С приходом весны закончилось время ожидания, и настало время ожесточённой войны. Войны стран, религий и братьев. Исход этой битвы был предрешён Вещим Олегом, как он считал. Он был уверен в победе русского войска. Но реальность оказалась несправедливо жестокой. Великую русскую армию одолели викинги под предводительством мертвеца. Бьёрн Железнобокий устоял перед зовом смерти и явился возглавить свою армию верхом на коне с кровоточащей гниющей раной в теле. Вещий Олег испытал невыносимое унижение, наблюдая как его воины бегут с поля боя, вопящие от страха. Ничего не оставалось, как принять поражение. Князь Олег мог бы найти утешение в объятиях любимого и просто двигаться дальше, но и здесь судьба повернулась к нему спиной. Ивар больше не подпускал его к себе. В голубых глазах варяга князь видел лишь недоверие. Возможно, Бескостный никогда по-настоящему не доверял Олегу.
«Он просто не умеет. Того, кто самостоятельно не научился доверять, сложно научить этому». — заключил для себя Вещий Олег и тут же омрачился от мысли, подло всплывшей из-под-тешка: «Ты своими руками разрушил ту крупицу доверия, которая зародилась в Иваре Бескостном.»
— Плевать! — яростно закричал князь своим мыслям в ответ, но это была ложь. Созерцая город с высоты смотровой башни княжеского терема, он размышлял о своей судьбе. Это привело к крику отчаяния, который оказался на столько громким, что привлёк внимание двух стражников, охраняющих вход в замок.
— Что случилось, Олег? — вопросила Катерина, направляясь составить компанию своему мужу под крышей башни.
— Ничего, дорогая. Я лишь огорчён поражением. — пробормотал Олег, не желая признаваться в истинной причине своего огорчения.
Девушка подошла к мужчине и положила руку на его крепкое плечо.
— У меня есть новость, мой дорогой Олег. Надеюсь, она взбодрит тебя. — нежно улыбнувшись, поведала княгиня.
Олег посмотрел в глаза своей жены, сверкающие под согревающим светом весеннего солнца.
— Ты носишь моего ребёнка? — спросил он с надеждой.
Катерина кивнула, и её улыбка расцвела ещё сильнее. Супруги обнялись и поцеловались, смеясь от счастья. Новость о наследнике отвлекла князя Олега от боли в его сердце, но лишь на время.
***
Князь Олег отдыхал в обществе молодых прислужниц в одной из многочисленных комнат княжеского терема. Он вдыхал дым горящих семян мака и наблюдал за девицами, мельтешащими перед глазами, которые занимались своими обязанностями. Красивые девушки, с румяными щеками и ясными глазами, сверкающими наивной верой в лучшую жизнь. Таков он человек, пока прикосновение старости не испортит кожу. Стареющее тело потянет за собой душу, и таившаяся в ней надежда рассыпется на глазах, превращая некогда воодушевлённые счастливые дни в скучную тоскливую рутину. Вещий Олег ощущал, будто старость уже свила гнездо в его груди. Тоска сжимала солнечное сплетение мужчины, и даже мечты о том, как его собственный ещё не рождённый сын будет бегать по палатам этого терема, не могли унять её.
«Чего ты хочешь от меня, Ивар Бескостный? Почему я не могу перестать думать о тебе?!» — мысленно вопрошал князь.
— Господин, Хвитсерк Лодброк прибыл по Вашему приказу. — сообщила одна из служанок.
— Превосходно! Пусть заходит. И принеси ещё мака, нас с Хвитсерком ждёт увлекательная беседа. — приказал князь, коварно улыбнувшись.
***
Разузнав у Хвитсерка всё необходимое, чтобы нарисовать картину его взаимоотношений с Иваром Бескостным, Олег сделать старшего своей марионеткой на сколько это было возможно. Ненависть, которую Хвитсерк хранил в своём сердце к младшему брату, зачастую пересиливала любовь и оказалась удобным оружием с помощью, которого князь Олег смог навредить своему любимому варягу. В действиях Хвитсерка не было стратегии, лишь беспорядочная злость от обиды. Возможно, Олег понимал, что им самим движет та же самая причина.
Наблюдать, как Хвитсерк колотит своего брата калеку, было приятно. С какой яростью он пинал его хрупкий скелет и кричал с издёвкой:
— Сражайся со мной, Ивар!
