Подчинившие Сансару

― Там будут Банерджи, Шарма, Прасад, Дикшид, Рай, мои родственники... ― Лакнау призадумалась, откладывая в сторону цветок с помятым стеблем, как будто он был бракованным и не заслуживал внимания, ― В общем, соберется вся Дюжина, не каждый день ведь господину Басу-Дубею исполняется семьдесят пять лет. ― Дюжина? ― нервно переспросила Ситара жену кузена, которая методично складывала цветочные бутоны в изящную композицию. Она слышала это название всего раз, той ночью, следом за которой лишилась родителей. ― Ситара, ты будто с Луны свалилась! ― Лакнау всплеснула руками так, будто ей только что задали самый глупый вопрос из всех возможных. ― Басу вроде бы, а историю своей семьи совсем не знаешь, ― она отодвинула антикварную вазу и принялась терпеливо объяснять, ― Дюжина - двенадцать влиятельных семей, которые объединились, чтобы обеспечить безопасность и процветание в Бенгалии. Жаль, что Дюжина распалась. С тех пор в Калькутте стало не так спокойно. Теперь их связывает только общий бизнес и традиция собираться вместе по большим праздникам. ― Почему Дюжина распалась? ― Тара была напряжена, как натянутая струна, ведь звучало это отвратительно взаимосвязано с тем, чего ей никто не рассказывал, и о чем она знать не должна. Лакнау недоуменно вскинула брови, но не стала причитать на тему невежества своей золовки. ― Примерно шестьдесят лет назад в Дюжине случился разлад, говорят, тогда многие погибли. Твоя бабушка, например, старшая сестра господина Кирана. Жаль, ведь у Басу всегда заправляли женщины, а она была последней женщиной рода... Лакнау хотела продолжать, но в голове Ситары что-то щёлкнуло. Да так, что почти физически ощутимо. Она - Басу. Чистокровная. ― Ошибаешься. Я - последняя женщина рода Басу. У дедушки были сыновья, а у одного из них родилась я. Басу. Женщина. ― её голос звучал так, будто в нем зазвенела сталь. Необъяснимое чувство обиды и злости за то, что её принизили, сместили с должной роли. Она - Басу. Лакнау несколько стушевалась и отвела взгляд. На мгновение Ситаре показалось, что бедная девушка немногим старше её самой сжалась под натиском этой стали. ― Прости-прости, ― вскинула Лакнау руки в примирительном жесте, ― Сейчас последняя ты, но тогда тебя ещё не было. На чём я остановилась? Ах, да. Госпожа Басу погибла, а чистая кровь Дубеев угасла в тот момент, когда исчез господин Амрит. Он был последним брахманом в этой семье. Больше ни у кого способности не проявились, и Дюжина, потеряв цель и смысл сообщества, распалась. ― Как исчез? ― Никто не знает, ― Лакнау пожала плечами, давая понять, что урок истории семьи подошел к концу. *** ― Ты собралась на праздник в ЭТОМ? ― великолепно одетая в традиционный наряд тётя Кошалья замерла, защёлкивая на запястье массивный браслет. Ситара стояла перед ней в ярко-розовом брючном костюме, потому что пара вечерних платьев, которые она взяла с собой про запас, на случай особенного события, теперь казались ей непристойно откровенными для местного общества, и если она наденет их, то будет чувствовать себя голой. ― Да, тётя. Я взяла с собой не слишком много вещей. ― Ситара чувствовала себя не в своей тарелке. Привычные и любимые ею наряды теперь вызывали лишь ощущение себя белой вороной. ― Так не годится. Нужно тебя переодеть. ― Кошалья неодобрительно покачала головой, ― Твой дедушка очень уважаемый человек, Ситара. В его доме соберётся вся верхушка нашего города и не стоит тебе показываться перед ними в таком виде. Хотя бы первый раз. Лакнау! ― громко и властно окликнула она невестку, ― У нас есть работа. Уже через несколько минут перед Тарой лежало несколько сари разных цветов и шкатулка с браслетами чури, массивным ожерельем и такими же тяжелыми серьгами. Девушка выбрала одеяние из черного шелка с перламутровой вышивкой и органзой. Больших трудов стоило приловчиться укутать свое тело длинным тканым отрезом, пальцы подрагивали то ли от непривычной тяжести ткани, то ли от волнения