — Людям — это тебе? — И смотрит так серьёзно. А глаза-то блестят… я подумала, что он всё-таки хорошо владеет собой. Видно же, что он выпил и возможно, тоже немало, но как держится-то! А может, он просто хороший актёр? — Мне… а ты видишь тут кого-то ещё? — Таким же серьёзным тоном ему в тон ответила я и даже засомневалась в своих же словах, принимаясь оглядываться по сторонам с видом жертвы маньяка… Так… ну зелёные черти вроде ещё не появились, белочки тоже нет, галлюцинаций не испытываю… а может, этот странный парень-типа испанец мне мерещится? Я всерьёз засомневалась в том, что действительно его вижу, и нахмурилась. Блять… а вдруг правда белочка накрыла? — Ой… а ты сам-то настоящий? — Испуганно спросила я и вдруг шарахнулась от него в сторону, едва не слетев со скамейки. — Я столько выпила, что не удивлюсь… эээ… может, ты глюк? Парень молчал с несколько секунд… а затем расхохотался, держась за живот и откинув голову назад. — Боже мой Альфредо… что ты несёшь? — Он смеялся так открыто и искренне, что на глазах даже выступили слёзы. — Ты ненормальная! — Сквозь порывы смеха выдавил он, глядя на меня то ли как на законченную идиотку, то ли… с восхищением? Ого. Мои пьяные бредни впечатлили горячего испанского паренька… как-то мой мозг старательно игнорировал тот факт, что паренёк-то русский! — Да? Мне говорили… — Ляпнула я первое, что мне пришло в голову, и тут же прикусила язык. Он фыркнул и икнул от смеха, а потом склонил голову набок, как бы прикидывая: действительно сумасшедшая или?.. — Но откуда я знаю, что ты мне не мерещишься? — Не унималась я, решив переть до конца. Я же всё равно пьяная, так и хуле мне… — Может, у меня эта, как её… белочка? Нет, не белочка… — Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить умное слово. — Шизофрения… во! — Ну то, что ты чокнутая, я уже понял… — Парень прыснул, качая головой. — Я тебе мерещусь? Ну… можешь потрогать, если не веришь. — Милостиво разрешил он, посмотрев на меня снисходительно. Мне? Потрогать? Омг… Матюшу трогать мне запретили… но его-то можно! Я с долей восторга, как ребёнок, дорвавшийся до чего-то запретного или заветной игрушки, которую ему долго не давали, протянула руку и замерла на мгновение, посмотрев с опаской. Если он глюк, то… — Не бойся, в воздухе не растаю. — Фыркнул тот, откровенно веселясь надо мной и моим нерешительным видом. Не давая себе времени на раздумья, я посмотрела на него и быстро коснулась эмблемы на его футболке — в последний момент именно она привлекла внимание… — Старая эмблема… — Задумчиво произнесла я, не торопясь убирать руку. Кружок с короной и полоской внутри расплывался перед глазами, а пальцы почувствовали тепло его тела через плотную ткань, и я невольно вздрогнула. Нет, определённо галлюцинация не может быть такой горячей, так вкусно пахнуть мандаринкой… или всё-же грейпфрутом? , и носить футболки моего любимого клуба. Хотя последнее всё же спорно, но… я невольно подняла глаза, тут же встречаясь с ним взглядом, и замерла: вот блять… его взгляд меня немного смутил — насмешливый, но любопытный, типа что же я сделаю дальше? Мне и самой было любопытно, чего уж там! Стрелецкий ранее смутил тем, что вызывал у меня самые неприличные мысли. Этот парень же… ничего неприличного (пока?) не вызывал. Но этот взгляд… мои пальцы невольно соскользнули ниже, коснувшись места, где под футболкой мерно билось сердце, он вздрогнул, а я быстро убрала руку, окончательно смутившись — словно обожглась… в синих глазах мелькнула насмешка и ещё что-то, но на самом деле он смотрел на меня больше с любопытством и при этом оставался совершенно спокойным, будто изучал. — Да, старая. — Наконец кивнул он как ни в чём ни бывало, делая вид, что ничего не произошло. А в сущности-то… ничего и не произошло. Но постепенно под тонной выпитого алкоголя я расслаблялась и многие моменты меня не напрягали, на которые обязательно я обратила бы внимание, будучи трезвой. Ну подумаешь, сижу с незнакомым парнем ночью на лавочке… делов-то? Я не могла сказать наверняка, понравился он мне или нет… слишком сложно думать под алкоголем, но наверное, просто будучи пьяной, мне хотелось внимания, приятных прикосновений и хотя бы безобидного флирта. А раз уж Стрелецкий был под запретом, почему бы не обратить внимание на кого-либо ещё? — Мы переехали в Испанию в 1991-м. Я почти сразу стал болеть за Реал, влюбившись в команду в матче с Мальоркой — они приезжали на выездную игру, а мы с мамой только-только переехали туда к отчиму… для меня много значит эта эмблема. Под ней много великих игроков выходило на поле. Я слушала со смесью восторга и любопытства. Похоже, он не врёт про Испанию… я снова посмотрела на него, уже особо не стесняясь. Да и чего стесняться-то? Что я, красивых парней не видела раньше? Упс… я признала его красивым? Это осознание заставило меня задумчиво закусить губу, мой взгляд расфокусировался и скользил теперь от эмблемы, привлекшей внимание, до его глаз и ниже… да уж… насыщенный у меня день сегодня был. Теперь вот сижу на лавке с незнакомым симпатичным парнем и веду беседы… про Реал вот заговорили. Кто бы мог подумать? Я хихикнула. — Похоже, ты не врёшь. — Сделала я вывод, глядя на него с усмешкой и склонив голову набок. — Что я не глюк или что я действительно жил в Испании? — Хмыкнул тот, отвечая на мой взгляд. Почему-то это вызывало мурашки… так смотрит… будто в душу. Или просто изучает. Или… — Про Испанию. — Задумчиво ответила я, моргнув. — Что ты не глюк, я ещё немножко сомневаюсь… — Хихикнула я, поймав его взгляд. Его глаза опасливо блеснули в темноте, а затем он оказался неприлично близко и совершенно неожиданно. — Хочешь, чтоб убедил? — Прошептал он мне на ухо, и я почувствовала его дыхание совсем рядом. Ой-ей… я отчего-то замерла будто в предвкушении, но отнюдь не лёгкое опьянение, его неожиданная близость и мягкий голос на ухо… будоражили не меньше какого-нибудь ликёра, что всё ещё лежит в рюкзаке! — Убеди. — Особо не задумываясь, ляпнула я. Алкоголь во стократно усиливал все чувства. Голова кружилась, а глаза ловили вертолёты, но когда его рука легла на плечи и он притянул меня к себе — меня будто пробило мощным зарядом тока. Вот так просто, будто мы сто лет знакомы, и никаких тебе угрызений совести и противного голоса Лебедевой в голове, что мол, это нельзя, а то можно, смотреть можно, а трогать… ммм… — Qué dirías si esta noche… — Он снова прошептал, едва касаясь губами моего уха, но от его мягкого, вкрадчивого голоса, и от испанской речи мне захотелось запищать. Мамочки… как же звучит-то! Продолжай, мне определённо нравится! Я аж зажмурилась, невольно подаваясь навстречу. — Te seduzco en mi coche? Я не поняла ни слова, но от эмоций и какого-то странного предвкушения покраснела, глупо хихикнув, будто пьяная школьница, которую парень уламывает на секс. Ну, если подумать, то в моём пьяном представлении его действия всё ещё не были похожи на подкат, да и выходит, что я сама спровоцировала? Но кто сказал, что я буду против? О божечки… — Переведи… — Смущаясь, как пятиклассница, попросила я, уже не скрывая, что если это и подкат, то он определённо зачтён. А вот Матюша-то так не сможет! Он не знает испанского! 0:1, Стрелецкий, и не в твою пользу! Он отчего-то посмотрел на свой Скайлайн, стоящий на том же месте, где когда-то оставлял машину дядя — хрен знает, почему я об этом подумала, но мысль надолго в голове не задержалась… — А вот не переведу. Мучайся в неведении… — Тихо фыркнул он и уже почти убрал руку, собираясь отстраниться. Но я не была готова к такому бессовестному облому, поэтому под воздействием порыва и обострённых эмоций, ну и конечно, от невероятного испанского, который вызывал уже не такие безобидные желания… я не дала ему отстраниться, дотянулась до его шеи, притягивая к себе, и поймала его губы своими. Снова заряд током по телу… такой яркий аромат цитруса, привкус белого вина на губах — это же тот самый чаколи, я же не могла перепутать? И невероятно сладкий, горячий поцелуй, теперь также ярко напоминающей солнечную страну на Пиренейском полуострове. Не знаю, что больше сносило крышу — его голос, говорящий непонятные слова на чужом мне языке, но при этом настолько сексуально, что я и без алкоголя бы с ним уже… наивные детские мечты замутить с иностранцем? Да вроде я и раньше не страдала таким, мне в былые годы и Вадика хватало… странная подъездная романтика среди ночи, будучи пьяными? Или?.. В нём я почувствовала то, чего не чувствовала в других, даже в Белове — это небывалую страсть, пусть и скрываемую под маской невозмутимости почти всё время, и ту самую искру, которая может разжечь пожар и… мне определённо нравилось. Я давно не была неопытной наивной девчонкой, но наверное, это всё алкоголь… да, целуй меня, целуй, горячий испанский мальчик… я закрыла глаза и подалась навстречу, прижимаясь сильнее, хотелось большего… может, это действительно алкоголь и мне потом будет стыдно, но сейчас помимо головокружения (от него или от водки с отвёрткой?) в животе порхали те самые бабочки и моя внутренняя домашняя кошка сейчас почти довольно мурлыкала, выпуская коготки… ох, да. Видимо, именно этого мне не хватало весь вечер, и не дав себе дорваться до Стрелецкого, мирно дрыхнущего сейчас у Макарова на диване, я теперь с удовольствием восполняла недостаток внимания с этим странным парнем. Стыдно ли мне было? Да нисколечко! Он что-то говорил на испанском, я то смущалась, как наивная девственница, то хихикала, как идиотка, то откровенно таяла… пожалуй, я обнаружила два мощнейших афродизиака для себя: это алкоголь и испанская речь… КАААК же он говорил! Если бы он работал в сексе по телефону, я бы спустила туда всю зарплату и слушала его часами, ей богу! Последнее, что я помню перед более горячим продолжением после почти невинных обнимашек на лавочке, это лёгкий поцелуй в шею и тем же мягким, обволакивающим бархатом брошенное мне на ухо: — Yo te deseo… Тут уже и без знания языка было понятно, о чём это, и… тут же окончательно снесло крышу. От его испанского подгибались колени, эффект усиливался алкоголем и дефицитом внимания — последние мои отношения закончились около года назад — незадолго до защиты диплома, когда мы с Даней решили расстаться и он твёрдо решил уехать в столицу, а я не стала уговаривать остаться и ехать с ним тоже не захотела. Разовых интрижек я отчего-то тоже избегала. Сколько ж у меня уже не было… его горячие ладони на моей талии, и я почти висну у него на шее, не разрывая уже более требовательный поцелуй, от которого становится ещё более жарко. Или это тоже шалит алкоголь? И это всё перед подъездом… я решаю ускорить события и тяну его за собой в подъезд, на ходу пытаясь достать ключи, но те, как назло, не находятся, и я уже не помню, закрывала ли дверь вообще… но когда он легко открывает дверь квартиры напротив и толкает меня туда, лишь мимолётное удивление проскальзывает в мыслях: это та самая квартира? Я почти не помню про спор с Иркой и о том, что я должна буду сделать, если мой сводный братец даст ей от ворот поворот и… сейчас определённо не до глупого спора с подругой. Как же он хорош… я понимаю, в чём отличие этого горячего парня от других… ой, я же даже не узнала его имя… а не всё ли равно? В отличие от других, кто стремится побыстрее и упускает тем самым самое приятное, он явно умеет растянуть удовольствие… целует неспешно, жарко и даже нежно, но явно не желает торопиться, ну ради такого и я потерплю, что же… а голову нещадно кружит, но теперь в его руках я не боюсь потерять равновесие. Из наполовину открытого окна дует прохладный, почти летний ветерок, и я вздрагиваю, когда оказываюсь на подоконнике, прислоняясь спиной к холодному стеклу у закрытой половины окна. А затем его горячие пальцы скользят по голым бёдрам… ммм… такой контраст! Мурчу, как кошка, уже не сдерживаясь… ноги обхватывают его бёдра, прижимая к себе, ближе, ещё ближе… алкоголь долбит в голову, обостряя все чувства в стократном размере! И становится хорошо. Хочу, хочу тебя… или как это будет на испанском? Yo te deseo, bébé… да ещё на французский манер! О боже… аж ноги сводит, а тело накрывает горячая волна желания… говори, говори ещё, чтобы я кончила уже от одного твоего голоса, а потом ещё раз — когда любимая футболка с Бекхэмом полетит на пол, а твои пальцы коснутся голой кожи. Так неспешно, изучая подушечками пальцев, так издевательски нежно, словно желая сильнее завести… я невольно подаюсь навстречу, мне нестерпимо хочется большего и с губ срывается нетерпеливый стон. Он усмехается, отрываясь от моих губ, а в синих глазах мелькает дерзость — та самая искорка, от которой до пожара всего пара секунд! — Торопишься, крошка? — Я в свою очередь пробираюсь пальчиками под его футболку, пока мне не удаётся её стянуть, провожу длинными ногтями по его плоскому животу и слышу его удовлетворённый выдох. — Sí, ahí tienes… Me gusta. Ох ты ж, боже мой… я закусила губу, шумно выдыхая и впиваясь ногтями в его кожу, словно игривая кошка, разомлевшая от ласк… это просто невозможно… я столько раз слышала песни на испанском, мы смотрели репортажи о Реале и даже интервью игроков без перевода и никогда испанская речь не вызывала ТАКУЮ реакцию. — Ты чёртов провокатор, это же просто возмутительно… — Шепчу ему в губы, а потом кусаю, продолжая несильно царапать его кожу, опускаясь ниже — по животу и ниже, ловя застёжку на джинсах. — Я жил в Испании с 11 лет и никогда не задумывался, что привычная мне речь может на кого-то действовать так… значит, тебе нравится? Я учту. — Мурлыкал он, прикрыв глаза. Вот же наглец… мельком думала я, отдаваясь новым ощущениям. Такая романтика по-испански в старой квартире родственницы матери моего брата… одна его речь уже вызывает во мне пожар, а когда он касается вот так… мой стон смешивается со сдавленным всхлипом. Под воздействием его проворных пальцев легко поддаётся застёжка лифчика, и он падает на пол, скользя по ногам, а следом и его фирменная футболка моего любимого клуба — словно белоснежное знамя Реала над Сантьяго Бернабеу в небе Мадрида… какая ирония: я даже сейчас осталась верна своим принципам, секс со своим же, с таким же сумасшедшим фанатом Реала, да ещё владеющим испанским?.. Лера, да ты словила джекпот! Он касается мягко, плавно проводя горячими пальцами по прохладной коже и вызывая дрожь, медленно скользит по животу, заставляя сжиматься мышцы в приятном возбуждении, от которого уже давно мокро в тонких шортах, и его ладонь ложится на грудь, слегка сжимая. Он продолжает что-то шептать на испанском, а у меня в глазах звёзды от напряжения между ног и такого яркого желания, накрывающего с головой… хочу, безумно хочу тебя, возьми меня в какой угодно позе и как тебе захочется, ну же… Мучительно нежно он целует шею, прикусывает мочку уха, заставляя запрокинуть голову, что-то шепчет, и хотя я не понимаю ни слова, эти непонятные слова звучат безумно сексуально и заставляют кусать губы, предвкушая что-то большее… я уже чувствую его возбуждение сквозь джинсы, а затем моя ладонь ныряет внутрь, сжимая в кулачок его набухший член, и я тут же ловлю его сдавленный вдох мне на ушко — да, я помню, как он это сказал… Me gusta кажется? Да, мне тоже нравится, котёнок, никогда бы не подумала, что потеряю голову от испанского парня… откуда они в наших краях? Он снова целует, но уже более нетерпеливо и жадно, врываясь в мой рот и ловя мой глухой стон с искусанных губ. Мне нравится… давай, скажи ещё что-нибудь по-испански, заставь меня совсем обезуметь, я итак уже готова на всё… чувствуешь? Я перенимаю правила игры и медленно провожу пальчиками по всей длине ствола, чуть сильнее сжимаю головку и чувствую тёплую влагу — да, я знаю, что ты тоже меня хочешь… глухой стон срывается с его влажных губ, а я улыбаюсь — его желание и осознание, что именно Я его вызвала… доставляет, да… он слегка отстраняется и я убираю ладонь, замечая разочарование в блестящих синих глазах — его взгляд становится более безумным и он скользит взглядом по моему телу, изучает, ласкает каждый бугорок… о боже, он даже взглядом способен довести до оргазма, смотрит — будто уже несколько раз трахнул, а затем поставил на колени, и ей-богу, я не стала бы сопротивляться… — Хочу тебя… — Шепчу почти умоляюще, глаза накрывает пелена, а голова нещадно кружится… Он усмехается, синие глаза темнеют от страсти, и он тянется к моим шортам, медленно стягивая их с меня — опять словно