Это зрелище принесло Вещему Олегу удовольствие, но в итоге легче не стало. Буквально через мгновение он понял, что хочет спуститься с балкона терема и втоптать Хвитсерка в уличную грязь за то, что поднял руку на Ивара…его Ивара.
При виде ран на любимом лице его сердце сжималось, но злорадное мстительное чувство вмешивалось и путало его, заставляя вступать в спор с самим собой.
Когда же Ивар Бескостный пришёл в тронный зал, князь Олег мечтал обнять его, но воздержался. Викинг держал князя на дистанции. И в этот раз Олег решил уважить его волю. Взор Ивара показался князю ещё более впечатляющим из-за лопнувших красных капилляров в одном из глаз. Когда варяг отказался от того, чтобы его брата казнили, Олег заключил, что братские отношение между Лодброками поразительно взаимны. Ненависть и любовь идут рука об руку. «Викинги, что с них взять…?» — усмехнулся князь про себя.
— Чуть не забыл! Хочу поделиться нашей с Катей радостью. Любимая, расскажи! — мгновенно повеселев, обратился Олег к своей жене, стоявшей неподалёку.
— Я жду ребёнка от Олега. — сообщила княгиня, улыбнувшись своему мужу. Когда она перевела взгляд на Ивара, сквозь искусственную радость прорвалась частичка боли, заставив изящные брови девушки печально изогнуться.
— Да улыбнутся боги вашему счастью. — еле как выдавил из себя Ивар подобие улыбки.
Вещий Олег, торжественно улыбаясь, разглядывал лицо Ивара Бескостного. Хотел бы он сказать, что понял реакцию варяга на озвученную Катериной радостную новость, но истина осталась недоступной.
***
Шагая по коридорам деревянного замка, викинг думал о княгине Екатерине. Её неожиданная беременность могла разрушить все планы. Что, если Катя не сможет предать отца своего будущего ребёнка?
Думать об Олеге Ивар и вовсе не мог. Хотелось забыть все поцелуи и прикосновения, его запах и сверкающие карие глаза. Всё зашло слишком далеко. Ивар Бескостный зацепился за здравый смысл и держал его мёртвой хваткой. Он, казалось, уже смирился со своим решением закончить «особые отношения» с Вещим Олегом, которые были ошибкой. После битвы за Каттегат Ивар Лодброк был обеспокоен иными мыслями, которые терзали его каждую минуту и куда больше были для него важны. Из раздумий варяга вырвал внезапный шепот.
— Ивар…- позвала девушка, приоткрыв дверь перед северянином.
Обернувшись, по левую руку Бескостный увидел Катерину, которая подзывала его в комнату. Оказавшись в секретных покоях на едине, конунг и княгиня посмотрели друг на друга. Девушка выглядела взволнованно. Достав из кармана белый платок, она развернула его.
— Князь Дир готов. — промолвила она, показав Ивару небольшой блестящий кинжал.
Завернув свободной рукой оружие обратно в ткань, варяг ответил:
— Хорошо. — поколебавшись пару секунд, он спросил: — Как ты?
Девушка нервно улыбнулась. Не в силах справиться с эмоциями, она опустила голову и прикрыла лицо рукой. Услышав тихие всхлипы, Ивар обнял Катю, позволив положить ей голову на своё плечо. Княгиня тихо плакала в успокаивающих теплых объятиях северянина, держась за его широкие крепкие плечи.
— Если ты передумаешь, я пойму. — произнёс Ивар в пол голоса.
— Ради государства и Игоря я поступлю правильно. — ответила девушка, плавно отпрянув от мужчины. Ивару было невыносимо видеть слёзы в глазах Катерины.
— Мне очень жаль…- искренне прошептал он.
— Князь Игорь обеспечит великое будущее стране, в которой будет жить мой ребёнок. Я верю в это, и готова за это бороться. — решительно произнесла княгиня.
Восхищённый смелостью и самоотверженностью хрупкой девушки, Ивар Бескостный поцеловал её нежную руку.
***
— Господь…- произнёс варяг и тут же скривился от нелепости происходящего. Великий Ивар Бескостный стоял на своих больных коленях на полу православного храма прямо перед иконостасом. Шатаясь, он двумя руками держался за свой костыль, упирая его в пол. Он не старался соблюдать все правила молитвы, которым его учил князь Олег. Ивар просто хотел поговорить с христианским Богом, как с человеком. Душа викинга уже несколько дней искала успокоение. Ивар не хотел признавать своих чувств перед самим собой. Но из глубины сознания прорывалось одно единственное отвратительное слово — братоубийца.
