Сетевая ловушка

Три года назад. — Намико, на что защитилась? — спрашивает одногруппница. — Да. На отлично! — Поздравляю! — Спасибо! — Идëм отмечать сегодня? — Не знаю. Нужно спросить у отца. — Давай, будем гулять в том новом клубе на Роппонги. — Хорошо. Я отошла позвонить папе. — Ото-сан, я сдала! — На что? — На отлично! — Намико-чан! Я так горжусь тобой дочка! — Спасибо. — Жду дома. До встречи. — До встречи. Я вышла из академии, а возле ворот меня уже ждал водитель. — Госпожа Масуда, присаживайтесь. Водитель открыл мне заднюю дверь. Я села в лексус и мы уехали к моему дому. На пороге дома меня встретил наш дворецкий Господин Кондо, мужчина средних лет, он работает у нас очень давно, с моего младенчества. — Проходите Намико-сан. Я улыбнулась и пошла к кабинету отца. — Намико-чан. — Ото-сан. Мы крепко обнялись. Папа был самым близким моим человеком, в отличии от матери. — Поздравляю. — Спасибо… папа? — Да? — Знаешь, сегодня моя группа собирается отмечать защиту и я хотела бы пойти. — Это прекрасный повод, конечно иди. — А мама? — Не переживай. Я всё улажу. Папа отодвинул край пиджака, взяв из потайного кармана банковскую карту. — Держи, трать на своё усмотрение, ты заслужила. Я обняла отца и прижалась крепко к его широкой груди. — Спасибо. — Беги уже. Улыбнувшись, побежала к себе в спальню. Перебирая гардероб выбрала самое яркое платье которое было у меня. Модницей меня конечно не назовешь, но мать отчаянно пытается сделать из меня куклу, не знаю для чего ей это, поскольку она ко мне относится как к пустому месту. Но видимо сегодня настал тот день, когда я могу выйти из зоны комфорта. Я достала красное платье с пышными прозрачными рукавами. Волосы расчесала и оставила распущенные. Нарисовав стрелки и накрасив губы алой помадой — собралась выходить, но на пороге стояла моя мать, сложив руки у груди. — Куда собралась Намико? Она всегда грубо ко мне относилась. В голосе каждый раз звучали нотки раздражения. — В клуб. — Какой ещё клуб? Думай о защите! — Защита была сегодня, Акира-сан. Не помню уже когда называла её мамой. — Сегодня? Она подняла брови в удивлении. Мать никогда не знала моих планов, расписания занятий, да вообще ничего. Только знала когда у неё — косметолог, фитнес и йога. Ну и про шоппинг не забывала. — Да, я защитилась на отлично. — На другую отметку я не рассчитывала. Сколько денег мы с отцом вбухали в твоё образование, на отдельные занятия с преподавателями. И так всегда. Она никогда лишний раз меня не похвалит. А то, что я ночами сидела за конспектами, лекциями и зубрила каждый билет, она конечно же не замечала. Даже диплом сама писала, хотя многие одногруппники тупо его купили. Всем сердцем ненавижу её. Не могу поверить, что она моя мать! Всё детство, она спихивала меня няне, а сама отдыхала и тратила деньги отца. — Гуляй, пока есть возможность. Накрасилась кстати, как дешёвая проститутка. С этими словами она вышла. Сука. Я раздражённо выдохнула и решила не обращать внимания, она всегда была занозой в заднице, почему же сейчас меня это задевает? Оглядев себя в зеркале — мне понравилось то, что там увидела. Нужно всё же практиковать такой образ, иначе так и останусь девственницей до старости. Меня напрягает это если честно, уже давно хочется попробовать секс, не важно с девушкой или мужчиной. Но не могу, мне тяжело завязывать общение с людьми. Единственная с кем я дружу, это с девочкой из другого факультета — Сенджу. Общение у нас заладилось странно. Был дождь. Первый курс. Я шла с одного корпуса в другой и эта чокнутая просто вырвала у меня зонтик, ссылаясь на то, что не хочет промокнуть. Конечно я общаюсь с одногруппниками, но думаю, это больше из-за того, что мой папа большая шишка. Надев бархатные туфли и взяв маленькую сумочку — вышла и направилась