***
Как только я удобно расположился, думая, что меня ждёт хоть один… Один спокойный денёк, то как всегда судьбе нужно было всё испортить. Ромычу позвонила Марина и тот сказал где мы… Ну и пошло поехало… Оказалось, что ей тоже захотелось поехать. Слава Богу, что её подружка отказалась, а то был бы полный пиздец… Я то думал, что им поход по магазинам займёт минимум полдня, как практически всем девушкам, которых я встречал. Марина, конечно же, оказалась не из их числа… А жаль! Пока я добивал свой первый коктейль, девушка уже появилась на палубе. И тогда мы наконец-то отплыли… – Лавров, снова начинаешь? – Ромыч был в своём репертуаре. – Это безалкогольный! – возмутился я. Вот думает сразу обо мне самое плохое. Каков наглец. Я даже потряс пустым бокалом для достоверности. Ромыч смотрел на меня свои коронным взглядом, по мнению которого, я должен был сразу выбросить эту бяку и вообще даже не приближаться к месту, где стоял алкоголь. Вот же… Что такого сделают пару коктейлей в такой жаркий день? Ха… Да ничего. – Точно? – друг даже выгнул бровь. – Точно, точно! – закивал я, изображая ангела во плоти. Конечно же я соврал. Ха-ха-ха… Не смешите мои трусы. Я и безалкогольное? Наверное, Ромыч тоже понял, что по мне актёрское плакало. Поэтому, подойдя к столику, на котором стояли все напитки взял то, чего я не пил чистым уже много лет. Кола! Самая натуральная кока-кола! Блядь, мне что, четырнадцать? – Вот! – протянул он мне стеклянную бутылку. – Это твой сегодняшний лимит! Я даже прифигел. Это он на что намекает? – Э-эй, Ромыч, я конечно понимаю, что есть свои границы… И ты хочешь, чтобы я не натворил там ничего лишнего, но… Это? – показал я на принесённую колу. – Осталось же только два дня! Последнюю фразу я произнёс с явным возмущением. Блин, осталось так мало времени, так ещё и эта Марина заявилась, куда её никто не звал… Как же я трезвым всё это выдержу? – Да, это! – гаркнул Ромыч. – Хоть в этот день я не хочу за тобой таскаться! – Так и не надо! – воскликнул я. – Я и так тут на месте сижу! Что, думаешь, я в море сигану? Рыб распугаю? Или крокодилов? После моей фразы про «сигануть», мы оба посмотрели в сторону моря. Яхта была высокая— около четырёх метров. И бортик тоже был, чтобы было легче прыгать. Мы отплывали всё дальше и дальше от берега. И чем дальше, тем вода становилась более прозрачной и казалась кристально чистой. «Да… В такую воду можно и сигануть…» – промелькнула у меня мысль. Наверное, Ромыч тоже так подумал, потому что тот произнёс следующее: – Обещай мне! Что сегодня ни грамма! – Но… – Саня, обещай! Я не хочу вылавливать тебя из моря! Ромыч смотрел на меня, не отводя взгляда. Пронзительно, остро, что я даже не думал дать ему отрицательный ответ. – Обещай, – сказал он ещё раз. Я даже услышал умоляющие нотки в его голосе. – Обещаю. – я сдался. – Хорошо, – Ромыч вздохнул с облегчением, – ладно пойду поплаваю, а то Марине не терпится, а потом все вместе посидим… Может поиграем в карты… Или кино посмотрим, ок? – Ладно, – ответил я, но если честно, я мало слышал из того, что он там сказал... Я ждал, когда он уйдёт. Потому что когда я говорил, что обещаю, то скрестил пальцы. Да, знаю, обманывать не хорошо и бла-бла-бла… Но я никогда не был примерным мальчиком, поэтому мне надо было срочно добавить в колу что-нибудь покрепче. Так как надо как-то выдержать Марину и Ромыча на яхте, где мы только одни… И некуда бежать… Да уж… Такого кошмара не ещё не происходило за целый отпуск. Как только Ромыч скрылся, я подошёл к столику и налил себе виски сразу в бутылку с колой. Теперь я мог хоть как-то функционировать. Но всё оказалось совсем не так, как я себе представлял. Наверное, судьба надо мной наконец-то сжалилась. Потому что Ромыч и Марина решили прыгать не с той стороны, где сидел я, а противоположной, где нас разделял вход в каюты. Поэтому я их вообще не видел, а они меня. Даже голосов не было