A Life, Redux

      Лишь немногие знали, что Гейль покидала Красный замок, и ее мать, все еще весьма огорченная, настаивала на том, чтобы так и оставалось впредь. Что бы она вела себя так, как будто все еще была незамужней девушкой. Словно она была старой, доброй, несчастной Гейль. В крепости ходили слухи, о том что королева заболела и ее единственным желанием было то, чтобы среди посетителей была только ее послушная дочь, что и она сделала. Поэтому у Гейль не было никаких причин демонстрировать произошедшие в ней изменения.       Поэтому она убрала черные платья, которые привезла из Драконьего Камня, одевшись в свое обычное, старое, простое, светлое платье, и позволила матери расплести волосы, а затем уложить их в свою привычную, простую прическу. Поскольку королева совсем недавно так плохо себя чувствовала, ожидалось, что Гейль будет сопровождать свою мать даже во сне, поэтому у нее не будет возможности даже увидеться с мужем до их великой свадьбы.       Несколько дней до церемонии она проведет в компании своей матери, ее дам и септ, и никто, кроме ее матери, так и не осознает, что она уже не та девочка, которой была всего несколько дней назад. Возможно, даже ее мать еще не поняла этого. Рассматривая свое отражение в зеркале – эту девушку одетую в старую одежду, она почувствовала, будто смотрит на чужого человека, а не на себя, и ей хотелось плакать.       Собравшись с духом, она глубоко вздохнула, повесила на руку свернутый брачный плащ и покинула свои покои, отправившись в покои матери. Она работала над свадебным плащом еще до того, как в последний раз покинула покои матери, и, конечно же, теперь никто не выскажет недоумение, увидев его с ней. И ей это было нужно. Ей отчаянно нужно было напоминание о том, что все это был не чудесный сон, что она действительно вышла замуж за Деймона и, что она действительно дракон.       Когда Гейль вошла в покои своей матери, она нисколько не удивилась, увидев, что, как только королева вернулась в свои покои, ее дамы тут же взялись выполнять свои обязанности по ее уходу, хотя ее матушка и оставалась в постели, сидя, опираясь на гору подушек. Несмотря на то, что Гейль знала, что вся болезнь матери – это театральное представление, она не могла сдержать приступ беспокойства, охвативший ее, когда смотрела на маму. Не прошло и часа, как королева покинула покои Гейль - она была несчастна, но здорова. Теперь лицо ее матери было бледным и осунувшимся, а взгляд - напряженным, что говорило об ужасной боли, которая скрывалась за ним.       Беспокойство Гейль только возросло, когда ее мать слабо улыбнулась и потянулась к ней дрожащей рукой.       — Я соскучилась по тебе, за то время, пока мы были в разлуке, дочь.       Она взяла руку и нежно сжала ее, с беспокойством глядя на королеву.       — Я тоже скучала по тебе, мама.       — Теперь, когда мне стало лучше, ты должна знать, что твой отец передумал насчет судьбы того плаща, который мы шили.       Рука, прижимавшая к ней брачный плащ, напряглась. Конечно, сейчас они не могли изменить свое мнение. О, Боги, нет, пожалуйста, нет.       — Деймон не женится на леди Рее Ройс, — услышав старые новости, Гейль охватило замешательство. — Твой отец постановил, что вместо этого он женится на тебе.       Опустившись на кровать матери, она несколько мгновений моргала в недоумении. Что происходило? Почему ее мать вообще рассказывала ей все это? На Драконьем Камне все уже было решено.       — Я… мама, я не понимаю…— она как-то беспомощно посмотрела на мать.       Ее мать с мягкой и слезливой улыбкой похлопала Гейль по руке.       — Король объявил, что ты выйдешь замуж за Деймона через три дня, дорогая.       Гейль попробовал еще раз.       — Мама, я…       Мать прервала ее, еще раз похлопав ее по руке и понимающе улыбнувшись.       — Я уверена, что это стало для тебя настоящим шоком, но беспокоиться не о чем. Я думаю, ты будешь в полной безопасности и довольна своим браком с Деймоном. — Королева быстро заморгала, и ее голос стал сдавленным от волнения. — Я желаю тебе всего счастья на свете.       