издевается, а я нетерпеливо ёрзаю по подоконнику, чувствуя, как ткань скользит по ногам и падает на пол… мурлычу себе под нос, когда его пальцы ныряют под тонкую ткань влажных трусиков и нащупывают набухший клитор, проникая глубже. Ммм… давай же, мне так не хватало этого, что я готова кончить уже от ощущения его тонких пальцев в себе… я подаюсь навстречу, подавляя очередной стон, вцепляюсь зубами ему в плечо, кусаю больно, но тут же провожу языком по месту укуса… прогибаюсь в спине, забывая, как дышать… что же ты делаешь, и это просто твои пальцы… боже. Он тихо смеётся, сверкая глазами в темноте комнаты и цепко наблюдая за сменой эмоций на моём лице. Я тяжело дышу, кусая его шею и ловя первый оргазм… хорошо, сейчас невероятно хорошо, но мало… я откидываю влажные волосы на спину и цепляю взглядом очертания татуировки на его ключице, взгляд плывёт, но я замечаю похожий полумесяц — у кого же я уже видела такой? А впрочем, неважно… я обхватываю его бёдра ногами и притягиваю к себе ближе, требуя большего, хватаю за шею и впиваюсь в горячие губы, наконец-то ощущая его в себе — да, вот так, мне этого не хватало… люби меня, люби… возьми меня жёстче, а пока целуй, целуй так жарко и чувственно, что у меня снесёт крышу… — Besame mucho… — Не кстати вспоминаю я, толкаясь бёдрами навстречу и сходя с ума от желания, притягиваю его к себе ближе за шею. — Quiero tenerte muy cerca… — Хрипло шепчет он, улыбается, а в потемневших глазах мелькает лукавая насмешка. Я снова не понимаю, что это значит, да и неважно… мне хочется ещё, он наполняет меня уже без остатка, врезается в чувствительные стенки влагалища и всё по новой… он выглядит таким горячим, таким открытым и страстным, что я отдаюсь без остатка. Без боя… вот так, входи в меня, целуй меня, трогай меня… глаза закатываются в экстазе, а мне не хочется останавливаться… я цепляю ногтями его спину, выгибаясь как кошка, двигаюсь навстречу и чувствую тёплую влагу по бёдрам. А в глазах звёзды… он горяч, он безумно горяч! — Ещё одно слово на испанском, и я за себя не ручаюсь… — Я тяжело дышу, обмякая в его руках, мои бёдра расслабляются и ноги теперь безвольно свисают по обеим сторонам от его ног, продолжая обнимать его. Он тяжело дышит, опираясь руками о подоконник по краям от меня. Хорошо, мне просто хорошо… — Звучит угрожающе, señorita encantadora… — Он тихо хмыкает, а я ощущаю уже привычные мурашки по разгорячённому телу: как же это звучит-то, а! Сеньорита… ммм… интересно, что значит эта фраза? — Я тебя заверяю, я бы не выпустила тебя из спальни, если бы ты не знал русского. — Фыркаю я, слегка отстраняясь. Смотрю на него и борюсь с новой волной желания. Этот парень горяч, очень горяч… у него красивое тело, загорелый, крепкий, миловидные черты лица, а глаза-то, глаза… только его взгляд способен раздеть тебя и поиметь во всех позах, а ты и не будешь возражать… влажные пряди русых волос, спадающих на лоб, искусанные губы, следы укуса на плече. О да, таким мне он нравится даже больше… татуировка на ключице? Я задумчиво очерчиваю взглядом рисунок, а затем легонько касаюсь кончиками пальцев. Любопытно… полумесяц со звездой. Где же я его видела? Алкоголь всё ещё кружит голову, а недавний оргазм расслабляет и думать совершенно не хочется. Я прикрываю глаза, а он снова целует — так мягко и так нежно, что сладко ёкает где-то в груди, а потом и волной пробегает по телу — а мне нравится, он целует будто танцует, я слышала, что у испанцев особое отношение к танцам… и теперь мне кажется, что иной танец — словно секс, горячий, страстный, чувственный. Интересно, он умеет танцевать? Наверное, умеет… — Чувствую угрозу. — Улыбается он. Расслабленно и так беспечно, что мне снова вспоминается страна, где он вырос. Солнечная страна на Пиренейском полуострове… от него пахнет цитрусом и морем, а синие блестящие глаза лукаво улыбаются — цепляют мой взгляд и мне кажется, что я тону в нём… Я чувствую, что алкоголь не только не отступил, но что я ещё более пьяная, чем получасом ранее. Обнимаю его за шею, заглядываю прямо в глаза и нисколько не смущаюсь этого. Улыбаюсь своим мыслям, не кстати вспомнив другого человека из моего прошлого… — Ты очень тёплый. — Говорю, не задумываясь, а мысли накрыли приятный дурман. — Ты пахнешь солнцем… и мандаринками. — Хихикаю, ведя пальцами по плечам, и всё ещё касаюсь голыми бёдрами его ног. Но это совсем не смущает… — И ещё ты болеешь за Реал… — Задумчиво тяну, поглаживая его по плечам. — Так и скажи, что ты без ума от меня. — Фыркает парень, неторопливо поглаживая меня по волосам. Я жмурю глаза, даже не пытаясь скрыть, что мне и это нравится… — Ты слишком самоуверен. — Лениво отмахиваюсь, откидываю голову назад и упираюсь затылком в прохладное стекло. — Но твой испанский повышает твои ставки раз этак в сто… ты наверное, специально этим пользуешься, чтобы подкатывать к девушкам. — Фыркаю, цепляясь за его шею, медленно сползаю с подоконника и убеждаюсь не без удивления, что на ногах я всё-таки стою. — Ну пока повелась только ты… — Хитро улыбается он, разглядывая меня. Живой и очень страстный взгляд блестящих глаз скользит по моему телу, отчего-то заставляя краснеть. Боже мой… у нас только что был жаркий секс, и я до сих пор не отошла от последнего оргазма, и тело так приятно покрывает лёгкая волна мурашек… почему я краснею перед ним? — Врёшь и не краснеешь. — Отмахиваюсь я, не скрывая самодовольной усмешки. Значит, он не спит со всеми желающими подряд, как Стрелецкий? А желающих наверняка хватало… Я поднимаю с пола первую попавшуюся футболку и натягиваю на себя, особо не замечая, что она больше на пару размеров, а затем и трусики, под его цепким взглядом всё равно ощущая себя голой. Как у него это получается? Не то чтобы я против, но… если бы я слушала испанскую речь круглые сутки, то сосредоточиться на чём-то ином мне было бы просто невозможно! Его взгляд ловит и край моей татуировки, теперь скрытой белоснежной футболкой с короной на груди, а затем становится задумчивым. Он подходит вплотную и вскользь замечает, что кажется, я надела его футболку и она мне больше на пару размеров, а я отмахиваюсь. А потом не удерживаюсь от того, чтобы поддеть его, ехидно сощурив глаза: даже одеться не дал и тут же снова хочешь раздеть? Мило… чисто по-женски даже приятно, кто же спорит? Он фыркает и машет на меня рукой, отвечает подколом на подкол: мол, да ты вроде и сама не против… что за привычка у девушек изображать из себя недотрогу, а потом показать себя во всей красе?.. Я пьяно хихикаю, пытаюсь поспорить, ловя себя на мыслях, что кажется, я опять покраснела? Как же ему удаётся меня смущать уже в который раз… я думала, я растеряла всякое подобие стыда (и совести заодно, как сказал бы Макаров), ещё встречаясь с Вадиком, но оказывается, он так не кстати вернулся (в смысле стыд, не Вадик, возвращать назад изменщика-Белова мне категорически не хотелось). Он задумчиво скользит взглядом по мне, а потом осторожно приподнимает край его же футболки и пытается рассмотреть в свете фонаря из окна татуировку. Точнее её край… проводит пальцами по её очертаниям и хмурится. Я мельком думаю, что если бы он сказал сейчас же вернуть ему его вещь, я бы не стала спорить, только пусть сам её с меня снимет… это вызывает нескромный смешок и новый прилив жара к щекам. Хотя куда уж ещё больше-то? Он итак заставил вспомнить о самых неприличных фантазиях и ощущениях, на какие я способна… причём за такой короткий срок… bellissimo — как сказали бы испанцы! А, ой… это же по-итальянски, да. Голова кругом идёт от этих языков… наконец он отпускает меня и бросает себе под нос с тем же задумчивым выражением лица: — Это так странно… ты мне кого-то напоминаешь, но я не помню, кого. Это ненормально? Я хмыкаю, уперев руки в бока и посмотрев на него с усмешкой. Сложные вопросы среди ночи, будучи пьяной и расслабленной после секса… — Ну, наверное, напоминаю тебе какую-нибудь девчонку, с которой ты когда-то зажёг? — Предположила я, вспоминая Стрелецкого. У этого таких девчонок целый город… и захочет вспомнить — да не получится. Я фыркнула, подумав, что вряд ли у этого испанского красавчика такое же количество похождений… хотя фору Матюше он даст на сто очков вперёд. — Ты можешь мне не верить, но таких девчонок у меня за всю жизнь было — можно посчитать по пальцам одной руки, из которых две бывших — и с каждой я встречался по три года. — Усмехнулся парень, лицо его разгладилось. Видимо, так и не вспомнил… что же, это хорошо. Не желаю быть похожей на других и чтобы меня сравнивали, ну вот ещё! — И почему я тебе не верю? — Я смерила его насмешливым взглядом и тут же перестала думать о таких мелочах, как чужая личная жизнь. Не замуж же за него хочу в самом-то деле… хотя кто же откажется от мужа, который полностью соответствует твоим представлениям об идеальном парне? По крайней мере в постели… наверное, я просто пьяная и думаю сейчас не головой, а другим местом и эмоциями, а ещё я его совсем не знаю, но получив свою порцию удовольствия и благодаря этому будучи расслабленной и довольной, мне не хотелось делать сложный анализ на его счёт. Красивый, сексуальный, говорит на испанском, на идиота не похож, чушь не несёт (скорее её несу я, будучи под градусом), болеет за Реал, горячий, как пламя… что же ещё надо для счастья хотя бы на одну ночь? — А я так похож на донжуана? — Пошутил он. А я не кстати вспомнила, что Дон Жуан-то был испанцем… вот так совпадение-то! — Ты похож на парня, которому каждая девушка бы… — дала, даже не задумываясь. Я вовремя прикусила язык, мысленно закончив фразу и глупо хихикнув, как не к месту пошутившая школьница. Хотя чего уж… это ведь правда! Кто откажет такому, как он? Да Стрелецкого больше девок пошлёт на небо за звёздочкой, хотя он тот ещё ловелас! По моему лицу он понял, что я только что чуть не ляпнула, и посмотрел так… что я снова ощутила себя голой. Типа, а давай проверим? Ещё раз? Я хмыкнула, отводя глаза в сторону. В его присутствии я становилась той самой скромной и неопытной малолеткой, которая от всего смущается, наивно хлопает ресницами и краснеет от каждого похотливого взгляда, который на неё бросает парень… а такой я не была даже с Беловым — он довольно быстро сумел меня развратить… а может, я и сама по себе уже была такой? Впрочем… с этим странным испанским парнем отчего-то всё было иначе. А может, это всё алкоголь и только? Как я посмотрю на него трезвой?.. Вспомнив какую-то известную песенку, я тут же захотела потанцевать. Мама привила мне любовь к танцам, хотя я никогда не ходила ни в какие кружки — парадокс. Но красиво двигаться я научилась благодаря маме, а может это просто было в крови… и когда мне было хорошо, часто хотелось танцевать. Как сегодня во время футбола, когда я пьяная и вдобавок после такого яркого оргазма… какие там популярные танцы у испанцев? Фламенко, сарабанда, болеро… бачата? Или это не испанский? А, пофиг, всё равно это что-то из той же оперы и у испаноговорящих… сейчас я даже не заметила отсутствие музыки и привычные звуки улицы из открытого окна — стрекот кузнечиков, чириканье первых птиц, где-то играет музыка и телевизор у вечно не спящих, в соседнем дворе знакомые алкаши играют в карты (вот так совпадение-то!)… а мне так хочется танцевать! И ещё чего-то, может любви? Романтики? Поцелуя с прекрасным незнакомцем под испанским небом Мадрида? Да, Лера… алкоголь и физическая близость с красивым парнем на тебя действуют прямо-таки опьяняюще… я о таких глупостях перестала думать ровно с того дня, когда узнала, что Белов мне изменил. Дальше носить розовые очки и оставаться мечтательной дурочкой, мечтать о принце на коне — который, как мне казалось, у меня был! , о белом платьюшке с фатой и как Оксанка (а она младше на три года) на моей свадьбе поймает букет и станет следующей невестой… было бессмысленно. Я разочаровалась в мужском поле, закрыла эмоции и чувства под замок, жёстко их подавляя со всеми, кто был после него, стала более циничной и уже не мечтала о такой ерунде… и даже у пьяной никто не вызывал у меня романтических порывов. Стрелецкий вот вызывал только желание хорошенько… хмм… провести время, скажем так. Но эта романтическая чушь? Вот я такая красивая в платье в горошек, в красных туфельках и шляпке танцую у уличного кафе на брусчатке под живую музыку и пение уличного певца совсем рядом на бульваре… я кружусь в танце, ловя восхищённые взгляды мужчин, и вот один из них отходит от своего столика и дарит мне розу, тёмно-бордовую, как любил дядя, и приглашает на танец… я несмело обнимаю его за плечи — а он меня за талию, совсем легонько прижимая к себе, как требуют рамки приличия… он мне говорит что-то на испанском, а я смущаюсь и таю, как девчонка, хлопаю ресницами и краснею, а ещё от него пахнет цитрусом и белым вином и… — Permiso para bailar, señorita? — Слышу я совсем рядом, едва ли не подскакиваю на месте от неожиданности и мои щёки мгновенно краснеют. Он оказывается так близко и момент кажется таким интимным, даже больше, чем то, что у нас было минутами ранее… и снова этот мягкий голос, с лёгкой хрипотцой, эта испанская речь, что пробирает до мурашек… я с лёгким удивлением слышу знакомую мелодию из старого магнитофона, а ещё краем глаза замечаю в углу старый граммофон и горку виниловых пластинок на полке… кто же их любил? Соседка тётка Зоя, которая тут жила много лет? Besame, besame mucho… Como si, fuera esta noche la ultima vez. Besame, besame mucho, Que tengo miedo tenerte… y perderte despues. Отчего-то от знакомой песни, некогда любимой самой тёткой Зоей и даже матерью Жени, пробежали мурашке по коже… Я подняла глаза и поймала его взгляд — синие глаза заволокло плотной дымкой, как будто он тоже погрузился в какие-то свои грёзы, и мне даже стало любопытно: о чём же он думает? А затем без предупреждения он обхватил меня за талию, взял за руку и повёл в танце, не давая сообразить и сопротивляться, а мягкий, мелодичный голос Консуэло Веласкес и вовсе уносил куда-то далеко отсюда — на жаркую и свободолюбивую Кубу, в трактир где-то на окраине городка, где играет фортепиано и витает дым сигар, танцуют дамы в длинных платьях, а мужчины в костюмах играют в покер… и поёт женщина в красивом платье, а в полумраке трактира незнакомка сидит за столиком у окна с бокалом вина… боже, как же ярко и реалистично изобразила в голове моя фантазия эту картинку! А танцует он действительно хорошо… какой вообще изъян может быть в этом идеальном парне? Нет, Лера, не думай об этом, ты просто пьяная и этот горячий и страстный мальчик из жаркой Испании — просто плод твоего воображения… ну а мне что? Я же пьяная… почему бы и да? Сегодня ночью отдаюсь ему полностью, а что будет завтра — плевать… утро вечера мудренее, а ночь — жарче и восхитительнее. А уж в его объятиях… — Поверить не могу… этой песне больше полувека! Ты такой романтик? — Хихикаю, уже и не пытаясь скрыть лёгкое смущение и красные щёки. Всему виной алкоголь, я смогу убедить себя в этом… — Вовсе нет. — А вот смущается и он, отводя глаза. И мне становится любопытно, он это умеет? Ему есть, из-за чего смущаться? Не верю… — Это кассеты и пластинки моей родственницы, она была тёткой моего деда, моя мать у неё жила до замужества. Эта песня её молодости… — Он улыбается, а в его блестящих глазах я замечаю то же смущение и ещё что-то — какую-то странную нежность? Ностальгию? По ком? По пожилой родственнице или по молодости его матери? Мне отчего-то кажется это ужасно милым… а потом я подавляю новый смешок: видя себя загадочной красоткой в пропахшем дымом и сигарами трактире 40-х годов в Мексике или на Кубе, я забываю, что мы танцуем посреди комнаты в старой квартире родственницы моего брата, в нашей забытой Богом дыре, я в трусах и футболке Реала, а он и вовсе в шортах, сменив ими более тесные и неудобные джинсы, и с голым торсом — да уж, романтика по-русски, не поспоришь! — Не спорь, не спорь! Я тебя подловила! — Усмехаюсь, наблюдая его реакцию… мне нравится, как он смотрит на меня, нравится эта неловкость и смущение в его глазах — горячие парни тоже умеют смущаться, и пофиг, что совсем недавно нам обоим было не до стеснения и приличия, хмм… — Но, по-моему, умение танцевать для парня — прямой путь к сердцу любой дамы. — Задумчиво добавляю, покружившись вокруг него и откидывая голову назад — мои длинные волосы красиво развеваются и рассыпаются по плечам, и я снова жалею, что они не волнистые — как у мамы, когда