слышно, так как шум моря перебивал все остальные звуки. Они могли там плавать, загорать. Да что угодно! «Могут там заниматься сексом и ты даже не узнаешь» – нашёптывал мне противный голос. – «Он может ласкать её, целовать каждый сантиметр её тела… Может...» Я покачал головой, чтобы эти мысли выветрились у меня из головы. Нет, нет… Я постарался абстрагироваться, чтобы не думать, что там могут делать Марина и лучший друг. Только не сегодня! Я хотел, хоть один грёбаный день прожить нормально, без душевных терзаний. «Выкинь это из головы» – я строго настрого запретил себе вообще думать. Как говорится, глаза не видят — душа не болит. Поэтому, нацепив солнечные очки и допив до конца виски с колой, я закрыл глаза. Так я пролежал минут десять, нежась на солнце и не думая ни о чём. Мысли просто выветрились из головы. Остался только шум моря, крики чаек и полное умиротворение. Покачивание волн, плавно укачивая яхту, манило меня в мир сновидений, когда вдруг мои ушные радары зафиксировали тихие, но различимые голоса. Они проникли сквозь звуки ветра и морской пены, нарушив мою сонную изоляцию. Словно автоматически, я развернул голову повернулся в сторону источника звуков, и я обнаружил Лёву и Табарова, стоящих на некотором удалении от меня, укрывшись в укромном уголке на корме яхты. И хотя я находился на шезлонге, засыпая под тёплыми лучами солнца, я мог видеть их движения и слышать их шёпот. Лёва, улыбаясь, играл с коктейлем в руке, в то время как Табаров, с полуулыбкой на лице, отпивал пиво, что-то говоря ему. Но меня зацепило не это… В какой-то момент они оба повернулись лицом к морю. Лёва стоял на краю яхты, а Табаров стоял позади него, прижимая спиной к себе. Это было так интимно, так страстно, что даже на расстоянии я чувствовал заряд эмоций, повисших в воздухе. Началось всё с поцелуев в ушко, но это было лишь началом бурного потока страсти. Они сместились ниже, ниже и ещё ниже, словно они погружались в море чувств, исходивших от них. Каждое прикосновение, каждый поцелуй словно подпитывал этот огонь, разгорающийся в их страсти. Следующей стала ключица, точка, где страсть и желание сливаются в одно целое, словно граница между разумом и чувствами, которая растворялась под напором азарта. Друг был возбуждён. Я знал это... Просто знал. Потому что невозможно не возбудиться, когда партнёр настолько властно прижимает тебя к себе, так целует, так… Лёва откинул голову назад, и мне показалось, что он застонал под влиянием бури эмоций. Табаров лишь улыбнулся на эту реакцию и, кажется, что-то шепнул ему на ухо. Тот лишь слегка кивнул в ответ. Через мгновение они направились в сторону каюты, словно ощущая моё наблюдение и предпочитая продолжить свои ласки в более уединённом месте. Этот был момент их тайной интимности, лишь случайно зафиксированный моими глазами. Я был знаком с множеством эпитетов, но, если честно, этот момент явно выходил за рамки слов. Единственное слово, которое приходило мне на ум — горячо. Горячо – слово, которое едва ли могло передать всю интенсивность этого момента, все его эмоциональные оттенки и пламенную страсть, разгорающуюся между ними. Лёва был влюблён. Это было ясно видно, словно каждая его клетка излучала эту любовь, каждый его взгляд и жест говорили об этом. Про Табарова я знал немного, но даже в его поведении можно было уловить тот же пыл любви, который объединял их в этот момент. Он казался тем, в ком стрела Амура нашла свою цель. И его слова о том, что он никогда не обидит Лёву, лишь усиливали это ощущение. Пока что я мог довольствоваться этим, но внутри меня зрело чувство, что только время сможет раскрыть настоящее лицо Табарова. Закрыв глаза, с этими мыслями я погрузился в сон. Шум прибоя звучал как мелодия, завораживающая и успокаивающая. Морской воздух, пропитанный солью и свободой, нежно ласкал мое лицо, словно невидимые руки, обнимающие меня. Я смотрел на море, на его