Что происходило? Не прошло и часа, как ее мать вышла из ее покоев, все еще убежденная, что Гейль совершила ужасную ошибку, и жалела ее из-за этого. Теперь она выражала ей свои наилучшие пожелания с явно искренними эмоциями. Так. Что происходило?       Ее мать продолжила с мягкими глазами и голосом, полным ностальгии, когда она потянулась, чтобы погладить плащ, который все еще держала Гейль.       — Кто бы мог подумать, что плащ, который мы с тобой шили, станет твоим, когда ты будешь должна выйти замуж?       Гейль покраснела от слов матери. Нет, она, конечно, не могла тогда об этом подумать. Она все еще с трудом могла поверить, что Деймон вообще согласился на ее условия. Она все еще не могла поверить, что ей хватило смелости высказать свои условия.       — Это будет плащ, в который тебя укутает Деймон. Ты воспользуешься моим девичьим плащом вместо своего.       Рука матери погладила Гейль по щеке, и на глазах Гейль выступили слезы. Ой. Это было… Это было бы прекрасно. Неужели не может быть более убедительного признака одобрения ее брака со стороны матери, чем этот? Она боялась, что никогда не получит одобрения после того, как они поговорили после ее возвращения, и теперь оно было здесь, бесплатно данное и видимое для всех.       — Спасибо мама, — слезы лились из ее глаз и катились по щекам, хотя благодарная улыбка сияла на ее лице. Она наклонилась вперед и обняла мать. — Спасибо.       На следующее утро покои королевы превратились в кишащий улей: швеи входили и выходили из покоев, носились взад и вперед, неся ткани, кружева и ленты.       Гейль выйдет замуж в белом. Одетая в белое и, казалось бы, будет выглядеть так целомудренно, как даже не выглядела бы самая непорочная дева. Потому что ее мать была полна решимости, сделать так чтобы на ее собственной свадьбе она была завернула в одежду с подбородка до пят, даже кончики ее пальцев едва были видны, а волосы и уши были закрыты вуалью. Она все больше удивлялась тому, что королева позволила лицу оставаться открытым и стиснула зубы, когда поняла, что испытывает за это благодарность.       Нет. Гейль однажды проявила храбрость, и она сможет сделать это снова.       — Мама, я думаю…мне бы хотелось оставить плечи открытыми.       После ее заявления воцарилось ошеломленное молчание. Во-первых, никто не говорил с ней о платье. Во-вторых, оставив плечи открытыми, слава Богам, придется значительно опустить вырез на шее. В настоящее время вырез не заслуживал такого названия, так как располагался над шеей.       Это было смешно. Не было ни сантиметра ее тела, который бы Деймон не видел и, к которому не прикоснулся, и ее мать хотела скрыть это от него и выдать ее замуж в платье, в котором одежда септы показалась бы не целомудренной. Ух. Казалось бы, одобрение их брака со стороны матери было не совсем восторженным.       Королева вздохнула, пока тишина затянулась.       — Если ты считаешь что это будет к лучшему, дорогая.       Гейль улыбнулась. Да, она считала, что так будет лучше, и она бы внесла и другие изменения.       — Спасибо, мама. Осталось внести лишь несколько незначительных изменений.       На ее волосах не будет вуали. Она подумала, что Деймону более понравятся ее распущенные волосы, поэтому в основном их оставят свободными, и, что, возможно, самое главное, не прикрытыми.       Она была не против длинных рукавов, если бы они заканчивались на запястье и были немного уже.       И лучше, чтобы было можно различить, где, в силуэте ее платья, заканчивается талия и начинаются юбки, а не просто… чтобы это была бесформенная вещь, полностью закрывающая ее фигуру.       — О, дорогая, это полностью меняет платье!       Да, мама, именно в этом и заключалась идея изменений.       К моменту полуденного приема пищи Гейль почувствовала себя совершенно утомленной и была очень благодарна за то, что ей, наконец-то, удалось перестать стоять на месте и играть роль подушечки для иголок. Она обнаружила, что рухнула на стул, за обеденным столом, одетая только в халат. Ее мать разочарованно посмотрела на нее, заметив ее позу, и она со вздохом выпрямилась. Были вещи, за которые стоило бороться, но были и те, которые этого не стоили. Платье относилось к таким вещам. Свобода сутулиться - нет.       