Белладонна

      16 октября 1997       Тяжелая маска привычно давила на лицо. Маглы, в страхе разбегались при виде людей в черном. "Террористы!" — кричали они, заглушаемые звоном разбитых стекол и плачем свой соседей. Несмотря на поздний час, темнота вечера разгонялась пламенем пожара. В некоторых домах, тела сгорали заживо, в других — жителей насильно выселяли. Пожиратели вовсю развлекались, создавая как можно больше шума.       Донна медленно плыла в своей черной мантии среди всего этого хауса. Словно бледная, совсем белая смерть, плавно шла за чужими душами.       Кажется, они спалят тут все до тла, но невиновных никто так и не спасет.       Но ей едва-ли был до этого хоть какое-то дело. Адски болела голова из-за температуры. Конечно, хождение босиком не могло пройти бесследно. К мадам Помфри она не обращалась — возникли бы вопросы, а Снейп... Снейп ее игнорирует, она его тоже. Теперь вместо заслуженного кайфа, удовлетворения и прилива адреналина, она еле волочит ноги.       Где-то же здесь был Драко и Тео. Узнать их сквозь маску было невозможно. Может, они уже несколько раз пересеклись, а Донна об этом и не знала.       Деревня медленно сгорала. Особо симпатичных девушек и парней выводили на главную площадь деревни. Поттер знала, что с ними будет. Если операция в Плимунте окажется успешной, этих пленников отдадут в подарок Пожирателям на ближайшем собрании. Чаще всего для они шли в расход, как живые секс-куклы, которые умрут либо уже в процессе, либо в последствии. Остальных, кто еще не успел сгореть в собственном доме, ждет медленная и мучительная смерть.       Лучше бы она пошла со Снейпом к мракоборцам. Туда взяли сильных магов, здесь — по большей части сопляки, только присягнувшие на верность Лорду. Они рады такой вседозволенности. Они чувствуют, что сила за ними. Они впервые вкушают власть. Это пьянит, Донна и сама это помнит.       Но убивать врагов слаще, чем обычных людей.       Столь знакомый дом встретил ее привычной приторной одинаковостью со своими соседями, но перепутать она никогда не сможет, даже если поменяют номер и название улицы.       Непривычная улыбка, слишком сильная, учитывая цель визита, до боли растягивала искусанные губы. Физически Лорда рядом не было в этот знаменательный момент, но в ее голове, мыслях, чувствах ему всегда найдется место — Вол-де-Морт неотъемлемая часть Донны. Острое предвкушение распирало изнутри.       Дурсли не ждут ее. Сейчас февраль, она должна быть в Хогвартсе. Ворчание декана за побег — не большая цена за отмщение самой себя.       Поттер плавно идет к дому. Хочется растянуть, продлить, насладиться моментом, что сладким медом завис на кончике языка. Руки дрожат в нетерпении. Больная фантазия уже рисует сюжеты, как они будут молить ее о пощаде.       Но почему она должна быть милостива к ним, если они к ней никогда не были?       Она толкает входную дверь, даже не постучавшись. Они не слышат легкие, тихие шаги по поскрипывающему полу — слишком громко шумит телевизор, а Петунья гремит посудой на кухне. Донна видит из коридора, как за столом уже сидят дядя и Дадли. Непременно кузен умрет первым, ведь что может быть хуже для родителя смерти ребенка на собственных глазах.       Поттер входит в столовую. Дурсли ошарашено смотрят на нее, а выносящая ужин тетка роняет поднос на пол: очень вкусная жаренная курица, аромат которой наверняка дошел и до соседей, и салат. Донну такой роскошью кормили редко, чаще она следила за трапезой из чулана.       Ай-ай, такой ужин испортила.       Она стоит, глядя на них, почти не моргает. Хочется на всю оставшуюся жизнь запомнить этот страх в их глазах. Петуния неосознанно двигается в сторону сына. Да, они уже все поняли, но боятся себе признать.       — Что ты... — возмущенно начинает дядя, но слова застревают в толстой шее, стоит Донне взмахнуть палочкой.       Жирная туша не может пошевелиться, хоть и очень пытается, корчась на полу. Невидимые путы обвязывают все тело. Он знает, что сейчас будет, прекрасно знает, и смотрит в мольбе в неморгающие зеленые глаза Поттер.       Петуния закрывает сына собой, стараясь выглядеть грозно, словно львица. Дежавю. Миссис Дурсль ни за что не признает, что умрет от рук ненормальной, почему-то считая, что сможет отогнать Донну. Это лишь еще сильнее радует.       — Тетушка, отойди пожалуйста, — мягкая просьба слишком сильно разница с полыхающим пламенем в глазах и наставленной на них палочкой.       — Думаешь, такой ненормальной, как ты... — Дурсль резко смолкает, по взмаху палочки отлетая в ближайший шкаф с посудой. От толчка весь тетушкин сервиз шумно бьется об пол и саму хозяйку.       Валяющийся Вернон активно завертелся, пытаясь что-то сказать, но лишь глухое мычание доносилось из его рта. Парень в немом страхе смотрел на кузину. Когда-то она смотрела на него также. Когда-то, когда он с друзьями толкал ее в лужу; когда-то, когда он жаловался на нее родителям, чтобы ее побили; когда-то, когда он пинал ее, на лестнице, и она скатывалась по ней кубарем.       Месть страшна, но до ужаса сладка, пьяняще. В какой-то момент в голове Донны даже проскользнула мысль: "Может их не убивать? Сейчас попугать, а потом..." Но нет, потом уже не будет так же хорошо. Весь экстаз не будет таким же ярким, как сейчас, их ужас не будет таким же острым.       Поттер медленно подошла к Дадли. Чем ярче она улыбалась, тем шире становились его глаза от страха. Он не мог даже пискнуть, все тело его окаменело. Власть над его жизнью, над жизнями этих людей, распространяясь волнами, заполняла все. Чувство безнаказанности лишь усиливало эффект.       Стоя к нему почти вплотную, Донна прошептала:       — Это не так больно, как ты делал мне, — из упершейся в грудь парня палочки вырвался зеленый луч. Дадли упал замертво.       Родительскую боль в глазах Петунии Белла никогда не забудет. Ей хочется думать, что кто-то будет горевать о ней так же.       Отсиживаться в стороне было скучно, но состояние здоровья не позволяло активно действовать, так что весь кайф доставался мелким шавкам, кажется, совсем позабывшим, что они здесь не ради развлечений. Они лишь отвлекающий маневр для Ордена.       — Скучаешь? — внезапно подкравшийся Тео, узнанный лишь по голосу, уселся рядом.       Влажная от дневного дождя трава холодила, резко контрастируя с пожаром перед глазами. Озноб бил все тело. Крики, кровь, превосходство над кем-то — они уже пресыщены этим, не удивляет, не впечатляет, но Поттер и Нотт продолжают попытки достичь этой нирваны.       — Предаюсь воспоминаниям.       — О первом таком выходе?       — О убийстве родственников, — она немного помолчала, окидывая взглядом масштаб разрушений. — Завидую им. Некоторые хоть и старше нас, но чувствую себя гораздо старее их. Уже не вставляет эта вседозволенность, нужно больше.       Тео понимающе закивал. Этим малькам пока что уготована лишь учась пушечного мяса. Потом, если проявят себя, как особо верные или жестокие, будут ходить на что-то более важное. А сейчас... Сейчас Лорд давал им прочувствовать каково это — власть над другими через насилие. Кто-то сразу отвернется от этого, но тогда его или убьют, или он останется из-за страха быть убитым. Кто-то, наоборот, увязнет в этой зависимости, как в болоте, совершая все больше и больше убийств не ради Повелителя, а ради собственного удовлетворения. А кого-то привели родители...       — Скажи, что ты чувствовал в самый первый раз?       — Страх. Я понимал, что отца могут убить, если я откажу, — честно признал Теодор. Не ясно было, какая именно эмоция пряталась за маской Пожирателя, но Поттер думалось, что боль. — Интересно, сколько еще здесь таких же, как я?       Уйма. Но гоняющихся за похвалой и чувством превосходства еще больше.       Донна сверлила взглядом труп своего кузена. Возможность отобрать чужую жизнь в любое время, горячей сладостью разливалась по телу, будоража сознание и кровь. Пальцы колотила мелкая дрожь от перевозбуждения. Широкая улыбка растянула потрескавшиеся губы, отчего на них появились маленькие капельки крови.       Словно уж на сковородке, мистер Дурсль извивался на полу. Было видно, как на покрасневшем лице блестели слезы. Издаваемые им шорохи и мычания как-то слишком резко выбесили Поттер. Удар зеленого луча прилетел четко в голову. Отключившаяся Петуния очнулась. Казалось, ее звонкий полувизг-полукрик мог лопнуть какой-нибудь бокал. Убитая горем мать кое-как подползла к сыну, прижав его голову к себе.       Но Донне не было никакого дела до этой душераздирающей сцены, ее занимало одно — она впервые превосходит Дурслей по силе.       — Где Драко? — спросила Донна.       — Сбежал еще в самом начале. Ты ведь знаешь...       Знает. Она знает. Драко никак не удавалось кого-то убить. Ему никак не удавалось возжелать этого. Отравить? Без проблем. Кинуть режущие заклятие, чтоб жертва умерла от потери крови? Запросто. Убить с помощью авады? Нет, не может. Странная логика, но по словам самого Малфоя, все его нутро противилось этому, рука не поднималась отнять жизнь напрямую.       — Ты неважно выглядишь, — Нотт закурил едко пахнущую сигарету, протягивая такую же подруге, — Будешь?       Она отрицательно покачала головой на предложение.       — А что так? Летом ж курила...       — Приболела просто.       — Ясно.       Вдруг к ним прибежал какой-то светловолосый парень:       — Там... с северной стороны... нужна подмога, — запыхавшись говорил он, — эти пришли... Орден.       — За мной, живо, — скомандовала Донна, быстро вставая, — И маску надень, идиот! Иначе мы сами тебя прикончим.       Чем дальше вглубь деревни они пробирались, тем больше дыма становилось. Разглядеть кого-либо было сложно. Кашель рвался наружу. И без того горячее тело Поттер, распалилось еще сильнее. То ли от нехватки воздуха, то ли от еще сильнее поднявшейся температуры закружилась голова. Бегущие перед ней Тео с пареньком двоились. Адское пламя кружило вокруг нее вместе с тлеющими телами погибших. До тошноты пахло жаренным. Товарищи в какой-то момент потерялись из виду. Еле державшие ноги подкашивались. Гул в ушах пульсацией отдавался в виски. Кое-как состроив уверенную походку Донна шла на шум. С каждым шагом сквозь необъятную пелену дыма все отчетливее и ярче становились разноцветные лучи проклятий, летящих навстречу друг другу. Дышать стало совсем не выносимо.       Чье-то заклинание просвистело прямо над ухом. Донна резко остановилась, напрягаясь из последних сил, внимательно осмотрелась вокруг. Красный луч почти угодил в плечо, но вовремя выставленный щит спас. Зеленые глаза всматривались в каждый миллиметр. Изнуренное болезнью тело дрожало, но рука, держащая палочку, была тверда. Еще один такой же удар вновь летел в нее, но — удача! — она заметила откуда, и, уклоняясь, отправила заклятие в ответ. Этот кто-то выставил щит, разгоняя дым вокруг себя.       Ремус Люпин.       Уверенно шагавший в ее сторону, он ждал следующего удара. Дуэлят хороший, но все еще размазня по характеру. Донна лучше.       Хлесткий взмах рассек воздух. Бывший профессор с легкостью уклонился, немало разозлив Поттер. Затем еще и еще. Со всеми возможными силой, упорством, злобой в него летели проклятья. Ни одно не попало. Все изящно отбиты щитом. Люпин приближался, давя на Донну. Ей ничего не оставалось, как отступать. Ремус издевался над ней, показывая превосходство. Его атаки, даже заблокированные почти сносили с ног.       