A Life, Redux

      Он чувствовал себя потерянным. Было... чувство утраты с момента последнего разговора с Деймоном перед тем, как он сбежал с Гейль на Драконий Камень. Где-то в этом разговоре спрятан ключ ко всему. Деймон пришел к нему с глазами, полными тепла, любви и надежды, и покинул его не сломленным, нет, а… решительным, холодным, обиженным.       В тот день Бейлон потерял сына, он понял это, уже тогда когда тот ушел с высоко поднятой головой, а дверь за ним закрылась. Он уже почувствовал потерю, но не мог ничего с этим поделать. Его сын умолял его о пощаде на коленях и, хотя он и видел это, был в ужасе от этого, но не понял. Не совсем так.       Его взгляд скользнул по дневнику, который он принес с Драконьего Камня. Тогда он не понял, нет. Но сейчас он, возможно, начинает понимать.       Деймон настаивал, что у Визериса не будет сына от Эйммы. В чем Деймон был еще больше убежден, так это в том, что у него не будет детей от Реи Ройс. А как насчет обязанности Бейлона обеспечить преемственность, Деймон спросил его, своего отца, но он не ответил. Что из этого? Если бы он ответил, то сделал бы это с насмешкой. Он подарил королевству двух здоровых сыновей, оба вскоре должны были жениться. Оба сейчас уже были женаты.       И все же, если в будущем ни у одного из них не было сыновей, наследование было далеко не безопасным.       Его взгляд снова остановился на дневнике.       Его отец знал.       Его отец был полон решимости оставить брак в силе, как только он получил послание от Бейлона об угрозе Деймона, вероятно, даже до этого, но по их возвращению с Драконьего Камня он позаботился о том, чтобы держать Деймона рядом, а если нет, то под охраной.       Его отец больше не считал, что Деймон сбежит, в конце концов, ему это удалось. Нет, теперь его отец, казалось, был полон решимости обеспечить безопасность внука и его держали даже более под пристальным наблюдением, чем самого короля. Понял ли это Деймон или нет, это был совершенно другой вопрос.       И все же, несмотря на все усилия защитить его в Королевской Гавани на Драконьем Камне, где все считали, что он будет в полной безопасности, Деймон подвергся нападению Каннибала, и его отец был достаточно встревожен, чтобы снова подняться на Вермитора, второй раз всего за столько дней, и соревноваться с Вхагар, чтобы как можно скорее добраться до острова.       Всего одного разговора с Деймоном было достаточно, чтобы отправить отца обратно в Королевскую Гавань, и Бейлон вряд ли мог его винить. Несмотря на всю его заботу о сыне, на Драконьем Камне он тоже был нежеланным человеком. Его сын полностью обижен и умоляет его уйти. У него не было достаточно сил, чтобы еще раз противостоять его просьбам, и поэтому он ушел, когда король объявил о своем намерении вернуться.       Его отец знал, о чем Бейлон начал подозревать, только когда увидел проклятый дневник и начал его читать.       Его отец знал об этом, и он начал действовать, даже не потрудившись сообщить об этом Бейлону. Его наследнику. Его сыну.       Он не сказал ему, что его сын был сновидцем, чтобы убедить его в необходимости изменить правила престолонаследия. Он ничего ему не сказал, когда количество следящих стражей за его сыном внезапно увеличилось, даже когда ему сообщили об этом.       И Бейлон спорил со своим отцом по поводу этих стражей еще до того, как во второй раз полетел на Драконий Камень. А также ему не сказали о том, что его сын чертов сновидец, никто даже не удосужился сообщить ему об этом. На Драконьем Камне и в Королевской Гавани его отец просто отказался ему что-либо говорить.       Его отец знал.       Барт знал.       Он был уверен, что даже его мать знала хоть что-то об этом.       Но не Бейлон.       Визерис. Визерис каким-то образом был ключом ко всему этому.       Правила преемственности должны были быть изменены таким образом, чтобы отодвинуть его от Железного трона настолько далеко, насколько это возможно, не лишая при этом полного наследства. Каким-то образом Визерис теперь представлял большую угрозу для их семьи и ее наследия, даже большую чем Корлис Веларион, которого снова пригласили в Малый Совет.       