к выходу. Дворецкий открыл мне двери и я пошла к машине. Сев на заднее сиденье мы поехали в клуб. Когда я зашла, был самый разгар. Сенджу как на зло не пошла, сказав, что ей это не интересно. Правильно, ей никто ничего не запрещает, как мне. Я стояла на входе и меня обвила рука. — Намико, ты приехала, пошли за стол. Это была моя одногруппница. Честно говоря, она меня раздражает, её слащавый голосок и походка от бедра. Редкостная двуличная дрянь. На первом курсе пускала обо мне слухи, а как узнала кто мой отец, сразу стала набиваться в подруги. Но сегодня, я решила для себя — гулять на всю катушку. Я села за стол к одногруппникам, все стали пристально меня осматривать. Обычно, хожу в джинсах и широких толстовках, а тут в платье, фигура у меня хорошая и это оно подчеркнуло. Одногруппник стал разглядывать меня, останавливая взгляд на большом декольте. А потом с ухмылкой, отпил содержимое стакана. Даже если бы мы остались одни в мире, этому ублюдку не дала бы. К столу стало всё больше и больше подходить парней и девушек. Мы стали пить, начиная с шампанского и заканчивая более крепкими напитками. Уже не помню, кто положил меня на барную стойку, а пьяный одногруппник слизывал соль с моего декольте, запивая текилой. После он смачно поцеловал меня, просовывая язык мне в рот. Я была настолько пьяна, что вертела карточкой направо и налево, оплачивая счета всех посетителей клуба. Было так весело, но в миг осталась одна. Я почти лежала головой на барной стойке, держа бокал с чем-то алкогольным. — Привет. Тебе плохо? Помочь? Я повернулась в сторону звука. Рядом со мной сел темноволосый парень. Волосы убраны на один бок, а висок выбрит узором. В ухе болтается серьга, а глаза пронзительные чёрные. — А? Всё нормально. Ещё виски. Я размахивала карточкой, чтобы купить ещё выпить. Парень придержал мою руку. — Не нужно. Ей хватит. Официант кивнул и ушёл брать новые заказы. — Ты кто вообще такой? — Я Хаджиме Коконой. Рад знакомству. — Тебя отец прислал приглядывать за мной? Я не помню тебя. Щурясь разглядывала парня. — Что? Ты мне просто понравилась, вот и решил познакомиться. — Понравилась? Я удивлённо подняла брови. — Я что-то не то сказал? Ещё раз осмотрев парня, не могла понять, как такой симпатичный парень позарился на меня. И одет прилично. — Как зовут тебя? — Намико. — Рад знакомству, Нами-чан. Он слишком мило разговаривает со мной, неужели и правда ему понравилась. — Ты где живёшь? Тебя может проводить? — Я не хочу домой. — Тогда… может ко мне? — Я не такая. — Я тебе ничего и не предлагаю. Просто пообщаемся, если захочешь — потом уедешь. Почему-то я верила ему, то ли из-за выпитого алкоголя, то ли он просто внушал доверие. Я согласилась. Мы вышли из клуба, мой новый приятель придерживал меня за талию. Махнув такси, мы сели, а я вырубилась на плече Хаджиме. Проснулась утром от запаха свежесваренного кофе. Где я? Боже, как плохо. Тошнит. — Доброе утро, Нами-чан. Я побледнела. Хаджиме быстро подхватил меня и отнёс до ванны. Упав возле унитаза меня стало дико рвать. Парень держал мои волосы, чтобы они не запачкались. Оторвав лицо от унитаза я задала ему вопрос: — Нахер возишься со мной? Он поднял меня за талию и посадил на край ванны, а потом сел на корточки и посмотрел снизу наверх. — Во-первых, я видел в каком ты состоянии и то, что тебя все кинули. А во-вторых понравилась. Так и закрутились наши отношения. Мои первые серьёзные отношения. Родителям я не говорила об этом, они бы не одобрили, так как Хаджиме не входит в «наше» общество. Он крутится в каких-то опасных кругах, я особо не вникаю. Прошёл месяц наших отношений. Хаджиме дальше поцелуев не заходит. А я хочу, очень хочу… его. В этот день. Я сказала родителям, что ухожу к Сенджу с ночевкой, а сама направилась к нему. Когда