***
— Молотильщик?! — воскликнула Шепард, едва не переходя на ультразвук. Рекс рассмеялся, а Гаррус шокировано выдохнул. — Коммандер… — Гаррус, на пушки, — она выворачивала руль для маневра от кислоты, что только что выплюнуло это чудище, — Рекс, — она вскользь посмотрела на расслабленного крогана, который в зубах разве что не ковырялся от скуки, — просто заткнись. — Да я его голыми руками разорвать могу, — он любя провел пальцами по своему дробовику, — когда я был моложе… — Рекс, блядь! — Шепард снова пришлось идти на маневр, потому что этот земляной червь едва не протаранил их, когда выныривал из-под земли. — Гаррус, докладывай. — Выпущено три ракеты, пушки перегреты, — он судорожно нажимал на сенсорную панель в надежде, что они как можно быстрее остынут. — Сколько нужно ракет с прямым попадаем, чтобы он сдох? — Шепард снова едва получилось увернуться. — Штук семь, не меньше, — Рекс поудобнее развалился, насколько позволяло место в задней части Мако. — Выпусти меня, я… — Рекс, — Шепард едва не взмолилась, с ее виска тонкой струйкой стекла капелька пота, — прошу тебя, просто заткнись и не мешай. Гаррус, — она обратилась к напарнику, уходя на новый круг от выстрела кислоты, — твоя задача: не тратить выстрелы зря. Казалось, что битва была длинной. Шепард откровенно устала, хотя самое главное было впереди, а времени катастрофически не хватало. Гаррус сделал последний выстрел и червь с громким визгом упал на поверхность и больше не двигался. Шепард перевела дыхание и на секунду крепко зажмурилась. — Эх, дилетанты, — Рекс снова усмехается, переводя взгляд от Шепард к Гаррусу и обратно, — вам бы на обряд посвящения наш, от страху бы обделались, да и сдохли бы там, принцессы, — он усмехается и откидывается на спинку сидения. Гаррус встревожен, он впервые так близко сталкивается с подобной мощью, он нервно сглатывает и косится на Шепард. Та слишком крепло сжимает руки, по ней видно, что ей было… страшно? — Сколько времени осталось? — спрашивает Шепард на выдохе и в мгновение ока берет себя в руки. Гаррус смотрит на собственный таймер. — Три часа и 12 минут до момента, когда астероид будет невозможно увести с траектории Терра-Новы. — Черт! — Шепард в бешенстве бьёт руками о панель, снова берет себя в руки и активирует Мако. — Карту на панель, нужно отключить двигатели. — А я говорил, — вставляет Рекс. — Я предпочитаю зачистить территорию и только потом убивать основного врага, — Шепард, наконец, выводит Мако из той низины и едет прямо к первому двигателю. — Не люблю, знаешь ли, когда на меня заходят с тыла. Никто ей не отвечает. Гаррус успокаивается, Рекс делает вид, что смертельно устал, а Шепард ведёт Мако к первому двигателю. — Твою мать… — шипит Шепард, — здесь противотанковые турели. Гаррус… — Есть, коммандер, — он уже делает первый выстрел ракетой, затем запускает автоматную очередь, и снова выстрел ракетой. Когда территория вокруг зачищена, Шепард паркуется рядом со входом и переводит дух. — Зачищаем территорию, — она смотрит на напарников, — пленных не брать, времени нет. — Есть, — кивает Гаррус, Рекс лишь усмехается. Они входят в первое посещение, каждый не сговариваясь проверяет оружие, а Шепард активирует панель второй двери. Дверь открывается и весь ее мир погружается в вакуум, перед ней сидят несколько чертовых батарианцев о чем-то весело перекидываясь, а ее глаза застилает красная пелена. — Батарианцы, — выплёвывает Шепард в свой вакуум, вскидывая винтовку. Она видит перед собой Гантора и того, другого, который предпочел уйти, лишь бы не видеть того, что собирался делать его ублюдок-друг. Один из батарианцев что-то кричит, они хватают свое оружие, а Шепард делает один выстрел, потом второй и третий. Вакуум пропадает, когда один из батарианцев падает на пол, мир заполняется какофонией криков и выстрелов. Кажется, ей пробивают щиты, но Шепард не двигается, продолжая стрелять в дверях. Кто-то хватает ее за ворот брони, оттаскивает с прохода за спасительную стену и больно ударяет об нее. — Совсем ебнулась, блядь?! — на нее кричит Рекс. — В тебя уже попали трижды, твоя броня полное дерьмо. Держи себя в руках, пыжаков тебе в сраку! — Рекс прекрасно понимает ее поведение, наслышан. Когда Шепард встречает батарианцев, то первое, что одна делает — хватается за оружие и только потом задает вопросы. Эта мелкая дрянь совершенно не признает наличие у нее проблем с головой, делает вид, что для нее это очередное развлечение. Шепард окончательно приходит в себя и смотрит вниз, ее действительно ранили. Она активирует подачу панацелина, рана подлатывается. — Спасибо, — она усмехается, ее, как обычно, захватывает адреналин новой бойни, Гаррус тяжело вздыхает, понимая это, а Рекс продолжает сверлить ее тяжелым взглядом, — станешь моей лучшей подружкой, я тебе расскажу про то побоище в подробностях. Рекс на такое заявление откровенно заржал, ему даже нравится ее бесноватость. Она неплохой оппонент в их препирательствах, остальные почему-то менее сговорчивые. Тот же Гаррус слишком правильный, Аленко — человечишка с диагнозом «слабоумие и отвага», Тали еще совсем ребенок, а эта забавная расистка, как ее там — Уильямс? — не понимает