Он был уверен, что Деймон еще не знал об этих изменениях. Их не было во сне, иначе он бы понял, что для него нет спасения, нет покоя, не сейчас.       Бейлон задавался вопросом, какие ужасные вещи совершил бы Визерис, если бы у него была такая возможность. Он был слаб, Деймон должен был стать его силой. Только… В его голове внезапно прозвучали наполненные обидой слова Деймона: «Визерис никогда не сделает меня своей Десницей. Ему слишком не нравится слышать правду». Хуже того, было наполненное болью: «Я не гребаный узурпатор» .       Произошло ли именно это, если бы Визерис стал королем? Будет ли он тем слабым правителем, каким его ожидал видеть Бейлон, если бы его брат не поддерживал его? Сможет ли он отослать брата? Будет ли это очередной Эйнис после изгнания Мейгора? К кому Визерис мог бы обратиться за силой, когда Бейлон исчезнет, ​​а Деймон и Рейнис будут рассматриваться как угроза?       Бейлон полагался на близость своих сыновей, и все же оказалось, что его оставили… дезинформированным по этому вопросу. И даже Гейль знала. Даже Гейль знала то, чего не знал Бейлон о своем сыне, и это при том что эти двое почти не разговаривали с тех пор, как она вернулась после двух лет, проведенных на Драконьем Камне с их матерью.       Одно можно было сказать наверняка: Деймон все еще находился на Драконьем Камне, хотя собирался вернуться в любой день, и не желая говорить с ним, ему нужно было поговорить с Визерисом. Как-то. Узнать правду о его чувствах к брату. Узнать, что могло привести к такой горечи и обиде со стороны Деймона. Или хотя бы попробовать.       Но это произойдет позже, поскольку, как всегда, долг был на первом месте, и хотя он мог быть отцом, он также был Мастером над законами, и король созвал свой Малый Совет, для чтобы он собрался сейчас, когда его Десница, наконец, вернулся в Красный Замок.       Бейлон тяжело вздохнул, встал, чтобы покинуть свои покои, и бросил последний взгляд на дневник. Деймону никогда не нравились истории о сновидцах. Он смеялся над самой мыслью, что они, что он, возможно, не являются хозяевами своей судьбы.       Несмотря ни на что, на его лице появилась легкая забавная улыбка, когда он подумал о том, в какой ловушке, вероятно, оказался его младший сын из-за всего этого.       Эту улыбку он пронес с собой в зал Малого совета, приветствуя Королевскую гвардию у дверей, Лорда-командующего Королевской гвардии внутри и всех остальных собравшихся членов совета, короля и королеву, прибывших последними.       Это был важный день. Это был день, когда король, наконец, намеревался поделиться новостью об изменении правил престолонаследия со своими ближайшими советниками.       — Мои лорды, я подробно обсудил этот вопрос с моим Лордом Десницей, моей королевой и моим наследником, нашим Мастером над законами, и мы все пришли к соглашению, что должны быть четкие правила наследования Железного Трона, которые будут закреплены в законе.       Глядя на лица присутствующих, Бейлон мог сказать, что для некоторых это действительно было новостью, но не для большинства. Не для Лорда-командующего или Великого мейстера, конечно. Но уж точно для Мастера над монетой и Мастера кораблей.       Корлис Веларион поднял брови, явно заинтригованный, но настроенный скептически.       — Было решено, что будет лучше, если будут четко прояснены преимущества претендентов-мужчин над претендентами-женщинами. Однако первое, что нужно учитывать, — это связь с драконом. Среди тех, кто связан с драконом, в первой очереди преемственности будут мужчины, а потом - женщины. Мужчины без дракона будут включены в очередь преемственности только после того, как в ней окажутся женщины, которые связаны с драконом.       Провозглашение было встречено тишиной. Судя по всему, присутствовало только два человека, которые не знали об этом изменении заранее. Уголки губ Корлиса Велариона слегка приподнялись. В конце концов, и его сын, и его жена только что поднялись на ступеньку выше в наследстве, но это был единственный знак, который он подал, понимая, что за изменения происходят. Лиман Бисбери испуганно вздохнул и удивленно заморгал.       