я пришла, Хаджиме был выпивший, даже слишком. Он был чем-то расстроен, я пыталась своими ласками утешить, но он только отпихивал меня. Я целовала сзади его шею, а руками гладила грудь и живот направляясь к ширинке брюк. Он схватил меня за кисти и развернулся. — Как же ты достала. А потом повалил на кровать, держа одной рукой мои руки наверху. Он стал целовать шею, а вторую руку просунул в джинсы, под трусы. Хаджиме гладил меня там, где меня прежде не касались чужие руки. Было так приятно, приятнее, чем когда делала это сама себе. Он снял с меня джинсы вместе с трусами и просунул длинный палец вовнутрь, как-будто раздвигая, потом второй. Когда я привыкла к этим ощущениям, он расстегнул брюки и придвинул за бёдра ближе. — Делай вдох. Я вдохнула и почувствовала как он резко в меня вошёл. Боль, жжение. Я резко выдохнула когда он вышел. — Новый вдох. Он снова вошёл в меня резко и с напором. Я вскрикнула, боль снова пронзила меня. — Терпи птичка, скоро всё закончится. Хаджиме брал меня силой, кажется он забылся, что это мой первый раз, не думая о моей боли, моих чувствах. Я чувствовала, как подо мной мокро, это была моя смазка в перемешку с чем-то другим. Ужасно жжёт между ног, но я терплю, сжимая мокрые глаза с каждым новым толчком. Не лучшее время выбрала для этого. Похоже он просто решил всю злобу выплеснуть на меня. Боже, как больно. Ещё несколько толчков и Хаджиме залил мой живот своей жидкостью. А потом приподнимаясь, вцепился руками в мои колени, встал и вышел. Что я чувствовала в этот момент? Наверное то, что меня использовали, но я сама этого хотела, поэтому нет смысла жаловаться. Он пришёл спустя минут десять, я всё это время лежала и не могла шевелиться. Он принëс салфетки и вытер мой живот, а другой промежность. И только тогда, я увидела кровь на салфетке и подо мной, теперь понятно почему было так больно, он делал всё слишком резко и похоже повредил меня где-то там. Я пыталась дышать медленно и спокойно, но сердце билось как сумашедшее. — Прости птичка, я не хотел сделать тебе больно. Просто, у меня… Мама в больнице, в тяжёлом состоянии. Нужны деньги на операцию, но у меня нет возможности. С тех пор, я выделяла деньги со своего счëта на лечение мамы Хаджиме. Он наконец-то расцвёл и у нас было всё прекрасно в отношениях. Не заметив для себя, я влюбилась в него по уши. В порыве любви, мы пошли в тату-студию и набили одинаковые татуировки на запястьях в виде птицы — шима энага. Я была счастлива. Хоть и в плане секса у нас было всё сложно. Мне даже казалось, что ему неприятен сам процесс, а если всё получалось, было слишком жёстко и грубо. В один из дней, Хаджиме сказал, что его маме стало хуже и теперь нужно 40.000.000 ¥ (йен) на операцию. — Сколько? У меня нет таких денег. — Попроси своего отца. — Ты серьёзно? Это не маленькая сумма. — Она умрёт, Намико. Я пыталась откладывать сумму которую мне перечислял в тайне от матери отец, но её не хватало. Попросить такую баснословную сумму, я не могла, поэтому приходилось выкручиваться самостоятельно. Так продлилось около месяца, пока Хаджиме не позвонил захлëбываясь слезами. — Она умерла. — Мама? — Акане! Она умерла! Я ненавижу тебя! — Что? Я не понимаю. — Что ты не поняла идиотка? Я использовал тебя с самого начала, когда ты кидалась деньгами в этом ублюдочном клубе. Увидев богатенькую девочку, решил развести тебя на бабки. Я сразу заметил, что ты отброс среди своих одногруппников и подумал, что это мой шанс. Я не могла поверить, что это говорит он. Человек, которому я доверилась, доверила себя и своё сердце. — Хочешь знать кто такая Акане? Молчишь? Думаю хочешь. Она моя девушка, я любил её всю свою осознанную жизнь. Но произошло то, что её дом сгорел, в котором находилась она и её брат. Акане получила множественные