ЧОНГУК
Чонгук не мог поверить в реальность, узнав о том, что он стал трейни в такой крупной компании, как HYBE, все еще не верил, когда родители собирали его из Пусана в Сеул, а мама плакала на перроне, провожая его с отцом на поезд, не верил даже тогда, когда его заселили в общежитие с другими трейни. Реальность свалилась на парня в момент, когда будучи последним прибывшим, да еще и младше всех, вместо кровати он получил матрас на полу, но с этим он мог смириться. А смиряться ему в последствии приходилось много с чем: с дедовщиной, завистью, подставами, ведь каждый хотел быть лучшим, но не всех так наградило талантом, как Чонгука. Педагоги по вокалу каждое занятие восхищались молодым талантом, говоря о том, что чистоте его голоса может позавидовать даже ангел небесный, а тренера по танцам хвалили за то, как быстро парнишка хватает хореографию и четко исполняет ее, будто был рожден, чтобы танцевать. Все эти похвалы не проходили и мимо ушей остальных ребят трейни, и Чонгук впервые в своей жизни столкнулся с жестким буллингом в свой адрес. Оскорбления, якобы случайные подножки во время тренировок, мокрый матрас, который просыхал трое суток, а ему приходилось ютиться на тонкой подстилке все это время, в последствии застуженное горло и боли в спине, что сказались на качестве его выступлений. Тогда он получил свои первые выговоры от педагогов на радость завистникам, и тогда же Чонгук впервые разрыдался. Спрятавшись в каморке их общежития, парень, как ему казалось, позорно ронял слезы, но ничего не мог с собой поделать, нервы не выдерживали постоянного давления от других трейни, а разлука с родителями в такие моменты казалась просто невыносимой. Сквозь истерику, Чонгук услышал, как кто-то очень тихо вошел в комнату, где он прятался, и присел с ним рядом, успокаивающе поглаживая по руке. — А я уж думал, ты непробиваемый. — Со смешком в голосе произнес вошедший. Гук поднял глаза и столкнулся заплаканным взглядом с задорным прищуром незнакомого ему трейни. Раньше он видел его на групповых занятиях и мельком в общежитии, но так как сам Чон держался обособлено, случая познакомиться так и не выдалось до этого момента. — Пак Чимин, а ты Чон Чонгук, если я правильно помню? Парнишка из Пусана? — Наклонив голову и все так же улыбаясь, произнес Чимин. — Да… Чон Чонгук. — Всхлипывая, через слово ответил Гук. — Приятно познакомиться, я тоже из Пусана, хотел подойти к тебе раньше, но ты выглядел вечно, как ощетинившийся ёжик, не стал рисковать. — Протягивая руку, Чимин внимательно разглядывал опухшее от слез лицо парнишки. — Взаимно… — Все так же насторожено отвечал Чонгук, протягивая руку в ответ. Вот так, в темной каморке под аккомпанемент всхлипываний и хлюпанья носа, началась их дружба с Пак Чимином. Уже позже Чонгук узнает, что Чимину 19 лет, что он окончил балетное училище и при поддержке отца смог стать трейни, а когда их дружба окрепла, ему доверили самый большой секрет из возможных. И Гук не подвел, ни одной живой душе не разболтав о том, что у Чимина вот уже 3 года есть соулмейт, который ждет его возвращения с триумфом в родном Пусане. А в благодарность старший пресекал все попытки обидеть его донсена, ведь глядя на накачанного и крепкого Чима, все остальные тушевались и кажется серьезно его побаивались. Они стали отдушиной друг для друга, поддерживая и помогая на этом непростом пути к дебюту.***