она танцевала, от неё мало кто мог оторвать взгляд. А вот я явно уступаю… — Вот как? То есть ты признаёшь, что тебя можно покорить танцами и испанским? — Лукаво улыбается, а в глазах та же знакомая искорка и солнце, миллионы лучей солнца, которые сейчас проникают в самую душу и разжигают пожар… снова. Чувствую, что я уже поплыла… а нет, это просто алкоголь, это только алкоголь, я просто пьяная, а влюбиться в кого-либо пьяной просто невозможно. Нет, Лера, нет и нет… слышишь? — Ещё аперолем и чёрными розами. — Хихикаю и снова смущаюсь. Мне хотелось бы попробовать настоящий апероль, как его делают в Италии, а чёрные розы… ладно, тёмно-бордовые, какие любил дядя Дима, покорили и меня ещё в детстве — было в них что-то волшебное, словно из мистической сказки… вот этот таинственный незнакомец в плаще и со скрытым лицом протягивает мне розу, целует руку и что-то шепчет на испанском, а потом уходит и я… Снова вздрагивая, слыша его голос и незнакомые фразы на испанском… и снова мурашки по коже и голым ногам — умеет же он взбудоражить! Он смеётся, наблюдая, как меня снова унесло в мир грёз, а я не заметила, как у незнакомца из фантазий стали уж слишком похожие черты… на него? В отличие от танца с Матвеем, который вызывал самые неприличные мысли, теперь, танцуя с этим странным, но таким очаровательным парнем, я уже не думала ни о чём таком… просто отмечая, как легко и уверенно он двигается. Учился? Или умеет сам по себе? Он легко поднимает меня на руки, и я прогибаюсь в его руках, почти не чувствуя привычного головокружения… если только так — слегка, но от этого только приятнее. — Bésame, bésame mucho… сomo si fuera esta noche la última vez. — Неумело подпеваю я знакомым строчкам, лишь смутно помня сейчас перевод, когда-то прочитанный мной в какой-то книге. Невероятно… я, выросшая на американском хип-хопе и альтернативе, на бойз-бендах вроде Бэкстрит бойс, сейчас таю под балладу 40-х годов прошлого столетия, на испанском… — Целуй меня, целуй меня крепко… будто в последний раз. Я боюсь потерять тебя потом… — Повторяет он на русском, и на его лице появляется задумчивое выражение и лёгкая меланхолия. Вспоминает кого-то? Или ему тоже есть, о чём помечтать? Я подавляю смешок, отчего-то отводя взгляд. Наверное, для многих людей эта песня была очень личной. Целуй меня, целуй меня много… потому что я боюсь потерять тебя потом. (Ну разумеется, боюсь, ведь, забегая вперёд, я потом ничего не вспомню, лишь урывками и гораздо позже… отчасти эта песня станет пророческой.) Я закрываю глаза и, поддаваясь порыву, сама его целую, представляя в мыслях тот бульвар и уличное кафе в Мадриде, красивый мягкий голос уличного певца и дам в красивых платьях, а на небе миллиарды звёзд… где-то под испанским небом ты даришь мне любимые цветы — вспомнилась мимолётом популярная сопливая песенка с Золотого граммофона. Ох ты ж боже… под глубокий, проникновенный голос Хулио Иглесиаса выходит особенно сладко, и я уже чувствую на губах белое полусладкое, французские меренги — сливочные, как ещё называют команду королевского клуба, и привкус лёгких цитрусовых сигарет… и с каких пор меня потянуло на романтику, да ещё с испанским оттенком? Спустя минуты, показавшиеся вечностью, я без сил падаю на диван. Ощущения были для меня новыми — мы просто танцевали, а кажется, будто у нас снова был секс, что назвать просто сексом уже язык не поворачивался… ночь любви? Смешно, мы же даже не знакомы… как там у испанцев? Лямур-тужур? Ой… это опять французы… ну да какая разница в сущности, если такие танцы по своей сути ощущаются почти как половой акт… и как что-то очень интимное. Я впервые об этом задумалась, хотя танцевать мне нравилось с детства. — Я слишком много выпила, у меня кружится голова, а ещё Реал обыграл Барсу и забил мой любимый Дэвид. Я вижу тебя впервые в жизни, я не знаю твоего имени, но возможно, это был лучший секс в моей жизни, а ещё могло быть лучшим свиданием, если бы не все эти подробности… — Я хихикнула, чувствуя, как горит лицо и уже не от алкоголя. Но алкоголь развязывал язык, и я говорила то, о чём думала, не боясь неловкости и что обо мне подумают, а сейчас я именно так и думала. Конечно, переспать по пьяне с незнакомым парнем — в целом такое себе, но… это довольно приятное приключение, мне не хочется, чтобы оно заканчивалось. — Вот как? — Слегка удивился он (или вид сделал?) и сел рядом. — Тебя смущают только «подробности», на которые ты сама, кстати, меня подтолкнула? — Он подколол меня, негромко фыркая. — Меня не смущают, просто обычно бывает что-то одно, или секс, или романтика. А с тобой всё вместе и это как-то странно… — Я пожала плечами, окончательно смущаясь. А ещё мне снова захотелось выпить… боюсь, что трезвая я как раз убью всю эту романтику, моя циничность и реализм попросту не способны на такое. По крайней мере были после предательства Белова… — Ты свалилась мне как снег на голову, а теперь удивляешься? — Он легонько толкнул меня локтем в бок, и я прыснула. — Вообще-то это ты ко мне подсел. — Я закатила глаза, изображая картинное возмущение и подавляя смешок. — Это уже детали… — Он отмахнулся. — Я в России всего несколько дней, я тут не был с девяти лет, даже с восьми… мы уехали за месяц до моего дня рождения, когда разбился отец. — Я чуть округлила глаза, услышав такое откровение. У него похожая трагедия в прошлом? Ого. — Я не уверен даже, что меня многие помнят в этом городе. Но посреди ночи появляешься ты, и я будто опять вернулся в Мадрид… или в какой-нибудь фильм, где двое ненормальных, видя друг друга в первый раз в жизни, устраивает вот такое, как ты говоришь, «свидание». — Он фыркает, а я уже едва не покатываюсь со смеху, держась за живот. Как же это похоже на происходящее-то… значит, я стала его первым приключением после возвращения в Россию? Лера, да ты дважды словила джекпот… браво мне! — И при этом обязательно пьяные… — Я хихикнула, представляя уже другую картину. Более современную и приближенную к реальности. — Я буду разочарована, если днём ничего не вспомню. Мне определённо понравилось. — Я пожала плечами, чувствуя где-то на подкорке, что должна бы смутиться, но напротив — мне это даже нравится, это приятно, это как в красивом, но безумном кино… почему бы и да? — То есть ты признаёшь, что без ума от меня? — Подтрунивает он, откровенно веселясь сейчас, а мне снова не стыдно. Да и отчего должно быть? — Ой, иди ты… — Фыркаю, а затем укладываюсь на него спиной, вытягивая ноги вдоль дивана и расслабляясь. Как же хорошо-то… и спать совсем не хочется. Сколько уже прошло после окончания матча? 3, 4, 5 часов? А кажется, будто игра закончилась целую вечность назад… он просовывает руку через мне через спину и обнимает за плечи, кладя ладонь чуть выше груди. А я жмурю глаза в полумраке комнаты, мельком замечая, что уже рассветает. — Ты тоже мне кого-то напоминаешь. — Зеваю, всё-таки ощущая лёгкую сонливость. Да и алкоголь действует порой лучшего любого снотворного… — Но я тоже не пойму, кого. Наверное, моего брата… чуть-чуть. Я его не видела с детства, поэтому помню только его маленького. У него тоже были такие яркие глаза и он тоже напоминал солнце… я была жуткой оторвой, на меня всё детство и вплоть до окончания школы все жаловались, а он меня защищал. Просил учительницу не ставить мне двойки и не ругать за поведение, потому что я больше так не буду. Разумеется, это всегда повторялось… — Хихикнула я, вспоминая Женьку. Ещё одна ностальгия, уже по детству. По брату… впервые мне не стало грустно, когда я его вспомнила. Неужели влияет присутствие этого странного парня, рядом с которым так хорошо? — Ты точно не мою сестру описываешь? — Хмыкнул он, машинально поглаживая меня по шее кончиками пальцев — будто пёрышком, и было немного щекотно. — Она была вот точно такой же оторвой, даже интересно, какой она стала? Она вечно с кем-то дралась, злила учителей, рисовала на стенах, однокласснице отрезала волосы — вот скандал был, представляешь? — Вроде бы спокойно рассказывал он, а я расхохоталась. Да ведь такой же случай был и у меня! Я разозлилась на Андрееву и, сидя сзади неё за партой, прям во время урока отрезала её длинную косу, быстренько спрятав улику в виде ножниц в портфель. Но меня всё равно разоблачили, вот крику-то было… мама впервые сильно наказала меня, закрыла в комнате и выпускала только в школу, в туалет и в ванную, и даже еду приносила мне в комнату сама, запретила Жене приходить ко мне, не давала смотреть мультики и даже забрала мои любимые книжки… думаете, я на этом успокоилась? Ага, как же! Спустя дня три такого заточения мне это порядком надоело, я улучила момент, когда родителей не будет дома, и вылезла из окна, спрыгнула к соседям на балкон на первом этаже и уже от них выбралась на улицу. И во время побега не заметила стоящего у дома брата — окна выходили за дом на дорогу, иначе меня обязательно увидел весь двор и все бабки бы сбежались причитать, и тогда спалили бы меня гораздо раньше… Женька смотрел на меня огромными то ли от страха, то ли от удивления глазами, и когда я бодро вылезла с соседского балкона на улицу — благо, он у них был не застеклён, у него даже слов не нашлось, чтобы прокомментировать сей поступок. А я сказала, что мне надоело сидеть в комнате, что Андреева сама дура и надоела мне своим глупым поведением и истериками, а ещё она вечно ябедничала на меня классной и я не могла это стерпеть… и что лучше я убегу из дома, чем снова вернусь в комнату за закрытую дверь! Женька отговорил убегать, но тогда я подбила его поехать к бабушке Кате в деревню — это побегом из дома нельзя было назвать, ведь мы туда итак часто ездили на каникулы и выходные, да и к тому же что здесь такого? Мы просто поедем в гости к бабушке и дедушке! И мы просто сели в автобус, купили там билеты — оставались деньги с обедов, и поехали в деревню… разумеется, потом снова был скандал и меня ругали пуще прежнего, а брат снова пытался меня выгораживать и даже сказал, что это он уговорил меня поехать в деревню и ничего не говорить взрослым… но конечно, это не прокатило. Но и плюс тоже был — запирать меня дома мама после этого перестала. Я хихикала, с лёгкой тоской вспоминая брата. Он был моим защитником… наверное, он рвался бы меня защищать, даже если бы я кого-то убила или что-то украла. Про него я думала с ноткой горькой нежности… и где сейчас мой защитник? — Я тоже давно её не видел. — Признал парень, вздохнув. — А где она сейчас? — Спросила я, задумчиво наматывая на палец длинную прядь волос. Отчего-то стало любопытно. У нас с ним похожие истории… — Не знаю. Мама сказала, что они уехали в Германию. У неё там тётка жила, и на похоронах отца она уговаривала её мать уехать с ней, я и сам слышал. — Он пожал плечами, и я, не видя его лица, по голосу поняла, что он хмурится. — Подозреваю, что они там и живут. Как жизнь повернулась… меня забросило в Испанию — а её в Германию. А жили в соседних подъездах… Я ясно услышала в его голосе тоску и поёжилась. Да, его история была очень похожа. С той разницей, что я не знаю, где брат. Может, тоже уехал в другую страну? — Наверное, у нас с ней действительно есть что-то общее… — Задумчиво произнесла я, поглядывая в окно, где уже и правда было порядком светло. — Моя тётя, сестра мамы, тоже живёт в Германии, в Мюнхене. С семьёй. И она тоже уговаривала маму уехать, когда папа погиб, но она отказалась. А позже я поняла, что тоже не хочу уезжать. Даня, это мой бывший, предлагал уехать с ним в Москву — он мечтал об этом с первого курса, ведь там столица, совсем другой мир, возможности, карьера… — Я поморщилась. Меня это не особенно привлекало. — А я не захотела далеко уезжать от дома. Почему? Да хрен знает на самом деле… возможно, меня держала память об отце, о брате, о детстве. От сестры не хотелось далеко уезжать, она младше на 6 лет, ей через месяц стукнет 17… наверное, я не смогла бы уехать в другую страну. Если только с кем-то… — Я пожала плечами, подумав, что ещё только за иностранцами я не гонялась. Это Лебедева может себе позволить встречаться с разными парнями из разных стран, оценивать и выбирать, а я-то где возьму себе иностранца, чтобы уехать с ним заграницу? Впрочем, дошло до меня не сразу… — С кем-то? Если я надумаю вернуться в Мадрид, я тебе скажу. — Хмыкнул он, расценив мои слова как намёк. Я прикусила язык, снова смутившись. Я вовсе не намекала на него! Я вообще не хочу ни в какую заграницу. Гаити? Нас и здесь неплохо кормят… — На самом деле в Испанию влюбляются все, кто там побывал хотя бы раз. — Задумчиво продолжил он, машинально поглаживая меня по шее и ключице, и я прикрыла глаза, заметно расслабляясь. Наверно, в следующей из жизни, когда я стану кошкой… вспомнила я известную песенку. Хочу быть кошкой. Пусть меня кладут на коленки, гладят, чешут за ушком, целуют в мордочку, вкусно кормят… позволяют спать на груди. Это же мечта, а не жизнь! Я тихо усмехнулась своим мыслям. До чего же не дойдёт только пьяная фантазия под воздействием приятных прикосновений и алкоголя… — Я был во многих городах в Испании и в Европе, в Мадриде жил с 18 лет, когда уехал туда учиться. Я люблю эту страну, она — мой второй дом. Люблю их праздники, образ жизни, музыку, культуру и футбол… представляешь себе ощущения, когда находишься на домашней игре на стадионе на самой верхотуре и оттуда поле как на ладони? — Он усмехнулся, а у меня мурашке по коже пробежали. Да я мечтаю хотя бы раз побывать на Сантьяго Бернабеу, пусть даже это будет игра с клубом на последнем месте в таблице! Мы с Тарасенко душу продадим за билеты! А он ещё спрашивает! — Но я бы не уехал из дома, если бы отец остался жив. Мне все эти годы не хватало дома, я скучаю по отцу и по сестре. Но если папы давно нет в живых, то она-то жива… а я не могу даже посмотреть ей в глаза. Я поёжилась. Как-то слишком выходит похоже… он будто читает мои собственные мысли и делится своими. Как такое возможно? Похожая семейная трагедия, разлука с близким человеком, гибель отца… — Я тебя понимаю. — Просто ответила я и снова почувствовала нестерпимое желание выпить. Я выбралась из его полу объятий и направилась к рюкзаку, сунула в него лифчик, достала бутылку с ликёром, которую дала мне Алина, и облизала губы. Малиновый… мой любимый. Вкуснотища. Хоть и голову потом нещадно кружит… Он наблюдал за мной с любопытством. А затем встал, сходил на кухню и принёс оттуда бокалы, бутылку с белым вином — в предрассветных сумерках я разглядела такую же этикетку, как на той же бутылке, которую кто-то принёс дяде на могилу несколько дней назад, и бутылку спрайта. А вот это правильно… я люблю всё разбавлять. Хотя некоторые считают это плохой идеей… но когда меня это волновало? — Ты тоже здорово танцуешь. Ты училась? — Он поставил всё это добро на столик у дивана и повернулся ко мне. Я горделиво вздёрнула нос и покрутилась вокруг себя. Ну ещё бы… конечно, до Маэстро мне ещё далеко, но видимо, теперь мне есть, куда расти. — Неа. У меня мама в молодости хорошо танцевала и ходила на всякие кружки. А потом иногда учила и меня. — Усмехнулась я, усаживаясь обратно. Я взяла бокал, доверху наполнила его ликёром и тут же сделала несколько больших глотков, прикрыв глаза. Сладкий, даже немного приторный напиток оставлял приятное послевкусие на губах и сладко пах малиной, а потом я ощутила знакомое тепло в груди и в венах — кайф… люблю сладкий алкоголь, хотя чаще и предпочитаю обычную водку — от неё эффекта больше и её всегда можно разбавить. А разбавлять сладкий ликёр ещё чем-то — такое себе по определению… он сел рядом и тоже налил себе из той же бутылки, а сделав пару глотков, слегка поморщился. — Слишком сладко. Но ты знаешь, мне кажется, ты определённо бы оценила любой из испанских ликёров, у нас это один из самых популярных видов алкоголя… и конечно, тебе понравилась бы сангрия. — Он сделал ещё пару глоточков и прикрыл глаза, по всей видимости, пытаясь оценить ликёр на вкус. Я усмехнулась. — Я пробовала сангрию. Моя подруга часто бывает заграницей… ммм… по работе. И периодически оттуда что-то привозит. Недавно она вернулась из Доминиканы, а прошлой зимой была в Испании, кажется, в Сарагосе… — Я задумчиво оглядела комнату, вспоминая рассказ Ирки про ту поездку. — И привезла пару бутылок сангрии, тоже решив, что мне понравится. — Я хмыкнула, сделав ещё большой глоток и слегка поморщившись — кажется, было сладко так, что в горле оставался осадок… — Но я не люблю вино. Вообще. А