перед встречей с дедушкой, то ли от того, что она впервые увидит себя в индийском наряде. Лакнау ловко собрала длинные локоны Ситары в элегантную прическу и только после этого ей разрешили взглянуть на себя в зеркало. ― Какая ты красавица, ― тётя Кошалья хлопнула в ладоши, выглядывая из дверного проема. На этот раз жест был полон одобрения. Тара не могла не согласиться. Она была не похожа на привычную себя. Глядя в отражение она переставала верить в свою прежнюю жизнь в Ванкувере, потому что её глазам предстала индийская аристократка с должной статью и гордым взглядом. Не похожа на себя, но похожа на неё... На Амалу Басу. ― Тётя, я позвала с собой друга. Думаете, дедушка не будет против? ― она намеренно не стала спрашивать её личного мнения на этот счёт. Оно её, вобщем-то, и не волновало. ―Ох, Ситара... Надо было раньше сказать, но вообще так поступать не следовало... Плевать. *** Поместье Басу-Дубеев огромное и восторгает, но даже оно непонятным образом вызывает ощущение, что Ситара здесь уже была. Только если ей всё смутно знакомо, то для всех здесь она незнакомка, вызывающая любопытствующе-пренебрежительные взгляды. Всё здесь - начиная от внутреннего убранства и заканчивая великолепным ухоженным садом снаружи откликалось чем-то близким и родным в сердце. По неведомым причинам Амара также не покидало чувство, что эти комнаты, эти стены, лестницы и коридоры он знает слишком хорошо. — Так много людей… — он отводит взгляд от толпы, обратив его на стоящую рядом спутницу. — Выходит, они все так или иначе твои родственники? Ну или большая часть по крайней мере? ― Не все. Примерно половина - это дедушкины друзья. Или не друзья, но те, с кем раньше семьи были тесно связаны общими делами. Слышала, что раньше их называли Дюжиной. ― голос Ситары органично вплетается в аккомпанемент приглушенных людских разговоров, мелодичных переливов бансури и ритмичных ударов мриданга. Амар остановился взглядом на одной из высоких фигур, которую хорошо запомнил. И человек, словно спиной ощутив на себе чужое внимание, обернулся, встречаясь с ледяными голубыми глазами спутника Ситары. Это был тот самый мужчина, который очень вовремя появился в смердящем трупом проулке. — Добрый день, рад вас видеть, — Амар упустил момент его появления рядом, поэтому когда убаюкивающий голос раздался в паре метров от него, слегка растерянно уставился на длинноволосого незнакомца. — Рэйтан Вайш, — будто бы прочитав его мысли представляется, обращаясь больше к Ситаре, чем к нему. ― Добрый вечер, господин Вайш. Рада знакомству с вами, - острый взгляд Ситары движется от Рэйтана Вайша к Амару и обратно. Так и хочется уточнить, виделись ли они сегодня, раз не соизволили поздороваться друг с другом, но Тара решает, что её это мало касается. — В прошлый раз нам не посчастливилось познакомиться, да и обстоятельства были совсем неудачные. Помогаю вашему дяде с расследованием череды загадочных убийств, — последние слова он произносит намного тише, не желая привлекать лишнее внимание гостей. — Но не будем о плохом. Сегодняшний повод располагает к тому, чтобы провести вечер как можно позитивнее. ― Они загадочны тем, что имя жертвы до сих пор не раскрыто? Или тем, что в Калькутте до сих пор живут те, кто слепо поклоняется своим богам и так варварски отбирает чужие жизни? В её голове это не укладывалось ― убийства во имя богини, как гласили перешёптывания в том же квартале. Но размышления были прерваны появлением Кирана Басу-Дубея. Статный пожилой мужчина, которого язык не поворачивался назвать стариком, вальяжно прошел в зал и огляделся, слегка сощурив глаза. ― Благодарю всех, кто пришел разделить со мной этот день. Ешьте, пейте, веселитесь, танцуйте! Я хочу, чтобы каждый из вас сохранил в сердце воспоминания об этом празднике. ― после помпезного приветствия он сделал жест рукой, и в просторное помещение выверенными шеренгами вплыли служанки в сальвар-камизах с подносами, заставленными едой и... вином? ― Я