A Life, Redux

      Деймон глубоко задумавшись погладил яйцо. Он решил полностью исключить брата и, следовательно, его детей из своей жизни. Однажды он положил это яйцо в колыбель малышки Рейниры, надеясь на защиту яйца, надеясь, что этот ребенок выживет. И все получилось, она это сделала.       Она выжила, и долгое время он считал ее единственным ребенком, который когда-либо будет называть его Кеpа. На тот момент она действительно была единственным ребенком. Поэтому он намеревался покупать ее привязанность всякий раз, когда она была рядом - будь то вниманием или дорогими подарками, но это не имело большого значения, пока это давало ему шанс быть на первом месте в ее сердце.       Он видел в ней слишком много себя, гораздо больше, чем было на самом деле, и это принесло ему немало неприятностей. Как не любезно сообщил ему брат, ожидания от принцев и принцесс разнились, но он закрыл на это глаза. Он сделал себя слепым ко многим вещам в своей жизни, которая была показана ему во сне, и заплатил за это непомерно высокую цену.       Итак, вот это яйцо. Он забыл о нем, и все же его дедушка приказал ему принести его, хотя во сне он был в ярости из-за яйца, положенного в колыбель девочки. Девочки, у которой даже не было братьев. Если бы король не приказал ему принести яйцо, сделал бы он это на яву? Когда ребенок родился бы вспомнил ли бы он о яйце? Была бы Рейнира в безопасности без него? Здорова?       Когда дело касалось Рейниры, он нес в себе много горечи и разочарований. Если бы он помнил, было ли бы ему интересно? Заботится ли он о ней сейчас? Если бы не его страх того, что именно благодаря магии внутри яйца, а затем магии детеныша, было обеспечено выживание его племянницы и, в дальнейшем, сохранение ее здоровья, воспользовался бы он этой возможностью сейчас, чтобы положить яйцо в ее колыбель?       У него возникло искушение взять другое яйцо. Будет ли достаточно иметь другого дракона или вообще не иметь дракона, если другое яйцо не вылупится, чтобы отделить племянницу, которая должна была родиться, от племянницы, которая у него была?        Теперь что Деймон точно не поверил бы, тому что она будет единственным ребенком, который назовет его Kepa. Не сейчас, когда у него есть Гейль, и их ребенок скоро появится на свет. Не сейчас, когда он больше никогда не будет поддерживать Визериса так, как раньше, а пропасть между ними впредь будет расти все больше и больше, и Рейнира навсегда будет связана со своим отцом на другой стороне. Не сейчас, когда у него подступала желчь к горлу думая о тех ранних годах, о том, как больше всего на свете он желал, чтобы она стала его дочерью. Не сейчас, когда он вспомнил, что женился на этой милой девочке.       Внезапно приняв решение, он взял яйцо в руки и вынул из нагревательной камеры. Каковы бы ни были сейчас его чувства к Рейнире, он не мог рисковать ее жизнью. Ей нужно было получить яйцо, если бы у нее было яйцо, которое защитило бы ее, оно вполне могло бы быть тем, которое, как он знал, могло и вылупилось бы.       Да, на этот раз ему, скорее всего, не будет места в ее жизни, в основном по его собственному выбору, но он мог дать ей это.       Да, он позаботится о том, чтобы она получила свое яйцо, и все. С ними будет покончено.       Гейль ждала его возле инкубатория, с нетерпением ожидая поскорее добраться до Гаэлитокса, чтобы впервые оседлать его и полететь.       Гейль была будущим Деймона. Гейль. И это было только к лучшему. Он не мог сейчас оставаться один, и Гейль не позволяла ему оставаться одному, всегда приставая к нему, всегда с ним, всегда рядом с ним. Возможно, она не любила его по-настоящему, но она, конечно, вела себя так как будто для нее это правда, и он не мог быть более благодарен ей за это.       Он задавался вопросом, почему, во сне, ему никогда не приходила в голову мысль забрать ее себе. Даже после того, как он женился на Рее, он мог просто покинуть Долину, забрать Гейль и никогда не оглядываться назад. Деймону и, возможно, всем Семи Королевствам было бы лучше, если бы Визерис не чувствовал, что ему нужно поставить Рейниру выше наследника мужского пола.       