вот сангрию с ликёром я бы оценила. — А жаль. В Испании вино самый любимый напиток. Особенно белое. — Он улыбнулся, повертев в руках пустой бокал. — Рислинг, чаколи, кава… без вина не обходится ни один праздник и ни одно семейное застолье. — Я бы предпочла ликёр. Для вкуса и для настроения… А если хочется напиться, то лучше старой доброй русской водки вообще ничего нет. — Я хихикнула, почувствовав, как алкоголь снова затуманивает сознание, и удовлетворённо выдохнула. Трезветь и портить такой момент и ночь в целом отчего-то ужасно не хотелось… и вот щёки опять начинают гореть, а глаза блестеть и мир становится необычайно цветным. И кто там выступает против алкоголя? Вздор! Алкоголь, особенно сладкий и средней крепости — лучшее, что мог придумать человек. А уж какая романтика может быть без него? Впрочем, про последнее думать не хотелось. Как и думать о чем-либо в принципе… Какое-то время мы пили молча. Я, прикрыв глаза, думала о своём и мечтала, сквозь плотный алкогольный дурман воображая в голове яркие картинки о красивой жизни и красивого незнакомца рядом, упрямо отмахиваясь от его образа, который теперь рисовал мой мозг… а он наблюдал за мной из-под полуопущенных ресниц, не скрывая любопытства. И теперь, когда крепкий ликёр возвращал меня в состояние приятного опьянения и когда я ещё в состоянии что-то соображать, мне были приятны его взгляды и откровенно льстило его внимание… я вспомнила, как бабушка шутила когда-то: мол, в семье муж должен быть умный, а жена красивая. Надо сказать, сама бабушка Катя отличалась и острым умом, и приятной внешностью, да и дед в молодости был весьма красив. И папа, и дядя — оба пошли в него, только вот Женька чудесным образом вышел совершенно непохожим на них… встречу на улице — и ведь хрен узнаю же. Меня эта мысль позабавила. Я так мечтаю вновь увидеть брата, но при этом я понятия не имею, какой он сейчас. Возможно, с годами он стал похожим на мать или на своего второго деда? Я когда-то видела его фотографии, он был на очень высоком посту в КГБ, как говорил дядя Дима… но сейчас, будучи пьяненькой, думать про родственников, тем более умерших, мне не хотелось. Я подумала, что в нашем случае я могла бы зацепить такое чудо чудное, как этот парень, только внешностью… и ещё я понимала, что будучи трезвой, могла бы посмотреть на него куда более критично и он бы не казался мне уже этаким романтичным испанским принцем из девчачьих сказок. Должен же быть в нём хоть какой-то изъян? Или почему такой идеальный парень и вдруг один? Уезжает из солнечной Испании, из лучшего (на мой взгляд) города в Европе — Мадрида!!! и едет в нашу дыру… зачем? Конечно, у него могут быть свои мотивы, но… что-то это подозрительно. Мой дотошный мозг порой не давал мне покоя даже пьяной, и теперь я лениво отмахивалась от своих размышлений, наслаждаясь любимым ликёром и делая вид, что не замечаю его взглядов. Которые от любопытных переходили к более заинтересованным, а затем и откровенно изучающим… особенно по мере того, как и на него действовал алкоголь и его глаза ещё больше загорались. Его взгляды и смущали, и доставляли одновременно, и после очередного такого уже более чувственного взгляда я почувствовала, как мне стало нестерпимо жарко и сердце быстрее забилось под футболкой, а щёки ещё больше раскраснелись, выдавая меня с потрохами… хотя о чём он может догадаться, ведь я же просто пьяная? Думала я и тут же отвечала самой себе… ой, да не ври хоть себе, Лера, у тебя на лице написано, что отдашься ему с потрохами, ему и напрягаться не надо для этого… я хихикнула, смущаясь от собственных мыслей и пряча взгляд в бокале с вином. — Не смотри на меня так. — Вырвалось у меня против воли. Он смотрел так, будто уже раз пять снял с меня остатки одежды и его же футболку и хорошенько отымел прямо на этом диване… при этом не касаясь меня и пальцем. Это немножко смущало. Ты или не смотри, или… — Как? — Он выгнул бровь, невинно похлопав пушистыми ресницами. И я подумала, что он тот ещё актёр… а с виду так и не скажешь. Только теперь, когда он и сам под градусом, его мысли и эмоции были для меня как на ладони… это тоже доставляло. Да, мы оба пьяные, да, мы даже не знакомы, да, будучи трезвыми, возможно, даже в глаза друг другу не посмотрим без противного чувства неловкости, но… совершенно прекрасное чувство, когда ты кому-то нравишься, он на тебя смотрит таким нежным и жарким взглядом, который вгоняет в краску, а тебе хочется глупо смеяться, как смущённой школьнице, и ты хлопаешь ресницами, несёшь какую-то чушь и выглядишь как влюблённая малолетка. Прекрасное чувство, да… как жаль, что днём я или ничего не вспомню, или мне будет жутко стыдно, или все краски этого прекрасного момента неимоверно померкнут. Я думаю, что алкоголь — лучшее, что изобрело человечество… смотри, смотри ещё, мне это нравится… и ты нравишься… и вообще, я лапочка, пока пьяная. Я хихикаю, оставляя пустой бокал. Великолепно… я выпила столько, сколько, наверное, не пила за пару месяцев. Но оно того определённо стоило. — Ты знаешь, как! — Насмешливо фыркаю, стараясь не выдавать себя ещё больше. Но куда там… — Не понимаю, о чём ты. — И снова невинный до безумия взгляд и милая улыбка хорошего мальчика, которой я тоже не верю, но мне уже всё равно. Мне снова хочется чего-то большего, чем даже самый чувственный взгляд… бутылка ликёра Алины сделала своё дело. Я снова пьяная, безрассудная и ласковая, как ручная кошка на руках у хозяина… мррр. — Напомни мне больше не пить в твоём присутствии, а не то… — Язык заплетается и я проглатываю окончание фразы, и сама не зная, какой была бы угроза. Барбара Стрейзанд где-то на заднем фоне поёт о влюблённой женщине и глубоких чувствах, у меня кружится голова, перед глазами знакомые звёзды и я окончательно теряюсь… бросаю случайный (о, нет) взгляд на его губы и меня бросает в жар. Только бы не заметил… нет, я хочу, чтобы он заметил, я хочу, чтобы он сам меня хотел, и не только смотрел, и трогал, а я не буду сопротивляться и позволю всё то, за что другим бы дала в морду, и… — Да признайся уже наконец, что… — Фыркает он, садясь ближе и обдавая горячим дыханием. И по коже знакомые мурашки, а ведь это даже не испанский. — Да да, ты меня раскусил, я от тебя без ума. — Издаю смешок, даже и не зная наверняка, вру я ему или нет. — Доволен? А теперь целуй меня. Сил нет просто смотреть на тебя, хочу тебя всего… пока мы пьяные, можно всё. — Вполне. — Смеётся, притягивает к себе, осторожно, но уверенно приподняв мою голову за подбородок и заглядывая в глаза. Я замираю, не смея пошевелиться и не торопя момент. Мне нравится его взгляд и прикосновения… его вторая ладонь ложится на бедро, и с моих губ срывается придушенный вдох. Хочу тебя… аж мурашки по коже. А потом он снова целует. Милен Фармер поёт про влюблённость, которая может подарить как жизнь, так и смерть… а для меня время замирает, и момент уносит меня куда-то далеко, становится так хорошо и сладко, что совсем не хочется возвращаться. И чёрт возьми, это действительно лучшая ночь, и возможно, за всю мою жизнь.***
…уже почти совсем рассвело, а на улице было тихо-тихо. В 4 утра в воскресенье улица ещё спала, в доме был выключен свет даже у самых отчаянных сов и любителей ночных сериалов, свет фонарей давно погас и даже неугомонные коты мирно спали кто на подоконниках, кто на лавочках. А мы сидели на гараже моего дяди и говорили о жизни, насколько нам это позволяло количество накануне выпитого спиртного и сон, которому мы оба ещё стойко сопротивлялись. Как я поняла, что это гараж дяди Димы? Я-то, конечно, сильно пьяная, расслабленная и довольная после… жаркой ночи с горячим испанским парнем, но не настолько же, чтобы не узнать наш гараж? Он до дяди принадлежал дедушке — до их переезда в деревню. Со дня аварии я не заходила туда и понятия не имею, что теперь там внутри. Мой новый горячий знакомый, имя которого я до сих пор не знаю, сказал, что это гараж его отца, но я не стала спорить. Возможно, перепутал? Он ведь тоже пьяный, простительно… а на дверях гаража, покрытых выцветшей краской, до сих пор можно было разглядеть надпись, оставленную давным-давно в детстве: Л.Н. и Ж.Н. 1988 год. А чуть ниже корявым почерком было дописано: здесь были мы, встретимся в будущем. А рядом пририсована рожица. Мать Женьки тогда ругалась на нас, что портим гараж глупыми надписями, но когда бы ещё на нас действовала чья-то ругань и нотации? На меня так уж точно почти никогда… иронично. Было бы забавно, если бы мы с братом встретились спустя столько лет у старого гаража его отца. И вот сейчас, в полпятого утра мы сидим на этом гараже и рассуждаем о жизни. Какой чёрт вообще нас сюда понёс с утра пораньше после бурной ночи под любимые песни мамы и её ровесниц из Романтик Коллешн? Да кто ж его разберёт… когда был выпит весь алкоголь, он предложил прогуляться, я согласилась — безумно захотелось подышать свежим воздухом и ещё я надеялась, что перестанет кружиться голова, отчего мне уже становилось дурно… так нас и занесло сюда. Между двух гаражей до сих пор росло старое дерево, на которое мы в детстве залазили, чтобы забраться на крышу. И пытаясь взобраться на него сейчас, я неудачно дёрнулась и чуть не сорвалась с ветки и поцарапала колено… заебись, Лера, это называется старость — в 8 лет скакать по гаражам и деревьям было намного легче, чем в 23! А теперь я сижу на крыше гаража дяди, свесив ноги вниз, и смотрю, как начинает алеть небо на рассвете… совсем как в детстве. Он дал мне свою куртку, которая пахла уже знакомым цитрусом и лёгкими сигаретами, и я накинула её на плечи, в общем-то прохлады почти и не ощущая — сказывалось количество выпитого горячительного алкоголя, а ещё до сих пор горели щёки. Я смотрела на наш дом и вспоминала детство. Мать Женьки ругалась, когда мы сюда лазили — считала, что мы продавим крышу, упадём и сломаем себе что-нибудь, а уж про моё маниакальное желание что-то писать и рисовать на любых поверхностях и вовсе говорить не стоило… но мама на её претензии только отмахивалась: говорила, что лучше пусть мы сидим тут и она видит нас из окна, чем я опять убегу чёрт знает куда и меня будут искать по всему району, а заодно и Женьку — ведь обычно мы бегали друг за другом хвостом, и если одного из нас не было во дворе — было ясно, что мы оба пропадаем в одном месте, а это уже облегчало жизнь и его, и моим родителям. Вспоминая брата и глядя на почти погасшие звёзды, я лениво размышляла: интересно, может ли быть такое, что пока я сижу здесь, почти что в нашем месте, и наблюдаю за рассветом, то и он, находясь где-то на другом конце света, тоже смотрит в небо и вспоминает меня? Как оказалось позже, я в тот момент я была близка к истине в своих предположениях, но тогда мне и в голову бы это не пришло… — Не поверишь, но с этим гаражом у меня связано столько воспоминаний с детства, что кажется, я тут провёл добрую его часть. — Хмыкнул мой новый знакомый (сосед? если он живёт в соседней квартире, могу я его называть соседом? или?.. и это не о нём говорила Ирина, подбивая меня на спор? постойте-ка…). — До тех пор, пока мы не уехали… видишь вооон те окна? Это была квартира родителей, и мама вечно смотрела в окно и следила за нами, чтобы мы не убежали со двора. Но зная мою сестру, надо было понимать, что улизнуть даже из-под самого носа родителей нам труда не составит. — Он усмехнулся, а я фыркнула, подавившись смешком. Он точно не обо мне говорит? Я убегала не то что из-под носа мамы, меня даже не останавливал второй этаж — я умудрялась вылезти из окна и слинять, сначала здесь, потом в доме, сбегая по ночам к Вадику… а тут нужно было просто улучить момент и улизнуть даже прямо на виду у грозных бабок-соседок, которые всегда стучали маме или Светлане! Конечно, это никогда не было проблемой для оторвы-Леры! Беда в том, что и брату из-за меня доставалось… но я же не тащила его за собой силой? Я хихикнула, вспоминая виноватую мордашку Женьки — и разумеется, этому мелкому артисту и его наивным большим глазам верили всегда больше, чем мне. Бабка Вера, соседка, ворчала, что до хорошего я его не доведу… некоторые учителя и директриса считали также. Интересно, что бы они сказали сейчас, когда я не видела брата уже более 15 лет? Я задумчиво смотрела на окна нашего дома, рядом с окнами уже нашей квартиры, где в детстве жил Женька с родителями и куда, как мне показалось, показал мой новый сосед, и пыталась вспомнить, кто же там жил 15 лет назад? И почему я его не помню? Может, они потом переехали или въехали в дом, когда мы уже жили в посёлке? Странно. Вот так и наступает склероз — вижу нового-старого соседа и совершенно его не помню. — Мы с братом тоже часто тут тусовались. Его мать вечно ругалась на нас, а моя считала, что пусть лучше бегаем по крышам, чем шаримся хрен знает где и им потом надо будет нас искать. — Хихикнула я, лениво щуря глаза на уже более ярком свету. — Поэтому перед тем, как куда-то свалить, мы всегда появлялись здесь, попадались им на глаза, а только потом убегали. А если спрыгнуть вон туда, за гаражи, то можно было дойти до заброшенного дома, позже его снесли… — Я кое-как обернулась и указала на деревья, за которыми начиналась дорожка, ведущая в более заброшенную часть улицы. — Об этом доме в детстве много ужастиков рассказывали, говорили, что видели там призраков, а ещё там частенько пропадали дети и тусовались бомжи. Как ты понимаешь, лазили туда мы часто… — Прыснула я, чуть запрокинув голову. Жаль, конечно, что его снесли, а мы с Тарасенко так и не встретились с загадочным призраком бомжа, которым нас пугали соседские дети. Хотя звучало это уже абсурдно… напугать Леру Нестерову каким-то призраком? Пффф! Дайте двух! Парень посмотрел на меня с усмешкой и слегка удивлённо. — Я помню этот дом. Его снесли? — Уточнил он с сомнением, тоже оборачиваясь. — А жаль. Незадолго до аварии отца он мне подарил фотоаппарат, и я мечтал сбегать туда и сфотографировать что-то необычное. Но разумеется, мама, услышав от меня о моих планах, спрятала от меня его и мои мечты пошли прахом. — Он фыркнул. — В Испании мы жили в престижном районе Майорки, и там было уже не так интересно… наверное, это просто нужно родиться русским, эта атмосфера маленьких городов чисто для нас. Он улыбался, а я слушала не без удивления. Это на Майорке-то неинтересно? Я даже не знаю, кто бы ещё мог так сказать… да все мои родственники и знакомые визжали бы от восторга — только от одной перспективы пожить в Испании! А уж на Майорке… это же рай для таких, как мы, родившихся поневоле в нашей дыре! Пожалуй, из тех, кого я знаю, только Вова, обычный русский парнишка с района, не захотел бы уезжать из России — но согласился бы на Мадрид, ведь там играет Реал! Предположу, что и Оксана тоже — она любит наш город и не хочет уезжать от матери, и… наверное, Женя? Хотя откуда мне знать, где он вообще живёт и что думает сейчас? Но брат, которого я знала в детстве, был привязан к этим местам, он любил и город, и нашу улицу, и деревню, куда мы ездили к бабушке. Но как мне кажется, Женя это такой человек, который сможет пробиться в первые ряды везде — живя хоть в Мадриде, хоть в Лондоне, хоть в богом забытой дыре где-нибудь в ебенях нашей страны… вот и Ирина такая. Она родилась ещё дальше меня, в ещё более захолустом городишке, где делать было нечего вообще. Многие спивались, рожали кучу детей и жили от зарплаты до зарплаты на свои копейки, и не мечтая о лучшей жизни… а она пробилась. Может, и брат также пробился и живёт сейчас где-то на Манхэттене, как героини Секса в большом городе? Любопытно, но Женька спокойно вписался бы в их тусовку и ритм жизни… светские приёмы, мероприятия с кучей звёзд, выставки, театр, кино, дорогие рестораны и свет софитов, и он рядом с какой-нибудь длинноногой красоткой… почему бы и нет? Но привлекает ли его такая жизнь? Я не заметила, как ушла глубоко в свои мысли и чуть не свалилась с гаража, потеряв равновесие… опомнившись только тогда, когда начала съезжать вниз, не успела испугаться, и его руки тут же подхватили меня и затянули обратно, я вздрогнула. — Я задумалась… — Чуть смутилась я, отсев подальше от края и спиной опираясь на его плечо, он сидел чуть сзади, опираясь свободной рукой о тёплый металл крыши. — Ты опять напомнил мне о брате. И про детство. Для этого, конечно, не надо столько пить, но уж больно навевают воспоминания… — Я усмехнулась. Он приобнял меня за плечи и помолчал, обдумывая