— Я не уверен, есть ли Ты вообще. Я точно знаю, что боги моего народа существуют так же, как и я. Я видел Одина своими глазами…но всего один раз, когда он пришёл сообщить о смерти отца. — Ивар печально вздохнул от всплывших, словно мёртвая рыба в пруду, воспоминаний. — Но, когда я в детстве умолял его исцелить меня…или хотя бы облегчить боль, он не пришёл. Даже не подал знак, страдающему в муках ребёнку. Боги, с которыми познакомил меня мой друг Флоки, не милосердны. Я уяснил это уже очень давно. — многолетняя обида сковала горло викинга. — Но я слышал, что Ты способен на милосердие. — сглотнув эмоции, Ивар Бескостный закрыл глаза, выпустив из них горькие слёзы. Солёная влага щипала свежие раны на лице. Сдавленным шепотом викинг начал свою исповедь. — Сейчас, Господь, мне нужно Твоё милосердие. Прошу тебя сделать то, что мне не по силам. Я прошу простить меня за убийство моих братьев: Сигурда…и Бьёрна Железнобокого. Я понимаю, какой дерзостью является то, что я к Тебе обращаюсь с такой просьбой. Ты наверняка меня презираешь. — задумчиво помолчав, Ивар продолжил. — Я всё равно прошу Тебя…потому что сейчас мне больше не у кого просить.
Викинг исповедовался пока боль в его коленях не стала невыносимой. Покинув стены православного храма, он вышел на весенний свежий воздух и поднял голову к небу. Ивар видел лучезарное солнце, готовившееся к закату. Викингу не было более важно, что олицетворяют его лучи: врата Вальгринд, впускающие доблестно павших воинов в Вальхаллу, или же сверкающие врата Рая.
***
Северянин бродил в ночной темноте по улицам Киева. Он не стремился в свои теплые покои. Холод весенней ночи казался ему очень привлекательным, свежим и успокаивающим. Он помогал упорядочить мысли и успокоить чувства. Хотя бы на время. Неспеша ковыляя, Ивар Бескостный в очередной раз прокручивал в голове план побега князя Игоря из Киева. На ошибку права нет. Все ходы должны быть просчитаны. Дошагав до центрального выезда из города, Ивар взглянул на ворота и замер в раздумьях.
— Приятная встреча. — слух викинга уловил бархатный мужской тембр, который, без сомнений, принадлежал Вещему Олегу.
— Здравствуй, Олег. — не оборачиваясь, отозвался Ивар. — Не спится? — беспристрастно добавил он. Через мгновение Бескостный почувствовал чужое теплое дыхание на своей шее.
— Можно и так сказать… — томно ответил Олег, вызвав мурашки на голой коже шеи варяга. — Как долго ты будешь избегать меня?
— Я тебя не избегаю. — Ивар был невозмутим.
— Не правда. Что ты тут делаешь так поздно?
— А ты? Ты ведь должен быть рядом с женой, которая носит под сердцем твоего ребёнка.
— Не увиливай от вопроса, Бескостный. — тихий голос князя приобрёл ноты раздражения.
Варяг развернулся к нему, привычно звеня доспехами на ногах, и огляделся вокруг. На улице не было ни души, далеко в темноте виднелся огонь факелов, что освещали вход в княжеский терем.
— Мне захотелось прогуляться. В конце концов я же не твой пленник, значит, могу себе это позволить. — ответил Ивар с лёгкой издёвкой.
— Разумеется, милый Ивар. — Олег снова был обескуражен от вида покалеченного лица варяга. Он потянулся к подбородку Ивара, но тот отшатнулся, не желая терпеть прикосновения князя.
— Как я могу искупить свою вину? — вопросил князь, заметно опечалившись.
— Олег, мы не будем это продолжать. Это никогда не было правильным. Ты скоро станешь отцом, ты нужен своей семье. — Ивар действительно пытался вразумить Олега, на мгновение забыв о планах по его свержению.
— Как ты не понимаешь? Это всё уже не важно. Чтобы я не делал в этой жизни, после смерти я попаду в Ад. Я знаю это… Господь не может простить меня. Это просто невозможно. — с грустью молвил князь. Рука его невесомо прикоснулась к груди Ивара. — Я буду вечно гореть в Аду из-за тебя, Ивар Бескостный.