думала, в Индии не одобряется алкоголь на подобных мероприятиях, ― тихо вставила свою ремарку Ситара, обращаясь не то к господину Вайшу, не то к Амару. ― Большинство в Бенгалии исповедуют шактизм, Ситара, и в некоторых его течениях вино разрешено, ― тик же тихо произнес Рэйтан, не отрывая взгляда от Кирана. Ситаре показалось, что на его отрешенном лице проступила хоть какая-то эмоция, отдаленно она напоминала любопытство кота, который лениво наблюдает за тем, как мышь пытается вытащить из мышеловки кусочек сыра. Наконец, толпа поздравляющих и желающих выразить своё почтение господину Кирану значительно поредела, и Ситара дернула Амара за рукав. ― Идём, наш выход. Она нервничала так, как никогда прежде, руки похолодели от волнения, но при этом в сердце трепетала тёплая искорка предвкушения. ― Дедушка, ― обратилась она к нему, сложив ладони лодочкой и прислонив пальцы к подбородку. Склоненной головой она демонстрировала уважение к главе семьи, ― Поздравляю с юбилеем! Желаю вам долгих лет, ― она немного стушевалась, но всё же извлекла из-под складок сари небольшой сверток, перевязанный атласной лентой, ― Не знаю, насколько это уместно, но я хотела сделать вам душевный подарок, ведь всё, что можно пожелать материального, вы уже имеете. Это альбом с фотографиями. Там на всех есть мой отец. Думаю, вам будет интересно, раз вы не видели его много лет. ― Ситара? ― Киран смотрел заинтересованно, но холодно до тех пор, пока девушка не протянула ему подарок. Тогда его взгляд потеплел. Киран поднял ладонь и коснулся ею макушки внучки, ― Пусть боги благословят тебя, дитя. Ситара подняла голову, и в тот же момент умудренные опытом глаза расширились от удивления. ― Как же ты на неё похожа... ― На маму? ― Нет, на мою сестру, ― он властно вскинул руку, заставляя музыкантов замолчать и привлекая к себе всеобщее внимание, ― Дамы и господа, сегодня я счастлив представить вам свою внучку, единственную женщину, которая может носить великую фамилию Басу. Ситара, добро пожаловать в Калькутту! Кто-то зааплодировал, кто-то присвистнул, кто-то молча закивал. Но приветствие закончилось быстро и Ситара не преминула возможностью представить дедушке своего спутника, молчаливо ожидающего рядом. ― Дедушка, я пришла не одна, прости мне эту вольность. Хочу представить тебе своего пока единственного друга в этом городе, это Амар. Тара отступила, чтобы Киран и Амар оказались лицом к лицу. Лицо Кирана словно окаменело, после того как старческий прищур смерил молодого мужчину с головы до ног, а брови сошлись на переносице. ― Амар, говоришь? ― в его голосе слышалась холодная издевка. Киран отчаянно хотел прогнать этого незваного гостя, но всеми силами старался не подать виду. Гостеприимство в Индии священно. Но что за игру затеяли Боги, если в итоге все возвращается на круги своя самыми невозможными способами? Теперь Киран был не только против устаревших традиций. Он был против самих Богов. ― Добро пожаловать, Амар. Его имя он выдавил с нажимом, словно что-то в нем было неправильным. Неловкость момента разрасталась в геометрической прогрессии. Наверняка, многим приглашенным эта картина показалась странной: господин Басу-Дубей, чей взгляд был ровным и спокойным до этой секунды, и молодой человек, которого никто не знал и который с таким же подозрительным выражением лица смерил мужчину напротив. Напряжение застыло в воздухе, и его были способны почувствовать абсолютно все, кто находился на празднике. Оно было физически ощутимым. И если минуту назад Амар довольно уверенно чувствовал себя среди незнакомых ему людей, то теперь же мнимая самоуверенность растворилась под натиском ощущения, что ему здесь рады. Во взгляде дедушки Ситары читалась явная неприязнь, которую он по понятным причинам не стал демонстрировать публично, но не зря говорят, что глаза - настоящее зеркало. В них невозможно что-либо утаить. — Очень рад, что позволили разделить с вами сегодняшнее торжество, — в отличие от всех