тонкой грани между оскорблениями и дружескими подколами. Гаррус, пользуясь небольшой передышкой пиратов поменял дислокацию и уже сидел за ближайшим от двери ящиком. Он оценивал их положение: с одной стороны их было трое на десяток-полтора пиратов, с другой — пираты были откровенно хреновыми противниками, так как подготовка Шепард, Рекса или его самого были намного лучше и капитальней. — Эй, ублюдки! — громко крикнула Шепард, неожиданно приземляясь рядом с Гаррусом, от чего тот вздрогнул. — Могу поспорить — вы знаете мое имя! — она откинулась на ящик спиной, прислушиваясь к происходящему впереди. — Это Шепард! — раздался судорожный вопль какого-то батарианца, на что Шепард забавно хихикнула и наклонилась к Гаррусу, чтобы шепнуть: — Они почти всегда так реагируют, будто я их единственный враг. Гаррус что-то нечленораздельно хмыкнул на это. Шепард была далеко не единственным врагом Гегемонии, но ее боялись и ненавидели так, как никого другого. Гаррус так до конца и не понимал с чем это было связано. С Торфаном ли или с ее маниакальным упорством розыска выживших на Торфане батарианцев, по пути уничтожая всех подряд от мелких воришек до наркодилеров и наемников. Не то чтобы никто об этом не знал, знали, конечно, но такое поведение было выгодно и Совету, и Альянсу, поэтому ее не трогали. Гаррус подозревал, что Шепард даже не знает, что против нее было увесистое дельце. Если бы ее захватила в плен Гегемония, то казнь стала бы событием тысячелетия, не меньше. — Брать эту суку живой! Гаррус скосил на Шепард взгляд, та играючи подмигнула ему и тут же высунулась из укрытия, сделав два четких выстрела в голову ближайшему к ним батарианцу. — Как всегда… — протянула она, снова падая рядом с Гаррусом. — Интересно, сколько Гегемония объявила за мою голову, что буквально каждый батарианец пытается взять меня живой. — Узнала бы, — Гаррус сделал несколько выстрелов, — сама бы пошла сдаваться, — он усмехнулся, Шепард ответила тем же. — Ну-ка расступитесь! — Рекс пронесся мимо них к ближайшему батарианцу и приложил того головой, следующего вырубил мощным ударом локтя и тут же переключился на третьего. — Может, пусть Рекс разберется? — задумчиво предложила Шепард, смотря на вакханалию, что творил старый кроган. — Ему это нравится. — Пускай порезвится, — Гаррус опустил винтовку, — просто прикроем тылы, на всякий случай. Отключение двигателей не заняло много времени, как и знакомство с Кейт Боуман, та, наконец, представилась. Она была напугана, но дело свое знала — Шепард была уверена, что она пожертвует многим, лишь бы спасти людей от неминуемой гибели. Дела на астероиде после захвата шли чертовски плохо. — Ты уверена, что сначала нужно найти мертвых учёных? — осторожно уточнил Гаррус. — Конечно, нет, Гаррус, — она раздражалась. — Посмотри на следы, очевидно, что он далеко не ушел, мы все равно не потратим много времени, а так хоть жетоны соберём и отдадим родственникам. И действительно, буквально в нескольких десятках метров от них, аккурат после обрыва лежало тело очередного ученого. Или кем он там был, черт его разберет. Шепард буквально на минуту вылезла из Мако, сорвала его жетон и тут же выбрала новую точку назначения — последний корпус, ключ от которого она силой вырвала из мертвых рук батарианца.***
Что ж, выбор был невелик и на раздумье давалось секунд тридцать, не больше. Она глянула на Гарруса, тот поудобнее перехватил винтовку и посмотрел на нее. Шепард казалось, спрашивала у него — Гарруса — совета, и это было странным до невозможности. Он чувствовал себя рядом с ней учеником, а не тем, с кем можно было советоваться. И все же, она смотрит на него, желая получить одобрение или осуждение. Гаррус шумно выдыхает и медленно кивает, и кивок этот не одобрение, а поддержка. Он понимает, как бы Шепард не поступила, он поддержит ее. Спасти ли учёных или убить Балака — выбор Шепард, ответственность за который он готов с ней разделить, если придется. Шепард, получая от Гарруса эту молчаливую помощь, зажмуривается. Выбор слишком тяжел, потому что оба варианта абсолютно проигрышные. С одной стороны террористы, которых нельзя отпускать, потому что неизвестно на какое количество колоний они могут организовать нападение — Балак не идиот, с другой — заложники. Жертвовать жизнями у Шепард давно вошло в привычку, вот только чувство вины от этого обстоятельства никуда не исчезало. С каждым новым трупом на своих руках она чувствовала себя все более ничтожной. — Или ты забыла, что было на Торфане?! — издевательски произнес Балак. Шепард передернуло, но она держала себя в руках и не сводила глаз с этого ублюдка. Он был очень доволен своей выходкой, понимая, что шанс уйти отсюда живым у него невелик. Он знал ее, она очень редко выбирала спасение людей, а не выполнение задания. И в этот раз ее заданием был он. Балак растянул свой рот в ухмылке, наблюдая как у нее дернулась рука и перехватило дыхание. Она все ещё помнит и все ещё живёт тем кошмаром, тем хуже для нее. — Торфан был ответом на Эллизиум… — Довольно! — воскликнул Балак, хватаясь за оружие. — Вы — люди, никогда не поймёте и не захотите понимать, — он презрительно усмехнулся, — мне жаль тратить