Взволнованный Чонгук стоял, переминаясь с ноги на ногу, напротив входа в здание HYBE вместе с толпой таких же галдящих без умолку трейни. Разглядывая огромное стеклянное здание, которое в свете солнца выглядело, как огромное зеркало, парень раздумывал о том, что сегодня для всех них очень важный день: большая часть из присутствующих не попадет на этап подготовки к дебюту и уже ночью, собрав чемоданы, отправится по домам, покинув их уютное общежитие. «Никакого давления…» — усмехаясь, про себя подумал Гук, заламывая пальцы рук и внимательно слушая наставления сонбэ, после чего разношерстная толпа понесла его в сторону стеклянных дверей входа. Попав в холл, Чонгук прошел через металлодетектор и встал в ряд с другими трейни, ожидая пока оставшиеся пройдут досмотр, лишь расфокусировано пробегаясь взором по людям вокруг. Парень думал только о том, что для большинства тут — это все блажь или просто очередная ступень, но не для него. Сегодня решается его судьба, ведь он живет музыкой с самого раннего детства и сейчас, стоя в шаге от своей мечты, он ни за что ее не упустит. Из размышлений его вывел толчок в спину, кажется он пропустил момент, когда все трейни собрались в кучку и двинулись в сторону тренировочного зала, в котором им предстояло разогреться и распеться до начала просмотра. Бросив взгляд на часы, что висели на стене, Чон отметил, что остался всего час, так много и так мало одновременно. Попав в тренировочный зал, разношерстная толпа разделилась на группки, и помещение заполонили звуки, голоса и гул, каждый старательно готовился к своему выступлению, кто-то к соло, а кто-то в составе группы. Чонгук тихо отошел в самый дальний угол зала, садясь на паркетный пол и надевая наушники, тихонько напевая себе под нос. Для него было крайне важно хотя бы на 10 минут, отрешившись от всего, остаться с самим собой, чтобы привести свои мысли в порядок. Ощутив легкое похлопывание по плечу, парень открыл глаза и столкнулся с теплыми улыбающимися глазами, а оглянувшись, понял, что все в зале смотрят только на него. Быстро вытащив наушники, Чонгук вскочил на ноги и, как болванчик, принялся кланяться, извиняясь в промежутке между поклонами. Он не понимал, кто перед ним, но красивый мужчина выглядел явно старше, и было верхом невоспитанности не заметить его прихода, так еще и остаться сидеть на полу. — Успокойся, малёчек. — Джин мягко схватил без остановки кланяющегося парня за предлечье и затормозил. — Все в порядке, ты настраивался, я все понимаю, сам такой. Я Ким Соджин, но ты можешь звать меня хён. — Очень приятно, хён… — Вытаращив свои круглые оленьи глаза, заикаясь ответил Гук. — Еще раз прости меня за мое поведение, если бы я знал, что ты зайдешь, был бы внимательнее. — Ой, брось ты все эти сантименты, малёчек. Звать-то тебя как? — Ласково улыбаясь мальчишке, проворчал Джин. — Чонгук… Чон Чонгук, хён. — Потупив глаза, ответил парень. — Приятно познакомиться, Гуки. Скажу Джуни, чтобы присмотрелся к тебе, чувствую, из тебя может вырасти мировая звезда. — Подмигивая и растрепывая волосы младшего, с улыбкой произнес мужчина. Чонгук на это залился краской до кончиков ушей, о каком конкретно Джуни шла речь он не знал, но если разговор шел о Ким Намджуне, а других предположений у парня не возникло, то это была наивысшая похвала, которую ему могли сказать — Ты милашка, ладно, не буду вас смущать, мальки, пойду пожалуй. Файтин! — Оглянувшись вокруг и вскинув ладонь, сжатую в кулак, воскликнул Сокджин. После чего, еще раз потрепав макушку милашки донсена, что запал ему в душу, отправился в студию к мужу, чтобы обсудить с ним выбор подопечного. А Чонгук, кажется, забыл как дышать, пока провожал удаляющуюся спину своего нового хёна. Мужчина оставил после себя приятный шлейф парфюма и кучу противоречивых эмоций, которые Гук поспешно затолкал поглубже, чтобы переварить их позже, сейчас было не время для расфокусировки, до прослушивания осталось десять минут.***