присутствующих Амар не отвешивает поклон в знак почтения и уважения. Непонятно, что именно руководит им сейчас, но внутри закипает какое-то невиданное ранее чувство, напоминающее…злость? И отчего бы ему сейчас злиться? — Что ж, думаю, нам нужно продолжать праздник, — в разговор вмешивается мистер Вайш. Интересно, у него всегда получается так вовремя появляться из неоткуда? В любом случае, его появление как раз кстати: он отводит пожилого мужчину в сторону, где столпилась большая часть гостей, а Амар и Ситара остаются одни под прицелом заинтересованных взглядов некоторых из приглашенных. — Не хочешь пройтись? — мужчина тянет руку таким образом, чтобы Ситара могла взять его под локоть. Вот так блуждать по коридорам чужого дома кажется чем-то недозволенным, но, почему-то всё в нем так знакомо, что Ситара полна уверенности ― загляни она в любую комнату, ей и слова никто не скажет. Потому что она Басу? В любом случае, девушка обвивает рукой предплечье Амара и безропотно следует за ним, куда бы он не шёл. А шёл он очень уверенно, словно бывал в этом доме неоднократно. Короткий переход по коридорам и лестницам вывел на широкую террасу. Нос щекотнуло ароматом жасмина, фрезии, розы и чего-то ещё, что трудно было распознать в вечерней свежести сада. Амар громко вздыхает, встает поближе к перилам, ограждающим каждого, кто решится выйти подышать, от падения, и обращает свой взор сначала на раскинувшийся под террасой сад, а затем и на свою спутницу. — Кажется твой дедушка не очень-то мне рад, — слетает с губ очевидное умозаключение. ― Может, он лишь недоволен тем, что я своевольно кого-то пригласила? Ведь я не спрашивала разрешения... ― хоть поведение дедушки и показалось Ситаре странным, ей всё же хотелось его оправдать и найти логичное объяснение невербальной грубости. Но не успела Ситара добавить что-либо ещё, как снизу раздались голоса. Знакомые голоса. Девушка мягкой поступью подобралась к боковой стене, чтобы остаться незамеченной, и выглянула вниз. Казалось, что никто не должен был даже услышать то, что говорилось в это самое мгновение, но именно Ситаре и Амару суждено было увидеть и услышать больше, чем требовалось. — Пусть уезжает. Не знаю почему, не знаю как ты это сделаешь, но заставь её уехать! Скажи, что ей не место здесь, скажи, что нет времени присматривать, что слишком опасно оставаться в Калькутте, что угодно, как угодно, но придумай! Её не должно быть здесь, Камал! — голос Кирана срывается, переходя практически на крик. Становится очевидно: он едва ли держит себя в руках. — Но... если она не станет слушать, если она… — неуверенно раздается в ответ, на что господин Басу-Дубей вновь взрывается. — Пророчество начало сбываться, Камал. Кровь уже начала литься, а мы не в силах это остановить. Но повлиять хоть как-то просто необходимо. Мы должны остановить его, — последние слова господин говорит гораздо тише, но даже их возможно расслышать. — Иначе последствия станут необратимыми. Через секунду к двум голосам присоединяется еще один - тоже хорошо знакомый. Он говорит что-то не слишком разборчиво, но последние его слова Амар и Ситара могут услышать достаточно хорошо: — В чем дело, господин? Боитесь, что он займет свое место по праву? Рано или поздно это должно было случится. Эти двое должны выполнить волю Богини, принять свою судьбу. — Вы всё знали, Вайш? Всё знали и молчали?! И вам еще хватает наглости? — возмущению пожилого мужчины нет предела. Впрочем, слишком долго этот спор не продолжается, поскольку гостей нельзя заставлять ждать слишком долго, и Киран Басу-Дубей возвращается к празднующим. Сердце камнем ухнуло вниз, когда Ситара смекнула, что говорят о ней. И о пророчестве, кторое она неведомым образом знает, но не понимает смысла. Пока не понимает. Кровь начала литься - должно быть, это о том убийстве в проулке. Но при чем здесь Ситара и для чего её отсылать? Она ведь совершенно к этому не причастна. Разве что, станет в будущем. Как такое