на тебя слова. Отойди, Шепард… — Уничтожаем любой ценой, — выдохнула она так тихо, что услышал только Гаррус, Шепард подняла голову и посмотрела на Балака. — Если ты думал, что я смогу отпустить тебя после всего, что ты натворил и можешь натворить в будущем, ты слишком плохо знаешь меня. — Может быть, — Балак издевательски усмехается, — но сейчас ты умрёшь! Взять эту суку! Шепард задумчиво смотрит в стол, пытаясь проанализировать сегодняшнюю бойню. Выбор был слишком неправильным, либо учёные, либо террорист. «Какого черта заложники мертвы, Шепард?!», «Почему ты его не отпустила, Шепард?!», «Какие к черту возможные жертвы при сохранении жизни, спасение заложников должно было стать первостепенной задачей?!» Гаррус сидит за этим же столом, ковыряя в тарелке свою еду. Шепард, впрочем, делает тоже самое, но совершенно не поднимает взгляд. Кажется, ее мысли слишком далеко отсюда, в сотнях и тысячах миль копания в себе. Он мог понять ее, но совершенно точно не осознавал настолько ей хреново — винить себя за неправильное решение, понимая, что другое решение было ещё более неправильным. Он поднялся из-за стола, убрал тарелку в мойку и подошёл к Шепард, аккуратно положив руку ей на плечо, та вздрогнула и подняла взгляд. — Вы в порядке? Гаррус впервые коснулся ее кожи сам. Она показалась ему странной и слишком мягкой, совершенно неприспособленной для войны. Сожми чуть сильнее — убьешь, но эта мнимая беззащитность делала Шепард куда более грозным противником, чем она казалась. Шепард нахмурилась, но потом немного расслабилась, и ее морщинки разгладились. — Как думаете, Гаррус, я правильно поступила? — срывается прежде, чем она смогла обдумать свои слова. Ей будто бы необходимо хоть чьё-то одобрение, чья-то поддержка. — Да, — он ни на секунду не сомневается в ответе, — думаю да. Она вздыхает и как-то совершенно не по-шепардски тушуется, пытаясь словно уменьшиться в размере и раствориться. Гаррус убирает с ее плеча руку и понимает, что он здесь лишний. Ей необходимо обдумать все одной. — Вам нужно поспать, коммандер, — бросает он, направляясь к лифту. — Не думаю, что смогу… — снова срывается с ее губ. Она грустно усмехается и передёргивает плечами. — Слишком много образов в голове, — уточняет она, неопределенно взмахивая рукой, и смотрит в глаза Гаррусу, — плохие воспоминания. — Насколько? — шепотом уточняет он. Шепард кажется ему такой... раздавленной. На руках у нее синяки, на ключице ссадина — получила во время падения — на лице россыпь мелких шрамов, что скрываются за веснушками. Ранение аккуратно заклеено пластырем, через пару-тройку дней от него будет очередной белесый шрам на ее странного вида коже. Она редко меняет свою форму на что-то вольное, потому что это, Гаррус уверен, делает ее более уязвимой. Шепард под его взглядом неловко передёргивает обнаженными плечами, пытаясь прикрыть их теплым пледом. Он ухмыляется, совершенно забывая о неловком молчании. Она удивительна… — Я хочу уснуть и не просыпаться, пока не смогу забыть. Гаррус останавливается окончательно, что-то в ее голосе ему не нравится, он хмурится и возвращается к своему стулу рядом с ней, прочищает горло и скороговоркой выплёвывает: — Я могу побыть с вами, пока вам это нужно. У Шепард перехватывает дыхание, но она тут же берет себя в руки, улыбается как-то очевидно кисло и с какой-то напыщенностью и излишней бравадой произносит: — Ну что вы, Гаррус, все в порядке, — хотя в ее глазах плещется страх, Гаррус видит, он готов поставить все имеющиеся у него кредиты на это. — Я просто немного перенервничала. Он прочищает горло, подбирая слова. С одной стороны ему совсем не хочется оставлять Шепард наедине, с другой — он не в том положении, чтобы настаивать. Ей нужна если не помощь, то поддержка, а ему возможность высказаться. — Коммандер, — он запинается, — мне кажется… — Покер, — перебивает она, ухмыляясь, — одна победа — один вопрос и один честный ответ. Гаррус вздыхает, но соглашается кивком. В ее ухмылке слишком много наигранности и фальши. — Тогда прошу, — она указывает рукой на свою каюту. Гаррусу некомфортно, каюта командира корабля — личное. Туда вообще никто не должен заходить, за исключением случаев особо важных поручений, которые невозможно передать на омни-инструмент. — Не думаю, что это уместно, коммандер… — Что ж, — она устало пожимает плечами и откидывается на спинку стула, — не буду настаивать. Гаррусу становится немного совестно, поэтому он идет к кофеварке. Шепард провожает его долгим взглядом, кутается в плед и как-то по-детски шмыгает носом, через пару мгновений Гаррус ставит перед ней дымящийся кофе. — Я ведь могу привыкнуть, Гаррус, — она легко усмехается, а Гаррус замечает, что в ее глазах практически не осталось страха. — Можете привыкать, мне не сложно, — отвечает он с легкой ухмылкой. — Не думаю, что это в принципе сложно — варить кофе. Шепард делает первый глоток и смакует его, закрывая глаза. — Знаете, на Земле сотни, если ты не тысячи, способов приготовления кофе, поэтому это действительно сложно, — она хмыкает и пожимает плечами. — В зависимости от сорта и способа приготовления изменяется вкус, а еще кофе можно испортить, если чуть