— В этом нет моей вины. — возразил викинг. — И ты это знаешь.
Последние слова Ивара взбесили Олега. Воспалённый ум охватила ярость. Князь схватил конунга за шею, препятствуя его дыханию.
— Ты не можешь так со мной поступать! — зашипел Олег.
Ивар схватился свободной рукой за запястье, сжимающее его горло. Пытаясь ослабить хватку, Бескостный смотрел в обезумевшие глаза князя.
— Я бы мог приковать тебя, как собаку, к своей кровати и иметь, пока ты не сдохнешь!
Последние слова князя вызвали хриплый смех у задыхающегося калеки.
— Конечно… ты мог бы попытаться… Но чего ты на самом деле хочешь?
Не отвечая, князь приблизился к лицу викинга. Слегка ослабив хватку, он не спешил убирать руку с его горла. Соприкоснувшись носом с Иваром, Олег аккуратно накрыл его губы своими, стараясь не задеть ещё не зажившие порезы на правой щеке. Чувствуя теплое дыхание Олега и его нежные прикосновения, Ивар ответил на поцелуй. Он осознал, как скучал по такой трепетной близости. Рука князя, что держала шею возлюбленного, переместилась на его затылок. Плавно остановив поцелуй, Бескостный взглянул на мужчину напротив и прикоснулся к его недлинной темной бороде, погладив.
— Поцелуй. Всего-то… — прошептал Ивар, печально улыбнувшись.
— Прости меня. Я всё время нарушаю обещание… — прозвучал шепот в ответ. Олег ненавидел себя за то, что не может контролировать гнев. В здравом уме он бы никогда не позволил себе подобных действий по отношению к любимому человеку. Когда ярость настигает его, всё вокруг покрывается туманом. — Мне очень жаль. Я люблю тебя.
Услышав заветные слова, Ивар соприкоснулся лбом со лбом Олега. Глаза защипало от солёной влаги.
— Я тебя тоже. — признался Ивар дрожащим шепотом. Князь тихо засмеялся от радости, по его небритым щекам прокатились неконтролируемые слёзы. Бескостный сделал судорожный выдох, обуздав эмоции и продолжил: — Я прощу тебя, если ты выполнишь мою просьбу, дорогой Олег.
— Какую же?
— Оставь меня в покое, пожалуйста.
Просьба была предельно ясной и разбивала сердце на множество осколков. Счастье мгновенно обернулось болью.
— Я не могу… — с горечью простонал Олег.
-Если ты это сделаешь, твой Бог простит тебя, и ты не попадёшь в Ад. — Ивар не верил в свои слова, он лишь хотел успокоить безумие князя.
— Ты не можешь знать наверняка.
— И ты тоже.
Олег страдал. Тяжелое решение отбирало у него все силы. Медленно князь отпрянул от варяга. Освободив ему дорогу к терему, он наблюдал как тот шагает мимо, с трудом переставляя ноги. Вместе с болью в душе, Олег внезапно почувствовал облегчение. Словно великий страх перед Божьей карой постепенно начал ослабевать.
***
Ивар Бескостный сидел за столом в хижине конунгов совершенно один. С левой стороны от себя он обнаружил свой костыль, который как верный друг, сопровождал его повсюду. На столе перед Иваром лежали пурпурные камнеломки — маленькие цветы, которые любила собирать Аслауг на горных склонах. Всплывший из памяти образ матери с нежным цветком в волосах вызвал улыбку на устах викинга. Встав, Ивар зашагал к выходу, чтобы найти кого-нибудь из знакомых. «Кто сейчас правит в Каттегате после смерти Бьёрна? " — задался вопросом Лодброк. Не успел он добраться до входной двери, как она открылась под давлением сильной мужской руки. В помещение зашёл высокий светловолосый викинг, чей облик был знаком Ивару.
— Здравствуй, брат. — приветствует мужчина.
— Бьёрн…- тихо произносит Ивар от неожиданности. Прочистив горло, Бескостный признаётся. — Я рад видеть тебя.
Разум калеки как по щелчку осознал, что находится в сновидении.
— Знаешь, я, пожалуй, отвечу тебе взаимностью. — хитро улыбнулся Железнобокий.
В ответ Ивар одарил его ехидной улыбкой.
— Почему же ты решил навестить меня? — вопросил Ивар.
— Ивар, это решил не я. — сообщил Бьёрн, вальяжным шагом проходя мимо калеки вглубь комнаты.