возможно? Она никогда не испачкает руки в чужой крови. Вены на висках вздулись и начали пульсировать, голова внезапно закружилась, а воздуха стало не хватать, не смотря на его обилие в этом ухоженном и цветущем месте. На негнущихся ногах Ситара сползла вниз по стене, чувствуя, что вот-вот потеряет равновесие. Уехать. Сначала родители всячески ограждают её от Калькутты. Затем начинаются видения. Теперь дедушка гонит прочь, чтобы избежать каких-то последствий. И пророчество... Но ведь она просто Ситара Басу. Ба-су. — Решили подышать воздухом? Тара вновь не заметила появления Рэйтана. Как додлго она просидела на каменном полу, с закрытыми глазами пытаясь найти хоть какую-то логику в происходящем с ней недоразумении? Она начала подозревать, что Амар уже ушел, но как только Ситара размежила веки, увидела его рядом, участливо и с сочувствием смотрящего сверху. ― Кхм... Прошу прощения. ― девушка поднялась, расправила сначала складки на сари, а затем плечи и посмотрела на Рэйтана. Если бы взглядом можно было душить, он бы наверняка испытал кислородное голодание. ― Господин Вайш, как вы объясните тот факт, что мой дедушка, великий и ужасный Басу-Дубей, готов изменить своё решение из-за одного вашего слова? Тара сделала решительный шаг вперед, приближаясь к Вайшу. Глаза по-кошачьи сощурились. ― Сомневаюсь, что вы всего лишь помощник в расследовании. Что вы знаете о пророчестве, причем здесь я и он? ― она оглянулась через плечо и посмотрела прямо в глаза Амару, пытаясь разгадать в его чертах, знает ли об этом он? ― Воля Богини? Это не та ли воля, которая толкает местных на жестокую расправу со своими же соседями? Возможно, её голос окрасился повышенными тонами, потому что в следующее мгновение мистер Вайш устало вздохнул, и посмотрел на Ситару, как на несмышленого ребенка. ― Не шуми, Ситара. Так ты ничего не добьёшься. Ты права в том, что касается моей помощи в расследовании. Я всего лишь наблюдатель, ― Вайш сомкнул руки за спиной и прошел к балюстраде, встав в почти интимной близости рядом с Амаром, остальное говоря больше ему, чем Ситаре, ― Боги зрят гораздо дальше и их воля неоспорима. Если ей не следовать, Боги начнут гневаться, и гнев будет страшен. Махадеви сделала тебе великий дар. Ты уже здесь, и уже встретил её. Теперь пришло время отплатить богине. Ситара начала закипать жгучей яростью оттого, что её присутствие и вопросы игнорировали. Она стиснула кулаки и уже хотела было потребовать объяснений в прежнем тоне, но вспомнила - “так ты ничего не добьешься”. ― Господин Вайш, ― превозмогая собственные порывы спросила Тара подчёркнуто вежливо, ― Я полагаю, ваши с Амаром дела меня не касаются. Но будьте добры, объясните, при чем здесь я? Ей хотелось выругаться, но она прикусила язык до боли, чтобы не сделать этого. ― Думаю, вам следует подробнее изучить историю своей семьи. Сходите в общественную библиотеку, например. Стоит многое наверстать, поэтому можете отправиться прямо сейчас, тогда сможете найти очень редкие экземпляры и спокойно их изучить. Амар должен помнить, как туда пройти. И Рэйтан Вайш просто ушел. Ситара, продолжая клокотать злостью, встала прямо перед Амаром. Их лица разделяли всего несколько дюймов. ― Объяснись. Кто этот тип? И почему он говорил тебе все эти вещи? — Я не знаю, Ситара, правда не знаю, — находясь в легком недоумении уверяет мужчина. Ему совершенно неясны предостережения господина Басу-Дубея, советы и слова Рэйтана Вайша, и он толком не понимает, что им делать дальше. Пропустить слова мимо ушей и пустить все на самотек? Или все-таки попытаться разобраться с чем они имеют дело, чтобы понимать, что происходит? Выбор стал очевидным. Они просто не могут так жить дальше, оставаясь в неведении. — Рэйтан упомянул библиотеку. Возможно, нам стоит посетить её? В Индии каждый знает, что книги обладают большой ценностью. К ним требовалось относиться с особой осторожностью, считая их главным источником знаний. И Амар был с этим согласен.