Сердце кололо. Все присущее Донне упрямство вопило о том, что не хочет уступать, но тело отказывало. Чугунная голова лишь сильнее разболелась от злобы. Мужчина плыл перед глазами. Захлебываясь кашлем она продолжала защищаться. Атаки бесполезны. Он сильнее.       Внезапное режущее заклятие ударило Поттер в лицо. Лишь маска спасла упавшую на землю девушку от шарма на мордашке.       Подошедший Люпин, держа палочку наготове, спихнул носком ботинка сломанный атрибут. До того бывшая уверенность в миг улетучилась. Бдительность ослабла, а наставленная на Донну палочка, слегка колыхнулась в неуверенности. Бледно голубые глаза расширились от удивления.       Как ты и думал, я все же монстр.       На десерт осталась Петуния. Чтобы подумала мама, узнав, что ее дочь убила ее сестру? Ничего. Ничего не подумала бы, она ведь мертва и это не исправить также, как детство Донны. Она подошла к своей последней жертве.       Покрасневшие глаза с вызовом глядели в зеленые. Руки тети все еще продолжали неосознанно поглаживать труп сына по голове.       — Нравиться? — улыбаясь, спросила Донна. — Это результат ваших действий, тетушка. Я результат ваших действий.       — Мы хотели вырастить из тебя адекватного человека, — злобно шипела женщина. — Но эту дурь из вас не выбьешь.       Слезы наворачивались на вытянутом лице миссис Дурсль. Светлые волосы растрепались. Тушь под глазами растеклась и размазалась. Ненавистный идеальный порядок, выстраивавшийся годами, наконец пал от руки Поттер.       — Последние слова?       — Думаешь, поиздевавшись над нами, заслужишь их любовь? Нет. Нет, такие, как ты, не заслуживают даже капли жалости, — Петуния не сводила взгляд с племянницы, мрачнеющей от каждого слова, — Ты была, есть и будешь ненормальной, монстром.       Дом на Тисовой улице окончательно опустел.       — Белла... — только успел Ремус произнести, как тут же получил удар в спину.       Тяжелый мужчина свалился рядом с ней. "Он постарел," — промелькнула мысть в голове Девочки-которая-выжила.       — Бежим! — Тео схватил Донну за руку, унося в вихрь трансгрессии.       Перенесло их поместье Ноттов. Белла тут была в прошлом году на рождественских каникулах, поэтому сразу узнала их гостиную.       — Черт! Это был Люпин! — от нервов Тео наглаживал свое черную кудрявую шевелюру, расхаживая из стороны в сторону. — Это ведь он был?       — Да.       — Он ведь не узнал тебя? Скажи, не узнал ведь, — уже скорее не вопрос, а утверждение звучало в его голосе.       Нотт подошел к ней и сильно сжал ее плечи. Непривычная ему паника накрыла с головой. Впервые железное спокойствие и оптимизм покинули его. Он и сам знал ответ.       — Если Лорд узнает...       — Все будет нормально, — как можно спокойнее произнесла Донна, взяв его за руку.       Темные глаза парня бегали по поттеровскому лицу, выискивая хоть малейший намек на сомнения, но ничего не нашли.       — Пойдем, мне нужно забрать вещи из мэнора. Заодно расскажешь Лорду, как все прошло.       Донна похлопала его по плечу и пошла в сторону камина. Если Повелитель узнает о произошедшем, ее, конечно, не убьют, но хорошенько будут пытать. Люпин несомненно доложит Ордену Феникса. Вряд-ли для Дамблдора это станет шоком, но для остальных... "А какого черта я парюсь, что подумают поганые предатели крови? Я с ними все равно не общаюсь, они мне никто, а значит мне не должно волновать их разочарование." — мысли отличались от чувств. Хоть Поттер сама себе не признается, ей было страшно представить, как на это отреагируют все, кто раньше был ей дорог. Возможно, они и сами уже догадывались на чьей она стороне, а может... В общем, не известно, что творилось в их головах, и знать не хотелось.       