A Life, Redux

      Когда принц говорил о своих сыновьях, в нем было много горечи, и Барт вряд ли мог его винить, не так ли?       Неудовольствие короля по поводу того, что принц Деймон преподнес драконье яйцо бастарду, было бы очевидно принцу, если бы он потрудился поднять взгляд. Но с течением времени неудовольствие определенно изменило свою цель, и хмурый взгляд короля стал еще сильнее. Когда принц замолчал, брови короля в удивлении поднялись, но вскоре - снова нахмурились.       — Что, во имя Богов, произошло на Дрифтмарке, из-за чего Визерис изгнал своего гребаного наследника?       Ах, прошло много времени с тех пор, как Барт слышал ругань от короля.       Принц моргнул и посмотрел на дедушку.       — Дети. Между Рейнирой и королевой существовала вражда, а между их детьми не было ничего, кроме ненависти. Инцидент на Дрифтмарке... Десятилетний Эймонд издевался, а затем напал на Джоффри, трехлетнего сына Рейниры. После того, как Джофф убежал, Эймонду удалось захватить Вхагар, но когда он вернулся на землю, ему противостояли братья Джоффри, пятилетний Джекейрис и четырехлетний Люцерис. В завязавшейся драке Эймонд потерял глаз из-за кинжала Люка. Королева потребовала в качестве компенсации вырвать глаз Люцерису.       Боги, дети. Они были детьми. Десятилетний ребенок потерял глаз, а взамен потребовали глаз четырехлетнего ребенка. К чему обратилась эта семья в том ужасном будущем, которые приснилось принцу?       Король, казалось, тоже был совершенно ошеломлен этим, его рот открылся от шока. Ему потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и снова заговорить слабым голосом. Король явно ещё был под впечатлением от сказанного принцем.       — Вхагар. Зачем Вхагар быть в Дрифтмарке?       Принц моргнул.       — Лейна была ее наездницей. Она заявила права на нее в двенадцать, — прежде чем продолжить, на его лице мелькнула забавная улыбка. — Она сделала это всего через несколько месяцев после того, как Визерис отверг ее как невесту. При этом смертельно оскорбив Веларионов, объявив о браке с дочерью своего Десницы, второго сына его дома. Он сделал это, пока еще вел переговоры с Корлисом, даже не удосужившись заранее сообщить ему об этих изменениях наедине. Как Вы можете себе представить, Корлис покинул свою должность в Малом Совете, слегка раздосадованный.       Король закрыл глаза, когда принц упомянул Лейну Веларион, претендующую на Вхагар. Они оставались закрытыми, даже когда принц продолжал и лицо короля исказилось от боли.       Принц Деймон весело рассмеялся.       — Хотя Лейна, конечно, была рада, что ее пощадили и она не стала женой Визериса, ее родители были далеко не в восторге от такого обращения с ними, тем более что к тому времени король уже много лет игнорировал Корлиса, когда речь заходила о Ступенях.       Поскольку король на данный момент потерял дар речи, Барт воспользовался возможностью самому задавать вопросы.       — Что такого было в Ступенях? Судя по всему, пираты – это не то дело, на которое драконий всадник должен тратить десятилетие.       Принц моргнул и повернулся к нему, явно совершенно забыв о нем.       — Никаких пиратов, только Триархия. Они продолжали поднимать пошлины с кораблей Вестероса почти до грани разорения, а когда капитаны были не в состоянии платить - захватывали груз, часто топили корабли, убивали экипажи и похищали пассажиров, чтобы обменять их на выкуп или продать в рабство. Они даже совершали небольшие набеги с рабами вдоль побережья Штормовых земель, но о них мы обычно узнавали только спустя несколько месяцев после произошедшего, поскольку свидетелей никогда не было, остались только пустые рыбацкие деревни.       Темная улыбка, полная горечи, снова скривила губы принца, когда он пожал плечами.       — Визерис не хотел нарушать мир с Триархией из-за того, что произошло на территории, не находящейся под его владениями, поэтому Морской Змей, Баратеоны и я объединились, чтобы изгнать Триархию со Ступеней. Они назвали это Войной Разбойников. Частная война Морского Змея. Визерис даже имел наглость назвать военную кампанию незаконной. Возможно, он и назвал это незаконным, но у него никогда не хватило наглости приказать нам остановиться.       Барт пожалел, что сразу не задал следующий вопрос, поскольку король, теперь закрыв лицо рукой, издал горький смех.       — Визерис не хотел нарушать мир? Какой, черт возьми, мир ?       