сказанное. А потом хмыкнул. — Да и ты мне тоже напомнила о прошлом. Хотя может, это и неудивительно, ведь я так давно не был здесь… — Он пожал плечами и рассеянно огляделся вокруг, будто вспоминая. — А ещё ты сказала, что тебя мама учила танцевать. И я вспомнил, что мать моей сестры тоже очень здорово танцевала в нашем детстве. Она двигалась как кошка — как говорила моя мать, мне кажется, она ей завидовала немного. Она-то никогда не умела танцевать. — Он слабо фыркнул, и я подумала, что у нас точно много общего. Светлана и правда не любила танцы, маме иногда удавалось её уговорить сходить с ними потанцевать, но это было очень редко. Кажется, она говорила, что строгий отец никуда её не пускал в Москве, а потом и вовсе было не до танцев… но про ту мутную историю её жизни я не знаю. — А вот её мама… заразила и моего дядю, ему тоже нравилось танцевать, как я помню. Говорят, что в школе она ходила на кружок латиноамериканских танцев и даже ездила на всесоюзный конкурс в старших классах. Они дружили с детства, но как говорил дядька, влюбился он в неё, только когда смотрел, как она танцует… представляешь? — Он весело усмехнулся, а я вспомнила родителей. Надо же, какая похожая история… ведь так было у них, танцующая жаркое самбо мама и отец, который стоял за дверью и подсматривал на репетицией. Я хихикнула, ну на самом деле я его понимаю. Кого же не покорят красивые движения в танце, да ещё такие умелые? — Если честно, в Испании это нормальная история, ведь у нас особое отношение к танцам… но я не знаю, как к этому относятся сейчас в России. — Он пожал плечами, а я усмехнулась, отметив, как привычно он говорит «у нас». Интересно, кого сейчас в этом странном, но весьма привлекательном парне больше: испанца или русского? — Может быть, 25-30 лет назад для наших родителей это тоже было чем-то нормальным. — Ты практически рассказал историю моих родителей. — Я хихикнула, ощущая знакомое тепло в груди, которое появлялось всегда, когда я вспоминала папу и их молодость. — Моя мама тоже ходила в кружки, моя бабушка работала в школе и сама отвела её ещё в детстве в кружок, где преподала танцы её бывшая одноклассница и подруга. Мама очень любила танцы, невольно подсадила и отца. А вот дядя… — Я улыбнулась, с ностальгией поглядев на светлеющее небо и вспомнив с теплотой и дядю Диму. — Мой отец для всех был занят, считай, их поженили ещё задолго до окончания школы. И дядя был завидным женихом для девчонок! Папа подшучивал над ним: мол, берегись, Димка, когда-нибудь выкрадут тебя девчонки и заставят выбирать, и ты уже не отвертишься… — Я рассмеялась, не заметив, как в его глазах что-то мелькнуло. Может, тоже вспомнил что-то из детства или о прошлом семьи? — И один раз мама уговорила их обоих прийти с ней на урок танцев. У них была репетиция перед важным конкурсом, а двое парней заболели. Ну мама и предложила отцу и его брату заменить их на одно занятие — почему бы и нет? В общем, до самого окончания школы девчонки ещё больше не давали ему прохода. — Я хитро усмехнулась, вспоминая фотографии тех лет отца и дяди. Что ни говори, а они оба были красавцами. Ничего удивительного, что они пользовались популярностью у девушек. — Но дядя ворчал, мол не для парней эти ваши танцульки, больше туда ни ногой… но мне кажется, всё-таки двигался он неплохо. Жаль, я так и не увидела, как танцует брат. Может, сходил бы со мной на выпускной вместо Вадика… — Я вздохнула. — Этот предатель точно тот вечер не заслуживал. — Я недовольно наморщила нос, вспоминая Белова. Меня всё ещё раздражали воспоминания о нём. Было бы всяко лучше, если бы мы разругались вдрызг и у нас была другая причина для расставания. Но его измена… кого же это не будет цеплять? — Бывший парень? — Полюбопытствовал сосед, глядя уже более спокойно. Наверное, показалось… — Ага. Изменщик. После него я не верю мужикам. Все отчасти такие же, только хорошо притворяются. — Я картинно закатила глаза, а он усмехнулся. — А если я скажу, что не все? — Я обернулась и хотела возмутиться и тут же начать спорить, но он смотрел так открыто и искренне, что спорить расхотелось. И он снова мне кого-то напомнил. Кто же ещё мог смотреть вот так — прямо, открыто, со взглядом самого честного и хорошего парня, что верили даже заядлые скептики? Прямо наваждение какое-то… хотя чего удивляться, он же тоже пьяный. А у пьяного что на уме — то и на языке, а ещё пьяным притворяться гораздо сложнее. Мой мозг всё ещё пытался найти в нём подвох, но пока подловить его не удавалось… Я поджала губы, не желая сдаваться, но он снова меня обыграл. — Ты же не считаешь, что твой отец и дядька были подлецами? — И улыбается. А глаза хитрые. Вот тебе и подвох… я хмыкнула, но поспешила согласиться. — Конечно, нет. — Я отмахнулась, поправляя волосы и ощущая приятный ветерок по коже. Алкоголь начинал отступать, и наконец-то становилось прохладнее. — Мой отец только маму и любил всю жизнь. И дядя любил мать брата. Она его… не знаю. — Я задумалась, вспоминая Светлану и какой строгой она казалась в детстве. Иногда я думала о них и мне казалось, что она и вовсе его не любила. Но разумеется, в детстве мне и в голову бы такое не пришло. А вот после их гибели всякие мысли порой лезли в голову… мама до сих пор любит отца, я знаю об этом. А Светлана хоть иногда вспоминает погибшего мужа? — Но в то, что нынешние мужчины способны так любить, я не верю. И не начинай мне только заливать, что я ещё не встретила нормального парня, кто бы меня убедил в обратном, что не все козлы и бла бла бла! — Я замахала на него руками, видя, что он хочет поспорить. — Я не говорю, что все козлы, но в эти ваши розовые сопли я больше не верю. Я смотрела недовольно, а он неожиданно рассмеялся, как оказалось, и не собираясь со мной спорить и переубеждать в обратном. — Что смешного? — Я состроила кислую физиономию. Он посмотрел со снисходительным смешком, а затем дотянулся рукой и принялся гладить меня по волосам, вот так просто, будто желая отвлечь. Надо сказать, это подействовало… я вздрогнула и вспомнила отца. Маме часто приходилось возиться с моими длинными волосами, которые доставляли много хлопот. Вымыть, расчесать, заплести косы или завязать ровный хвост, убрать петухи, подобрать заколки, шампунь… и так далее. А папа мог просто подойти и растрепать всю причёску, или просто начать меня гладить и навести шухер на голове. Мне было пофиг на аккуратность, а мама ворчала. И вот сейчас я вспомнила тёплые руки папы и обязательно невесомый поцелуй в макушку и тихий смешок: сейчас мама опять будет ругаться. Я усмехнулась. Дяде тоже нравились мои волосы, он всегда улыбался и говорил: как у принцессы. Жаль только, что не вились, как у мамы… а Женька как-то долго-долго смотрел на меня, рассматривал и наконец буркнул себе под нос, что если когда-то ему понравится какая-нибудь девочка, то у неё обязательно будут такие же волосы, как у меня. Я тогда долго хихикала и отчего-то смутилась, хотя и не поняла почему в свои 7 лет. Как будто он сказал что-то неловкое, а я даже не поняла, что именно… момент очень напомнил детство, возвращая меня в прошлое. Снова. — Да так, ничего… вспомнил детство. — Слабо улыбнулся он, а затем легонько поцеловал в макушку, совсем невесомо и так похоже на нежные жесты папы… что я опять вздрогнула. Только он так делал, даже мама никогда не целовала в макушку и вообще старалась не трогать лишний раз мои волосы. Я отчего-то смутилась и покраснела, тут же отворачиваясь в сторону. Вот он какой, а… — Оказывается, у нас много общего. — Задумчиво протянула я, стараясь больше не смотреть ему в глаза. Мы замолчали, каждый думая о своём. По его молчанию я догадалась, что он со мной согласен. Ещё через полчаса нас понесло к старым качелям за соседним домом, где в детстве мы с братом тоже часто проводили время. Беззаботное было время, надо сказать, тебе 5-7 лет, ты маленькая оторва в платье в цветочек и хвостиками, носишься как угорелая по двору, а затем хватаешь брата за руку и тащишь с собой к старым качелям, а впереди захватывающий дух полёт и вся жизнь… сколько же лет прошло с тех пор и что с нами стало?..***
В юном месяце апреле в старом парке тает снег. И весёлые качели начинают свой разбег… Позабыто всё на свете, сердце замерло в груди — Только небо, только ветер, только радость впереди… Только небо, только ветер, только радость впереди! Взмывая выше ели, не ведая преград… Крылатые качели летят, летят, летят! Апрель 1988 года Из подъезда выбегает девчушка лет шести в ярком платьице в цветочек и двумя хвостиками и, звонко смеясь, несётся в сторону соседнего дома, едва не сбивая с ног соседскую старушку. — Лера, не беги так, ты же упадёшь! — Кричит из окна молодая женщина с длинными волнистыми волосами, с беспокойством глядя вслед ребёнку. — Не упаду, мам! — Машет ей та ладошкой и бежит дальше. — Догоняяяй! — Хохочет она уже из соседнего двора, посмотрев в сторону русоволосого мальчишки, сидящего там в теньке под деревом с альбомом и карандашами — его излюбленное место, где можно было спрятаться от зоркого взора строгой матери и в относительной тишине порисовать. Но сейчас, конечно, он тут же срывается с места и несётся за ней, девчонка оказывается шустрее — хотя он и старше на год и тоже бегает быстро. — Ну Лер, так нечестно! — Слышит она где-то сзади слегка обиженный голос запыхавшегося брата. — Всё честно! Я первая, я первая! — Хохочет девчонка и улыбается во всё лицо. Это их давняя игра, кто быстрее добежит до маленького сквера за соседним домом и успеет первым занять место на старых качелях, которые стояли тут ещё, кажется, когда их отцы были маленькие. — Ты всегда меня обгоняешь! — Негодует мальчишка, догнав её уже у качелей. Они принимаются носиться вокруг них друг за другом и строить рожицы, напугав мирно лежащего на траве у качелей соседского кота — тот шустро удрал от них в ближайшие кусты… сидящие на скамейках старушки смотрят на маленьких нарушителей спокойствия кто с умилением, кто сердито. Но дети никого не замечают, увлёкшись погоней, веселятся и что-то кричат друг другу, оказываясь то по одну сторону от качелей, то по другую… Мальчишка оказывается шустрее и первым усаживается на довольно широкие качели, где на самом деле могли бы уместиться и они вдвоём — девчонка очень худенькая, её куда угодно усади — везде останется место и для кого-то ещё. Разумеется, если он не пухляш… а паренёк и сам довольно худой. — Девочкам надо уступать! — Маленькая непоседа не желает уступать брату заветное место на качелях и умудряется его оттуда спихнуть. Но и ей усесться туда не удаётся, в последний момент тот хватает её за руку и они оба, не удержавшись, валятся на траву рядом с качелями, начинают друг друга пихать локтями, а затем разражаются звонким смехом… — А вот фигушки девочкам надо уступать! Это нечестно! — Мальчишка хитро улыбается и показывает сестре язык. Та тут же скорчила рожицу ему в ответ. — Это честно! Девочки всегда правы, вот! Поэтому ты должен мне уступить. — Вредным голосом произносит девчонка и пытается встать. Но тот снова ей не даёт, ловя за руку и в последний момент потянув на себя. Та падает на него сверху, но тут же опять подскакивает, между ними снова завязывается борьба. — Ну Лееер! — С негодованием тянет паренёк, когда та всё-таки ухитряется вскочить и первой влезть на несчастные качели. Она смотрит на него с колкой усмешкой. — Тётя Диана говорит, что мужчины должны уступать женщинам. И никогда с ними не спорить. И ещё… Тот смотрит с откровенным негодованием, не желая соглашаться с вредной сестрицей. — А папа сказал, что женщина имеет право командовать только над мужем. — Поджимает он губы. — А ты мне не жена, так что вставай давай. Мальчишка бесцеремонно пытается спихнуть сестру с качелей, но она снова оказывается ловчее и умудряется ущипнуть его за бок. Тот вскакивает и морщится. Она довольно хихикает. — Конечно, не жена. — Смотрит она на брата снисходительным взглядом — как взрослая, перед которой непонятливый ребёнок сморозил глупость. — Кто же выходит замуж за брата, Жень? — Она постучала кулачком себе по лбу, закатывая глаза. — Это возможно только в том случае, если у меня совсем не будет женихов. А мама говорит… — Не возьмут тебя замуж с таким характером. — Из вредности хихикает её брат, ехидно щуря глаза. — Жена должна слушаться мужа! А ты выпендриваешься! — Ну вот раз уж ты мне не жених, то отойди и не мешай мне кататься… — Девчонка всё-таки отпихивает его в сторону и тут же умудряется раскачать качели на довольно длинных верёвках, и счастливо смеётся, оказываясь в воздухе. Позабыто всё на свете, сердце замерло в груди. Только небо, только ветер, только радость впереди! И сразу так хорошо, аж дух захватывает! Лера видела, как более старшие девчонки катаются с ногами и даже делают солнышко, но сама пока боялась — поэтому отталкивалась ногами от земли и крепко держалась за прочные верёвки, взлетая вверх… в эти минуты она вообще ни о чём не думала, ей так нравилось кататься, что провести на качелях она могла бы до вечера, пока без сил не свалится обратно в траву. Она смотрит на верхушки уже вовсю цветущих деревьев, на тюльпаны, растущие в клумбах вокруг сквера, на соседние дома, на ярко светящее солнце… и кажется, что так будет всегда. А кто же не хотел бы подольше побыть ребёнком и ни о чём больше не думать, кроме захватывающего полёта на старых качелях в парке и какие мультики сегодня покажут по телевизору? Мальчишка уходит в сторону, принимая поражение, и отчего-то задумчиво смотрит на сестру. На самом деле ему не обидно, что она снова его обставила, но для вида поворчать-то надо. Вдоволь накатавшись, Лера спрыгивает с качелей и подходит к нему, а затем взъерошивает ему волосы и смеётся. — Девочкам нужно уступать, запомни это, Жень! Всё, я накаталась, твоя очередь. Я пока найду Барсика… Баааарсик, иди сюда, кис-кис-кис! Девчонка убегает на поиски спрятавшегося кота, а Женя вздыхает. Вот так всегда… ну ладно, сестре, может быть, и надо уступать, но какой-то там жене он уступать не собирается, пусть только она появится у него когда-нибудь! Ну вот ещё! Поймав бедолагу, Лера довольно смеётся и принимается тискать вяло сопротивляющегося кота, а мальчишка наконец оказывается на качелях. Ему тоже они нравятся, но с таким задором кататься и чувствовать столь опьяняющее счастье, как сказали бы взрослые, наверное, умеет только Лера… поэтому он и уступает ей раз за разом — попросту поддаётся. Но ей об этом знать не обязательно, а то она же вредная, загордится ещё. Он улыбается своим мыслям, и вот уже качели и его уносят вверх… Детство кончится когда-то, ведь оно не навсегда, Станут взрослыми ребята, разлетятся кто куда. А пока мы только дети, нам расти ещё, расти… Только небо, только ветер, только радость впереди! Только небо, только ветер, только радость впереди… Кто же знал, как обернётся жизнь? Кто вообще в шесть-семь лет задумывается о будущем? Да никто. Им просто хочется на качели, мороженого, погладить соседского кота, посмотреть мультики… догнать наконец вредную сестру и первым забежать в подъезд! Да! Наконец-то ему удалось, но теперь она будет обижаться и пожалуется папе, что он не любит девочек… да кто же вообще любит этих вредных девчонок? Пф! Лера тоже не признается брату, что ничуть она не обижалась, просто хотелось его подразнить. А жаловаться друг на друга и вовсе не имело смысла, как и обижаться — кто же обижается на единственного брата? И на порой противную сестру. Но она же девочка, ей можно… он это вспомнит. Когда-нибудь.***