— А кто тогда? — изумился Бескостный, обернувшись.
— От твоей матери тебе достался дар. Ты можешь общаться с мёртвыми, с кем захочешь. И это ты вызвал меня в свой сон. — спокойно рассказал Бьёрн.
Новость вызвала в Иваре искренний восторг и гордость, которые он не смог скрыть.
— Откуда ты это знаешь?
— Я сейчас знаю много…слишком много. Поймёшь после смерти.
Ивару показалось, что Бьёрн хотел засмеяться, но в конце его слова словно приобрели груз вечности, который не позволял подобной легкомысленности.
— Значит, ты здесь не по своей воле. — заметил Ивар. — Хочешь уйти?
— Нет, ты ведь хотел поговорить. Так давай поговорим. — Бьёрн уселся на трон, широко разведя колени, по-мужицки. Подперев подбородок кулаком, он вопросительно взглянул на своего младшего брата.
В ту секунду Ивар осознал, как его старший брат похож на отца. Не сколько внешне, но повадками. Даже в металлическом тембре Железнобокого Ивар уловил интонацию Рагнара Лодброка.
Бескостный сохранял на лице улыбку, чтобы прикрыть зарождающееся в груди волнение. Сделав два трудных шага в сторону своего брата, Ивар взглянул в его глаза.
— Если ты знаешь многое, то наверняка понимаешь, что у меня не было выбора. — произнёс Ивар, пытаясь не усомниться в своих словах.
— Тебя мучает чувство вины. — спокойным голосом произнёс светловолосый викинг, чем выбил Ивара из равновесия. Опустив взгляд, младший сын Рагнара внезапно ощутил безысходность и грусть. Разговаривая с Бьёрном Железнобоким, Ивар Бескостный больше не видел ценности разногласий, что были между ними. От этого убийство брата казалось младшему бессмысленным.
— Я должен был убить тебя. –произнёс калека, чтобы выгнать мучительные сомнения из головы.
— Скажи то, что ты хочешь сказать мне на самом деле. — Бьёрн рассматривал своего бедного младшего брата с ног до головы. В его душе больше не таилась ненависть или злоба, только любовь. Через секунду он всё же услышал заветную фразу от Ивара:
— Мне очень жаль…- младший брат выглядел несчастным, в глазах его блестело сожаление.
Бьёрн поднялся на ноги и зашагал к нему. С теплотой улыбнувшись, он аккуратно обнял Ивара, заставив его замереть от неожиданности. Через секунду темноволосый ответил взаимностью, крепко прижав к себе Железнобокого. Никто из братьев не мог припомнить, когда они последний раз вот так обнимались. Казалось, что они всегда держали дистанцию между собой.
— Ты прав, брат мой. По-другому просто не могло произойти. Теперь я это знаю…- в пол голоса поведал Бьёрн.
— Ты сейчас в Вальхалле? — вопросил Ивар, отпрянув от брата.
— Нет… — ответил Бьёрн, искренне рассмеявшись.
— А где же? Неужели в Раю…или в Аду…?
— Ивар. — Бьёрн положил руку на плечо брата. — Место, в котором мы находимся, нельзя никак назвать.
— Отец с тобой?
— Вся семья со мной. Об остальном я не могу тебе рассказать.
Братья обменялись понимающими взглядами. Помедлив минуту, Ивар решил попросить:
— Передай Сигурду…что я не хотел.
— Он знает, поверь. — уверил светловолосый.
Бескостный кивнул с улыбкой, почувствовав непривычное облегчение на сердце.
— Значит, мы точно не прощаемся?
— Да, только не спеши умирать, Ивар. И продолжай идти по выбранному тобой пути. Исполни свой долг и помоги князю Игорю. Ты играешь важную роль в его судьбе. — взяв брата за плечи, произнёс Железнобокий. В его речи Бескостный услышал искреннюю гордость.
Широко улыбнувшись, Ивар кивнул, уже не удивляясь тому, что Бьёрну известны такие подробности его новой жизни.
— Мне пора. — сообщил старший и отправился к выходу из хижины. Остановившись у двери, он обернулся. — И ещё кое-что. Передай Хвитсерку, что минута примирения стоит на много больше, чем тысяча лет борьбы за правду. Ему давно пора это понять.
Ивар не успел ничего ответить. Как только Бьёрн произнёс последние слова, дверь хижины распахнулась, озарив помещение ярким ослепляющим светом. Калека зажмурился, а когда открыл глаза, оказался в своей кровати. Первые солнечные лучи едва осветляли его покои, очерчивая на полу силуэт решётчатого окна.