Ступени были неотъемлемой частью торговли в Узком море. Дома Узкого Моря жили за счет этой торговли. Иметь настоящую власть, захватившую их и эксплуатирующую их хуже, чем любой пират, что вряд ли можно было назвать миром. Не говоря уже о возможных набегах рабов на одно из Семи Королевств.       Барт не мог не согласиться с королем. Какой, черт возьми, мир?       Принц снова, несколько бодро, пожал плечами.       — Без понятия. Визерис всегда обладал талантом верить в то, что закрытие глаз на что-то означает, что этого нет.       Король издал болезненный стон.       — О, Боги.       Барт изо всех сил старался собраться с мыслями, видя на сколько расстроен король, и искал что-нибудь, что угодно, чтобы увести разговор от темы Ступеней.       — Десница… Вы сказали, что Визерис женился на дочери своего Десницы. Кто это был?       Глаза принца сияли от веселья, когда они встретились с глазами Барта, вероятно, догадываясь о его намерениях, и ему пришло в голову, что, возможно, этот вопрос был не лучшим способом увести их от болезненной темы.       — Вы будете рады узнать, Ваша светлость, что Визерис с самого начала не внес слишком много изменений в Ваш Малый Совет и сохранил назначенного Вами же Десницу. Визерис женился на Алисенте Хайтауэр, единственной дочери сира Отто Хайтауэра, младшего брата лорда Хайтауэра.       Рука короля опустилась, и он смотрел на внука, нахмурившись, с явным смущением в голосе.       — Что? Кто как?       — Алисента Хайтауэр, дочь…       — Нет! Как этот Хайтауэр стал моим Десницей?       Раздражение росло на лице принца и быстро сменилось яростью.       — Откуда мне знать? Большую часть времени я проводил вдали от двора, мне было приказано остаться с моей чертовой женой в чертовой Долине! Вы даже не удосужились рассказать мне правду о смерти Гейль! Я узнал об этом из сплетен придворных этого гребаного королевства, через несколько месяцев, после смерти твоей жены! Ты даже не вспомнил обо мне, когда следовало сообщить, что мой чертов отец умирает!       Принц прервал себя, плотно сжав побелевшие губы от силы этого действия, в то время как король и Барт смотрели на него.       Ну… кажется, здесь было какое-то негодование.       Он неприятно кашлянул и попытался продолжить разговор.       — А как насчет того, почему я больше не Десница?       Брови принца поднялись, когда он снова повернулся к Барту.       — Потому что, к этому моменту, Вы уже были мертвы. Вы довольно стары, понимаете?       Ну… Барт еще раз кашлянул.       — Когда?       Взгляд и тон принца смягчились.       — Вы умерли во сне примерно через год.       — Ебать.       Жуткое проклятие короля вызвало у Барта новый приступ кашля. Да, черт, действительно.       — Значит, этот Отто Хайтауэр стал Десницей после меня?       Барт ничего не знал об Отто Хайтауэре. Он задавался вопросом, как ему удалось добиться такой известности настолько быстро, чтобы стать Десницей короля за год, когда он даже не слышал о нем.       Принц невозмутимо пожал плечами.       — Нет. Сира Райама Редвина назвали Десницей после Вас, и его считали худшим в истории кто занимал эту должность. Хотя на самом деле это может быть правдой только в том случае, если считать неэффективность хуже, чем откровенное предательство, к которому были склонны Десницы Визериса. Редвин на должности Десницы не прослужил и двух лет и его сменил мой отец. Отец сам прослужил чуть больше года, прежде чем умер от лопнувшего живота. И только после его смерти Отто Хайтауэра назвали Десницей короля.       Барт также изо всех сил старался не задумываться обо всем этом слишком глубоко, чтобы не задаться вопросом, куда делось все остроумие Джейхейриса, когда он называл сира Райама Редвина своим Десницей. Райам Редвин, который всю свою взрослую жизнь прослужил в Королевской гвардии и, хотя, безусловно, был воином с большой известностью, так же был одним из самых непреклонных людей, с которыми он когда-либо сталкивался.       Однако была еще более интересная деталь, которую он уловил. «Склонные к предательству Десницы», — сказал принц. Отто Хайтауэр был одним из них, и, будучи отцом второй королевы Визериса, он легко мог понять, как тот мог действовать. Но кем был или были остальные?       Барту пришлось спросить.       — Десницы Визериса. Кто они?       Принц Деймон закатил на него глаза.       — Сир Отто Хайтауэр, как я уже говорил Вам, и лорд Лионель Стронг, лорд Харренхолла. Один был дедушкой детей королевы, другой — Рейниры.       Барт смотрел в ошеломлении, а король снова закрыл лицо руками. Нет. Конечно, это не может быть правдой.       Судя по его голосу, Джейхейрис, казалось, был совершенно расстроен этими разоблачениями.       — Объясни.       Брови принца Деймона поднялись в притворном удивлении.       — Разве я не упоминал, что сыновья Рейниры от Лейнора не имели с ним ничего общего? Что ж, они имели удивительное сходство с защитником Рейниры, сиром Харвином Стронгом, старшим сыном лорда Лионеля.       — О, Боги.       Барт почувствовал некоторую жалость к Джейхейрису, поскольку тот, по-видимому, потерял способность общаться длинными предложениями.       Все это огорчало Барта, он понятия не имел, насколько огорчительно, должно быть, слышать это Джейхейрису. Теперь Барт боялся задавать больше вопросов.       И все же он должен.       — Это… эта королева. Алисента Хайтауэр. Что Вы можете рассказать нам о ней?       Губы принца растянулись в злобной ухмылке, когда он прихорашивался, и Барт знал, что вскоре пожалеет о заданном вопросе.       — О, дорогая Алисента? Такая невинная, благочестивая штучка. Когда Отто Хайтауэр прибыл в Королевскую Гавань, он взял с собой жену и детей, в их числе была и Алисента. Она заботилась о Вас, Ваша светлость, пока Вы оставались в своей постели последние два года Вашего правления, читала Вам, купала Вас и, как поговаривали, также оказывала и другие услуги.       — О, Боги. — Рука Джейхейриса опустилась от глаз ко рту, и он выглядел так, будто его сейчас стошнит.       Глаза принца засверкали, увидев горе деда, и он продолжил. Барт, в очередной раз, искренне пожалел, что спросил об этом.       — После Вашей смерти милая Алисента переключила свое внимание на кое-кого другого, смело предложив мне свою девственность, хотя в то время я все ещё был женат - неспособен добиться аннулирования. А также я был недавно назначен в Малый совет на должность Мастера над монетой.       Джейхейрис зажмурился от боли и в явном ужасе прижал обе руки ко рту.       — В любом случае, я отклонил любезное предложение, — лицо принца стало мрачным. — Да, я отклонил любезное предложение, и вскоре после этого ее отец не мог назвать меня ничем иным, как вторым пришествием Мейгора, жаждущим трона моего брата, но неспособным сделать что-либо хорошее. Вскоре после этого меня уволили с должности Мастера над монетами вместо этого на нее снова предложили Бисбери. Меня назначили Мастером над законами, и я занимал эту должность полгода, прежде чем добрый Десница моего брата убедил его, что и в этом я не силен. После этого мне дали командование Городской стражей.       Губы принца приподнялись в улыбке, когда он заговорил о Городской страже.       — Я внес в нее радикальные изменения и заслужил бессмертную преданность мужчин. Я занимал эту должность примерно год, пока не ушел в отставку и не покинул город. Тогда мой брат наконец уступил настоянию своих советников и после смерти Эйммы заменил меня в качестве наследника своей дочерью. Он заставил всех лордов королевства поклясться защищать ее права как наследницы, а затем пошел и женился на милой Алисенте, с которой он нашел утешение после смерти своей любимой жены.       Глаза принца горели обидой и ненавистью, когда он смотрел в глаза Барту. Он вздрогнул. Для принца все это было так реально.       — Что… Что убедило Визериса наконец сделать это? — Ах. Джейхейрис наконец нашел слова, но, возможно, ему следовало более мягко задать этот вопрос, потому что губы принца растянулись в рычании.       — Моему брату не нравится слышать правду, и правда заключалась в том, что он заставил Эймму пройти через годы страданий, и все это для того, чтобы заменить меня в качестве своего наследника. Все эти страдания и все, что он от этого получил, было наследником на один день. Я сказал это, как мне тогда казалось, в кругу своих друзей. Каким же дураком я тогда был. — Принц горько рассмеялся. — Каким же я был дураком. У нас нет друзей в этих королевствах. Никого, кроме тех, кто связан с нами кровью, пролитой вместе.       Глаза принца казались совершенно мертвыми, когда они снова встретились с глазами Барта, прежде чем перейти к королю, его голос был холодным.       — У меня есть драконы, о которых нужно заботиться. Я бы пошел к ним сейчас, если вы позволите, Ваша светлость.       Король молча кивнул ему, все еще закрыв глаза.       И только после того, как дверь за принцем закрылась, король снова заговорил.       — О, Боги.       О, Боги, действительно. Какой беспорядок. Какой кровавый беспорядок.       И все же…       — Что, во имя всего хорошего и святого, заставило тебя поверить, что назначение Райама Редвина на пост твоего Десницы является хорошей идеей?