ожоги и нужна была срочная операция, которую, она не дождалась. Между прочим из-за тебя. Я не выдержала и закричала в трубку. — Из-за меня? Ты охуел мне такое говорить? — Да что вам богатеем эта сумма? Капля в море, а ей бы жизнь спасла. — Ты так просто это говоришь? Я ведь…люблю тебя. — А я тебя — нет. Да и трахать тебя совсем не хотелось, но ты такая дотошная, поэтому пришлось, во благо любви к Акане. — Ты больной ублюдок. — Птичка, можешь пойти нахуй и забыть меня, а я тебя как страшный сон. Я сбросила трубку и бросила телефон в стену с такой силы, что он разлетелся на кусочки. Моё сердце рвалось на части, я истерично кричала, держась за корни волос. Слëзы лились с бешеной скоростью из глаз. Я взвыла. Больно. Очень больно. Сегодня родители уехали на встречу в какой-то ресторан. Дома только прислуга и дворецкий, больше никого. Ночь. И скорее всего все спят. Выйдя из комнаты, пошла на кухню. Осмотрев её, поняла — никого нет. Схватив самый острый нож ушла в ванную комнату. Там, открыв ящик с медикаментами рассыпала их по полу. Я открывала пачки не смотря даже от чего эти таблетки. Щёлкая — выдавливала каждую пилюлю на пол, пока не набралась горсть, которую я жадно засунула себе в рот — запивая водой из-под крана. Текли слëзы и слюни, в глазах мутно, тошнит. Я встала с пола и наклонилась в раковину. Меня рвало, ужасно рвало, до такой степени, пока не начало драть горло. Упав на плитку, взглянула на нож и не задумываясь схватила и полоснула по венам на запястьях. Кровь стала струиться и окрашивать пол в красный цвет. В этот момент я даже улыбнулась. Вот и всё. Легла на пол и смотрела на белый свет. Умру. Я сегодня умру. Белый свет заменился чёрным и я отключилась. Когда я открыла глаза, поняла, что нахожусь в больнице. Потом мне рассказал папа, что меня спас дворецкий, который делал обход по дому. После выписки мать настояла на том, что меня нужно перевести в психиатрическую клинику, дабы избежать новых суицидальных мыслей. Там я пролежала пол года, потом ушла в загул. Стала пить как не в себя, употреблять лёгкие наркотики и заниматься сексом со всеми подряд — парни, девушки, мужчины постарше, мне было всё равно с кем, пытаясь таким образом заглушить свою душевную боль. С этого момента, я переосмыслила свою жизнь, закрылась в себе и стала пить антидепрессанты, которые мне приносила Сенджу. Почему она? Потому что это единственные антидепрессанты которые мне помогли. Где она их брала, мне было всё равно, главное после них мне легко во всех смыслах. В это же время отношения с родителями ушли на нет. Я отказалась от идеи работать в ФСБ и решила заняться программированием, а потом ушла в хакерство. Мать выставила меня за дверь, недав собрать даже вещи. Единственное, что я успела ухватить — ноутбук и наличные. Родители заблокировали мои счета, а через время улетели на Гавайи, забыв о том, что у них есть дочь. Настоящее время. Я прижималась к груди Хаджиме тяжело дышав, слыша, как бьётся его сердце. Ненавижу, но и оттолкнуть нет сил. Дверь открылась. — Намико, ты чего тут сиськи мнëшь? Сколько блять тебя ждать? Хаджиме отпустил меня и повернулся смотря на Рана. — Так вон оно что. Ты теперь с Хайтани мутишь, птичка? — Коко? В чëм дело? Хайтани пристально смотрел на Хаджиме, не понимая, что тут происходит. — Пришёл познакомиться с новым сотрудником. А оказалось, что мы очень даже близко знакомы. Хаджиме прошёл мимо Рана. — Ладно, я пошёл. Ещё увидимся, Нами-чан. Дверь захлопнулась. Ран подошёл ко мне и взяв за плечи стал трясти меня, выводя из транса в котором находилась. — Ты знакома с Коко? Я молчала. — Отвечай Намико! Откуда ты его знаешь? И почему он общается с тобой так, как-будто вы близки. — Он…мой бывший. — И ты всё ещё любишь его? Я задумалась. Люблю? Или всё же ненавижу?