***
В центре новостей этого часа было известие, что полиция Нью-Йорка и ФБР разыскивают двух подозреваемых, предположительно причастных к стрельбе здесь в прошлый вторник днём, в которой шесть человек были убиты в результате нападения на лимузин на перекрёстке Стерлинг-авеню и Ричмонд Парк. Две фотографии Биаса Медрано, а затем эскиз лица Рубио Ариспе вспыхнули на экране и остались там, пока женщина-диктор продолжала свой рассказ. Она сказала, что пока неизвестно, связаны ли эти двое мужчин с убийством трех человек в Порт-Нью-Йорк в четверг или с убийством профессора Нью-Йоркского университета сегодня рано утром. Подводя итоги беспрецедентной серии убийств, произошедших за последние четыре дня, симпатичная ведущая новостей сообщила, что полиция и ФБР призывают всех, кто мог видеть двух мужчин, чьи фотографии всё ещё были на экране, немедленно позвонить по номеру Crime Stoppers, который тогда мелькнул на экране под картинками. Репортаж закончился менее чем за пять минут, за ним последовал рассказ об автоцистерне, перевернувшейся на автостраде Бруклина. Торп нажал кнопку отключения звука на пульте дистанционного управления и посмотрел на Уэнсдей и Гуди, сидевших на библиотечном диване напротив него. — Вот и всё? — спросила Гуди, повысив голос. Торп кивнул. — Их фотографии были на экране около двух минут. Это долго. Достаточно долго. — Ну, а что теперь будет? — упорствовала Гуди. — Я имею в виду, это всё? Разве они не могут сделать что-нибудь ещё? — Мы будем ждать. Всё, что можно сделать, делается, — улыбнулся Торп, усаживаясь на диван и обнимая Уэнсдей. — Оформление документов, поиск файлов, поиск адресов, допрос людей, отслеживание оружия. Это будет продолжаться некоторое время. — Но что, если люди, которые их видели, новости сегодня вечером не посмотрят? — Утром всё должно снова запуститься. Гуди закинула ноги на диван и накинула на них подол юбки. На ней всё ещё были светлые вещи Уэнсдей. Её брови нахмурились. Казалось, теперь она всегда была на грани слез. — Если кто-то и собирается позвонить, то это должно произойти в течение следующих получаса или около того, — сказал Торп. — То есть это будут люди, которые могли их видеть, но не имеют о них никаких других сведений. Например, работник заправочной станции или продавцы в магазине. Те, кто может знать о них помимо этого, могут ждать несколько дней или недель, прежде чем ответить, пока они взвесят все последствия. Или они могут вообще не позвонить. Торп отпил из тонкой фарфоровой чашки свой французский кофе темной обжарки. Напиток был крепким, и Ксавье уже выпил слишком много, но в ближайшее время он точно не собирался спать. На нем всё ещё был тот же костюм, в котором он был на поминальной службе Уилера в пять часов вечера ровно двадцать четыре часа назад. Он смотрел, как девушка двигает губами на экране, а затем камера переместилась под другим углом и показала её коллегу-диктора, мужчину, снимающего следующий сюжет. Туда-сюда, туда-сюда. Они занимались этим в течение получаса, приводя третьего человека, чтобы рассказать о погоде, и четвертого, чтобы заняться спортом. Именно так они поступили, когда объявили о смерти Уилера, точно так же, как они поступали бы, объявляя об отмене приготовления чили и о войнах, результатах футбольных матчей в старших классах и землетрясениях, ясной или частично облачной погоде и террористических взрывах. Туда-сюда, туда-сюда, и в конце получаса добавляли что-нибудь легкое и пенистое. — Почему бы нам не выключить телевизор, Ксавье? — сказала Уэнсдей. — Или так, или включи громкость, чтобы мы могли это услышать. Торп её не слышал. Его глаза оставались прикованными к безмолвной плазме, пока снующие на экране люди поворачивались из стороны в сторону с хореографической точностью, чтобы поймать чередующиеся ракурсы камеры. Торп, напротив, был неподвижен, выпрямившись в своем кресле с подголовником и скрестив ноги в коленях. Он не моргал. Его будто даже не было в комнате. Гуди вопросительно посмотрела на Уэнсдей, которая не сводила глаз с Торпа. Когда зазвонил телефон, обе женщины вздрогнули. Торп посмотрел на часы — было десять двадцать один — отложил пульт дистанционного управления и вернулся к своему столу. — Здравствуй, — сказал он. — Ксав, — прохрипел в трубку Дистал. — Мы получили отдачу по этой новости. Торп вытащил блокнот и взял карандаш. — Телефоны звонят, не переставая, — продолжил Дистал. — Конечно, очень много лишней информации, но есть и хорошие, солидные новости. Итак: двое парней в разных магазинах одежды в Галерее сказали, что Медрано был у них во вторник вечером и покупал новую