***
Хвитсерк вздрогнул от резкого шума. Калека вторгся в палаты, раздражительно стуча своим чертовым костылём. Горящие семена мака распространили свой дым по всей комнате. Приятное расслабление почти парализовало тело викинга, но каждый мельчайший звук острым копьём врезался в ушные перепонки.
Калека молча доковылял до стола и рывком скинул с него дурманящий источник удовольствия. Со звенящим грохотом маленькая металлическая тарелка упала на пол, содержимое рассыпалось и испустило последние клубы дыма.
— Что ты себе позволяешь?! Проваливай! — возмутился Хвитсерк, с трудом выговаривая слова.
— Нет! Этот дым сводит тебя с ума. — твёрдо ответил незваный гость. Хвитсерк наконец-то разглядел в нём своего младшего брата.
— Ивар…ты не имеешь право…
— Замолчи, Хвитсерк. — отмахнулся Бескостный от слов брата как от назойливой мухи. — Ты снова начал дышать этой дрянью. Мне нужна твоя помощь. Князь Дир прислал кинжал, как знак готовности. Сегодня Пасха. Мы должны вывести Игоря из Киева, пока Олег будет занят.
Ивар всё ещё держался за правый бок. Лицо его, повреждённое острой подошвой сапог старшего брата, выглядело болезненно. Раны воспалились, в правом глазу расплылись лопнувшие капилляры.
— Я не смог устоять… Этот дым, он позволяет…ничего не чувствовать. — стыдливо признался Хвитсерк. Наблюдая, как Ивар, кривясь от боли, садится на скамью, он добавил: — Тебе ли не знать какого это, хотеть ничего не чувствовать. — тембр Хвитсерка самопроизвольно передал злорадный яд.
Ивар посмотрел на своего брата и, распознав злобную ухмылку на его лице, сжал челюсть.
— Она долго мучилась? — тихо вопросил светловолосый викинг, протерев воспалённые от дыма глаза.
— Кто? — недоумённо вопросил Ивар.
— Тора… Она долго страдала, сгорая заживо?! — резко сорвался Хвитсерк, чувствуя, как к горлу подступают горькие слёзы.
— Я…я не знаю. Я не наблюдал. — Ивар растерялся, но старался не подавать виду. Он понимал, что подобный разговор рано или поздно должен был состояться.
— Ты даже не удосужился приехать на своей колеснице на казнь моей любимой после того, как отдал свой приказ?! — закричал Хвитсерк, роняя слёзы обиды и ярости. — Я ненавижу тебя… Ты убил Маргрете! Ты убил Тору! Я по-настоящему любил их… Ты разрушил мою жизнь!!! Клянусь, я хотел проткнуть тебя твоим же чёртовым костылём!
— Я бы тебя не осудил. — спокойно промолвил Бескостный. — У тебя есть полное право на это.
Хвитсерк обескуражено замолк. Он быстро прокрутил в голове события вчерашнего дня: как замахивался на Ивара, с каким наслаждением пинал его, слушая хриплые стоны. Но в миг, когда костыль оказался в руках, Хвитсерк осознал, что просто не может. Не может убить своего младшего брата.
Быстро протерев лицо от влаги, Лодброк старший встал и молча пошёл к выходу.
— Через пол часа Катерина разбудит Игоря. Встречаемся через час в назначенном месте. — сухо сообщил он и вышел из своих покоев, оставив Ивара на едине с самим собой.
***
«Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей
И множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.
Сердце чистое сотвори во мне, Боже,
И дух правый обнови во мне.
Не отвергни меня от лица Твоего
И Духа Твоего Святого не отними от меня.
Возврати мне радость спасения Твоего
И Духом владычественным утверди меня.
Аминь.»*
Всё утро князь Олег повторял в уме заученные слова раз за разом. После десятка повторений они стали фоновой мантрой в его сознании.
Сейчас же, стоя на площади среди прихожан и наблюдая за церемонией, посвящённой священному празднику — Пасха, князь не заметил, как шепотом начал озвучивать слова исповеди, обращённые к Богу.
— Святой Отец, прошу простить мне мои прегрешения. Стыд мучает меня… Ты знаешь о моих грехах, ибо всевидящи Твои очи. Услышь мольбы раба Твоего, Боже. Отныне и вовек отдаю Тебе свою душу и клянусь никогда более не идти по грешному пути.
