Ставка на покойника-1

Утром новичок поразил нас всех. Он не просто прошел тренировочную площадку, он словно родился и жил на ней всю жизнь! Ни на секунду не прерывая текучих плавных и в то же время очень быстрых движений, Морт менял оружие, поражая мишени самым подходящим. Он не дрался, он танцевал со смертью! Это единственная мысль, которая возникала у любого, кто видел эти совершенные, эти прекрасные удары и прыжки.       Каждый выстрел находил свою цель и был, без сомнения, смертелен! Он даже повторил мой подвиг, свалив самца рогача — увернулся, пропустив мимо себя, и всадил в боковую пластину четыре выстрела в одно место! Аплодировали все! Парень сперва растерянно обвел нас взглядом, а потом развел руки и театрально поклонился.       — Так вы возьмете меня с собой? — спросил он.       — Возьмем, куда денемся… — Я не выдержал, похлопал его по плечу. — Давай, бери снарягу и дуй в вездеход!       Морт умчался совершенно счастливый, а я задумался. Будь парень засланцем, ему выгоднее было бы остаться. А он как будто мне что-то хочет доказать. А еще результаты тренировки. Парень куда сильнее и быстрее любого из нас. Даже интересно, откуда такие берутся и есть ли там еще? День начался как обычно: мы встали по периметру «плантации», точнее, обозначенного участка большого болота. А наши подопечные — уткнулись рожами в землю и приступили к работе. Хреновая она у них — весь день раком по уши в грязи. Может, я и меньше имею, но зато выгляжу и ощущаю себя, как человек. А еще хронические заболевания. У копалок страдает все: руки, ноги, колени и особенно легкие. Из болота идет какой-то газ, от которого даже респираторы не спасают — считается, что он разлагает технику. Любую. А вот животным от него не жарко и не холодно!       От животных мы и охраняем наших подопечных. Морт поднял голову, отслеживая крупную, с катер, птичку. Она сделала круг над «плантацией» и, сложив крылья, бросилась вниз. Два заряда прошили тело хищника: мой и новичка. Морт сумел, хотя расстояние было предельным, да и угол… Птица рухнула в грязь, плеснула крыльями и затихла. Я велел Морту выдрать из ее клюва пару зубов. Будет, что вспомнить.       Следующим визитером стала самка рогача с двумя толстыми, похожими на сардельки детенышами. Они даже сейчас вызывали аппетит, но, увы — правила, правила… или мы просто превратим Васюг в Первую Землю с ее мертвым «живым миром». Соня отогнала семейку ультразвуком. Пусть малыши подрастут, нагуляют жирку, а к осени мы их с удовольствием съедим.       Постепенно к плантации сползлись жабы. Проливной дождь, подаривший нам непрошеный выходной, многие животные не пережили, банально утонув, так что царевны были сытые и пришли, скорее, по привычке. Некоторое время они наблюдали за нами, сонно бурча что-то под нос, потом до одной дошло:       — Квак? — вопросила она, двигаясь в нашу сторону. Копалки прервали работу и дружно перешли подальше.       — Если настаиваешь, — я снял воображаемую шляпу и поклонился, уступая ей дорогу. Конечно, муть она поднимет, но это ладно, осядет. А вот дохлая птичка привлечет других животных и кому их отстреливать, когда вместе с аппетитной падалью они захотят перекусить и рабочими? Правильно, нам!       — Квак! — радостно отреагировали еще две Василисы, бодрой рысью устремляясь к добыче. Когда мимо тебя несется тонна живой хищной плоти, на бегу разворачивая усаженный острыми зубами язык, это вызывает только одно желание — бежать. Что все нормальные люди и сделали. Я остался на месте, хотя все инстинкты требовали драпать или лезть куда повыше. Но, все-таки, что-то такое в этих животных есть, завораживающее. Какая жуткая грация, притягательность этих огромных челюстей… Я уже испытывал это раньше, когда одна из местных «собак» с длинным научным именем поймала самца рогача. Завалив двухтонную махину на бок, она порвала ему глотку и принялась пожирать, не дожидаясь, пока он испустит дух. Я прятался в двух шагах, в кустарнике, и, почти оцепенев, смотрел на это, понимая, что против такого врага мое оружие бессильно. Ну, или придется очень сильно потрудиться, чтобы убить хищника. К счастью, в лесу взрослые особи собак, как и рогачи, не водятся. А вот на болотах и равнинах — столкнуться можно. Поэтому мы и нужны «червям»: напряженно вглядывающиеся в жидкую грязь работяги слишком легкая добыча для голодных хищников.       