И вот теперь, в полшестого утра мы, как два идиота, бежим к старым качелям в сквере у соседнего дома… поправочка: как два пьяных идиота. И это до боли напоминает наши догонялки с Женькой в детстве! И кажется, что я вот-вот услышу мамин голос из окна: Лера, не беги так, упадёшь! А я несусь вперёд как сумасшедшая и кричу мирно сидящему под деревом брату: догоняй! Конечно, он тут же подрывается и бежит за мной, но почти никогда не догоняет… с годами, вспоминая его, я начала догадываться, что он попросту мне поддавался. Я обожала те старые качели и всегда прибегала к ним первая. Он возмущался, пытался меня спихнуть, но ему редко это удавалось… я вспоминаю наши шуточные споры и начинаю хихикать. Как давно это было… но вот бежать через два двора в соседний сквер, будучи уставшей, пьяной, расслабленной и вообще никак не готовой к такому издевательству над моим телом… это оказалось пиздец, как сложно. А ещё на бегу нещадно кружилась голова, я бежала и видела впереди ту тощую девчушку в цветастом платьишке и хвостиками, она задорно смеялась у меня в голове, а я ей завидовала… сейчас я была совсем не уверена, что обогнала бы более шустрого брата и тем более — что он стал бы мне поддаваться. Это было дико смешно… — Девочкам нужно уступать, Жень! — Женщина имеет право командовать только над мужем! — Ну вот раз ты мне не жених и не муж, то уйди и не мешай кататься… Я слышала наши голоса будто из-под толщи воды, и теперь, спустя 15-16 лет это вызывало то ли испанский стыд (прости Господи), то ли дикий хохот… разумеется, этот негодяй меня обогнал и теперь стоял у качелей с видом победителя, глядя на меня как завоеватель у чужой крепости с белым флагом. А вот фигушки бы ему, если бы я не была пьяная… от такого забега у меня невозможно кружилась голова и из глаз посыпались звёзды, я остановилась и едва не рухнула прямо на траву, упершись руками в колени и согнувшись в три погибели. Это же просто форменное издевательство! В боку кололо, дыхание сбилось, волосы растрепались… о боже мой… а в детстве носилась по улицам, будто у меня за спиной был моторчик, как у Карлсона! Я подняла глаза и посмотрела на него с негодованием: а ведь мог бы и поддаться, с него бы не убыло! — Девочкам надо уступать! Я так и слышала свой же голос в голове… сосед смотрел на меня насмешливо, если не сказать самодовольно, будто желал утереть мне нос, я недовольно фыркнула, глядя на него. Потом всё-таки рухнула на бедные качели — на удивление он не пытался меня спихнуть, но смотрел всё также самодовольно… я почти театрально держалась за сердце, пытаясь отдышаться, а потом прыснула. Мне стало сложно сдерживать в груди порывы истерического смеха, и я расхохоталась, схватившись за верёвки, которые, кажется, так ни разу не поменяли за 30 лет, что они тут стоят. Глядя на меня, заразился истерическим смехом и он, усевшись на траву недалеко от качелей. Я хохотала до слёз из глаз, задыхаясь от смеха и прикрыв лицо руками. Как же мне сегодняшнее утро напомнило детство! И я, 23-летняя взрослая деваха, пьяная гоняюсь за соседским парнем, с которым ранее провела ночь, и в коем-то веке проигрываю… видел бы меня брат — высмеял бы же, я уверена! Как же мы ещё не подрались за эти качели? Я уверена, я и сейчас бы смогла его отпихнуть, и вообще… девочкам нужно уступать, да! Я вспомнила наши детские подколки и фыркнула. Сосед смотрел также насмешливо, весело сверкая на меня глазами — видимо, тоже вспоминал весёлое детство и оторву-сестру. Почему я её не помню? Я знала всех девчонок в округе, но эта же явно была такая же, как я, если не хлеще… а я не помню такого же чертёнка в юбке, хоть убейте! Любопытно… я вернула ему победный взгляд и показала язык. Таки-на качелях я оказалась первая! Я как будто продолжила старую игру спустя 15 лет… — Девочкам надо уступать? — Сосед смотрел ехидно, щуря уже почти сонные глаза, и встал надо мной, слегка наклоняясь и держась за верёвки повыше. Я вздёрнула нос, делая вредное лицо — совсем как в детстве… — Как ты угадал? — Самодовольно хмыкнула я, всё также не желая уступать. Как в детстве… где же оно, наше детство? Где та беззаботная девчонка с хвостиками, гоняющаяся за братом? Я подняла голову и поймала его взгляд, и… зависла. Он улыбался, но глаза отчего-то оставались серьёзными. Я увидела в них что-то… такое, что не смогла сейчас прочитать, но это зацепило меня и вызвало мурашки. Он упрямо напоминал кого-то из моего прошлого, из далёкого прошлого, но видимо, моя память хорошо его скрывала… я замерла, не в силах прервать контакт… его внимательный взгляд скользил по мне, будто изучал, пытался что-то понять для себя… он тоже вспоминает? Это так странно. Но потом он просто улыбнулся — вот так просто и вполне миролюбиво, будто признавая поражение, а потом опустился на траву передо мной и поймал меня за руки, кладя свои мне на колени. Я вздрогнула… он смотрел теперь снизу вверх, смотрел внимательно, не скрывая эмоций, а меня словно ветерком обдуло. Странно, очень странно… взгляд вызывает трепет и кружит голову… или виной всему алкоголь? А потом память резко выхватила воспоминание, которое я никогда не вызывала ранее — оно как будто было заблокировано. Меня словно током ударило… Женя оторвал руки от лица и посмотрел на сестру так жалобно, и выглядя до того несчастным и разбитым, что её ещё маленькое сердце словно разбилось в этот момент на маленькие осколки. Ей стало ещё более страшно. Женя опустил руки, и Лера поймала его ладони в свои, слегка сжимая влажные от слёз пальцы, на душу камнем легла тревога. — Лер… мой папа… Я вздрогнула и помотала головой. Почему я вдруг об этом вспомнила?! Из-за пережитого стресса, горя и оставшейся после смерти папы и дяди травмы, моя память блокировала это воспоминание. Я помнила всё, даже день похорон, помнила, как убежала оттуда, а меня догнал брат и я рыдала у него на груди, помню до мелочей тот день! Но сам момент, когда увидела в подъезде белого как смерть Женьку, который впервые в жизни заплакал, а я не понимала причину… и потом, пытаясь утешить, услышала страшную правду… я никогда не вспоминала. Что же со мной такое сейчас? Моё подсознание будто упрямо пыталось мне подсунуть какую-то истину, что-то такое, что я должна вспомнить сама, но мне никак не удавалось поймать воспоминание или мысль за хвост. Я не понимала, что вижу в его глазах, не понимала, что хочет от меня подсознание и снова смутилась. Похоже, очень похоже на тот день… я сижу перед братом у скамейки и держу его за руки, желая утешить, а сейчас уже этот парень сидит передо мной, держит мои ладони и чему-то странно улыбается, глядя на меня снизу вверх. Сумасшедшая ночь! Хотелось бы мне знать, что из этого я вспомню потом, когда проснусь… если моя память имеет свойство блокировать некоторые моменты, а такое уже было, то высока вероятность, что вспомню я не всё, в худшем случае — вообще ничего. А так бы хотелось запомнить больше… кажется, он мне понравился. Разумеется, я зарекалась влюбляться и не стану изменять своим принципам, но уж лёгкую интрижку симпатию могу себе позволить? Улыбаюсь, позволив себе смутиться. Это должно быть так мило, что я уже и забыла, когда меня кто-то мог смутить до него… — Me gusta? — Я словно пробую на вкус знакомую фразу, уже не задумываясь, что именно несу. Я пьяная… какие ко мне могут быть вопросы? Он хмыкает, встаёт и подаёт мне руку, я встаю с его помощью и снова оказываюсь почти на уровне его глаз — всё-таки он меня повыше. — Si. Вернее почти… — Усмехается, заглядывая в глаза. По спине и голым ногам тут же знакомые мурашки… и резко так хорошо-хорошо. — Me gustas. Даже краснеть нет сил… просто глупо улыбаюсь и успокаиваю себя тем, что я пьяная, а значит сейчас можно… смысл фразы сладким ликёром проникает в меня и то ли жалит, то ли вызывает странное тепло… я опускаю глаза и делаю шаг к нему — ещё ближе. Его руки смыкаются на талии в замок где-то на спине. Я хмыкаю себе под нос и улыбаюсь своим кедам, не желая выдавать эмоции. И пусть я об этом не вспомню… сейчас это неважно. — Me gustas. Да. — Как-то слишком легко соглашаюсь, прислушиваясь к своим ощущениям. Хорошо… мне просто хорошо… да, я пьяная, но ты и правда мне нравишься, поэтому постарайся мне запомниться… моё испанское солнце. Он улыбается, а потом вдруг хмыкает и так задумчиво, что я невольно поднимаю глаза, забыв смутиться в очередной раз. — Ну что ещё? — Обречённо вздыхаю, чуя подвох. И верно… — Ты всё ещё не веришь, что я тебе не померещился? — А глаза хитрые-хитрые. Вот же жучара… или как там по-испански? Я фыркаю и долго смеюсь у него на плече, подумав, что это уже слишком… если бы он оказался глюком, я бы прям с утра пошла сдаваться санитарам. Но будь он глюком… слишком уж восхитительным, чтобы оказаться реальностью. Это вызывает слабый смешок. — Если ты мне померещился, то я имею право тебя прибить. И мне ничего не будет… — Фыркаю, обнимая за шею. — Вот так всегда… — Наигранно обиженный взгляд. Но я ему не верю… — Потому что девочкам всё можно? — Фраза отчего-то больно колется в подсознании, но я по-прежнему не вижу в этом ничего подозрительного. — Усвоил урок? — Хмыкаю, подтягиваясь на носочках, чтобы быть повыше. Улыбается, принимая поражение. — Усвоил. И мне снова так хорошо… что я не захочу просыпаться. Кто же знал, чем для меня обернётся эта ночь, полная сумасшествия, испанской романтики и новых, весьма странных, но приятных ощущений… потом? Алкоголь — лучшее, что придумало человечество… запомните эту фразу. Он полностью изменил мою жизнь, и поворачивать обратно уже было невозможно.***
Я вышла из душа с полотенцем на голове и завернувшись в лёгкий халат. Ощущения были смешанные… мне было порядком хреново, но прохладный душ освежил. Но я так и не вспомнила, что же я делала после того, как мы выпили на площадке намешанную Вовой и Богданом адскую смесь из водки и ягуара, кажется, там была ещё отвёртка… бррр… неудивительно, что я ничего не помню! А если я выдула ещё и ликёр Алины, то странно, что я вообще проснулась! Войдя в зал, я застала спорящих на футбольную тему шефа и Дёму, кажется, они обсуждали АПЛ и уплывшее второе место Юнайтед в пользу Челси в конце сезона… это было возмутительно по мнению Аксёнова — ведь МЮ просто обязан каждый год клепать победы, как и Реал, доказывая свою исключительность и величие, а не эти вот позорные вторые, третьи, четвёртые и другие места, недостойные таких великих клубов! На что мой брат возражал, что во-первых, невозможно, побеждать всегда, во-вторых, у них спад и несколько ключевых игроков в лазарете, а в-третьих… — Вы забываете про Роналду. — Лениво вклинился в их спор Матвей, сидящий в кресле с журналом и их разговор слушающий в пол уха. Оба замолчали и уставились на него, а Стрелецкий усмехнулся и продолжил. — Он ещё зажжёт, вот увидите. Ему всего 19, но он уже повышает планку. И я уверен, он ещё себя покажет на Евро. Сэр Алекс в команду всякий сброд не тащит… — Он хмыкнул. Я прошла в комнату и села в кресло напротив Стрелецкого, а потом усмехнулась. — Я бы поспорила на этот счёт… сброд и у нас периодически появляется, Юнайтед тут не исключение. — Я пожала плечами, на меня обернулись все трое, поглядев удивлённо. — И если на то пошло, у нас тоже третье место. Куда это годится? Я картинно приложила ладонь к лицу, как бы выражая негодование игре Реала в этом сезоне, но на самом деле не скрывая, что у меня жутко болит голова и вообще я чувствую себя как раздавленный таракан тапком у плинтуса… разумеется, все итак поняли, что мне, мягко говоря, хреново. Конечно, вчера нажрались все, не только я, но они выглядели более свежими, у Матюши под глазами даже кругов не было. Я даже заподозрила бы, что он стащил у меня из косметички тональник и попросту их замазал, но… всё же наш красавчик не настолько помешан на собственной внешности. Дёма выглядел только слегка помятым, а шеф и вовсе улыбался во все тридцать два и выглядел почти до неприличия бодрым. Перед ним стояла чашка с ещё горячим кофе, и я тут же позавидовала, от кофе и я бы сейчас не отказалась… но организм каждого из них уже давно привыкший бухать и порой бухать довольно много и жёстко, к тому же они мужики, а я… а я ещё после умудрилась что-то выпить и подозреваю, что не только ликёр. И что же было ночью после того, как мы разошлись с площадки? — Хреново, да Лер? — Издевательским голосом поддел меня Стрелецкий, отложив журнал в сторону. Это был тот самый журнал, в котором Ирка мне показала тот восхитительный комплект нижнего белья, который я заполучу, если наш скромный мальчик ей не даст… я хмыкнула. Конечно, вряд ли Матюше интересны женские шмотки и статьи на тему, как покорить мужика и в чём его соблазнять, скорее листал от скуки. — Иди к чёрту, а. — Поморщилась я. Дёма поглядел с сочувствием, а шеф ехидно сощурил глаза, но от комментариев воздержался. Я посмотрела на Стрелецкого, который скалился откровенно насмешливо, и тут ко мне закралось подозрение… я решила сходить на кухню и налить-таки кофе, а заодно и поболтать со старым приятелем. Что-то не нравится мне его самодовольная физиономия. Да ещё и я ничего не помню… — Пойдём поговорим, м? — Я с намёком посмотрела на Матвея и тот нехотя поднялся и направился за мной, всем своим видом показав, что я явно намереваюсь наезжать, а он тут беззащитная жертва… ну а то как же. Он-то жертва? Когда мы оказались на кухне и я прикрыла дверь, не желая, чтоб нас услышали, я тут же и правда начала наезжать. Ну как наезжать? Попыталась припереть его к стенке. Мне нужны были ответы. С кем я могла ещё переспать среди ночи, если мы были пьяные вдрызг, рядом больше никого не было и больше никто бы ко мне не полез? Да и даже если это не он, то кого я смогла бы найти среди ночи для любовных утех? И почему, чёрт дери, я ничего не помню? — Стрелецкий… колись. — Страдальческим голосом на грани отчаяния потребовала я, когда он ожидаемо отказался признаваться в содеянном. — Что у нас было ночью?! Я включила чайник и достала кружку, принялась глазами искать банку с кофе. — Ты совсем уже?! Ничего не было! — Вполне искренне возмутился Матвей, разводя руками в стороны. Ага, так я и поверила… я с подозрением прищурила глаза, посмотрев на него в упор и всем своим видом показывая, что я ему не верю. Шестое чувство мне подсказывало, что Стрелецкий не врёт и что у нас реально ничего не было, к тому же он собирался идти спать к Макарову, а проснулась я одна, да и куртка, обнаруженная мной на стуле явно не его, но нужно было учесть все варианты. Которые, к сожалению, ограничивались одним Стрелецким. — Колись. — Повторила я, скрестив на груди руки. Он смотрел возмущённо, и я уже итак поняла, что бурная ночь была у меня не с ним, но какая-то часть меня желала бы, чтобы всё же это был он… Матвея, каким бы бабником и извращенцем он ни был, я хотя бы знаю, а вот переспать хрен знает с кем и даже не вспомнить о нём — было уже немножко за гранью нормального даже для меня. — Ну нет, я конечно, понимаааааю, что ты от меня без ума, но… — Насмешливо пропел Стрелецкий, ехидно щуря глаза, а я вздрогнула. Его издевательская фраза отчего-то резанула сознание и я наморщила лоб, силясь хоть что-то вспомнить. Так кто-то говорил или меня просто зацепил его тон? Что ж за хрень-то происходит? — Могла бы прямо об этом сказать, а не предъявлять мне, то чего не было! Я фыркнула и махнула на него рукой. Матюша не меняется… такого могила исправит или какая-нибудь стерва вроде тётки Макарова. Какая из троих? А хрен знает… там все три с характером, не только Алина. Но вот она бы поставила его на место. Или наручниками к батарее, чтоб вёл себя хорошо и держал свой слишком активный орган в штанах… хотя зачем ей такое сокровище, как Стрелецкий, которое всю жизнь будет бегать налево и даже к старости не нагуляется? Размышляла я, наливая себе кофе и ища в ящиках таблетки от головы. — Ладно, живи… — Благодушно махнула я рукой, запивая спасительную таблетку и заливая в себя чуть ли не литр холодной воды прямо из крана. Он посмотрел возмущённо: предъявили за непонятно что, а потом ещё и прощают за то, что он не делал! А я решила поделиться. — В общем, у меня есть основания считать, что ночью я с кем-то… Матвей быстро понял, к чему я веду. Уж у него-то таких ночных приключений было ого-го! Только если я в школе развлекалась с Вадиком — он был у меня первым и вплоть до 19 лет единственным, а потом были Илья, с которым я порядком поумерила сексуальный аппетит, и более прагматичный Даня, с которым было интересно общаться, гулять, даже заниматься спортом, но при этом с ним напрочь отсутствовала та искра, химия, от которой мы за секунды загорались с Беловым. Всё было не то… а кто был в перерывах между ними, я уже и не вспомню. Но количество моих парней прямо-таки в разы уступало количеству девок, которых лет с 13 находит Матвей… — Я так и думал, что ты не просто так ушла среди ночи в ларёк. — Хмыкнул он, поглядев на меня то ли насмешливо, то ли с одобрением. Одобрение от Стрелецкого… куда ты катишься, Нестерова… — Я ходила в ларёк? — Я наморщила лоб, а затем вздохнула. Ну конечно, ходила… иначе откуда у меня в рюкзаке целая упаковка презервативов при отсутствии у меня даже временного парня на примете? Если бы я сдалась-таки Матюше, то это ему нужно было позаботиться о возможных последствиях сего процесса, а не мне. Но он