бескрайнюю гладь, которая казалась такой чистой и непостижимой. В этот момент в мире не было ничего, кроме меня, яхты и этой бесконечности. Но тут раздался голос откуда-то сзади, прервавший мои размышления. Повернув голову, я встретил зеленые глаза, которые так хорошо знал. Эти глаза, полные тепла и любви, мгновенно согрели мою душу. Он стоял за моей спиной, так близко, что между нами не осталось ни малейшего пространства. – На что смотришь? – спросил он, его голос звучал как музыка в полной тишине. Я вздохнул, погружаясь в момент истины. – Смотрю на море, – прошептал я, чувствуя, как тепло его присутствия окутывает меня. – Оно сегодня такое красивое. Наши взгляды встретились, и в этот момент я понял, что больше ничего не нужно, кроме этого момента, этого взгляда, этой любви. Весь мир мог оставаться за бортом, но здесь, с ним, я чувствовал себя полноценным и счастливым. – Море? – спросил он с удивлением. – Я вижу красоту только в одном… Наклонившись ещё ближе ко мне, он прошептал: – В тебе. Эти слова прозвучали как признание, как обещание навсегда. И в следующее мгновение он поцеловал меня, словно вся его страсть, вся его любовь были в этом поцелуе. В этот момент море исчезло из моих мыслей, сменившись лишь одним – им. Он был моим миром, моим морем, моей бесконечностью. Повернувшись, я посмотрел на него и наконец-то узнал: – Ромыч. Мой друг. И моя любовь. Мы снова начали целоваться, но тут раздался стон, и я осознал, что этот звук исходил от меня. Мои чувства бурлили внутри меня, словно волны, несущие меня на своём гребне. Его язык действовал властно, жёстко, страстно, как никогда прежде. Но я не мог остановиться, словно поток страсти, который разлился во мне, был слишком могучим, чтобы сдерживать его. В какой-то момент я почувствовал, что уже не могу дышать, и откинул голову назад, подставляя шею, глубоко вдыхая воздух. Моя шея стала обнаженной, уязвимой перед ним, и я глубоко вдохнул, словно пытаясь впитать в себя каждый момент этой непередаваемой страсти. – Хочу тебя, – его голос дрожал, словно под напором неудержимых чувств. И я почувствовал, как внутри меня что-то разрывается. И я застонал. Это был стон, пронзивший воздух и унесший с собой последние остатки моего сдерживания. Это был стон, который говорил обо всём, что между нами происходило. Мы были как два огонька пламени, сливающиеся воедино, образуя один разгорающийся огонь страсти. В какой-то момент наше влечение стало настолько сильным, что мы потеряли равновесие. Из положения стоя мы внезапно плюхнулись на рядом стоящий диван, исследуя тела друг друга нетерпеливыми руками. Руки Ромыча плавно скользнули на мою грудь, потом на живот и оттянув шорты, сразу нащупали мой член, от чего я снова застонал. Он нежно провел рукой по нему и опустившись ещё ниже взял головку в рот. Теперь я зарычал. И тогда Ромыч взял глубоко. Так глубоко, что перед глазами я увидел звёзды. Он скользил по моём члену губами, и сама мысль, что Ромыч — мой друг, сосёт сейчас мой член, сводила меня с ума. Он стал двигать головой вверх-вниз ещё быстрее и в какой-то момент он сделал что-то наподобие вакуума, что я уже не контролируя себя, схватив друга за волосы, насаживал его на свой член с неистовой силой. Я уже не стонал, а рычал как зверь, как лев, поймавший добычу. Я знал ещё чуть-чуть и… – Ха-ха! – раздалось возле меня. Внезапный звук прозвучал так громко, что я резко подскочил с места, где спал, и, потеряв равновесие, упал прямо на пол. – М-м-м, – я застонал, так как при падении ударился ещё и головой. – Ты там живой? – прозвучал женский голос, проникая сквозь пелену моего ошарашенного состояния. Моя реальность была размыта, словно изображение на старом фотографической пленке, и я с трудом воспринимал слова, адресованные мне. Мои уши воспринимали их, но мой разум всё ещё находился в состоянии сна, пытаясь привыкнуть к этой неожиданной перемене. Поднимая голову, я