одежду. Платил наличными, доплачивал за срочную перешивку. — Звонили агенты из пяти разных агентств по прокату автомобилей. Ариспе получил по одной машине от каждого из двух агенств, Медрано получил по одной машине от каждого из двух и маленький пикап «Шевроле» S-10 от третьего. Использовали кредитные карточки, но на другие имена, не Ариспе и не Медрано. — Позвонила официантка из маленькой закусочной на Манхеттене, в районе 10-й авеню, и сказала, что они оба были там в четверг вечером, когда уже стемнело. Пили кофе и рассматривали карту около получаса — сорока пяти минут. Она сказала, что немного пообщалась с Медрано, и он показался ей очень милым парнем, вежливым, с хорошими манерами. — Позвонили из администрации шикарного отеля La Colombe d'Or, и парень сообщил, что мужчина, который соответствует описанию Медрано, но воспользовавшийся кредитной карточкой на другое имя, зарегистрировался там около одиннадцати вечера во вторник и выписался в шесть тридцать пять сегодня днем. — Позвонила официантка из ресторана Steak 'N Egg Kitchen на Манхеттен-Уэст, недалеко от бульвара Линкольна, и сообщила, что Медрано был там вчера вечером в восемь сорок пять. — А девчонка, которая работает с ней в эту смену, сказала, что видела его там в четверг вечером с Ариспе. Они вместе просматривали карты. Потом нам ещё раз позвонила другая официантка, которая работает там в утреннюю смену — она была дома, когда позвонила, и сообщила, что видела Медрано, который завтракал там в одиночестве около половины восьмого утра. Нам всё ещё звонят, но это чертовски хорошее начало. — Вы установили общую трансляцию на все машины? — Конечно, установили. — Что вы собираетесь делать с закусочной? — Мы пошлём кого-нибудь туда на машине без опознавательных знаков, чтобы наш агент съел сэндвич и потренировал этих двух девчонок. Мы собираемся застолбить это кафе — там хорошее место и все будет легко сделать — и если он появится, мы отправим туда мужчину, одетого как таксист, чтобы он все проверил. Посмотрим, что будет дальше. На столе у Торпа была разложена карта, и он обводил адреса. — Да, это так. Похоже, я не ошибся, не так ли? Я имею в виду, чёрт возьми, он всё ещё тусовался здесь где-то полтора часа назад. — Он ел в закусочной? — Нет. Девушка сказала, что наполнила его термос кофе. Возможно, он тогда уезжал из города. Собирался ехать всю ночь. — Или он собирался провести всю ночь где-то в засаде. — Ты думаешь, он просто ждет, пока встретит Гамбино на улице, чтобы расправиться с ним? — Я думаю, это вполне вероятно. Он и Ариспе по какой-то причине изучали карты. Но что насчёт гексогена? Как бы он использовал его, если бы не планировал ещё одно нападение? — Чёрт возьми, кто знает, где это всё? Может, он собирается протаранить этот чертов лимузин в ближневосточном стиле. — Зачем все эти арендованные машины? И почему одна из них оказалась пикапом? — Я не знаю, — сказал Дистал. — Мы пытаемся выяснить расписание, посмотреть, что и когда было арендовано. Может быть, это что-то подскажет. — Наши люди в Инвернессе ничего не видели? — Ничего особенного. Какое-то время назад несколько ребят катались на скейтбордах вверх и вниз под уличными фонарями… — голос Дистала стал тише, будто он говорил с кем-то ещё. — Подождите! — услышал Торп, а затем Дистал снова обратился к нему: — У меня тут кое-что намечается. Сразу же перезвоню тебе. Торп положил телефон и уставился на карту на своём столе, его глаза снова и снова пробегали по местам, упомянутым Дисталом, пытаясь представить закономерность, увидеть за пределами известных фактов их последствия и многочисленные возможности. — Ксавье! — голос Уэнсдей был нетерпеливым, и Торп поднял голову и понял, что обе женщины стоят и смотрят на него. — Что это было? Он начал было отвечать, но его телефон снова зазвонил, и он сразу же взял трубку, надеясь, что Дистал добился успеха. — Мистер Торп, слушайте внимательно, — мужской голос принадлежал не Дисталу или кому другому, кого Ксавье знал. — Джим Уоркмэн собирается опередить Вас и Медрано. Торп потерял дар речи. Он мог только слушать. — Уоркмэн схватил Рубио Ариспе, — голос был спокойный, рассудительный, с едва заметным мексиканским акцентом. — Они находятся в номере 326 мотеля Golden Way на Мэйне и Юго-Западном шоссе, шоссе 59. С Уоркмэном ещё двое мужчин. — наступила пауза. — Вы запомнили? Хотите, чтобы я что-нибудь повторил? — Нет, я все понял, — сказал Торп, и на другом конце линии повисла тишина. — Уэнсдей! — Торп рывком открыл ящик стола и достал свою «беретту». Уэнсдей наблюдала за выражением его лица и уже направилась к нему, когда он