передержать, — она делает новый глоток. — Признавайтесь, Гаррус, вас кто-то научил варить такой потрясающий кофе, а? — Разве что Экстранет, — он отвечает с ухмылкой, совершенно точно понимая, что никогда в жизни не расскажет ей свое позорное обучения искусству приготовления кофе в одной из забегаловок Цитадели еще в юношестве. Шепард понимает, что Гаррус лукавит, и делает себе отметку как-нибудь позже спросить его о том, где же он все-таки научился, к тому же, можно попросить у него пару уроков, верно? Молчание затягивается, но совершенно точно не становится неловким или неудобным. Шепард потягивает свой кофе, а Гаррус практически в открытую рассматривает ее. Он так и не привык к ее цвету волос, да и вообще откровенно не понимал зачем они нужны. Одни сплошные неудобства какие-то. — Коммандер, вам просто необходим отдых. — Да бросьте, — Шепард улыбается, — все не может быть настолько плохо. Она прекрасно понимает, что вымоталась уже давно. И дело не в том, что теперь она Спектр и на нее свалили кучу новых обязанностей и обязательств, сунули в руки новейший фрегат и отправили бороздить космический океан. Вовсе нет. Ей было до банального одиноко, имея за плечами целую вселенную. Даже Джефф не смог излечить ее от этого недуга, хотя стал для нее очень близким человеком. Где-то там, в тысячах световых лет, у него была семья — отец, сестра. И Джефф, пускай и не признавался в этом даже себе, чертовски скучал по ним. А Шепард было скучать просто не по кому…***
Она сплевывает зубную пасту в раковину и внимательно смотрит в зеркало, пытаясь разглядеть что-то в своих глазах. Погружения в воспоминания перед этой самой раковиной и после чертова душа уже стали традицией. Традицией, которую Шепард ненавидела всей душой. — Дьявол, — тихо ругнулась она, ладонями ударяя о края раковины. Она делает глубокий вдох, набирает в рот воды и ополаскивает его. Повторяет, потом ещё раз. Снова умывает свое лицо ледяной водой и замирает, внимательно вглядываясь в свое лицо. В уголках глаз уже залегли лёгкие морщины, как и между бровями. Кажется, что на нее смотрит какая-то другая Шепард из какой-то другой жизни. В этот день она старательно гонит от себя все воспоминания, намеренно забывает о Торфане и видениях с Маяка, не думает о Сарене и миссии. Сегодня тот самый день, когда Шепард хочет отдохнуть, потому что совсем скоро ей придется опять надевать на себя броню, брать оружие и бежать искать очередного члена отряда, который необходим настолько, насколько вообще может быть необходима азари. — Лиара Т’Сони, — Шепард хмыкает, — где-то я о тебе уже слышала. Шепард трясет головой, прогоняя мысли о работе, снова поднимает взгляд на зеркало и решительно протирает его ладонью, чтобы стереть конденсат и заодно свои мысли. С момента освобождения X57 прошло около недели. «Нормандия» вернулась на Цитадель за оставшимися там членами команды, а ещё, потому что Шепард необходимо было уладить некоторые дела и выполнить обещания, которые она дала не задумываясь. Она до сих пор не понимала зачем ввязывается во все эти проблемы: спорящий с офицером ханар, элкор, трясущийся над какими-то своими тайнами, проститутка-азари (и как бы ее там не называли, суть дела не меняет, к сожалению или счастью), какая-то там журналистка, Паллин со своими замашками недоверия, генерал с шилом в жопе, желающий вынюхать из «Нормандии» все тайны и прочая, прочая, прочая. Как же они все задолбали… Шепард делает глубокий вдох, закрывает глаза и выдыхает. Сегодняшний день она посвятит себе и своей команде, в конце концов, сидя в капитанской каморке нельзя заработать уважение и доверие. Нужно как минимум развенчать пару слухов, поговорить с Чаквас о состоянии Кайдена и Джеффа, и обсудить с Рексом какие-то его личные вопросы. Кажется, он что-то искал. Она вызывает Джеффа по омни-инструменту, тот через мгновение откликается. — Шеп? — Доброе утро, — она хмыкает и улыбается, редко кто может себе позволить так обращаться к ней. — Курс на Тау Артемиды, у нас там очередной субъект. — Есть, коммандер! Будем на месте через восемь галактических часов, — в его голосе слышится смешок. — Как ты? — В порядке, — Шепард снова опирается на раковину и смотрит на себя в зеркало, — ну или делаю вид, что в порядке. — Бери себя в руки, Шеп, — он на мгновение замолкает, будто обдумывая следующее предложение, — мы должны справиться. — Я понимаю. Джефф отключается, а Шепард делает глубокий вдох и выходит из душевой. В конце концов, занимать общую душевую на долгое время в личное пользование было верхом властного произвола. Полотенце все такое же накрахмаленное, как обычно, все также пахнет армейским мылом и все также грубо царапает ее кожу. Не то чтобы она привыкла к какой-то роскоши, нет, но полотенца в армии были откровенно хреновыми, как и нижнее белье. Она смотрит на белые хлопковые трусы, что скомкано лежат на полке у раковины и кривится. В любом случае у нее нет особого выбора, потому что нужно было сразу смотреть, что именно вытягиваешь из шкафа с бельем. Впрочем, справедливости ради, армейские лифы были верхом удобства и практичности — совершенно невесомые и незаметные, но так хорошо держали грудь, что даже длинный