встретил взгляд Марины, и рядом с ней... Ромыч. Моё сердце сжалось, словно узел, и я с трудом проглотил ком в горле, ощущая тяжесть прошлого всплывающей памяти. Этот встречный взгляд был как мгновенная вспышка, освещающая темные уголки моего разума, заставляя меня вспомнить, кто я и где нахожусь. «Боже!» – мысли закружились с неистовой силой, словно буря. Воспоминания мелькали перед моими глазами: яхта, поцелуй, зелёные глаза моего друга, которые сверкали, смотря прямо на меня. «Это был всего лишь сон.» – промелькнуло у меня в голове. Но самое страшное началось, когда я решил встать. Я почувствовал, что что-то не так. «У меня стоял». Это осознание пронзило меня, как удар молотка. Стояк был настолько сильным, что я чувствовал, как будто скоро кончу, не прикасаясь к себе даже рукой. Перед Мариной и Ромычем. Паника накрыла меня с головой. Минуту назад я чувствовал сонливость, но сейчас я стал настолько бодрым, что никто бы и не подумал, смотря на меня, что я только что проснулся. Я пытался найти выход. «Может, в каюту?» – но сразу отмёл эту мысль, так как до неё было пару метров, и тогда Марина и Ромыч точно увидят, что происходит. Мой взгляд мгновенно устремился на бортик, который оказался буквально на расстоянии вытянутой руки. В этот момент я осознал, что нет другого выхода. Поднимаясь на ноги с резким движением, я внезапно вскочил на бортик и, не задумываясь, погрузился в глубины моря. – Эй, ты чего? – крикнул Рома. Я поднялся над водой и встретил его взгляд, полный беспокойства. Вынырнув, я крикнул в ответ: – Захотел искупаться! И улыбнулся. Моя улыбка была прикрытием для моих истинных мыслей. Внутри меня бушевала страсть, но я не мог позволить Роме это увидеть. «Поверь мне и уходи» – молил его я в своих мыслях. Чем дольше друг смотрел на меня своими зелёными глазами, тем сильнее было моё желание. Он смотрел на меня пару секунд, словно взвешивая мои слова и поступок. Я напряжённо ждала его реакции, пока наконец, сделав решительный жест кивка, он не отошёл от бортика и исчез из моего поля зрения. И тогда пришло облегчение. Вода, хоть и охладила мой пыл, но всё равно моему состоянию это не помогло. Я начал плавать с такой скоростью, что через пару минут, выдохшись, наконец понял, что напряжение начинает сходить на нет. Перевернувшись на спину, я раскинул ноги и руки, отдавшись на милость самому морю, и закрыл глаза. Воспоминания сна обрушились на меня с неистовой силой. Это было сокрушительно, мощно и непередаваемо. Я помнил его губы, которые целовали меня, его властные руки, которые передавали всю его страсть, его зелёные глаза, которые смотрели прямо на меня… Прямо в мою душу. Сон был настолько реалистичным, что мне хотелось вернуться туда и остаться там на всю жизнь. И это была правда. Только он вызывал у меня настолько сильные эмоции, только его поцелуи разжигали у меня настолько сильную страсть, что я забывал, как дышать. Но сейчас, в этот момент, я хотел только одного — чтобы сон стал реальностью. Резко открыв глаза, я осознал, возможно, самую важную вещь в своей жизни. «Я влюбился в своего лучшего друга». И я не мог ничего с этим поделать. Я мог бы начать отрицать, постараться переубедить себя, отказаться от чувств, но понял, что это тоже самое, что отказаться от самого себя. От своей сущности. Это было чистой, мощной и беспощадной правдой, которая захлестнула меня, заставив принять свои чувства такими, какие они есть. Этот день, эти эмоции, эта неистовая страсть… Я знал, что ничего уже не будет прежним. Этот день стал точкой отсчёта, новым началом, переосмыслением всего, что было до этого. Я знал, что это только начало… Начало моих проблем.***