Вскоре вышел князь Олег к архиепископу Леону и остальным божьим служителям, что истязали себя плетями. Когда разрывали на нём льняную тунику, оголяя спину, Вещий Олег радостно предвкушал, как Бог руками человеческими подарит удары, отчищающие тело и душу от скверны.
Когда же впервые плеть рассекла кожу, князь блаженно закрыл глаза. И казалось ему, что сам Иисус Христос протягивает к нему свою руку и одаряет теплой улыбкой, принимая его раскаяние. Вещий Олег перерождался в объятиях Господа, обретая стигматы, как отличительные знаки мученика, преданного своему Богу.
***
Действуя сообща, Хвитсерк, Катя и Ивар забрали гужевую повозку у её владельцев и справились с охраной. Осталось лишь, не привлекая лишнего внимания, выехать из города. Юный князь Игорь сидел рядом с Иваром, облаченный в одежду простолюдина. Держа в руках большой православный крест, он закрывал им своё лицо. Когда Ивар вывез повозку на площадь, мальчик заметил, как полуобнаженный архиепископ в образе Иисуса Христа через толпу проходит прямо к повозке, во весь голос глаголя библейское сказание о великой жертве Божьего Сына.
— Что нам делать? — негромко вопросил мальчик.
— Молиться богам. — ответил викинг.
***
Ивар не знал, повлияла ли молитва Игоря на исход событий, или же простая удача оказалась на стороне беглецов, но их повозка уже была на пол пути к Новгороду. Архиепископ Леон, сам того не зная, поспособствовал тому, чтобы побег князя Игоря из Киева состоялся.
Хвитсерк и Катерина, прятавшиеся ранее в перевозимом на повозке стоге сена, выбрались наружу. Катя села рядом с Игорем и крепко обняла его, радостно улыбаясь. Хвитсерк встал рядом с Иваром и взялся за его плечо, чтобы не упасть во время движения. Что-то теплое полилось по телу Бескостного от такого простого прикосновения. Мельком взглянув на старшего брата, он заметил его серьёзный взгляд, устремлённый вперёд. И этого взгляда Ивару было достаточно.
***
Новгород встретил своих гостей с распростёртыми объятиями. Игорь был счастлив в окружении друзей и союзников. Князь Дир публично высказал свою искреннюю благодарность Ивару Бескостному.
— Завтра мы атакуем Киев. Это будет не легко, но мы должны действовать. А пока будем готовиться. — объявил Дир после. — Идёмте! Будем пировать! — созвал он народ к столу.
Сердце Ивара забилось чаще, как только он представил завтрашний бой. Представил, как встретится взглядом с карими глазами. Олег умрёт завтра, и этого не миновать. Не желая распознавать свои чувства, Ивар тряхнул голой зажмурившись на секунду. Звонкий смех князя Игоря, послышался сквозь общий шум пиршества, вызвав улыбку на лице варяга.
— Как ты? — вопросила девушка, внезапно оказавшаяся по правую руку от Ивара.
— Тот же вопрос хотел задать тебе. — сообщил викинг.
Катерина чуть заметно улыбнулась, посмотрев на профиль мужественного лица хромого варяга. Его вид показался княгине уставшим. За привычной бравадой невозмутимости и расчётливости виднелся призрак глубокой печали, что истощала и без того болезненное тело.
Катя решилась подойти ещё ближе к Ивару и встать напротив, чтобы посмотреть в его глаза. Бескостный с интересом стал разглядывать лицо девушки, ответив улыбкой на её внимание к себе.
— Если бы не ты, я бы никогда не решилась сбежать от Олега. — призналась Катя серьёзным тоном. — Спасибо тебе за всё.
— Ты же понимаешь, что я тоже хотел сбежать из плена твоего мужа. Поэтому и устроил всё это. — сообщил Ивар, мгновенно накинув улыбку цинизма.
Княгиня лишь тихо посмеялась на эти слова. Затем с доброй легкой улыбкой на устах она потянулась к лицу викинга. Невесомо прикоснувшись к его подбородку, девушка поцеловала его в щёку.
— Ты лучше, чем хочешь казаться, Ивар Бескостный. — произнесла Катя.
Ивар лишь смущенно улыбнулся и поблагодарил её.