Стоя в толпе перед закрытой дверью, из-за которой доносилась музыка и пение, Чонгук вытер свои вспотевшие ладони о ткань джинс, его очередь вот-вот наступит, из-за чего нервы взлетели до отметки максимум, а сердцебиение ускорилось настолько, что парню казалось, оно пробьет ему грудную клетку. С трудом взяв себя в руки, он мысленно гонял текст песни по кругу, опасаясь, что в панике забудет слова и провалит прослушивание. — Чон Чонгук, проходите. — Строгий женский голос раздался по коридору, Чонгук оттолкнулся от стены и, поймав взглядом улыбку своего друга Чимина, направился прямиком в зал. Пройдя через дверь, первым, что увидел Гук, был длинный стол, за которым сидел Директор и главный продюсер HYBE, Бан Шихёк, по бокам от него располагались его артисты и по совместительству продюсеры компании. Парень, замерев на входе, с интересом разглядывал людей за столом, многих он знал заочно, увлекаясь их творчеством и беря их для себя, как пример для подражания. Особенно он обрадовался, увидев среди них Ким Намджуна: его творчеством парень не то, что увлекался, а неприкрыто восхищался и, выбирая компанию, куда подать свою заявку, остановился на HYBE только из-за него и мечты поработать с таким талантливым артистом. Пока он ждал приглашения пройти и начать свое выступление, Гук успел разглядеть всех, кроме одного, его лицо скрывал глубокий капюшон чернильно черного худи, а взгляд был устремлен в экран телефона судя по расположению головы. — Чонгук-щи, проходите. — С теплой улыбкой произнес продюсер Бан, указывая рукой на центральную точку зала. Отмерев и дойдя до места, куда указал Шихёк, Чонгук снова почувствовал, как сердцебиение набирает обороты, но постарался успокоится, делая мелкие вдохи и выдохи, сцепив руки перед собой. — Прошу, представьтесь полностью. — Все с той же дружелюбной улыбкой попросил Бан Шихёк. — Чон Чонгук, Пусан, 17 лет. Вокалист. — Парень без запинки произнес заученное на зубок. — Коллеги, Чонгук-щи подающий надежды артист, все педагоги за период тренировок отзывались о нем, как о талантливом и трудолюбивом молодом человеке. А Со Ра-щи по секрету поведала мне, что такой талант к вокалу, какой есть у Чонгук-щи, дается людям не чаще, чем раз в сотню лет. А вы знаете, как скупа она бывает на похвалу. — Бан Шихёк с удовлетворением в голосе нахваливал Чонгука перед своими артистами, вызывая бурный интерес к молодому парню, что стоял перед ними. Слушая речи главного продюсера, Чонгук, опустив глаза в пол, отчаянно заливался краской, совершенно не понимая, почему его так хвалят еще до того, как услышали. Да, он писал демки, которые направлялись на просмотр продюсерам, но ведь это не показатель. И еще Со Ра-сонбэним, его самый строгий педагог по вокалу, неужели она могла такое о нем сказать?! — Ну что ж, при всем уважении к Со Ре-щи, нам стоит послушать столь талантливое дарование в живую и уже самостоятельно сделать выводы о его способностях. — Произнес глубокий и незнакомый Гуку голос. Подняв свой взгляд, он впервые столкнулся лицом к лицу с тем самым артистом, который скрывался за тенью капюшона. Мин Юнги, сердце Чонгука сделало кульбит ровно в тот момент, когда их взгляды пересеклись, горло перехватило, а правую руку под толстовкой начало печь, как будто он засунул ее в горячую духовку. С ужасом глядя на мужчину, Гук медленно доходил до осознания того, что он его соулмейт, тот, кто был предназначен ему, как любовь всей жизни. Но холодные глаза напротив даже не подали виду, что прямо сейчас между ними впервые установилась связь. Юнги только безучастно окинул взглядом парня, стоящего перед ним, и, скривив губы, отвел глаза. — Что правда, то правда, Юнги. Спойте нам, Чонгук-щи. — Уже обращаясь к Гуку, попросил Шихёк. Гук с трудом отошел от шока, ведь за долю секунды он испытал небывалую радость от того, что нашел своего соулмейта, но в тот же миг понял, что тот не заинтересован в нем, что больно резало по сердцу. Сейчас было не место и не время для того, чтобы разбираться с этим, он должен выступить, ведь на кону стояло все. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Чонгук запел… Так, как не пел еще никогда, вкладывая всего себя в песню и отдаваясь музыке целиком и полностью. А о любви он подумает потом, но точно не сейчас.