мальчик большой, и без меня знает, что надо носить с собой на блядки… Матвей смерил меня снисходительным взглядом, выгнув бровь. Я вздохнула, признавая поражение. — Я ничего не помню… вообще. — Со страдальческим выражением лица произнесла я, театрально поднимая глаза к потолку. — Не понимаю, что за хрень? Я пила много раз, пару раз совсем напивалась и до белочки, но… я всегда помнила хоть что-то! Сейчас же нихрена не помню. У тебя было такое? — Бывало пару раз. — С задумчивым видом признал Матвей, почесав затылок. — Но я просыпался с такими крокодилами, что зарёкся так нажираться. — Он фыркнул, закатывая глаза. — Либо же нажраться и лечь спать, как вчера. Вчера была опасность только от тебя, но ты же не крокодил… Он подмигнул мне и смерил двусмысленным взглядом, а я подавила смешок. Конечно, приятно, что столь искушённый ценитель женщин меня высоко оценил, но это всё равно не даёт понимания, где и с кем я была ночью. Внезапно противная догадка озарила меня. Блять… крокодил… а вдруг я как раз с таким и переспала и теперь даже не помню об этом?! Фу, какой ужас! Стрелецкий хоть и говнюк, но внешне… не боженька конечно, но весьма неплох. С ним хотя бы не стыдно лечь в постель, и пусть потом меня стебёт… а вот кто был у меня ночью? Сомнения отразились на моём лице, и Матвей понимающе хмыкнул. — Вот поэтому, Лерок, опасно после пьянки куда-то выходить. — Он похлопал меня по плечу и улыбнулся вполне сочувственно. Я даже поверила… — Мало ли кого можно встретить и на кого у тебя может встать? Когда ты бухой, твои глаза могут и соврать… а потом трезвому будет пиздец. — Произнёс он с видом буддийского мудреца, и я прыснула. Я забрала кружку с кофе и мы вернулись в зал. Я вздохнула, вот блять… лучше бы я вчера не ломалась и переспала со Стрелецким… я бы, конечно, жалела об этом, но хотя бы знала, с кем! А потом вспомнила про куртку и футболку того парня и немного успокоилась. По крайней мере он тоже болеет за Реал, а среди сливочных крокодилов не бывает, или я просто пытаюсь утешить себя… в комнату вошла Агата с тарелкой нарезанных зелёных яблок и поставила передо мной на столик, улыбнувшись как-то уж слишком понимающе. Я поморщилась: на еду и смотреть будет противно, как я ещё жива и не помираю на полу в туалете у тазика или унитаза… но вот зелёные яблоки — тема, они спасали меня, кажется, всю жизнь, когда было плохо или нужно было поесть, а кусок в горло не лез. Агата присела на подлокотник кресла, где я сидела, и я приобняла её за спину свободной рукой, вымученно улыбнувшись в ответ. Я взяла кусочек яблока, а она тут же полюбопытствовала: — Ты вспомнила, где была ночью? Я поперхнулась. Аксёнов и Дёма, сидевшие на диване, замолчали и уставились на меня, явно желая узнать подробности. Если бы я только помнила… Стрелецкий посмотрел уж слишком издевательски, и я послала ему угрожающий взгляд, принуждая заткнуться. Он покачал головой и демонстративно уставился в журнал, закрывая им лицо. И я по его трясущимся плечам я догадалась, что он ржёт. Вот жучара… — Нет. — Проворчала я, отворачиваясь в сторону и недовольно морща лоб. — Нихрена не помню. Помню, как на спор выпила сразу две банки ягуара, в которую Тарас налил водку, не удивлюсь, если просроченную… иначе где ещё они это взяли среди ночи, если не из его гаража? — Я развела руками, мысль показалась мне вполне резонной. Агата хихикнула. — А у него в гараже со школьных времён много осталось… кхм… всякого. Я решила не делиться подробностями нашей бурной школьной жизни с дочкой Алины раньше времени. А вот заначек у хозяйственного Тарасенко осталось ого-го! Я до сих пор удивляюсь, как мы с таким образом жизни и приключениями вообще закончили школу? Интересно, а тот мешочек с порошком до сих пор лежит припрятанный где-то на полках? После единственного раза, когда мы решились понюхать его содержимое… нас накрыло так, что мы отходили неделю, а мне пришлось вдобавок врать маме, что я заболела и не могу ходить в школу. Как же хорошо, что из-за мелкой Арины, которую она не могла оставить, мама почти не ездила в квартиру проверять, чем я занята… хоть какая-то польза была от этой идиотки. А отцовская квартира стала для меня настоящим убежищем в школьные годы! Здесь ещё мы с Вадиком развлекались вдали от зоркого маминого взгляда и его строгого отца, который считал, что кто-то из нас явно дурно влияет на другого… интересно, кто бы это мог быть? Хм… в общем, я хорошо понимаю мужиков, не желающих впускать в свою «холостяцкую берлогу» кого-либо ещё. — А больше ничего не помню. Вся ночь как в тумане… колено вот где-то поцарапала. — Пожаловалась я, приподнимая край халата. — Нам вот тоже интересно, где ты шлялась всю ночь и чем занималась, что аж колено разбила. — Фыркнул шеф, глядя на меня с дружелюбной насмешкой. Впрочем, я на него и не обижалась никогда. Я же не Макаров, чтобы обижаться на всякую фигню… впрочем, даже если бы меня зацепили их подъёбки, мне всё равно сейчас не до мелких обидок. Хорошо бы понять, кто этот незнакомец и как вернуть ему куртку. И любопытство мне покоя не даст, как же он всё-таки выглядит? Бесполезно надеяться, чтобы он оказался в моём вкусе, пусть просто не будет похож на крокодила… боже. — Вам фамилия Алонсо о чём-нибудь говорит? — Вместо ответа вдруг выдала я, решив обсудить это с друзьями. Они посмотрели недоумённо, Агата удивлённо выдохнула, посмотрев на меня растерянно. — Алонсо? — Переспросила девушка. Я вздохнула, вот опять шарада… и решила пояснить. Хуже не будет. Я всё равно его не помню… — На мне была его футболка, футболка Реала. А там фамилия Алонсо. — Раздражённо добавила я, злясь больше на себя, чем на кого-либо ещё. — При мне в Реале не было никакого Алонсо… — Алонсо? Может, это Хаби из Сосьедада? — Предположил Дёма, поглядев на меня с любопытством. — Нет, ну в Реале за всю историю был не один Алонсо. Фамилия-то распространённая. — Пожал плечами шеф, наморщив лоб и тоже явно попытавшись вспомнить. — Например, был такой Маркос Алонсо, играл у нас в пятидесятых годах, кажется, даже кубок Европейских чемпионов с нами брал… — Он почесал затылок, задумчиво глядя перед собой. А я мысленно восхитилась Юркой: не голова, а футбольная энциклопедия! Я не так хорошо знаю составы прошлых лет Реала, а уж состав 50-х годов, да ещё не самые известные игроки… всё-таки стоит признать: за сливочных болеют лучшие люди! — Как насчёт Фернандо Алонсо? — Ухмыльнулся Матвей, отложив журнал. — Вдруг этот твой таинственный мачо фанат гонок? — Какие ещё гонки, — отмахнулась я. Не до его шуточек было. Хотя постойте… — Лер, а ты уже видела нового соседа? — Задумчиво спросила Агата, и я поёрзала в кресле, мне не понравилось, куда свернул разговор. На её вопрос тут же отреагировали и парни, переглядываясь и смерив меня ехидными ухмылками. — Причём тут сосед? — Проворчала я. Второй раз уже о нём слышу за несколько дней. И только я одна до сих пор его не видела! — Малая дело говорит. — Усмехнулся Стрелецкий, послав мне такой пытливый взгляд, будто желая уличить в связи с этим соседом или желая, чтоб я вспомнила. Да вот только нихренашки… — Где бы ты ещё нашла парня среди ночи пьяная? Вот и пошла к соседу… — Пожал он плечами, снисходительно усмехаясь, как бы намекая, что это попросту логично. — За солью. — Добавил Аксёнов, и они оба заржали. Даже Дёма против воли улыбнулся, а Агата захихикала, глядя на меня сверху вниз. — Очень смешно. — Я закатила глаза. — Я его в глаза не видела! Как я могла пойти к нему, даже не зная, кто он такой? Я даже пьяная не хожу к кому попало! — Я смерила их возмущённым взглядом. И подавила желание прикусить язык: ведь именно это я по сути и сделала, пошла к кому попало, провела с ним ночь и забыла об этом… просто блеск, Нестерова! — По крайней мере это было бы логично. — Миролюбиво улыбнулась Агата, садясь поудобнее и тоже обняв меня за шею. Я вздохнула, откидываясь на спинку кресла. — Только причём тут эта фамилия? — Я пожала плечами, начиная терять нить разговора. — Может, нравится ему эта фамилия. Или это может фамилия любого известного человека, не обязательно футболиста. — Развёл руками Демьян, рассеянно потрепав себя по волосам. — А может, это его фамилия? — Первым предположил шеф и мы все уставились на него так, будто он только что заявил, что видел НЛО. — Что? Я просто предположил… — Фыркнул он, закинув ногу на ногу. — Мало ли, кого Лерка подцепила среди ночи? Агата прыснула мне в плечо, Стрелецкий смерил очередным ехидным взглядом. Ну да конечно, у нас же тут целая диаспора испанцев… живут прямо в соседних домах, разве вы не знали? — У нас же тут кругом одни иностранцы. — Съязвила я, скорчив ему рожу. — Откуда в нашей дыре люди с фамилией Алонсо? — Я постучала кулаком по лбу, всем своим видом показывая, что думаю о таких предположениях. — Что ржёте? Покажите хоть одного… и я в тот же день схожу к нему за солью, может заберёт меня из этой глуши… и от вас подальше заодно. — Я недовольно фыркнула, глядя на веселящегося Матвея и Юрку, с которым они то и дело обменивались красноречивыми взглядами. — Нам надо посмотреть номер на машине твоего соседа. — Подала голос и Агата. И как оказалось, высказала единственную верную мысль в целом скопе предположений и догадок, которые только сбивали с толку. И вообще, моя неожиданная амнезия и попытки вспомнить, с кем и где я была ночью превращались в настоящий детектив… кошмар какой, моя личная жизнь теперь всерьёз обсуждается почти как на лобном месте в доме-2. Какой ужас, Лера… я фыркнула, покачав головой в ответ на свои же мысли. — А потом посмотреть в справочнике или интернете. Вдруг и правда он из Испании? — Продолжила Малиновская. Парни посмотрели с одобрением. Эта мысль зашла и им. — С чего вы взяли, что он может быть из Испании? На кой чёрт иностранцу приезжать в нашу дыру? — Ворчала я, не понимая, как вообще разговор завернул в сторону соседа и причём тут, блять, Испания. Мало ли, что за Алонсо у него на футболке? — И причём тут сосед? Я всё-таки не понимаю… — Вот посмотрим номер и узнаем. — Удовлетворённо улыбнулась Агата, будто раскрыла тайну века. — А ещё я читала в журнале про одного испанского бизнесмена… Мигель Алонсо. У него сеть ресторанов по стране, а ещё завод по производству каких-то деталей для машин, я не разбираюсь в этом, поэтому не запомнила, что они производят… — Задумалась девушка, вспоминая. Аксёнов посмотрел на девчонку с интересом и даже Матвей убрал журнал и прислушался. — Живёт с семьёй на Майорке. Так вот жена у него русская, какая-то Светлана… и у неё есть сын от русского мужа, кажется, он уже давно умер. Общих детей у них нет, но у него тоже есть сын от первой жены, зовут Марк, я видела фотографию — красавчик. — Захихикала девушка чуть смущённо, а парни одарили её пренебрежительными ухмылками: мол, на что бы ещё обратила внимание особа женского пола, кроме внешности? Я вернула Стрелецкому насмешливый взгляд: ой, а сам-то… чья б корова мычала, Матюша. Только Дёма миролюбиво улыбался, спокойно слушая девушку и не отвлекаясь на смешки. — У Марка тоже мать русская. Кажется, этому бизнесмену нравятся русские женщины… она сейчас живёт в Канаде с новым мужем и дочкой. А вот как зовут приёмного сына, я не запомнила. — Слишком много информации… — Картинно вздохнул Аксёнов. — Женщины… — Фыркнул Матвей, скривив губы в ехидной усмешке. — Толку нам от этого твоего испанца? Ну, Алонсо… а дальше что? Ты думаешь, что это тот самый сын его жены изволил посетить наши края? — Он иронично выгнул бровь, и я мысленно согласилась с ним: звучало абсурдно… — Агатик, при всём уважении… этот Алонсо явно далеко не бедный человек. И живёт в самом популярном для туристов месте… Майорка, только вслушайтесь… что он забыл в нашей деревне? Бабушку приехал навестить? — Они заржали, и даже я понимающе хмыкнула. Агата, впрочем, не обиделась, только плечами пожала в ответ на их насмешки. — Может, и бабушку… — Задумчиво влез в разговор Дёма. — Откуда вам знать, откуда эта жена его и её сын? Если он любит русских женщин, то ищет их явно не среди местных. — Вроде бы эта Светлана из Москвы. — Отозвалась Агата, пожимая плечами. И Матвей самодовольно хмыкнул: мол, а что я говорил? — Москва — это другой мир. — Уверенно добавил шеф. — Конечно, они поедут туда, если им надоест роскошная жизнь и курорты Майорки. Парни обменялись очередными смешками, а я почувствовала, что от этого разговора у меня начинает болеть голова. Детектив и тайна века остались неразгаданными, непонятный сосед нарисовался, ушлые умы парней умудрились его связать с Испанией и даже испанским богатеем — с подачи Агаты, какой-то Алонсо на его футболке и я ещё больше не понимаю, что чёрт возьми, делала ночью. А потом я вспомнила ещё одну деталь. Эмблему на его куртке… — Кортифил… * — Задумчиво протянула я, не слушая их. Они замолчали, посмотрев на меня непонимающе. Понимание мелькнуло только в глазах Стрелецкого. — Что? — Уточнил Юра, выгнув бровь. — Написано на его куртке. — Хмуро пояснила я, вспоминая и другую деталь. Это же явно какой-то европейский или даже конкретно испанский производитель курток и/или одежды. И точно такая же эмблема есть на куртке отца, что висит у меня в шкафу в доме у мамы. А привёз эту куртку отцу дядя Дима… как раз из Испании, где побывал за полгода до аварии. Как интересно. Не верю я в совпадения, но тут уже явно напрашивается… — Кортифил. Слышали о таком бренде? Агата, Дёма и шеф переглянулись с явным недоумением. И только Матвей понимающе хмыкнул. — Конечно, слышал. Это известный испанский бренд. Почему ты спросила? — Видела логотип на его куртке. — Я пожала плечами, продолжая хмуриться. — Такой же есть на куртке отца. Когда-то ему привёз эту куртку дядя, а он был в Испании… — Ну вот, я же говорила. Всё сходится. — Хмыкнула Агата, довольно усмехаясь. Я скривилась. — Ничего не сходится! Мало ли, где он купил эту куртку? Времена перестройки и дефицита давно прошли! Ирка говорила, что в Москве полно бутиков и брендовых шмоток дистрибьютеров. Это у нас в дыре ничего нет. Вся компания зашумела и принялась бурно обсуждать возможную версию о личности моего таинственного мистера Икс и строить новые, а у меня всё-таки разболелась голова. Вот же блять… вроде от секса должно стать хорошо, а я даже не знаю, каков он в постели! Точнее просто не помню! А головной боли только прибавилось. Кого ж я всё-таки подцепила среди ночи, при этом едва стоя на ногах?! Пока они спорили, я почувствовала, что у меня опять кружится голова и мне отчаянно надо на воздух… Агата сообщила, что на неделе у них игра в соседнем городе с командой школы, с которой они давно соперничают. Шеф тут же предложил поехать толпой на матч и поддержать нашу будущую Мию Хэмм, а ради такого повода он даже готов отпустить нас раньше с работы (вот так щедрость-то!), Матвей тут же согласился — кто же откажется слинять с работы пораньше? Да и повод такой подходящий! Когда-то он и сам играл в футбол за школьную команду, не надо говорить, что из-за этого его популярность у женского пола возрастала в геометрической прогрессии… а за команду университета играли они оба — и Аксёнов, и Стрелецкий, а Марину шеф встретил на вечеринке по случаю победы в чемпионате среди вузов — и она единственная на него не повелась… разумеется, мужчин это всегда цепляет — как это так? Отказать такому парню! Безобразие! И он принялся активно её добиваться. И теперь недоступная красотка из параллельной группы — его жена и мать его дочери. Над Матвеем иногда подтрунивают, что когда-нибудь и ему попадётся такая же — зацепит и пошлёт его в дальнее плавание, а он из принципа будет её добиваться, а потом и влюбится. Но Стрелецкий всегда презрительно фыркает на такие предположения — не родилась ещё, мол такая, в которую он в состоянии влюбиться. Что это ещё такое? Влюбиться… в какую-то бабу… ну вот ещё! Его и в интимном плане-то цепляла далеко не каждая, а уж в амурных делах… многие считают Матюшу и вовсе бессердечным. А он и не спорит. Наверное, это тот фактор, что всегда сдерживал меня и не давал размечтаться на его счёт: хороший секс — это конечно, хорошо и всё такое, но… хреново ощущать себя лишь очередной и далеко не последней, а во-вторых, ещё более хреново осознавать, что ты не в состоянии вызвать у него ничего, кроме желания, да и то не факт… ну вот ещё! Возможно, по большей части поэтому я и ловлю иногда уважение в его глазах, когда он смотрит на меня. Такие, как он, в основном с