Тео кинул летучий порох и они оказались в мэноре. Как и договаривались, Нотт отправился к Лорду, она — за своими школьными вещами. Мантию и маску пожирателей она на всякий случай не хранила в Хогвартсе, оставляя все в выделенной ей комнате малфоевских апартаментов. Это было удобно, потому как была возможность сразу помыться, избавив себя от различных следов крови, пепла и просто грязи.       В ближайшее время ее наверняка вызовут на собрание.       — Донна! — окликнул ее догоняющий Долохов, чей голос эхом прошелся по коридору.       Она обернулась. Видимо, операция в Плимунте уже закончилась, ведь Антонин должен был быть там. И Снейп тоже... Страшно хотелось спросить, как он там, но она подавила это желание.       — Что тебе?       — Передай ему, — он протянул ей увесистую сумку, потупив взгляд.       Это был не первый раз, когда Антонин почему-то считал, что раз он обучал ее проклятиям и дуэлям, то она непременно должна быть его посыльной.       — А ты часом не охренел? Я, по-твоему, на сову похожа? — скрестила руки на груди Донна.              — Прошу, — слова прозвучали сквозь зубы. Да, умолять о чем-то было явно ниже его достоинства. В особенности умолять полукровку, коим, кстати, являлся и его сын.       Иронично, но у Антонина действительно был бастард, поступивший в этом году на первый курс Когтеврана, для которого и были эти передачки. Чаще всего письма, реже — сумки, как сейчас, с вещами, книгами, подарками и всякой дрянью, которая так нравилась его ненаглядному единственному чаду.       Донна едва-ли его понимала в этом. Казалось, что было бы гораздо правильнее в этой ситуации забыть про мальчишку, ведь в конце-концов он рожден даже не от полукровки или, упаси Мерлин, от маглорожденной, а от обычной маглы. Шлюхи, если быть точнее, с которой у него был непродолжительный роман. А Темный Лорд, мягко говоря, не поддерживает такие связи, во всяком случае, продолжительные. Но несмотря на это и на упреки со стороны Поттер (она была единственной, кто знал об этом ребенке), Долохов исправно продолжал общение с сыном. Просто поразительная глупость.       — Прошу, Поттер. Пойми у него было день рожденья позавчера, я не могу не поздравить, — настаивал мужчина.       Пожалуй, будь они в другой ситуации, Донна его даже пожалела бы. Хоть Долохов и был мразью, но отец из него хороший. Даже зная, что своими действиями он сам себе забивает гвозди в крышку своего гроба и, скорее всего, в крышку гроба своего ребенка, Антонин продолжает эту игру. Возможно, она даже завидовала бы этому мальчишке — у нее в детстве не было кого-то, вроде отца.       — Скажи, а ты не боишься, что однажды я просто сдам тебя с потрохами Лорду? — с каждым словом Поттер, медленно переходя на угрожающее шипение, подходила все ближе и ближе, пока между ними не осталось пару сантиметров. — Не страшно сдохнуть в мучениях, а, Долохов? Сдохнуть в муках из-за какого-то мальца? Или, например, Темный Лорд решит тебя пощадить, а его замучает до смерти, заставив тебя наблюдать? Не страшно, Долохов?       Мужчина молчал. Он даже не смотрел на нее, лишь упрямо стоял, держа в руках сумку. Нет, он не отступит.       Да, она вновь прогнется.       Донна цокнула языком, закатив глаза:       — Ладно, — небрежно протянула Поттер и брезгливо поморщилась, взяв сумку, — но это в последний раз. Я не хочу потом отхватывать от Лорда за покрывательство, если он узнает.       Конечно, это не первый и не последний раз, когда она так говорит.       — Спасибо, — тихо сказал Антонин, поднимая на нее почти счастливый взгляд.       Белле тоже хочется, чтобы о ней кто-то так заботился.