Мгновения эффекта массы

      — Алло? — из омни-инструмента раздался до боли знакомый голос Вакариана-старшего. Черт возьми, как же долго Гаррус не слышал голос своего отца…       — Отец, — Гаррус перевел дыхание, выглянул из-за укрытия и сделал два точных выстрела — батарианский ублюдок потерял половину своей четырехглазой головы, а саларианец свое гнилое сердце. Укрытие, перезарядка, два новых выстрела.       — Гаррус? — Вакариан-старший был слишком удивлен. — Тебя еле слышно, что там у тебя за шум?       — У меня… — минус еще один ублюдок из «Синих светил», — учебные стрельбы, знаешь?       — Тогда перезвони позже! — Кастис начинал раздражаться, он всегда выходил из себя, когда что-то было не совсем так, как он хотел или планировал. Вот слушать оглушающие выстрелы по омни-инструменту он не собирался вообще.       Гаррус укрылся за стеной, переводя дыхание. Термозарядов было слишком мало, а усталости накопилось слишком много. Рядом валялось несколько использованных инъекторов с какой-то адовой смесью, что не давала ему уснуть.       — Боюсь, что я не смогу позвонить тебе позже, — он устало потер глаза и на секунду откинулся к стене, чуть отдохнуть от бесконечного напора бандитов. — Слишком много мишеней.       Кастис Вакариан застыл посреди небольшой кухни и ухватился за стул, стоящий недалеко от него. Он готовил завтрак для жены и не был готов к такому разговору с собственным сыном.       Они с Гаррусом никогда не ладили, практически с самого его детства, как только тот научился ходить. Гаррус был своенравным и своевольным, он не подчинялся приказам, которых не понимал, и высказывал все, о чем думал, независимо от того кто перед ним стоял.       — О… — его горло перехватывает, а руки от нервного напряжения начинают трястись. — Ясно…       — Я просто хотел услышать твой голос, — Гаррус снова передернул затвор и высунулся из-за укрытия, чтобы сделать два точных выстрела. — Узнать, тяжело ли тебе далась отставка. Как ты вообще? — он снова юркнул под оконный блок и перегруппировался к рядом стоящему шкафу.       Такой глупый вопрос в такую минуту, но такой важный. Кастис едва смог прикусить язык, чтобы не извиниться перед сыном. Все-таки он не был готов к родительству в то время, поэтому и не дал Гаррусу своего отеческого тепла, в котором тот всю свою жизнь нуждался.       — Не бери в голову, — Кастиса сковал отеческий ужас, какими бы ни были их отношения с Гаррусом, но понимание его неминуемой гибели сводило с ума. — Все в порядке…       — Слушай, у меня остается мало времени, — Гаррус сделал новую попытку высунуться, но в него тут же полетело с десяток выстрелов, пришлось укрываться. — И я должен сказать, что… Ты был право во всем, прости меня за упрямство…       — Я же сказал, не бери в голову!.. — едва не срывается на крик Кастис, он сильнее давит на стул и в какой-то момент спинка ломается под его напором. Он глубоко вздыхает, отказывается от допущения даже мысли о возможной гибели сына.       — Жаль, что мы так часто ссорились… — Гаррус прикрыл глаза, чтобы хотя бы на мгновение представить себе мать, отца и Солану.       — … А твои мишени быстро двигаются?       — Не очень, но они совершенствуют свою тактику, — Гаррус обреченно усмехнулся и снова попытался высунуться, в этот раз две головы разлетелись за доли секунды без каких-либо трудностей.       — Тебе хватит термозарядов? — в голосе Кастиса чувствовались обреченность и страх. Он пытался всеми отеческими силами избавиться от этого ощущения в голосе, но просто не мог.       — Термозарядов много не бывает, сам понимаешь, — Гаррус сделал глубокий вдох и высунулся из-за укрытия, выстрел снес голову какому-то турианцу. Что ж, предателем меньше.       — В таком случае, сынок, — он никогда до этого не называл Гарруса «сынок», это понимание так больно кольнуло где-то в районе сердца, но Кастис продолжил. — Обходись тем, что есть в наличии. Жми на спусковой крючок, пока можешь…       Слова отца становятся фоном, Гаррус снова и снова высовывается, делает выстрел, перезаряжается и рвется обратно под обстрелы. Один, второй, третий, перебежка.       — Каким бы безнадежным не казалось твое положение…       Гаррус смотрит вокруг, термозарядов осталось совсем мало, их хватит на час при среднем темпе, на половину часа при осаде… Слишком мало.       — Пока у тебя остается хотя бы один выстрел, ты все еще способен завершить начатое. Ты слышишь? — кажется сердце Кастиса пропустило удар или несколько.       Гаррус высовывается из-за своего укрытия, наводит прицел на очередную цель и видит до боли знакомый знак Специального корпуса Альянса Систем. Дыхание его перехватывает, белый с легким серебристым отливом знак N7 поблескивает на свету от старых ламп. Он не может поверить своим глазам, считает, что сошел с ума и совершенно точно уверен, что коктейли из нескольких стимуляторов повредили его мозг. Гаррус поднимает прицел выше и замирает…       — Так что делай то, что должен сынок, и поскорее возвращайся на Палавен, — Кастис едва стоит на ногах, голос почти подводит его. — Нам с тобой нужно очень многое обсудить.       