Когда я вернулся на яхту, солнце уже садилось, окрасив небо всеми оттенками оранжевого и розового. Уже было около восьми вечера. День пролетел так стремительно, что я едва успел запомнить его фрагменты: вход на яхту, короткий сон, и погружение в морские глубины. Оказалось, что я провёл в воде около двух часов. Плюс к этому, часа четыре проспал на лежаке. Солнечные лучи, хоть и начинали терять свою ослепительную силу, все еще ласкали кожу своим теплом. Мы уже направлялись обратно к отелю, ведь время аренды яхты подходило к концу. До берега оставалось полчаса, и мы решили провести его за столиком на палубе. Было тепло, но не жарко. Морской воздух обдувал легким освежающим бризом, который заставлял волосы шевелиться и кожей ощущать прохладу. И в этот момент, под заходящим солнцем и в окружении бескрайних вод, я чувствовал себя настолько живым и полным энергии, что с удовольствием остался бы здесь до самого утра, забыв обо всём мире вокруг. Я старался не смотреть в сторону Ромыча и Марины, но взгляд сам останавливался на них… Точнее на нём. Лучший друг ничего не говорил, а смотрел на горизонт, находясь в своих мыслях. Девушка пыталась вовлечь его в разговор, но я знал, что он чувствовал сейчас то же самое, что и я. Свободу. Я резко перенёсся в воспоминания. Летний жаркий день, плавно превращающийся в ностальгическое воспоминание о том времени, когда мир был ещё таким простым и невинным, когда мечты казались неосуществимыми, но такими прекрасными. – Ромыч, скажи, какое твоё главное желание? – спросил я, сидя на качелях на детской площадке, окружённый играющими детьми и знойным летним воздухом. – Желание? – Ромыч задумчиво повторил вопрос. – Хм… Надо подумать. Он смотрел вдаль, словно пытаясь найти ответ там. Мы оба искали смысл в этом бесконечном мире, испытывая тот непоколебимый душевный пыл, который могут чувствовать лишь дети. – Море, – наконец сказал Ромыч, его голос звучал мечтательно и немного грустно. – Море? – удивлённо переспросил я. – Да-а… Хочу побывать когда-нибудь на море… – прошептал он, словно заглядывая в дальние горизонты своих мечтаний. Я попытался быть реалистичным: – Но это же дорого! Ты никогда на него не заработаешь. – Знаю, – печально признался Ромыч, и в его глазах мелькнула тень сожаления. – Это же только вода, – попытался я отвлечь его от грустных мыслей. – Можно бесплатно покупаться в речке и получить такой же эффект. – Нет… Это не только вода, – ответил он, его голос звучал убеждённо и был полон страсти. – Это свобода… Только представь, бескрайнее море… Только ты и вода… Пляж... Крики чаек… Ради этого ничего жалко. Да, Ромыч был прав. Это была свобода. В его словах была некая искренность, которая заставляла задуматься. Море представляло нечто большее, чем просто вода. Это был символ простора и возможностей. Тогда, на детской площадке, я не смог осознать всю глубину его слов, но сейчас, вспоминая этот разговор, я понимал, что море действительно может олицетворять многое. Теперь, вернувшись к сегодняшнему дню на яхте, я осознал, что море стало для меня не только символом свободы, но и символом принятия самого себя. Я понял, что мои чувства к Ромычу уже давно переросли стадию дружбы и превратились в нечто большее, нечто, что я не могу игнорировать или подавлять. Этот день на яхте стал для меня не только временем отдыха и размышлений, но и временем истины. – Может, в карты? – внезапно предложил Лёва. – Я за, – ответил Табаров. – Кто бы сомневался, – пробормотал я. – Я тоже! – весело воскликнула Марина. Ромыч лишь кивнул, а мне оставалось только согласиться. Мы начали играть в "Дурака" и продолжали, пока яхта не подошла к берегу. Хоть игра и не была такой напряжённой, как пару дней назад, когда нас было только четверо, но всё же тоже была неплохой. Мне пришло на ум только одно слово – сносно. Но всё изменилось, когда Марина заговорила. – Саша, – отвлекла она меня от игры, – я хотела бы тебя кое о чём спросить. Все навострили уши. Марина обратилась ко мне напрямую? Это было что-то новенькое. – Да? – осторожно спросил я. – Я хотела предложить… Катя сегодня уехала… И ты бы не мог переночевать в моём номере, а я... Я