***
Князь Дир выделил своим северный друзьям одни покои на двоих, аргументировав своё решение русской поговоркой: «В тесноте, да не в обиде». Новгородский княжеский терем был значительно меньше киевского, поэтому каждая комната была на счету. Переглянувшись друг с другом, викинги не стали возражать. Они решили, что русскому князю ни к чему знать о их братских разногласиях.
Сейчас же Лодброки лежали каждый на своей кровати в паре метров друг от друга. Ивар глядел в потолок размышляя о сновидении, что посетило его прошлой ночью. «Ты может общаться с мёртвыми, с кем захочешь.» — уверял Железнобокий. Причин не верить мёртвому брату у Ивара не нашлось, но мысль о том, чтобы вновь использовать свой дар совсем не привлекала. Казалось, если он попытается связаться с кем-нибудь из умерших близких, то точно не сможет по своей воле отпустить их обратно в мир мёртвых. Память начала транслировать образы любимых умерших, яркие черты свойственные только им: любящую улыбку матери, многозначительный взгляд отца с прищуром, золото шелковистых волос любимой Фрейдис…
«Минута примирения стоит намного больше, чем тысяча лет борьбы за правду.» — вдруг напомнили о себе слова, что Бьёрн поручил передать Хвитсерку.
«Интересно, после смерти все становятся такими высокопарными любителями метафор?» — усмехнувшись, вопросил Ивар про себя. По его мнению, столь красноречивые высказывания не были свойственны Железнобокому при жизни. В любом случае, Ивар должен был передать послание. В этом диалоге он лишь посредник между живым и мертвым. Необходимо только поймать подходящий момент.
— Я не понимаю тебя, Ивар. — нарушил Хвитсерк тишину, обратив на себя внимание Бескостного.
— О чём ты? — вопросил тот.
— Скажи мне честно, ты любил Фрейдис?
Вопрос, что задал Хвитсерк, заставил челюсть Ивара привычно сжаться под натиском чувств.
— Да, любил. — сухо ответил он.
— Как же ты смог убить её? — искренне не понимая, вопросил светловолосый.
— Она предала меня. Я не мог поступить иначе.
— А как насчёт Олега? — Хвитсерк перекатился на бок и поставил руку на локоть, подперев голову. Ему захотелось видеть лицо Ивара, чтобы наблюдать каждую его реакцию.
— А причём здесь вообще он? — нахмурившись, вопросил брюнет, раздраженно взглянув на брата.
— Я не слепой, Ивар. Я знаю правду. — Хвитсерк был доволен, что ему снова удалось вывести Ивара из равновесия. Старший из братьев был полон гордости к себе, за то, что ему удалось вычислить постыдный секрет своего умника-братца, который всю жизнь относился к нему, как к глупцу. Недавно выпитый алкоголь всё ещё блуждал по венам вместе с кровью, лишая Хвитсерка контроля над собой.
— И что? Решил поиздеваться? Забыл, что случилось с Сигурдом? — глаза Ивара сверкнули яростью, которая была знакома Хвитсерку.
— Я не боюсь тебя, брат. — ответил он с насмешкой. На что Ивар отвернулся, подняв взгляд обратно к потолку. Глубоко вздохнув, он усмирил свой гнев и решил начать важный разговор.
— Слушай, я знаю, что ты мне не поверишь, но я действительно сожалею…о том, каким был в прошлом. — признался Ивар.
— Мне плевать на твои сожаления! — с обидой прошипел Хвитсерк. — Я просто хочу знать почему ты убил женщин, которые были мне дороги? Что я сделал тебе такого? Почему ты так меня ненавидишь?! — ярость сменилась душевной болью, вызвав слёзы в зеленоватых глазах викинга. Бескостный посмотрел на своего несчастного брата, который нервно дрожал, покусывая свои губы. Возможно, впервые в жизни Ивар испытал к Хвитсерку настоящее сочувствие.
— Я никогда не ненавидел тебя. Я просто не думал о твоих чувствах тогда… Всю жизнь я боялся бессмысленной смерти, поэтому убивал всех, в ком видел угрозу. Маргрете и Тора…просто попались под руку.
Это признание вызвало сильное волнение у Бескостного, кинув его в жар. Быть настолько честным ему не удавалось даже с самим собой.
Хвитсерк ничего не ответил. Признание Ивара не облегчило его душевные страдания, хоть и внесло определённую ясность. Издав сардонический нервный смешок, Хвитсерк лёг на спину, не желая больше разговаривать. Закрыв глаза, он выпустил из них горькие слёзы.