марш-бросок не вызывал никаких неприятных ощущений от бега. Шепард глубоко вздыхает, практически одним движением натягивает на себя трусы, затем лиф и по какой-то совершенно идиотской привычке опирается на края раковины ладонями. Она поднимает взгляд на запотевшее зеркало, рукой смахивает конденсат и смотрит в свои же глаза. Большие зелёные глаза, рыжие с красным отливом брови, едва заметные веснушки на белой коже и ещё более яркие волосы. Она была молодой и привлекательной женщиной. Пожалуй, смогла бы подцепить какого-нибудь богатея, как в прошлый раз, и навсегда забыть о работе и армии. Шепард усмехнулась своим мыслям и потянулась за полотенцем, схватила его и замерла. Ее руки были слишком тяжёлыми и сухими. На ладонях отчётливые мозоли от постоянного ношения перчаток, ногти где-то обломаны, где-то и вовсе обкусаны, потому что мешали, а костяшки сбиты в кровь. Она не смогла бы стать леди — не тот тип личности. Притвориться ею — запросто, стать любовницей какого-то политикана, чтобы выведать его секреты — тоже, но попрощаться с тем количеством адреналина, что она получает на Нормандии — никогда. Шепард уже с улыбкой натягивает на себя нательную майку и штаны, смакуя воспоминания прошлого. Наверное, то дело было и не таким ужасным, как ей казалось на первый взгляд. Мысли улетучиваются в далёкое прошлое. Не успевает она сделать шаг за порог, как врезается в кого-то. — Коммандер? — удивлённо спрашивает Кайден, аккуратно перехватывая ее локоть, чтобы защитить от неминуемого падения. — Доброе утро, Кайден, — ее губы трогает едва заметная улыбка, а взгляд тонет в глазах Кайдена. Шепард… смущается, будто тринадцатилетняя девчонка, но быстро берет себя в руки, и также быстро прогоняет все воспоминания о работе под прикрытием. Кайден отпускает ее локоть и прочищает горло, пытаясь собрать все свои мысли воедино. Ее кожа такая нежная и не сказать, что на ее руках столько крови, что хватит на хороший такой отряд. Он вздрагивает, прогоняя эти мысли, а потом с улыбкой протягивает ей несколько датападов. — Доктор Чаквас просила передать вам это. — Спасибо, — Шепард взяла датападов и быстрым движением пальцев пролистала документы. — Что думаете о захвате Х-57? Шепард не отрывалась от датапада, но внутреннее напряглась, ожидая осуждения. — Я думаю, что вы поступили по необходимости, — начал Кайден осторожно, — если позволите, мэм, я бы выбрал заложников. Шепард на это заявление лишь усмехнулась. Кайден ей казался каким-то слишком правильным, слишком «чистым». Он всегда старался минимизировать потери, действовал так, чтобы спасти всех. Даже на Иден Прайм не задумываясь бросился вперед, чтобы помочь Эшли отбиться от гетов. — Вы идеалист? — Нет, мэм, — он как-то тушуется, пытаясь объясниться, — я... не хочу больше смертей, чем требуется. И я считаю, не сочтите за грубость, что вы поступили неправильно. — Что ж, — Шепард кивает и поднимает взгляд на него, — благодарю за честность. По крайней мере вы не пытаетесь угодить мне. Внутренне она рада, что в момент отчаяния с ней был Гаррус, а не Кайден. Ей хватало своего чувства вины, чтобы ненавидеть себя еще больше и записать в свой личный список смертей еще десяток людей. Людей, которые погибли по ее вине и которых она могла спасти, поступи она иначе. — Прошу прощения, мэм, у нас назначена тренировка с Гаррусом. Могу ли я идти? — Вольно, — Шепард улыбается, возвращаясь в каюту, чтобы бросить переданные датапады на стол, — идите. Кайден встает прямо, кивает и спешит вниз. Он, наконец, нашел себе если не друга, то сослуживца, с которым можно поговорить по душам или побоксировать в дружеском спарринге. Предлагать такое Рексу он не решился, кроган может и убить ненароком, а потом скажет, что так и было. — Эй, Гаррус! — Кайден буквально вбегает на нижнюю палубу, махая рукой другу. — Ты готов?! — Конечно, — турианец хмыкает и, кажется, усмехается. Он аккуратно откладывает свою винтовку на стол, не спеша убирает свое место, чтобы Эшли потом не устроила взбучку, и потягивается. Кайден ходит из угла в угол в нетерпении, Рекс наблюдает за ним с ухмылкой. Все-таки для него вся эта мельтешащаяся малышня была своего рода детским садом. Казалось, что эти маленькие люди, постоянно куда-то спешат, ничего не успевают и постоянно что-то требуют. То им посольство подавай на Цитадели, то Спектра своего, то место в Совете. Не то чтобы это хоть как-то волновало старого крогана, нет. Просто было забавно наблюдать, как совершенно новый вид за каких-то тридцать лет настолько сильно подмял под себя сильных мира сего. — Биотика? — уточняет Гаррус, снимая перчатки. — Нет, — Кайден разминает руки. — Предпочитаю честный бой. — Как знаешь, — хмыкает Гаррус, он уже снял с себя броню и остался в тонком подброннике. — Ты уверен, что нужно избавляться от брони? — Кайден скептически изогнул бровь. — Конечно, — Гаррус усмехнулся, — первое правило строения тела турианцев — наше тело и есть наша броня. Гаррус кивнул Кайдену, тот сделал аналогичный жест. Они, оценивая друг друга, прошли в середину нижней палубы и остановились только на помосте, что опускается для выезда Мако. Кайден поднял руки и встал в классическую боевую