презрением относятся к тем, кого сами же и уломали на «то самое», а я значит, крепкий орешек. Ничего, я тоже думаю, что когда-нибудь ему «повезёт» и поплывёт наш ловелас… Агата обрадовалась, что мы приедем её поддержать. Она сказала, что Алина тоже поедет и уже пообещала дочке поддержать их с братом — Мирон тоже играет за школьную команду, а ещё их отец тоже хотел приехать, но Алина воспротивилась — она не желала лишний раз видеть бывшего мужа, и отпуская детей к нему, всегда ставила условие: забирая и привозя их обратно, чтоб даже не пытался её увидеть! Откуда такая немилость, если расстались вполне мирно? А кто её разберёт… Агата поинтересовалась, поедет ли Лёша? Я только фыркнула: если перестанет на меня обижаться, причём по совершенно дурацкому поводу, может быть, и его захватим… Аксёнов, сурово нахмурив брови, ответил, что «девчачьи обижули пусть оставит для капризных маленьких девочек, и поехать поддержать сестру он просто обязан, а потом ещё и в статье написать об этом!» Я хихикнула, шеф — красавчик… почему я так не могу? И до каких пор ещё Арина будет нас ссорить? Дёма тоже сказал, что может быть, и он возьмёт Анфису и присоединится к нам. Меня и это обрадовало. Меня злило разное отношение Макарова ко мне и к Арине, и я невольно испытывала ревность, хоть и не желала в этом признаваться даже себе. Женьки не было рядом, чтобы я могла не думать об этом и послать наконец Арину к чёрту, а с Макаровым просто дружить, но зато есть Дёма, и рядом с ним я вспоминала, что и я была когда-то и кому-то любимой сестрой, и за меня тоже заступались и отдавали мне любимые конфеты, поддавались мне в догонялки и один раз донесли на руках до квартиры, пока у родителей были заняты руки, и… наверное, неправильно переносить мою любовь к Женьке на Дёму и пытаться разглядеть в нём пропавшего брата, но с другой стороны — что мне ещё остаётся? А Макаров пусть и дальше возится с этой дурой. Фи! Я оставила их в комнате, ушла к себе и быстро переоделась, мельком бросив взгляд на белоснежную футболку Реала на стуле и решив подумать над версией о её владельце потом… а потом решила накинуть на себя куртку этого таинственного незнакомца, который по всей видимости, сам и дал мне её. Ну не отжала же я у него её силой?! Да ещё пьяная… я понимаю, что с головой не дружу, когда напьюсь, но не настолько же?.. Сунула в карман начатую ранее пачку сигарет, надела куртку и вновь ощутила незнакомый запах цитруса, напоминающий горьковатый грейпфрут и немного отдавая ванилью… аромат его парфюма мне понравился, но это всё равно не гарантировало, что этот парень не крокодил. Некоторые крокодилы тоже умеют хорошо одеваться и выбирать парфюм, я бы не доверяла только этим критериям… я фыркнула в ответ на свои мысли, взяла зажигалку и ключи и идя мимо ребят, бодро сказала, что я покурю, зайду в магазинчик и скоро вернусь. Матвей проводил меня насмешливым взглядом, но я решила его проигнорировать. Я спустилась на улицу, бросила беглый взгляд на машину соседа, но решила не разглядывать номер — всё равно я в этом не разбираюсь, а ещё я страшилась… только чего больше? Подтверждения догадки Агаты? Что этот сосед на самом деле приехал из Испании? Или что я действительно могла ночью сходить к нему «на чай»? Ага, и выпить заодно весь ликёр, что не помню теперь вообще ничего… «Чай», видимо, был слишком крепкий. Я обошла дом и направилась к ларьку, но остановилась на какие-то доли минуты. Неожиданно меня посетило воспоминание из детства, и я как наяву увидела картинку — в метрах ста от дома остановилась машина дяди, он высадил нас с братом и мамой с Викой на руках, а сам уехал за Светланой — кажется, должен был забрать её с работы… не слушая мамины предостережения и привычное ворчание про «расшибёте головы» и «детство в попе играет» (а где же ему ещё играть было в наши 6-8 лет?), мы тут же срываемся с места и несёмся как угорелые в обход дома в сквер рядом с соседним — там же качели! А это наша давняя игра — кто первый до них добежит и усядется вперёд другого. Разумеется, ни одному из нас ничего не стоило уступить, но это ведь принцип и чисто детское упрямство! И вот как это ни странно, но Женька мне постоянно проигрывал. Возмущался, спорил, негодовал, но регулярно прибегал вторым… в детстве мне льстило, что я шустрее брата, бывшего старше на год и, между прочим, который бегал довольно быстро — на физкультуре по скорости он был и вовсе первым. Позже я поняла, что никакого секрета тут и вовсе не было — тот просто мне поддавался, а ведь я так гордилась собой! Когда я вспоминала какие-то моменты из детства с его участием и переосмысливала их уже более взрослой, порой щемило в сердце ещё больше — будучи мелким и довольно шебутным ребёнком, я попросту не замечала многие моменты… то, что он отдавал мне любимые сладости и я ведь даже не выпрашивала специально, то, что выгораживал меня даже тогда, когда ну явно я была виновата и порой серьёзно, то, что пытался взять вину на себя, лишь бы мне не досталось, хоть ему и не верили… иногда делал за меня уроки, будучи классом старше и куда усидчивее меня… когда мы были у бабушки, порой буквально у двери комнаты караулил с утра — чтобы меня не будили и дали мне поспать, я была той ещё засоней… а бабушка — напротив — считала, что нечего вылёживаться и время тратить на сон… это всё воспринималось как должное. Ну кто в 6-8 лет задумывается о чужой заботе и насколько это может быть для тебя важно? А ведь на самом деле было… к сожалению, многое поняла я только тогда, когда брата рядом уже не было. А теперь я стою посреди тротуара и снова вижу нас мелких, как мы несёмся к тем самым качелям, обгоняя друг друга и что-то крича… и я словно наяву слышу возмущённый голос брата, кричащий, что так нечестно и что я опять смухлевала, когда выбежала из машины раньше него. Ну а кто же его заставлял клювом щёлкать и задерживаться у машины, если он знал, что оттуда у нас одна дорога — по старой доброй игре, к качелям! Я даже улыбнулась своим мыслям, уже совершенно ничего не замечая вокруг себя… и услышала, как незнакомый голос окликнул меня, только когда незнакомец подошёл ко мне вплотную и обращался, по видимому, не в первый раз. Я с трудом вынырнула из воспоминания, рассеянно глядя перед собой… почему я об этом вспомнила сейчас? Качели… жаль, Вика выросла вдали от нашего двора и почти не бывала в том сквере. Мы же с Женькой там часто проводили время. Наверное, сейчас я с трудом осилю такой забег и вряд ли обогнала бы его, если бы мы решили вспомнить детство и сыграть в догонялки. Я хмыкнула и только сейчас заметила незнакомого парня перед собой, который звал меня и явно не в первый раз. Вот чёрт, я совсем задумалась. — Прости? — Я немного смутилась, выныривая из своих размышлений о детстве и брате. Порой я зависала на прошлом, вспоминая отца, дядю или Женю. Только сейчас я не поняла, почему вспомнила именно нашу давнюю игру в догонялки и соревнование — кто быстрее сядет на качели и утрёт второму нос. Забавно. Парень показался мне симпатичным, но я его не видела раньше. Этот точно не из наших соседей, наверное, приезжий — мысленно оценила я, искоса разглядывая его. — Это странно прозвучит, но на тебе моя куртка. — Слабо усмехнувшись, произнёс он, кивком указывая на ту самую куртку с эмблемой испанского бренда, которую я надела, выходя из дома. — Что? Выдавила я и замерла на месте. Сначала я просто удивилась, даже забыв смутиться, но что-то в выражении его лица говорило о том, что он не врёт… или же шестое чувство подсказало мне это. Я заморгала ресницами, чуть приоткрыв рот. Вот же блять… так это с ним я сегодня ночью?.. Он разглядывал меня примерно с тем же выражением лица: с удивлением, любопытством и оценивающе, пытаясь, видимо, для себя определить то же, что сейчас пыталась я: крокодил он или нет? Ну я то уже поняла, что на крокодила он не тянет и у меня чуток отлегло… он тоже чуть заметно, но удовлетворённо хмыкнул, смерив меня оценивающим взглядом, и я подавила желание возмущённо фыркнуть. Как будто ночью, если мы действительно переспали, кто-то из нас был в состоянии оценить, кто перед ним и насколько он не крокодил! Пф! На удивление, неловко мне почти не было… я списала на то, что я же ничего не помню. Как я могу стыдиться или стесняться того, о чём не помню? Он явно думал также… — Неожиданно, да? Но я совершенно ничего не помню. Если бы не увидел на тебе куртку, прошёл бы мимо… — Задумчиво проговорил парень, скользя по мне изучающим взглядом. Мне вот тоже было интересно. Сколько же я выпила, что забыла вообще всё, что было после нашей попойки на площадке? Я бы тоже не обратила на него внимание, если бы он меня не окликнул. Я пожала плечами и сняла с себя его куртку, протягивая ему в руки. — Как ни странно, но я тоже не помню. — Протянула я, подавляя первые признаки неловкости. — Если бы не… эээ… — Всё же смутилась я, вспоминая следы на бёдрах и содержимое моего рюкзака после бурной ночи. — Некоторые признаки… я бы даже не подумала, что у меня ночью что-то с кем-то было. — Я издала глухой смешок, чувствуя себя идиоткой. Подцепила ночью незнакомого парня, переспала с ним и явно добровольно, и даже не помнит. Что он обо мне подумает? — Я понял это, только когда надел футболку, а она оказалась меньше на пару размеров. Потом посмотрел и не вспомнил, когда это у меня появилась реплика с Бекхэмом, если я вообще в этом сезоне не купил ни одной футболки с игроками? — Усмехнулся незнакомец, весело сверкнув глазами. И у меня отлегло, ну по крайней мере стыдить он меня не будет. Это вам не Стрелецкий… — Точно, мне же ещё футболку надо тебе отдать… — Хихикнула я, борясь со смущением. Вот же чёрт… ночью небось неловко мне не было, а сейчас глаза отвожу — скромница нашлась, блин! — Можешь зайти в любое время. Я тебе твою верну. — Согласился парень, а я посмотрела непонимающе. Зайти? В смысле в гости?.. Это ведь не то, о чём я подумала… он догадался по моему выражению лица, о чём я подумала, и хмыкнул. — А, да… я забываю, что спустя столько лет меня больше не узнают в лицо. Интересно, я так сильно изменился? — Он задумался, а я скользнула по нему любопытным взглядом. Он жил тут раньше и откуда-то вернулся? Интересно… — Я Женя. — Он открыто улыбнулся мне, и у меня отлегло окончательно. Ну переспали и переспали, подумаешь… с кем не бывало? Может, мы даже сможем нормально общаться. Уж слишком знакомое имя не особенно резануло. Я отдавала себе отчёт, что так звать могут не только брата… которого я очень давно не видела. — И, похоже, ты живёшь в квартире напротив. У меня вытянулось лицо, и я аж язык прикусила от неожиданной новости… так вот он, тот загадочный сосед, которого уже не в первый раз обсуждают за глаза то моя подруга, то друзья??? Бляяяяять. А потом я вспомнила, на что мы спорили с Иркой, и неожиданно для себя покраснела, смущаясь окончательно. Вот же чёрт… что же выходит, что я выполнила условие спора ещё до того, как проиграла Лебедевой??? Да, Лера, ты делаешь успехи… под его недоумённый взгляд я захихикала, как идиотка, и отвела взгляд, не зная, куда себя деть. Удачный момент для знакомства, ничего не скажешь… — Теперь буду знать… — Выдавила я, глупо улыбаясь своим кедам. Потом заставила себя поднять глаза и перестать выглядеть как 13-летка с первой сигаретой, боясь, что её застукают… — Я Лера. — Я пожала плечами, не замечая, с каким подозрением сузились его глаза и как он посмотрел на меня после этого. — Ты жил здесь раньше? Я не помню тебя почему-то… хотя я тоже не всю жизнь тут живу. Мама вышла замуж, и мы переехали в их новый дом за город. А потом я уехала учиться и только в прошлом году вернулась. — Я тут в детстве жил. — Улыбнулся парень, его лицо разгладилось. Я подумала, что может, напомнила ему кого-то из прошлого, но он понял, что походу, обознался. А я вот не смогла бы спутать его с кем-то другим, определённо никогда раньше его не видела. — Неудивительно, что ты меня не помнишь. Вряд ли меня вообще кто-то узнает. Он смотрел с иронией, а я на него. Мне было любопытно, как выглядит тот-самый-сосед, который взбудоражил общественность своим появлением, да ещё и машиной… про Скайлайн спрашивать точно не стану, только мне ещё не хватало восторгаться чужими машинами, ну вот ещё! Для этого есть Вова с Матвеем. И во всём его виде неуловимо прослеживалось чувство стиля, определённый достаток и возможность позволить себе лучшее, начиная от фирменных кроссовок Лакост, потёртых джинсов явно какого-то дорогого бренда и футболки-поло с логотипом YSL — а что-то похожее я видела в журнале на каком-то парне, поэтому и узнала… в руках кожаная куртка, которую я вернула, выглядит расслабленно и даже небрежно. Он не похож на обычного пацана с района, как большинство моих друзей или родственников, а если это ещё и его машина… возможно, он действительно приехал из-за границы? Но спрашивать об этом не решилась. Я помолчала с несколько секунд, а затем ляпнула, почти не задумавшись: — Эээ… как говорится… nice to meet you. — И тут же снова почувствовала себя дурой. Английский? Серьёзно? Но Женя неожиданно усмехнулся. — Gracias. Igualmente. — Легко и почти без акцента произнёс он, и мои глаза полезли на лоб. Испанский??? Он улыбался, а я удивлялась и сейчас будто видела в его глазах яркое солнце с берегов какой-нибудь Майорки, ещё не догадываясь, что в этот момент была близка к своему предположению и что Агата таки-оказалась права… — Ну я пойду? А ты не забудь зайти за футболкой. — Он легко похлопал меня по плечу и собрался уже было пройти мимо, дальше по своим делам, но в последний момент я снова решила напомнить себе самой, что чёрт-дери-язык-мой-враг-мой, блять… — А на чай? — Ляпнула я и тут же прикусила язык. Блять-блять-блять! Ну какой ещё чай? Ещё бы за солью к нему сходила… Матвей, если узнает, будет стебать до конца жизни! Женя остановился и посмотрел на меня с тем же любопытством, склонив голову набок. И намёк явно не понял… — Ну, можешь и на чай зайти. — Ответил он, чуть задумавшись. — Правда, я больше кофе люблю. В кофейне, недалеко от дома, где я жил в Мадриде, готовят вкуснейший капучино. Жаль, в России я такой не найду… — С некоторым сожалением произнёс мой новый сосед, а я ругала себя за идиотские вопросы и что выставляю себя идиоткой перед ним. И это не считая того, что мы переспали… — Кофе так кофе… — Пробурчала я, помахала ему и поспешила ретироваться. А потом долго не могла подавить истерический хохот: он ведь попросту не понял, что значит «прийти на чай» у русских! Неужели и правда жил в Испании? Интересно, как там намекают на секс? Я хихикнула, трогая пальцами красные щёки. Испанский стыд, мать вашу… как хорошо, что он ничего не понял! Хотя я и не намекала ни на что такое, а просто неудачно пошутила… к тому же я итак сходила к нему на чай один раз, слишком неприлично будет почти сразу идти на второй. Хотя где я и где приличия… Из магазинчика я выходила и вовсе красная как рак. И предельно возмущённая! Юлька, продавщица и моя давняя знакомая, прекрасно запомнила, зачем я приходила ночью, а с учётом того, что я была дико пьяная и в этом же доме оставался Стрелецкий, для неё и других соседок было совершенно очевидно, с кем я потом развлекалась до утра… и теперь все местные сплетницы увлечённо делают ставки, чем мы занимались, как долго он меня уламывал и почему я раньше ему не дала… форменное безобразие, я вам скажу! Мало того, что я его посылала весь вечер, так и потом ведь ничего не было! Я поняла теперь возмущения Матюши после моих претензий: наехала ни за что, а вот если бы действительно было… а тут ещё этот сосед, чтоб его! Ну не буду же я ходить и всем доказывать, что секс у меня был не со Стрелецким, а с соседом, которого к тому же никто не знает? Ой, цирк! Я подумала, что зайду за футболкой завтра. А в среду мы едем на игру Агаты в школу соседнего города, точнее на городской стадион, где будут играть парни из средней школы и наше юное дарование, которое приняли в команду всего-то в 13 лет, да ещё единственную девчонку. Интересно, Макаров так и будет меня игнорировать? Впрочем… пусть себе обижается. Я к Арине не начну лучше относиться, а коли он делает выбор в её пользу, пусть и не обижается, что я делаю то же самое и не намерена терпеть эту мелкую курицу, по крайней мере пока отсюда не уеду куда-нибудь подальше. А вот сосед… вполне себе ничего. Я пожалуй, подумаю над тем, чтобы заглянуть к нему на чай. Или что он там пьёт?..