Жабы в несколько секунд порвали труп и заглотали куски, помогая себе лапами, запихивая в пасть, как это делают земноводные с Первой Земли. После чего неторопливо побрели на место. Самая умная или старшая на мгновение притормозила и толкнулась плечом, благодаря. Об этом их обычае я знал, поэтому успел подставить руки и переступить, иначе бы снесло в болото — жабы не очень хорошо понимают нашу с ними разницу в весе.       За спиной выдохнул кто-то из ребят. Уж сколько времени прошло, пора привыкнуть к дружелюбию красавиц-Василис, а все равно нервничают.       — Работаем! — в комм приказал я. Обернулся к начальнику «червей» и поднял руку, мол, безопасно, можно продолжать. Он в ответ покрутил пальцем у виска. Ну, да, они люди мирные, помчись такая зверюга к ним, без зацепов на хвощ бы влезли. «Черви» опять закопались в полюбившуюся им грязь, а мы заняли периметр, вглядываясь в окружающую водяную дымку. Это, пожалуй, худшая часть нашей сторожевой жизни. Бой, стрельба, там все ясно и понятно — ты или тебя. А тут… стоишь, как столб, пялясь в туман и пытаясь понять, что же ты видишь на самом деле, а во что играет твой сходящий с ума от безделья разум. Что там у темного пятна кустарника? Просто тень или затаившийся хищник? А над головой? Облака… и что из-за них вот-вот упадет на головы людям? Наша задача предотвратить. Морт повернулся в сторону поросшей низким кустарником равнины. Я постарался рассмотреть то же, что обнаружил он. Ничего, пока ничего.       — Морт, что там?       — Объекты, весом от семидесяти до ста килограмм, двадцать особей.       — Похоже, овцы. Если серые, хрен с ними, если полосатые — стреляй на поражение, — подсказал я. Некоторые из местных тварей меняют диету в зависимости от брачного периода, окраса, и просто настроения. Овцы относятся именно к этим созданиям. Вообще они милые и одно время поселенцы их даже приручали. Закончилось все плохо. Добрые травоядные пушистики с грустными голубыми глазами за одну ночь обезумели и откушали, за неимением другой пищи, своими хозяевами. Три дня в году. Всего три дня, когда мирные травоядные становятся безумными, уничтожающими все на своем пути хищниками… главное — на них в этот период не нарваться.       — Серые, — отозвался Морт.       Одну овцу мы все-таки пристрелили и отволокли в машину. Паула их готовит так, что пальчики оближешь, так что завтра нас ждет настоящий пир, а шкура пойдет кому-нибудь на подушку под спину. Остальное стадо отогнали дрынами и пинками по толстым пушистым задницам. Они возмущенно блеяли, как настоящие овцы, брыкались, а их главный «самэц» даже попытался забодать Морта жесткой роговой пластиной, которая заменяла этим созданиями рога.       Морт в долгу не остался, оттаскал животное за уши и хвост. Привлеченные шумом копалки побросали работу, наблюдая за выяснением отношений между настырным бараном и стрелком. Барашек упорно гонял парня, наклоняя вниз голову и высоко подпрыгивая задней частью. Морт ржал и удирал от этой скотины, блокируя удары заведенными за спину руками. Наконец животное решило, что человек напуган достаточно, и удалилось к стаду, гордо задрав куцый черный хвостик. Морт взглянул вопросительно на меня, проверяя не сердится ли начальство. Ладно, немного расслабиться не повредит.       — Работаем!       — Кэп, а почему мы только одну овцу добыли? — уточнил он по комму, возвращаясь на позицию.       — Не бери больше, чем можешь съесть, тогда добыча будет всегда, — поделился я старой охотничьей мудростью. — Тут животных много, можем себе позволить не жадничать и не бить впрок.       И опять стоять столбом до самого обеда, вглядываясь в оседающий под лучами солнца туман, а вот потом… потом воздух нагрелся достаточно, чтобы проснулись насекомые, мать их так!       Наши подопечные даже не повернулись посмотреть, с кем мы сцепились. А зря — рой кошмаров, тьфу, то есть, комаров — испытание даже для сработанной группы. Потому что бывает их там от сотни, и тут уже успевай поворачиваться, стрелок! И мы поворачивались.       — Внимание, Соня, Юджин, Джек — держать периметр, остальные — огонь! Стреляли по секторам, чтоб не путаться. Объединив визоры прицелов в одну систему. Выбираешь неотмеченную мишень и твой бластер тут же передает данные остальным — этот занят, бери другого. А иначе никак. Прорвутся, сволочи, пока два-три человека по одной мишени бьют. Не знаю, кто изобрел эту чудо-систему, но хвала ему, этому доброму человеку, с ней убивать намного эффективнее.       Перед отъездом с нами рассчитались: мне пришло уведомление о поступлении денег. Да еще и Анхель, бригадир «червей», прицепился поговорить.       — Новенький у тебя, вижу.       Я кивнул. Ну, новенький, ну и что?       — У меня тоже, аж трое! Прибыли вчера, но не задержатся. И ты, это… короче, вы там не очень, ладно?       Я опять кивнул. Новеньких я видел. По фигурам — два парня и девица. Морды не разберешь под респираторами, но, судя по тому, что все трое строят нам глазки — я могу и ошибаться в половой принадлежности. В любом случае, зря Анхель так — на работе о работе, и никак иначе.       — К вам могут прибиться. — Он все не отставал и пришлось ответить:       — Нет.       — А я уж думал, ты немой… — пошутил он. Знает ведь, что нам общаться правилами запрещено. — Ален, я тебе говорю, попробуют. Ты это… не ваши они. Сдохнут.       — Все там будем. — Я дал сигнал отряду грузиться в машину. Все, мы свое отработали. «Черви» уползают в свой лагерь, бережно придерживая мешочки с добычей, мы — в свой. До завтра, если дождя не будет.       — Ты не хотел с ним говорить, — придержал меня Морт у борта вездехода.       — Есть определенные правила, и по ним — общаться не рекомендуется. Знаешь, почему?       Он мотнул головой.       — Потому, что в критической ситуации спасать надо сперва себя, потом товарища, потом остальных. Они гибнут не реже, чем мы, даже чаще. Знаешь, что испытывает человек, у которого погибает друг? Как с этим трудно смириться? А когда привязанности нет, так — очередной объект.       — Ты совсем не привязываешься?       Я кивнул — конечно, не привязываюсь, зачем это мне. Он криво улыбнулся, попятился и прыгнул в машину. Ну, зачем мальчишке знать, как это? Ходить на берег затопленного оврага, смотреть сквозь светлую прозрачную воду, как медленно, слишком медленно разлагается до костей труп, как исчезает под слоем ила череп и мысленно говорить с тем, кого уже нет? Зачем это молодому парню? Пусть живет и не знает, как это — добивать того, кого считал другом. Каждому свое. Правила, они не на пустом месте пишутся… Почему-то заломило виски. Я помотал головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и последовал за ним. Ребята ждали. Подвинулись, давая место, хоть нужды в этом и не было. Оружие уже перевели в небоевой режим. Морт прислонился к спинке, откинул голову и закрыл глаза, мгновенно отрубившись. Устал с непривычки, это понятно. Хорошо, не свалился где-то в середине дня, а только сейчас. Я тоже устроился поудобнее, стараясь не замечать ощущение, будто спящий парень упорно меня рассматривает.