Когда объявили о приходе ее племянницы, она еще больше выпрямилась, встревоженная, потому что одно дело быть раздетой перед матерью и ее дамами, которые к этому времени уже привыкли к этому зрелищу, и совсем другое - в присутствии бедной Эйммы. Любопытно, что некое напряжение появилось и у ее матери.       Эймма с грустной улыбкой сделала реверанс перед королевой и Гейль.       — Ваша светлость, принцесса, надеюсь, я не слишком вас беспокою.       Королева ласково улыбнулась ей, когда она ответила, и Гейль эта улыбка ни капельки не понравилась. Добрая улыбка ее матери могла быть оружием, и именно эта улыбка сейчас выглядела острой.       — Вы нам совершенно не помешаете. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, мы собирались поужинать.       Эймма выглядела испуганной.       — Ой. Нет, благодарю, я уже поела некоторое время назад.       — Чем я могу тебе помочь, дорогая? В этот день мы очень заняты всеми приготовлениями.       Голос ее матери был воздушным, когда она говорила. Голос ее матери никогда не был таким воздушным.       — Приготовлениями. Да. Я пришла поговорить с Вами о приготовлениях, Ваша светлость. — Эймма, казалось, почувствовала в себе некоторую сталь, когда она подняла глаза на королеву. — Я была очень благодарена, когда Вы устроили брак между моим деверем и дамой из Долины, Ваша светлость. Я все еще считаю себя здесь чужой и надеялась найти друга в лице леди Реи. — Она безнадежно пожала плечами и продолжила. — Сейчас я ошеломлена таким поворотом событий и на таком позднем этапе. Они должны были пожениться через три дня. Я надеялась… я надеялась, что, поскольку именно Вы организовали этот брак, Вы сможете обратиться к Его светлости, королю, чтобы отменить его решение, Ваша светлость.       Голос ее матери стал очень холодным.       — Ваш муж сегодня уже обращался к королю и получил отказ. В этом вопросе я не пойду против воли мужа.       Гейль моргнула. Визерис жаловался? Почему? Это не имело к нему никакого отношения!       Плечи Эйммы опустились, и ее руки защитно обхватили круглый живот, в ее глазах блестели слезы.       Гейль вспомнила о снотворном, которое Великий мейстер создал специально для бедной Эйммы, и ей вдруг стало очень стыдно, что ее действия причинили ей такую боль. Она наклонилась вперед, сидя на своем стуле, и нежно заговорила с ней.       — Мы скоро должны стать золовками. Если хочешь, я могу быть твоим другом.       Эймма мягко улыбнулась ей.       — Спасибо. Мне бы очень этого хотелось, — она тоже повернулась к королеве. — Я прошу прощения за то, что вообще подняла этот вопрос, Ваша светлость. Я сказала Визерису, что это было бы бесполезным, если король уже сказал «нет».       Голос ее матери все еще был холодным.       — Ваш муж должен усвоить - воля короля не подлежит сомнению.       Эймма еще раз удрученно пожала плечами.       — Просто лорд Ройс намекнул на некоторые очень невежливые вещи о…— ее взгляд скользнул к Гейль, и она покраснела. — Из-за такой поспешной свадьбы. Визерис не хотел, чтобы репутация тети Гейль пострадала без необходимости.       Королева рассмеялась.       — О, вам с мужем не стоит беспокоиться об этом. Уверяю Вас, ни у кого не останется сомнений в том, что Гейль пришла на брачное ложе девицей после постельного белья.       Как? Именно этот вопрос волновал Гейль. Королева говорила так уверенно, но единственное доказательство, которое можно было предъявить, осталось на Драконьем Камне. Она задавалась вопросом, знает ли Деймон, что имела в виду ее мать.       Гейль немного нахмурилась и потерла губу.       — Дорогая Эймма, если ты не слишком занята, не хотела бы ты остаться с нами и помочь с приготовлениями?       Из-за своего состояния она вряд ли могла бы помочь, это было достаточно очевидно, но Гейль никогда не задумывался о том, насколько изолированной может чувствовать себя Эймма в Красном Замке. Она тоже была одна, но теперь у нее был Деймон, а у бедной Эйммы долгое время был только скучный Визерис.       Улыбка Эйммы дрогнула.       — Спасибо, принцесса. Мне бы этого хотелось.       — Нет необходимости в формальностях. Мы скоро станем золовками, называй меня так. Или просто Гейль.       В глазах ее племянницы снова заблестели слезы.