Ставка на покойника-1

      — Мина! Ален, тут мина!       — Сторож, — поправил я. — Была бы мина, мы бы не разговаривали. Это просто мой друг поздоровался.       — Хорошие у тебя друзья! — Морт замер, вглядываясь в окружающие нас заросли.       Я обратил внимание, что у него опять лицо стало неживым, лишенным эмоций.       Надо будет как-то подсказать ему, что он себя выдает так. Настоящие люди в опасности выглядят совершенно иначе — напуганные, растерянные, с выпученными глазами и тупым непонимающим взглядом. Я точно знаю, видел себя на записи, когда первый раз в жизни попал в перестрелку.       — Мы его просто напугали. — Я открыл дверь, выпрыгнул и заорал: — Буч, убери оружие! Это я, Ален!       Повисшая пауза была настолько неприятной, что даже шепот деревьев, казалось, смолк. С другой стороны, что приятного, когда тебя рассматривают в прицел ручного пулемета?       — Буч! Это я, Ален!       — Докажи, — донесся мрачный голос откуда-то из-под земли.       — Буч, прекрати! Это действительно я.       У моих ног образовалась ямка от выстрела. Буч все-таки немного не в себе, даже на фоне своего народа, который и так-то не подарок…       — Ладно, черт с тобой! Смотри! — я выстрелил четыре раза и четыре сухие ветки упали на землю.       — Ален! — голос изменился, в нем послышалась искренняя радость соскучившегося по старому другу существа. — А чего ты там стоишь? Заходи давай!       — Ну вот, давно бы так! — Я шагнул к двери, образовавшейся в сменившей дислокации части холма, и обнял крупного авшура. — Буч, а ты ничуть не изменился! Только прибавил в весе!       — Возраст, мы все, знаешь ли, не молодеем! — отозвался он. — А кто там у тебя? Он безопасен?       — Это Морт, мой друг и спутник. — Я поманил настороженно выглядывающего из-за борта катера парня: — Морт, это Буч. Авшур нестандартной ориентации.       — Это как? — Морт с любопытством изучил стоящего передо мной «медвежонка».       — Ой, вы таки о чем говорите? Вы верите этому негодяю, сбившему меня с пути праведного? — тут же среагировал Буч. — Если за торговлю, так мне она там же, где и родственники.       — Ему не нравится торговать и общаться, — перевел я. — Давай, Буч, забирай из багажника груз и зови нас в дом! Что ты, как не родной!       Он рассмеялся, еще раз обнял меня за плечи и дружески запустил в дверь так, что я влетел в проем и приземлился на небольшой диванчик рядом с пулеметным гнездом.       Судя по выражению лица Морта, он просто не знал что делать: спасать меня, спасаться самому или просто перестрелять нас обоих, как буйнопомешанных. ***       — Вообще-то я Итан, точнее, им был, пока не сбежал! — Буч разложил на тарелки нечто из мяса и местных кореньев.       Я ему вполне доверял в плане еды, чутье у парня звериное, и отравить меня, даже случайно, он не мог. Морт попробовал блюдо первым, едва оно появилось на столе, и с удивлением признал, что это вкусно и питательно. После чего затребовал рассказ о нашем знакомстве.       — О да! Это был знаменательный день, — я рассмеялся. Это было нашим общим и любимым воспоминанием, которое мы обсуждали каждую встречу с предъявлением претензий и перечислением ущерба. — Я трудился на должности менеджера и заключал очередную сделку. Каждый мой день был наполнен ненавистью к работе, семейным традициям и отцам-основателям колонии. Я задыхался от жизни, переживая очередной скучнейший день в офисе. И мечтал о чем-то другом, необычном, например — взорвать к чертям фирму и уйти в пираты. Я был даже согласен, чтоб фирму взорвали вместе со мной, только чтобы это все кончилось. И тут приперся проклятый авшур, в совершенно идиотской одежде и шапочке, со своим дурацким наречием. Мы с ним сидели, торговались, и я представлял, как вцепляюсь в него и начинаю бить. Сильно, от души!       — Он даже не подозревал, что я мысленно отгрыз ему голову и выпустил кишки, — кивнул, соглашаясь, Буч. — Нам повезло, наши мысли полностью совпали и резонировали, приведя к коллапсу.       — Да, в какой-то момент я не выдержал и сделал то, о чем все это время мечтал — я дал кулаком в мерзкую волосатую рожу, совершенно не заметив, что он замахнулся одновременно. Меня сорвало! Я бил его, не замечая ответных ударов, отлетал, вскакивал и опять лез в драку. Я высказал ему все! Даже то, что говорить не следовало. Мой бедный начальник выскочил в окно второго этажа, едва я как следует вцепился в противника.       — О да! Это был первый случай, когда меня укусил за нос человек! Он с рычанием вцепился… куда достал, а я разбил об него оба наших планшета, сломал его рабочий стол и терминал! И уже примеривался откусить ему голову, когда внезапно понял, что он тоже ненавидит меня именно за то, что мы торгуем! Понимаешь? — Буч отсалютовал стаканом. Морт неуверенно посмотрел на него и на меня. Авшур продолжил, подливая нам бражку собственного приготовления: — Я понимал, что передо мной человек, иначе он бы умер! То есть, я вредил не ему, а окружающей среде. А потом, когда он выдохся, я схватил его за шиворот, излагая, где уже мне необходимость договариваться с мерзким бесшерстным существом, вонючим и тупым, как доска. А Ален как раз дошел до места, куда могу пойти я, все мои родственники, фирма, где он работает, и эта сделка на весьма крупную сумму! И тут мы оба заткнулись и поняли, что мы — две половинки одного целого!       — И вы что, договорились удрать?       — Мы сделали лучше, мы удрали, не договариваясь. Документы у нас были с собой, самое необходимое купили по дороге и улетели на первом же попавшемся транспортнике в такую задницу мира, о которой и не слышали. Какое было лицо у капитана, когда мы его спросили, не берет ли он пассажиров! Два избитых в хлам ксеноса, а я еще и с укушенным носом, в каких-то лохмотьях! Он, наверно, решил, что мы совершили преступление и удираем от полиции! — Буч зарычал от избытка чувств. — Я поселился здесь, и больше никто не предлагает мне в жены милую Сарочку или красавицу Двойру. Я свободен. Ален тоже хорошо устроился и, кажется, забыл, как выглядят таблицы, бухгалтерские отчеты и любые договора!       — По дороге в космопорт я сменял у какого-то типа свои блестящие ботинки на его потрепанные кроссовки, купил себе похожие на мешок джинсы от шоаррцев и послал сестре письмо с данными ко всем моим счетам и доверенность на мою половину дома. Больше меня ничего не держало. Я умер для цивилизованного мира! — похвалился я. Морт некоторое время недоверчиво переводил взгляд с меня на авшура и обратно, потом покачал головой:       — Я не понимаю, как это можно — имея нормальную жизнь, вот так удрать!       — Я тоже не понимаю, — согласился я. — И до сих пор не понимаю, как у меня хватило тогда смелости и сумасшествия это сделать. Но я ни разу не пожалел о побеге.       — Я тоже сбежал, — сказал вдруг Морт серьезно. — И тоже от нормальной жизни… наверное. Делал то, что мне велели, слишком долго и далеко, и меня потеряли. Не знаю, искали или нет. Когда я вернулся, корабля уже не было. Я попробовал жить сам по себе, а дальше… Ален видел — меня чуть не съели.       — Ну, что ж! — Буч опять наполнил наши стаканы и приволок зажареный бок рогача. — Давайте пить за побег! За то, чтобы мы бежали, куда нам надо, и там, куда мы сбежали, нам было хорошо!       — Ален, — Морт пил наравне со всеми, но, казалось, не пьянел совершенно, — а зачем ты все-таки напал на… авшура?       — Меня до потери контроля взбесил его акцент, — ответил я. — Но это просто было самым заметным в конфликте. А так… наверно, просто судьба. Кинулись-то мы одновременно, и планшетом он мне первый засветил. Авшур постелил нам в одной комнате — принес шкуры и набросал на полу.       — Это я сам добыл и сам выделал! — похвастался он. — За некоторыми животными приходилось ходить в горы!       — А что ты тут делаешь? Один? Вы же живете семьями? — спросил Морт, проводя ладонью по светлому короткому меху, на котором ему предстояло спать.       — Много что! — Буч обвел лапой помещение: — Тут скучать не приходится! Я рою эту нору. Охочусь на зверей и выделываю меха и кожи, я смотрю на звезды и рисую на песке, а потом, когда ветер и дождь уничтожают мои рисунки — опять рисую уже другую картину. Свободный ксенос свободен во всем!       — Морт, если ты захочешь что-то подобное, то тебе никто не может помешать, — согласился я с авшуром. — Даже нору можно вырыть где-нибудь в предгорьях.       Парень лег, закинув руки за голову, и спросил:       — А если вы так друг друга знаете, то зачем ты просил Алена стрелять?       Буч ответил не сразу. Я уж думал, что пошлет любопытного человека подальше, но он все-таки объяснил:       — Есть определенная опасность, которую я боюсь. Понимаешь? Я охраняю свой дом и себя. Можно подделать человека, люди так делают. Можно подделать голос и запах, меткость. Но есть вещи, которые знает только Ален. Он прошел проверку. Я открыл. Если не прошел — убил бы вас обоих.       Морт удовлетворенно кивнул. Что мне нравится в этом парне, так это то, что он задает вопросы, когда ему непонятно, и что он не задает тупых вопросов о гуманизме. Авшуры все-таки произошли от хищников прежде, чем стали торговцами. Хотя… возможно, это одно и тоже?       Я постелил под голову куртку — терпеть не могу, когда шерсть щекочет лицо. Это оказалось проблемой еще на транспортнике, где нам с Бучем пришлось делить койку на двоих. Какой же он волосатый, зараза! Хорошо, что блох нет, выяснилось, что я этого тоже не люблю и боюсь, даже больше, чем когтей «медвежонка». Морт такой ерундой не страдал, наоборот, он полностью зарылся в мех и только стриженая макушка торчала наружу. Не знаю, от кого сбежал этот парень, но я сделаю все, чтобы он никогда не вернулся к своим хозяевам.       — Ален? — из-под шкуры показались не только волосы, но и один любопытный глаз. — А в кого ты стрелял?       — В деревья.       — Там всюду деревья! Чем эти лучше других?       — Наверно тем, что другие — старые ползуны? — развеселился я. — Это мое свойство, приятель! Я могу отличить ползуна от сухого дерева. А свойство Буча — их приручать. Они просто кучкуются возле его норы.       — Хорошо, что ты различаешь только ползунов, — непонятно ответил Морт, закапываясь обратно.       Ну, и что он имел в виду? К некоторым личностям просто необходим переводчик!