стойку, Гаррус же, оценив происходящее, отвел одну ногу назад и наклонился чуть вперед. Рекс удовлетворенно протягивает что-то нечленораздельное, разваливаясь на своем троне и внимательно осматривает противников. Будь Аленко обычным человеком, то он бы точно поставил на турианца, но Аленко биотик, поэтому выбрать фаворита этого мордобоя довольно сложно. Хотя… будь неладен этот турианец, но Рекс в тайне надеется на его победу. Интендат смотрит на все происходящее с большим любопытством, едва не открывая рот от удивления, он отложил даже свои попытки договориться о приобретении новых лицензий. «Интересно, — думает он, — а Шепард вообще в курсе об этом?» Вероятнее всего нет, иначе разогнала бы всех по своим местам. Кайден не сводит с Гарруса своего взгляда, следит за каждым его движением и непроизвольно начинает кружить по возвышению. Гаррус зеркалит его поведение, и пытается просчитать действия Аленко. Тот совершает первый выпад, пытаясь нанести удар в челюсть, Гаррус легко уворачивается, и кулак Кайдена проходит по касательной, едва задевая мандибулу. — Вы драться будете или брачные танцы устраивать? — раздается едкий смешок с левой стороны трюма, на что Гаррус тихо хмыкает, не сводя своего взгляда с противника. Кайден не обращает внимания на выкрик Рекса и продолжает кружить. Он делает глубокий вдох, на доли секунды закрывает глаза, открывает их и видит перед глазами кулак турианца, что тут же отбрасывает его на несколько метров. — Подловил, — он встает с пола, отряхивается и прощупывает челюсть на предмет повреждений. Губу начинает жечь, а во рту появляется небольшой металлический привкус. Гаррус кивает Кайдену, не произнося ни слова. Он слишком сконцентрирован на происходящем. Проиграть в поединке — проиграть в битве, а проиграть в битве — проиграть в войне. Сейчас ему нельзя проигрывать, на карту поставлено слишком многое — не только честь или собственная жизнь, но и сотни, если не тысячи, невинных душ. Гаррус не мог позволить себе проиграть в этой войне, потому что на кон было поставлено слишком многое. Это сейчас он считал, что ему достаточно защищать обычных людей, через каких-то пару лет, ему станет этого мало… Кайден следит за Гаррусом более внимательно, теперь его глаза больше не закрываются, он концентрируется и делает бросок вперед, перехватывая руку Гарруса и заводя ее назад с такой силой, что тот охает. Гаррус же не спешит сдаваться и ловко переводить проигрышное положение себе на пользу: он ставит Кайдену подножку и тот, не удержавшись, заваливается на Гарруса. Гаррус же перехватывает его шею удушающим захватом и медленно сдавливает. Аленко пытается освободиться, судорожно пытается что-то придумать, но не может нормально зацепиться, чтобы перекинуть его через себя. Он пытается отодвинуть сильную руку турианца, затем бьет его под дых локтем, потом ещё раз и в это время бросает взгляд на лифт. Дверь лифта с лязгающим звуком поднялась, показывая спустившегося. — Что у вас здесь происходит? — Шепард стоит, закинув руки крест на крест, и обводит присутствующих взглядом. Эшли что-то хмыкает за ее спиной, предвкушая хорошую взбучку для этих двоих. Кайден и Гаррус застыли изваянием: один продолжал душить оппонента, хотя и уменьшил силу захвата, а второй готовился к повторному удару локтем. — Ха! — громко выкрикнул Рекс. — С моего места лучший вид! — И? — Шепард поднимает левую бровь, в упор рассматривая застывших подчиненных. — Я жду объяснений. Интендант судорожно исчез за своим столом, делая вид что не прислушивается к происходящему. Эшли прошмыгнула к оружейному столу и занялась ревизией орудия, а Рекс остался единственным, кто продолжил наблюдать за разыгравшимся представлением. Гаррус медленно отпустил Аленко, не сводя взгляда с Шепард. Кажется, в ее глазах промелькнуло что-то вроде разочарования. Кайден выпрямился во весь рост и встал рядом с Гаррусом, понимая, что взбучка уготована им обоим. — У нас тренировка, — Кайден прочистил горло, — мэм. — Это я видела, — Шепард снова неопределенно хмыкает. — На судах Альянса систем запрещены тренировки в полный контакт, — она посмотрела на Гарруса. — Мы находимся на выполнении задания по поручению Совета Цитадели. Любое ранение служащего на корабле Альянса Систем во время тренировки является недопустимым. Я ясно выразилась? — Да, мэм, — Кайден поник, но сделал все возможное, чтобы скрыть это. Гаррус же тихо хмыкнул и кивнул, продолжая стоять перед ней ровно и гордо. Он не считал себя виноватым, тем более нарушившим внутренние уставы. Он не был на службе у Альянса, а значит, и не подчинялся его правилам в полном объеме. — Что ж, — Шепард хлопнула ладонями, — а теперь поговорим об ошибках, — она раздраженно хмыкнула, а Кайден поднял на неё глаза. Взгляд Гарруса же был полон триумфа и восхищения. — В чем была твоя ошибка Кайден? — Решение не использовать биотику? — Нет, — Шепард качнула головой, — Эш, твой вариант. Эшли отвлеклась от винтовок, мельком оглядела комнату, и хмыкнула. — Думаю, что Кайден забыл о строении тела турианцев, — бросила она и тут же вернулась к винтовке, с победоносной ухмылкой. — Верно, — Шепард подходит к Гаррусу. — Урок первый — тело турианцев — сплошная броня, поэтому нанося удары локтем в область живота, — она обвела рукой грудину и живот Гарруса, — быстрее приведут к перелому твоего локтя, чем к какой-то травме у турианцев. Если ты не можешь использовать биотику — используй хитрость. В твоем случае, Кайден, — она глянула на Кайдена, тот смотрел на нее во все глаза, — нужно было хвататься за шпору и пытаться ее сломать. Это невыносимая боль, которую невозможно терпеть, — Гаррус на это кивнул. — Да, мэм. — Гаррус, — теперь она переключается на турианца, — какую ошибку допустили вы? Шепард встала напротив него и посмотрела снизу вверх. Она по армейской привычке завела руки за спину и выровнялась. Гаррус же отзеркалил ее жест, не переставая внимательно следить за действиями Шепард. — Во-первых, я отвлекся на открывание створки лифта, что не позволило мне завершить прием, — Шепард кивает, — а во-вторых, я неудачно зажал шею лейтенанта Аленко. При достаточном для него везении, он мог несколькими ударами затылка повредить мои мандибулы, что привело бы к вынужденной потере преимущества. — Все верно, — Шепард кивает снова. — Я бы добавила, что вам следовало сделать захват более серьезным для быстрого вывода противника из строя, — она улыбается, — но, думаю, вы все же тренировались, а не пытались друг друга покалечить. — Все верно, коммандер, — отзывается Гаррус кивая на ее предположение. Слева раздается нечленораздельный рык и куча ругательств, с которыми не справился встроенный переводчик. Шепард в удивлении поворачивается к Рексу, а тот развалившись в своем убежище разочарованно ругается. — Карлос тебя задери, Шепард, — он по-старчески кряхтит. — Ты обломала такое шоу! — А кто сказал, что я его обломала, Рекс? — она усмехается и бросает взгляд на Кайдена, затем на Гарруса. — Кайден? — Что? — он неверующе смотрит на нее. — Не-е-е-ет. — Вперед, — она снимает толстовку и бросает ее подальше от себя. Оставшись в одной майке, она разминает кулаки и шею, а потом становится в стойку. Гаррус предусмотрительно уходит куда-то к Рексу, Шепард его уже не видит. Рекс едва не воет от нетерпения, потому что побоище, что готова устроить Шепард, стоит всех скучных миссий и глупых заданий. — На кого ставишь, а? — шепчет Рекс, наклоняясь вперед к Гаррусу. Тот лишь неопределённо хмыкает и переводит взгляд на Шепард. — Так я и думал, — усмехается он, откидываясь на своём троне. — Коммандер, — начинает было Кайден. — Я не могу. Шепард закатывает глаза. Ей никогда не нравились подобного рода «привилегии». Сначала они делают вид, что не хотят причинить тебе боль, а потом пытаются доказать командиру, что именно ты — Шепард — слабое звено этой группы. — Вперед, лейтенант, — Шепард щурится и начинает кружить по помосту, заставляя Аленко копировать ее действия. — Но… — Никаких «но», — она понимает, что Кайден почти приготовился к атаке, — не позволяй своим стереотипам затмить твой разум, Кайден. Едва Шепард договорила, как Аленко сделал рывок к ней и попытался нанести удар в челюсть. Она ушла от удара вправо, перехватила его руку и слегка вывернула ее, давая Кайдену возможность уйти или атаковать снова. Ему показалось, что она играла с ним. — Давай, Кайден, — она снова встала в стойку и ухмыльнулась. Кайден в раздражении встряхнул руку, оценивая его шансы на победу и реальную необходимость этой победы. Пожалуй, он боялся признаться даже себе, что Шепард сильнее его. Даже без биотики и каких-то особых улучшений или кибернетики. Эта женщина была потрясающим солдатом, который выполняет все свои миссии и задания на все сто. — Давай, Кайден, — раздалось сзади веселое подбадривание Эш, — без обид, шкипер. Шепард на ее заявление только усмехнулась, и одними губами повторила подбадривание Эшли. Кайден снова сделал рывок, но теперь он смог отразить контратаку Шепард, нанося тяжелый удар под дых. Из Шепард выбило воздух, она на инстинктах смогла предвидеть следующий ход противника. Кайден, собираясь откровенно добить Шепард, замахнулся для нового удара. Гаррус вздрогнул от ее тяжелого вздоха, который будто бы разрывал ее легкие. Он застыл в своем вакууме, игнорируя любые источники шума, кроме ее сердцебиения, тяжелых вздохов и шаркающих звуков ее формы во время движения. Гаррус понимает, что еще один удар и Шепард конец. Кайден уже замахнулся, но… — Не так быстро, — едва успевает произнести Шепард, нанося быстрый и мощный удар куда-то в район ребер Кайдена, затем второй рукой наносит быстрый удар в челюсть. Кайден не успевает заблокировать удар и отшатывается. Она делает подножку, и он падает на спину, захватывая Шепард за собой. Она уворачиваясь наносит два четких удара Кайдену в лицо, и он практически теряет сознание. Шепард шумно выдыхает, встряхивает головой, поднимается и отходит подальше, давая Кайдену возможность прийти в себя. Он дезориентирован, кажется, Шепард слегка переборщила. К нему бросается Эш, Шепард же тыльной стороной ладони вытирает со лба пот, размазывая по лицу кровь со сбитых костяшек, и смотрит на всю происходящую картину. — Аленко к Чаквас, — она смотрит на Эшли, та в ответ кивает и помогает ему встать. — Урок второй — не стоит недооценивать своего соперника, даже если вам