Хотя король позволил тишине в зале затянуться, тишины снаружи больше не было.       Послышались приближающиеся повышенные голоса, и Бейлон в тревоге выпрямился, узнав голос своего сына. О чем кричал Визерис?       Голос затих, когда приблизился к двери, и охранник снаружи постучал в нее, объявляя о появлении принца Визериса в сопровождении принца Деймона. Бейлон моргнул и повернул голову к отцу, который хмурился, глядя на дверь, даже когда велел им войти.       Похоже, о возвращении Деймона его тоже не поставили в известность.       Визерис вошел первым, с прямой спиной и выпятившейся грудью, сама картина едва сдерживаемой ярости теперь, когда он находился в присутствии короля. Он склонил голову перед королем.       — Дед.       Деймон, продуваемый ветром, с несколько почерневшим от сажи лицом и явно только что сошедший со спины дракона, вошедший сразу за ним, закатил глаза на спину брата и неглубоко поклонился королю.       — Ваша милость.       Бейлону не терпелось вывести их обоих и допросить наедине, но они подали свою жалобу именно в Малый совет короля, какой бы она ни была, а не пошли к нему.       Король выглядел совершенно уставшим, глядя на своих внуков.       — Что именно вы считаете достаточно важным, чтобы сорвать заседание Малого Совета?       Визерис надулся еще больше, и Бейлон начал чувствовать, что усталость отца передается и ему еще до того, как Визерис снова заговорил, выливая на них свое возмущение и жестикулируя в сторону брата.       — Он пытался меня убить!       Деймон снова закатил глаза, на его лице появилась улыбка, хотя глаза по-прежнему были направлены в потолок.       — Я, конечно же, этого не делал. Это произошло из-за тебя.       Когда Визерис начал краснеть, почти задыхаясь от ярости, король, явно изнуренный, потер лицо.       — Как насчет того, чтобы кто-нибудь рассказал мне, что произошло?       — Он натравил на меня Пламенную Мечту!       — Я этого не делал! Это была твоя вина!       Бейлон замер и не смог удержать вопрос, даже если бы попытался.       — Какое отношение к чему-либо имеет Пламенная Мечта?       Потому что, конечно же, его сын не будет настолько глупым, чтобы приблизиться к драконице. Конечно.       Король молчал, внимательно наблюдая за двумя принцами и тоже ожидая ответа.       Визерис поднял подбородок и посмотрел Бейлону прямо в глаза.       — Я пошел в Драконью Яму, чтобы увидеть Пламенную Мечту. Деймон был там и вмешался. Он напугал ее и этим чуть не убил меня!       Он в ужасе посмотрел на сына. Нет. Нет. Это не могло... Он не мог...       — Ты ненормальный? — Потрясенный вопрос королевы привлек к ней внимание всех, но Бейлон на этот раз оказался с ней согласен.       — Все шло хорошо, пока не пришел Деймон и не попыталась оттащить меня, и она обрушила на нас драконье пламя.       Бейлон закрыл глаза. Да, все прошло хорошо, потому что она, вероятно, ждала, пока он приблизится к ее зубам. Или когтям.       — Я уверен, что ты не имешь в виду, то что пытался заявить права на Пламенную Мечту. — Это был голос его отца, совершенно ровный и все же несколько запыхавшийся.       — О, он действительно хотел это сказать, Ваша светлость. — Голос Деймона был полон смеха. Он бы задушил его из-за этого тона, если бы не был так чертовски благодарен.       Бейлону не хотелось открывать глаза. Должно быть, это сон. Страшный, ужасающий сон.       — Но… ты был всадником Балериона. — Его мать, по-видимому, меньше всего страдала от потери речи.       — Да, так и было. Но мне больше не чего сказать, только то что, я могу претендовать на еще одного дракона сейчас, потому что Балериона уже давно нет. — Визерис звучал гордо, полный дурак.       Когда король снова заговорил, в его голосе послышалась боль.       — Может быть, ты помнишь, кто был единственным наездником, которого когда-либо имела Пламенная Мечта?       — Да, дедушка. Твоя сестра Рейна. — Он все еще был так уверен в себе.       Голос короля стал твёрже, и под поверхностью кипела тихая ярость.       — А ты, возможно, не задумывался над тем, почему Пламенная Мечта может быть не самым лучшим образом расположена к всаднику Балериона?       На вопрос ответила тишина.       