В прицеле виднеется слишком знакомая фигура, ее рыжие с красным отливом волосы блестят еще сильнее эмблемы. Она делает несколько выстрелов, зачищая мост от оставшихся бандитов этой волны, и оборачивается. Ему кажется, что она смотрит прямо на него сквозь его собственный прицел.       — Это верно, отец, — Гаррус находит в себе силы ответить, — спасибо за все. Мне пора, но ты не волнуйся, я скоро вернусь. Только что мои шансы пережить эти учения резко возросли, — он сбрасывает вызов, и делает один-единственный выстрел. Голова какого-то человечишки разносится в щепки, этот идиот отчего-то решил, что смеет целиться в ее голову.       Гаррус ошеломлен и сломлен, он готовился умереть, но вот она — причина для продолжения его жалкой жизни. Стоит этажом ниже на треклятом мосту, от которого несёт разлагающимися трупами, что буквально штабелями свалены по краям.       Она даёт команду своему мини-отряду двигаться вперёд, а сама снова поднимает голову и в упор смотрит на Гарруса. Знает ли она, что здесь именно он — Гаррус? Турианец, что так долго и отчаянно надеялся на чудо.       Гаррус прячется за укрытием, не верит своим глазам и вновь бросает взгляд на кучу стимуляторов. Это просто галлюцинации и не более того, но в голове неожиданно всплывает старый и такой далёкий уже сон…       — Я приду, когда ты будешь в этом больше всего нуждаться…       — Ты выполнила свое обещание, Шепард, — шепчет он, закрыв глаза и склонив голову к винтовке. — Ты выполнила свое обещание.       Внизу раздается пара выстрелов, лёгкий взрыв и лающий смех одного из напарников Шепард.       — Не взорви Архангела, он нам ещё нужен… — в ее голосе, как и раньше слышится азарт и нотки недовольства, когда что-то идёт не совсем по ее плану. Она не узнала Гарруса, да и как она могла, ведь между ними была не только его турианская броня, но и добрых пару десятков метров пыли, грязи и трупов.       — Шепард, — мужчина продолжает смеяться, перезаряжаясь, — дался тебе этот туриашка, а?       Шепард его проигнорировала, но на лестнице в эту же секунду раздались шаги. Сначала ее лёгкая поступь, затем тяжёлые шаги того мужика с лающим смехом. Гаррус напрягся. Он все ещё сидел за укрытием, нужно было подняться и поприветствовать старого друга. Дверь слишком быстро открылась и в комнату вошла она, дыхание его перехватило, он во все глаза смотрел на призрака перед собой.       — Архангел? — ее голос был холодным и каким-то чужим, будто они никогда не встречались и их не связывала долгая история взаимного копания в проблемах друг друга.       Гаррус вальяжно, насколько позволяла усталость и выдыхающиеся из организма стимуляторы, подошёл ближе. Шепард на такое ответила той самой шепардской ухмылкой и скрестила на груди руки, мол, давай, удиви меня. И Гаррус, будь он неладен, удивил: он садится на спинку дивана, ставит ногу на небольшой столик перед собой и снимает шлем…       — Шепард? — вопрос риторический, не требующий ответа. — Я думал ты мертва.       Она на мгновение теряется, ее дыхание перехватывает, а сердце начинает биться с бешеной силой. Визор подсказывает, что даже температура ее тела поднялась. Он смотрит на нее и пытается понять, насколько вероятна возможность галлюцинаций. На ней новые шрамы, духи, десятки новых шрамов, а вот старые куда-то исчезли. Тот, что был над ее губой почему-то казался Гаррусу презабавным, а пересекающий бровь давал ей какой-то определенный шарм.       — Гаррус? — за такое удивление на ее лице можно было бы и душу продать. — Что ты здесь делаешь?       Вопрос глупый и чертовски неуместный, но она действительно не ожидала его здесь увидеть. Похоже, она даже не собиралась его искать после возвращения, где бы она не была. На секунду ему становится обидно, потому что она солгала ему о своей смерти, но эту мысль тут же перебивает другая: Шепард никогда бы не стала так делать, не перед Джеффом или им самим, они все же в каком-то роде близки.       — Стараюсь не утратить сновки, — он отвечает чуть грубо из-за какого-то внутреннего упрямства, она не должна видеть, насколько он вымотан. — Тренируюсь в стрельбе.       — Ты в порядке? — тут же срывается с ее губ, она делает шаг вперёд, но резко останавливается и не подходит ближе. Боится, как ему кажется, вот только чего? В ее голосе сквозит волнение, он узнает ту самую Шепард, что была с ним почти в каждой вылазке на протяжении четырех с лишним месяцев.       Он видит, как дрожат ее губы, брови сведены у переносицы, а руки предательски ищут за что бы уцепиться. Для нее это крайняя степень волнения. Пускай будет чертовски эгоистично, но ему приятно видеть ее эмоции, даже неуверенность и какой-то страх. От холодных приказов, что раздавались, когда она была на мосту, не осталось следа, как и от ее бравады. Гаррус чуть улыбается: когда-нибудь эта женщина сведёт его с ума.       Эта заварушка только начинается, пора бы проверить боезапасы…