Можно было только удивляться.       Даже когда Деймон шел к солярию своего деда, он колебался в своем решении отдать ему яйцо для Рейниры. Что, если король передумает? И действительно ли Деймон хотел это сделать? В первый раз он выбирал яйцо с такой тщательностью, думая о Рейнире. Не следует ли ему сейчас отдать яйцо, которое он так тщательно выбирал, своему ребенку?       Даже стоя перед дверью королевского солярия, он колебался, ощущая желание убежать. Несмотря на все его ужасное предвидение, несмотря на все, что он видел, пережил, почувствовал, Деймону все еще казалось, что он не до конца понимает ход мыслей своего деда и что именно тот задумал, и это приводило его в замешательство.       И даже когда для него открылась дверь и он посмотрел на короля, ему не хотелось входить внутрь и расставаться с яйцом. И все же он это сделал. Он должен был. Когда его взгляд встретился со взглядом короля, он понял, что должен это сделать, и какая-то сила, более могущественная, чем он сам, молча подталкивала его вперед. На этот раз Деймон повиновался.       — Ваша светлость, я принес то, что Вы просили.       Король самодовольно улыбнулся ему, когда Деймон с большой осторожностью поставил сумку с яйцом на стол перед собой.       — Отлично.       Деймон выпрямился и искоса посмотрел на дедушку.       — Что изменило Ваше мнение?       Бровь короля приподнялась.       — Изменилось ли мое мнение? Я не припомню, чтобы когда-либо принимал другое решение.       Стиснув челюсти, он изо всех сил старался сдержать резкий комментарий, потому что хотел получить ответ. Если не к этому вопросу, то к другому, более важному.       Неужели Деймон действительно неправильно оценил, насколько важно восприятие? Действительно ли он разрушил жизнь Рейниры одним неверным шагом?       — Что такое?       Деймон перевел взгляд с сумки на короля.       — Что есть что?       Взгляд короля был пристальным, а голос — сухим.       — Что бы это ни было, оно мешает тебе сбежать от меня.       — Можно Вас спросить о чем-то?       Брови короля поползли вверх.       — Спрашивай.       Деймон нахмурился и закусил губу.       — Вам не понравится этот вопрос.       Брови короля поднялись еще выше.       — Спрашивай.       Его дед был личностью, которая состояла из разных граней. Прежде всего, он был великим королем и, конечно, далеко не лучшим отцом или дедом, но все же…       — Если бы Сейра была Вашей наследницей… что бы Вы сделали после Голубой Жемчужины? Если бы она раскаивалась?       Ситуации были далеко не одинаковыми: преступления Сейры были намного серьезнее, чем простой визит Рейниры в бордель. Да и если подумать, выходки Сейры не ограничивались борделем, но ему нужно было знать.       Брови его деда были сведены вместе в яростной гримасе, хотя он и фыркнул.       — Если бы она раскаивалась? Сейра?       Ответ Деймона был ровным.       — Да.       Король откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и задумчиво нахмурился.       — Она вышла бы замуж за одного из своих любовников в считанные часы - это точно.       — И?       — И что?       — Ну… что еще?       — Двоим, за кого она не вышла бы замуж, был бы предоставлен выбор: смерть или Стена.       — Как насчет того, если бы она была Вашей наследницей? Изменило ли это что-нибудь?       Бровь короля слегка приподнялась.       — Ты же понимаешь, что Сейра была совершенно непригодна для того, чтобы унаследовать что-либо, а тем более Железный Трон, не так ли?       Деймон колебался. Он встретил Сейру во время своих путешествий, и она была далеко не самым приятным человеком для общения, хотя он вряд ли мог признаться в этом королю, который запретил членам своего Дома разыскивать ее. Он знал ее будучи еще ребенком, но в то время его гораздо больше беспокоило ухудшение здоровья матери, а затем ее смерть, поэтому он не сосредотачивался на своей жаждущей внимания тете. К тому же тогда он сам был едва ли не младенцем.       К счастью, не получив ответа от Деймона, король тяжело вздохнул и после небольшой паузы продолжил.       — Если бы она была наследницей, несмотря на то, что я знал, насколько она не подходящий кандидат на эту роль, этот инцидент мало что изменил бы. К тому же сама Сейра сочла бы, что выйти замуж за одного мужчину — достаточное наказание. Я бы, скорее всего, отправил ее на Драконий Камень, чтобы она томилась там от скуки, доколе не придет в себя.       Губы короля скривились от горечи, и его взгляд скользнул через плечо Деймона, глядя в пространство.       — Если бы она раскаялась, именно это и произошло бы. Будь она наследницей или нет - это не имело бы значения. Особенно учитывая, то что Дейлла умерла и твоя мать была в таком плохом состоянии... Увы, она была далека от раскаяния: гнев вспыхнул и многое было сказано, а затем произошло то что произошло, и пути назад уже не было, даже после смерти Алиссы, даже несмотря на все усилия и мольбы твоей бабушки.       У Деймона был ответ, и все же…       — Вы спрашивали о Сейре перед своей смертью. Вы продолжали звать ее, Вам даже казалось, что одна из служанок, которая за Вами ухаживала - это она. Не думаете ли Вы, что, может быть… Не думаете ли Вы, что, может быть, пришло время простить?       Его дедушка, который поначалу, казалось, был опечален, услышав его слова, расхохотался.       — Думаешь, Сейра считает, что нуждается в моем прощении? Уверяю тебя, она считает себя обиженной.       Зная Сейру, король, вероятно, был прав. И все же...       — Когда после смерти моего отца был созван Великий Совет, чтобы решить вопрос о престолонаследии, трое сыновей Сейры пришли предъявить свои претензии. Сама Сейра не пришла. Разве Вы не желаете встретиться хотя бы со своими внуками?       Взгляд короля был презрительным.       — По какой причине ублюдки Сейры должны любить меня?       Деймон закатил глаза на дедушку. Очевидно, он слишком далеко зашел в своей удаче. И все же король знал, что внуки, о которых идет речь, были ублюдками.       — Вы знаете о детях Сейры.       Его дедушка закатил глаза в ответ.       — Довольно сложно об этом не знать, учитывая то что один из них был рожден от Триарха Волантиса.       — Итак… Если бы Вы узнали, что Ваша дочь посещала бордель… Посещала, не более того. По сути, Вы бы ничего не сделали? — Потому что именно так это звучало для Деймона.       Король внезапно выпрямился, видимо, встревоженный.       — Лучше мне не узнавать о том, что моя дочь посещает бордель.       Деймон моргнул, несколько испугавшись.       — Конечно.       Брови короля сошлись вместе.       — Деймон, я серьезно.       Его собственные брови сошлись в недоумении. Что…? Ох, у него появилась идея…       Лицо Деймона прояснилось, и он ярко улыбнулся королю.       — Вы не узнаете об этом, Ваша светлость.       Дедушка закрыл лицо руками и застонал.       — О, Боги.       — Действительно, Ваша Светлость, Вам не о чем беспокоиться. Вы можете полностью доверять мне.       Король издал еще один болезненный стон.       Он слишком остро реагировал. Деймон будет осторожен. Тем не менее, ему было бы очень приятно, если бы королева узнала об этом. Но это не будет приятно для Гейль, поэтому Деймону придется быть осторожным, чтобы ее не узнали.       О, его дедушка подавал ему только лучшие идеи.       И только на обратном пути в свои покои, насвистывая веселую мелодию, он понял, что в очередной раз забыл спросить о своем назначении в командование Городской стражи. Ему обещали это назначение, но оно еще не произошло. Ему сказали, что после свадьбы. И все же после свадьбы они улетели на Драконий Камень, а затем задержались там, и теперь дни, казалось, проходили мимо них, а Деймон все еще не был назван Лордом-командующим Городской стражи.       Ему это не понравилось. Неужели его дедушка рассчитывал, что Деймон забудет? Он не стал бы. Это была Городская стража, единственный пост, единственное место, где его когда-либо по-настоящему ценили и будут ценить еще раз. Ему просто нужно было, наконец, добиться этой должности.       В следующий раз. Он спросит об этом, когда в следующий раз поговорит со своим дедушкой. Учитывая все обстоятельства, он очень сомневался, что король был в настроении снова, так скоро, увидеть Деймона.