Стул заскрежетал по земле, и ярость в голосе короля уже не скрывалась под поверхностью, когда он заговорил снова.       — Твой брат спас тебе жизнь. Будь ему благодарен. — Последовала короткая пауза, прежде чем он продолжил, его голос разнёсся по тишине комнаты. — Настоящим тебе запрещено входить в Драконью Яму, и это решение не измениться ни при каких обстоятельствах. Тебе запрещено любое взаимодействие с драконами без сопровождения их всадников.       — Вы не можете сделать это!       Бейлон искренне хотел, чтобы его сын перестал говорить.       Голос короля стал обманчиво приятным.       — Почему же я не могу это сделать?       — Потому что тогда Деймон станет наследником отца! Вы не можете этого допустить!       Он действительно, действительно не хотел этого слышать.       — Итак, почему ты так думаешь? — В голосе короля послышалось веселье, но оно тоже было обманчивым.       — Это изменение! Оно поставит Деймона сразу после отца, а меня после Лейнора Велариона.       Голос королевы был ярким, когда она заговорила, и веселье в нем было совершенно искренним.       — О, нет, дорогой, это отодвинет тебя еще дальше. Это поставит тебя даже ниже Рейнис.       Несмотря ни на что, Бейлон чуть не подавился смехом и, наконец, открыл глаза и увидел, как Деймон яростно хмурится и закусывает губу.       — О каком изменении вы все говорите?       Бейлон наконец заговорил.       — Должны быть новые правила наследования. Все претенденты на престол связанные с драконами стоят выше всех бездраконовых. Будь то мужчина или женщина.       Уголки губ Деймона начали безумно дергаться, когда он быстро посмотрел в пол, его плечи затрястись, когда он бормотал про себя, явно не подозревая, что кто-то может услышать и понять.       — Это ставит его позади даже Гейль.       Бейлон потрясенно вздохнул, глядя на него и его трясущиеся плечи. Второй дракон. Два дракона сражались с Каннибалом, а личность второго так и не была опознана.       Хотя он спросил. Он спросил об этом Гейль, но она не дала ему ответа. Она даже не солгала. Она просто полностью ушла от ответа на вопрос.       Бросив быстрый взгляд на присутствующих в Зале, ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он был единственным, кто обращал внимание на Деймона, а все остальные по-прежнему в основном были сосредоточены на короле, королеве и их не раскаявшимся внуке. И на этот раз это была не роль Деймона.       Король снова заговорил, хотя разум Бейлона все еще кружился от этой новости.       — И как ты вообще узнал об этом изменении? О нем еще даже не было объявлено, я только что объявил об этом совету.       — У меня есть друзья.       — О, правда? Эти друзья побуждали тебя рисковать жизнью из-за глупости? Какие они, должно быть, замечательные друзья.       — Деймону нельзя позволить стать королем! Он станет вторым пришествием Мейгора!       Деймон резко замер после слов брата, воздух, казалось, был высосан из комнаты при этом громком заявлении, а сам Бейлон внезапно лишился возможности дышать.       — И почему ты так думаешь, Визерис? — Голос короля мог бы произвести впечатление доброты, но это тоже было обманчиво.       — Он беспокойный и хаотичный! Его нельзя подпускать близко к трону!       — Я понимаю. В отличие от тебя, сама картина сдержанной грации.       Визерис наконец, похоже, осознал ценность молчания и промолчал, поэтому король после небольшой паузы продолжил.       — Больше никаких изменений в правилах преемственности не будет. Как я уже сказал, эти правила подробно обсуждались и будут закреплены в законе. У лорда Десницы есть готовый проект, и Мастер над законами его одобрил. Дальнейшего обсуждения также не будет.       Король снова остановился и пристально посмотрел на Визериса.       — И позволь мне повторить. Тебе, Визерис, не разрешено находиться рядом с гребаным драконом без его наездника, я ясно выражаюсь?       Визерис, казалось, был готов снова взорваться, но, к счастью, сдержался и вместо этого мятежно кивнул.       — Очень хорошо, вы оба свободны. Оставьте нас.       Деймон резко развернулся и скрылся из виду еще до того, как Визерис дошел до двери.       Ебать. Как он мог это пропустить?