был ошеломлён. Как она смеет? Меня… Выгонять из номера, как бездомную собачку? Как только она закончила, я понял, что внутри меня начало бурлить. Ещё пару мгновений и будет взрыв. И взрыв произошёл. – С какого перепуга? – откинувшись на подушки, я посмотрел ей прямо в глаза. – Ты случайно ничего не перепутала в своей голове? Последние слова прозвучали с такой злостью, что, вероятно, все присутствующие почувствовали её остроту. Но я больше не мог скрывать своих эмоций. Весь отпуск я был на грани, и я чувствовал лишь одно — ярость, которую уже нельзя было сдержать. Я выругался про себя ощутил, как гнев взрывается во мне с неистовой силой. Мои мысли были полны проклятий, и я внутренне бушевал, осуждая всё, что могло пойти наперекосяк. Мой взгляд, пронизанный яростью, был таким мощным, что словно мог выжечь саму реальность. – Саня, не накаляй, – сказал Лёва, пытаясь внести ясность в этот хаос, но его слова рассыпались в прах на моём пути. – Подожди, – вмешался Табаров, стремясь перехватить мой взгляд. Но его попытки успокоить меня лишь усугубляли мою раздражённость. – Лавров, остынь, она просто задала вопрос, – попытался утихомирить меня Ромыч, но его слова звучали в моих ушах как оправдание её поступков. «Он действительно встал на её сторону?» – промелькнуло в моей голове. – Это была твоя затея? – я был неудержим. Боль, которую я испытывал, была такой сильной, что я не мог удержаться от того, чтобы не высказать её Ромычу. – Саня, я только хотел… – начал он, но я перебил его. – Не ври, хотя бы ты! Я чувствовал, как стою на краю пропасти, и каждое их слово лишь подливало масло в огонь моего гнева. Я встал, словно меня подпалили, и с силой оттолкнулся от стола. Марина на мгновение замерла, словно оцепенев от моей агрессии, но затем в её глазах вспыхнуло возмущение. – Я не хотела этого… – начала она, но я не дал ей закончить. – Не хотела? - мой голос звучал холодно и резко. - Ты всерьёз думаешь, что это нормально – проситься ночевать с малознакомым мужчиной? Знаешь, кто так поступает? Только… шлюхи. Я сказал это прямо в лицо, не сдерживаясь. Табаров и Лёва обменялись смущёнными взглядами, а Ромыч, казалось, отключился от происходящего, уйдя в свои мысли. Марина подняла голову, и её лицо исказилось гневом. – Иди ты! – бросила она мне в лицо. – Ты тот, кто портил всем отдых… Кто пил, не просыхая, как последний бомж, забыв о достоинстве взрослого мужчины… Кто даже не способен удовлетворить женщину! – выкрикнула она. – Вешаешь ярлыки на всех, кроме себя. Лучше займись своей жизнью! Её слова ударили меня, как удар молнии, и я почувствовал, как гнев во мне вспыхнул с новой силой. – Ты что, серьёзно думаешь, что можешь мне что-то советовать? – мои слова были жёсткими и резкими. – Ты ничего не знаешь обо мне и моей жизни! Мы оба в гневе уставились друг на друга, словно два зверя, готовых к схватке. И в тот момент, когда напряжение достигло апогея, я резко встал и направился к выходу. В моей крови бушевал адреналин, и мне было необходимо уйти, чтобы остыть и собраться с мыслями. К счастью, мы были уже у берега. Я сел в первое попавшееся такси и поехал в отель. Внутри меня царил хаос. Я ехал, не замечая ничего вокруг, пока, наконец, не достиг отеля. Я был настолько взбешён и ошеломлён, что даже не заметил, как за мной последовало другое такси. Поднимаясь в номер, мои мысли кружились в хаотичном танце. Как только я оказался на своём этаже, двери лифта с грохотом распахнулись, и я выскочил в коридор, словно из пылающего самолёта. В тот же момент, напротив, открылся второй лифт, и из него, как из логова зверя, появился Ромыч. Его взгляд был полон злости и непонимания. Я не мог встретиться с ним взглядом. Внутри меня всё кипело, и я почувствовал, как страх и гнев слились в одно целое, заставляя меня бежать быстрее. Я рванул к своему номеру, словно за мной мчались самые демоны ада, и каждый мой шаг отдавался в