кажется, что соперник слабее вас. Гаррус вздрагивает от громкого голоса Шепард, он понимает, что стоял все эти мгновения совершенно неподвижно. Он отводит взгляд и почти бесшумно уходит куда-то за Рекса. — Он мог использовать биотику, — раздраженно хмыкает Эшли, вызывая лифт. Кайден едва не висит у нее на плече, но кажется с ним все в порядке. — Если бы он использовал ее, это развязало бы мне руки, — Шепард поднимает свою толстовку с пола и смотрит на окружающих, переводя взгляд с одного на другого. — Не думай, что я не смогу дать отпор биотику. Кажется, ты плохо усвоила второй урок, Эш. Эшли гневно щурится, но заходит в лифт молча, помогая Кайдену. Рекс рыкает что-то себе в кулак и спешит к ним. Интендант, понимая, что остается в меньшинстве, тоже ретируется в уже переполненную кабину. Оставаться с рассерженной Шепард наедине — плохая идея и в гораздо более хорошее время. Дверь лифта медленно закрывается, и как только лифт начинает свое движение на верх, Шепард кидает свою толстовку на пол, топает ногой и рычит, выплескивая всю свою злость. — Дьявол! — она пинает толстовку. — Сука! Она едва не кричит от досады. Эти эмоции ему совершенно непонятны: она ввязалась в драку в полный контакт, победила соперника и злится на это. Гаррус проводит рукой по гребню, понимает, что он сам принял решение остаться, несмотря на секундное желание ретироваться, и решает дать ей знать о своем присутствии банальным покашливанием. — Кхм-кхм. Шепард вздрагивает и резко оборачивается, она инстинктивно становится в боевую стойку, готовая к очередной схватке. В ее глазах гнев, а тело подрагивает от напряжения. Но как только она понимает, что перед ней Гаррус, ее плечи опускаются, и она снова наклоняется, чтобы поднять свою кофту. — Вы в порядке? — Конечно, — она отворачивается и пытается успокоиться. Тишина нижней палубы нарушается только тихим шелестом ядра «Тантала». Шепард делает несколько глубоких вдохов и надевает толстовку. — Коммандер… — Все в порядке, Гаррус, — она поворачивается к нему лицом. — Просто… мое эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. — Что ж, — он задумчиво склоняет голову на бок, понимая, что никогда бы не предложил такого ранее, — как на счет хорошей тренировки с взаимным уважением? Она усмехается и кивает. Гаррус на какое-то время становится ее учителем. Не в обиду подготовки бойцов N7, но тренировки в полный контакт с другими расами проводились достаточно редко. Теперь же Шепард планировала это полностью компенсировать, благо хороший турианский солдат с прекраснейший подготовкой у нее на корабле был. Гаррус не спешит переходить к драке, сначала он долго рассказывает обо всех болевых точках турианцев, наглядно показывая их все. А потом рассказывает о способах воздействия на эти точки. Шепард же полностью отдается этим знаниям, запоминает все до мельчайших подробностей и оттачивает все удары. Сначала медленно, а потом в порыве битвы. И в конечном итоге Шепард начинает обучать Гарруса. Когда за ней закрывается дверь ее каюты, Шепард едва не валится на пол от усталости. Она опирается спиной на стену и стоит в ожидании успокоения, которое так и не наступает. В ее голове сотни, если не тысячи, мыслей о произошедшем. Сначала она винит себя в неподобающем поведении, потом винит Кайдена, потому что тот раскрыл свой поганый рот и прошелся по смерти заложников, а потом снова винит себя в их смерти. Он не понимает, что каждая смерть заложника или члена ее отряда – личная зарубка где-то на сердце. Каждая такая зарубка становится шрамом, что время от времени кровоточит и напоминает о себе новым кошмаром во сне или наяву. Кайден может отделять работу от своей жизни, несмотря на все то, что с ним происходило на Нулевом скачке, а вот Шепард не умеет. Потому что прошлое осталось далеко в прошлом и цепляться ей не за что, армия стала ее жизнью, подчинив и забрав не только тело, но и душу. У нее никогда не было чего-то своего, чего-то личного. У нее не было чувства дома и безопасности, а этого так сильно не хватало все эти годы. Она понимает, что единственная вина Кайдена – непонимание. Несмотря на жестокость его детства, у него всегда была семья, всегда был тыл, куда можно было вернуться в любом состоянии – разбитым, подавленным, уничтоженным. Шепард не может себе позволить такого, несмотря на большую помощь со стороны Андерсена, она никогда не была его дочерью и никогда ею не станет. Ответ на все так прост и нелеп, что Шепард рычит и бьет кулаком в стену. Она замирает, усмехается сквозь эту пелену боли и непринятия, а потом стягивает с себя свою толстовку. Они с Гаррусом и Тали только что отобедали, девчонка присоединилась к ним как раз под конец тренировки, наблюдая и, Шепард была уверена, подмечая все детали для себя. Что ж, если когда-нибудь эти знания спасут ее жизнь, значит она не зря на этом корабле. Эшли демонстративно ушла из кают-компании, считая, что Шепард откровенно переборщила с Кайденом. Но для самой Шепард это не значило практически ничего, сейчас цель была намного более важной, чем детское поведение одного или двух ее солдат. Нужно было отыскать Сарена Артериуса, а перед этим взять на борт Лиару Т’Сони.