коридоре гулом, как выстрелы. Я ворвался в номер и хлопнул дверью, опираясь на неё всем телом, словно это могло удержать моих внутренних демонов на расстоянии. Дыхание было рваным, сердце бешено колотилось в груди. Я стоял, прижимаясь к двери, пытаясь успокоить бешеный ритм своего сердца, и только успел сделать несколько шагов в сторону комнаты, как вдруг… Дверь резко распахнулась, и Ромыч ворвался следом, словно преследуемый теми же демонами. Его лицо было напряжено, глаза полны решимости. Он не произнёс ни слова, но его действия всё говорили за него. Мы стояли лицом к лицу, и в этом молчаливом столкновении взглядов витала вся невысказанная буря наших эмоций. Я смотрел на Ромыча, и вдруг мне показалось, что он никогда не выглядел таким… Могущественным, таким непоколебимым. Он стоял передо мной, как карающий ангел, мой ангел-хранитель, воплощение силы и защиты, пришедший спасти меня от самого себя. В его присутствии я понял, что он — первый и последний человек, которого я хотел видеть в этот момент. Осознание моего влечения к нему было настолько острым, что перехватывало дыхание, и каждый удар сердца звучал как громкий бой колоколов, отголоски которых разносились по всему моему существу. «Уходи» – молил я его в мыслях, чтобы он ушёл, оставил меня одного с моим хаосом, с моими тайнами, с моими страхами. Но Ромыч не уходил. Дыхание в комнате было тяжёлым, и напряжение висело в воздухе, как грозовые тучи. Мы стояли, не шелохнувшись, пока наконец Ромыч не выдержал. – Блядь, Саша, что происходит? – зло выплюнул Рома, – Что не так? Что не так? Что не так?! Я смотрел на него, а он на меня. В моей голове царил настоящий раздрай. Боже, когда это случилось? Когда я начал так обращать на него внимание? Рома, стоял передо мной и зол был, как никогда. За всё то время, которое мы дружим, он называл меня Сашей только несколько раз и то, только тогда, когда я реально накосячил. Но не в этот раз... В этот раз, я не накосячил… Я сделал намного хуже! Я, блядь, влюбился в своего лучшего друга. Закрыв глаза, я постарался замедлить дыхание, потому что смотреть на него было выше моих сил. В голове всё ещё стоял утренний сон, как он прижимает меня к стене яхты, его сильные руки скользят по моей груди, ощупывая под футболкой рельефные мышцы, как он страстно целует меня в шею, оставляя собственнические метки, как потом встаёт на колени и… Блядь, долбоёб… Перестань думать об этом. Но было поздно… Жар уже расползался по всему телу. Дыхания не хватало, я чувствовал, что начинаю задыхаться. В паху потяжелело. В моей голове была только одна здравая мысль – он должен уйти. Рома не может узнать. Наверняка он знал, что со мной что-то не так, но не мог понять что. И я его не виню. За столько лет дружбы не было даже предпосылок, а тут… Вдох, выдох… Надо открыть глаза… Занятый собственными мыслями, я даже не услышал, как он подошёл. Понял это только тогда, когда в полуметре от меня прозвучал его тихий голос. – Саш, поговори со мной. Минуту назад он кричал и злился, а теперь его слова звучали даже нежно. Но мне, блядь, не нужна нежность. Мне нужно, чтобы кто-то надавал мне по голове так, чтобы я наконец-то перестал чувствовать это. – Не подходи ко мне! – зарычал я. – Да хватит! Объясни, что не так?! – зарычал он в ответ, снова теряя контроль. В глазах читалось, что он не понимает, почему я его отталкиваю. Да уж, я бы тоже не понимал, почему мой друг целую неделю отдыха, когда надо бухать и веселиться, ведёт себя как истеричка. Я был зол, но не только… Ревность. Блядь, я ревновал его к каждому столбу! Я столько нервов потратил за время это «охрененного» отдыха, сколько не тратил за всю жизнь. Ни с одной девушкой я не чувствовал того, что чувствовал рядом с ним. Там был просто секс, но рядом с Ромой… А мы ведь даже не целовались. Были только сны, но даже их было достаточно, чтобы он заполонил все мои мысли. Рома приближался ко мне с осторожностью, заставляя меня инстинктивно отступать. Шаги назад были автоматическим ответом на его приближение, пока мои лопатки не встретились с холодом стены. Во взгляде Ромы ясно читалось: теперь у меня не было пути к отступлению. На мгновение в воздухе повисло напряжение, словно момент перед схваткой. Я чувствовал, что времени на раздумья уже почти не оставалось, и мысли лихорадочно метались в поисках выхода из этой ситуации. В его глазах читалась уверенность. Что читалось в моих глазах я не знал, но точно не собирался сдаваться без борьбы. Нет, нет... В панике я начал крутить головой, ища выход. Мне казалось, что я как дичь, готовая к тому, что сейчас её загонят в клетку. В мгновение ока я решил резко дернуться влево, но Рома, парень с подтянутым телосложением, оказался быстрее. Он сцепил меня обеими руками, проявив недюжинную силу и ловкость, и нацелился повалить на спину. Несмотря на то, что мой рост был неплохой, а физическая форма в порядке, Рома был и выше, и сильнее – видимо, тренировки в качалке оставили свой след. Моя попытка сопротивления сразу провалилась под тяжестью его опыта и мускулов. Повалив на пол, он настойчиво принялся меня удерживать, прижимая своё тело к моему. Почувствовав его вес, я начал сопротивляться с такой яростью, что, вероятно, после этого на его теле остались синяки, как после тяжёлого боксёрского боя. Мой рёв смешивался с его. Мы вели себя как дикие звери, никто не желал уступать. В какой-то момент Роме всё-таки удалось сжать мои руки над головой и заблокировать мои движения, придавливая своим весом. Я продолжал бороться, хотя осознавал, что не смогу долго продержаться. Почувствовав рваное дыхание на своей шее, я резко прекратил. Боже, до меня только сейчас начало доходить в какой мы позе. Рома тяжело дышал, прижимаясь ко мне всем своим телом. На нем была тонкая льняная рубашка, словно вторая кожа, едва ощутимая. Его грудная клетка соприкасалась с моей настолько плотно, что даже сиамские близнецы не могли бы быть ближе. Я слышал даже его сердцебиение и чувствовал каждый контур его пресса, словно рука проходила по рельефу из кубиков. В этот момент, в объятиях напряжённой схватки, наши тела обрели невероятную близость, словно сливаясь в одно целое. Меня тряхнуло. Жар начал охватывать всё моё тело, начиная от кончиков пальцев и заканчивая в паху. Член стал наливаться кровью. Блядь, блядь, блядь… Снова пытаясь вырваться, я ощутил, как Рома сжал мои руки настолько крепко, что я не сдержал стона. – Успокоился? – прогремел Рома, когда моя попытка сопротивления затихла. Я промолчал, но его это явно не устроило и он усилил хватку на моих кистях, вынудив меня издавать приглушённые звуки боли. – Отвечай! Успокоился? – его голос звучал как гроза, заставляя меня ответить. Открыв глаза, я встретил его взгляд, в котором отражались все возможные чувства: злость, непонимание, возбуждение. Этот эмоциональный коктейль был настолько мощным, что у меня закружилась голова. Член уже стоял так, что я не понимал, как он ещё этого не почувствовал. Но через пару секунд всё изменилось. Взгляд друга стал иным. Злость и непонимание уступили место чему-то иному. Его глаза расширились настолько, что мне показалось, будто они могут выскочить из орбит. Испуг. Эту эмоцию нельзя спутать ни с чем другим. До него наконец-то начало доходить… Да, стояк был нехилый. Я хотел его так, как не хотел ни одну девушку. – Саша… – его голос был еле слышен. В нём было всё: испуг, неверие. Я даже услышал мольбу. Он смотрел на меня и его глаза так и просили: «Скажи... Скажи, что это не то, что я почувствовал». Я сглотнул. В голове всё перемешалось. Остались только я и он. Его запах, который сводил меня с ума. Его частое дыхание, которое я чувствовал на своей коже. Не осталось ничего кроме этого, разбивая меня на мелкие осколки. Я больше не мог терпеть. Закрыл глаза и, не отдавая себе отчёта, я его поцеловал.