проверил обойму, достал из ящика запасную, убедился, что она полная, и опустил её в карман своего пиджака, висевшего на спинке стула. — Послушай, малыш, — сказал он, глядя на неё. — Это была анонимная информация о том, что Уоркмэн держит Ариспе в мотеле Golden Way. Ты знаешь где это, на углу Мэйн-Авеню и на автостраде. Комната 326. Он закрепил «беретту» за поясницей, взял телефон и набрал *66, что автоматически вызвало номер, который только что звонил ему. — Я позвоню Дисталу с другого номера и попрошу его немедленно кого-нибудь вызвать. Я попытаюсь отследить этот звонок, так что не вешайте трубку, пока вам не позвонят по другой линии и не скажут, что вы можете это сделать. Хорошо? — Да, я поняла! — она также понимала, куда он идет. Уэнсдей последовала за ним в гостиную, взяв со стула его пиджак. Торп позвонил Дисталу, но его номер был занят, поэтому он повесил трубку и набрал 911. Когда диспетчер наконец дозвонился, Торп, не дав Дисталу времени что-либо сказать, поспешно рассказал Алексу о случившемся, попросил вызвать кого-нибудь в мотель, попросил его связаться с кем-нибудь по телефону и сказал, что он сам направляется по названному адресу. Дистал выругался. — Подожди! Подождите секундочку! Тут начался настоящий ад. Сейчас мне звонил сам Фрэнк Гамбино. Он зафрахтовал рейс из страны. Вертолет вылетает из международного аэропорта JFK через час. Гамбино хочет, чтобы мы сопроводили его на частную вертолетную площадку. — На какую именно? — Ту, что ближайшая к его дому, на Манхеттен-Уэст, за отелем «Ремингтон» на 10-й Авеню… прямо напротив этого чертова Стейк-энд-Эгг-заведения. — Задержите его. — Это невозможно. Я пытался, но он не слушает. Он напуган до смерти, и то, что я ему сказал, просто подлило масла в огонь. Он думает, что делает то, что должен, чтобы спасти свою жизнь. Вооружил своего парня, своего водителя и своего чертова дворецкого, или как он там его называет. — Остановите его, — снова сказал Торп. — Эта история с мотелем Уоркмэна может стать нашим прорывом. Я позвоню оттуда, — сказал Торп и бросил трубку. Он взял у Уэнсдей пиджак и надел его. Она тут же порывисто шагнула к нему и с отчаянной силой притянула к себе. — Поцелуй меня! — прошептала она. — Поцелуй меня на прощание! Его руки мягко обхватили её плечи, его голова склонилась к её лицу. Он ощутил прикосновение её губ к своим губам и она крепко обвила руками его шею. На какой-то краткий, быстротечный миг он с силой прижал её к себе. Она почувствовала, как напряглось его тело. Торп, ощутив как её всю колотит мелкой нервной дрожью, крепче обнял её, прижал к себе и несколько минут просто торопливо вдыхал её теплые, пахнущие ванилью и бергамотом волосы. А потом с мучительным усилием разжал руки и сделал шаг назад. — Когда я выйду за ворота, запри их, включи всё наружное освещение и сигнализацию. Он немедленно вышел за дверь, оставив Уэнсдей одну в освещенном дверном проёме.***
Торп проехал расстояние до мотеля Golden Way, игнорируя всё, кроме своих рефлексов, доводя «Ягуар» с жёстким рулем до предела управляемости, срезая углы, разгоняясь до упора, когда мог, и врываясь в повороты, включая фары, добиваясь наилучшего времени, двигаясь не в ту сторону по улицам с односторонним движением, там, где его могли видеть другие машины. Его мозг работал так же быстро, задавая вопросы, как и управляя «Ванден Плас». Была ли информация подлинной? Казалось, не было никакой возможности, что его подставили. С точки зрения полиции и ФБР, расследование шло настолько плохо, что они, безусловно, не представляли угрозы ни для целей Уормэна, ни для Медрано. Кто был этот звонящий? И почему он сообщил обо всём? И как он получил эту информацию? Торп всмотрелся в свет фар встречного транспорта и понял, что совершил ошибку. Ему следовало бы подъехать к мотелю тихо. У Дистала было полно дел, и он не собирался думать об этом. Подкрепление прибудет с воем сирен — и шансов застать Уоркмэна врасплох не будет. Если он и его люди не попытаются пробить себе путь к отступлению, то они превратят мотель в осаду. В любом случае, это не принесло бы пользы тому, чего ФБР хотели добиться: быстрому разрешению проблемы, которое могло бы дать им информацию, позволяющую предотвратить покушение. Единственный шанс Торпа получить это сейчас — добраться до Уоркмэна до того, как тот поймет, что далёкие сирены направляются к нему. Резко затормозив, затем вдавив акселератор, Торп вырулил на полосу встречного движения и вылетел на перекресток, затем на улицу с односторонним движением, двигаясь в правильном направлении в течение одного квартала, затем на другую улицу с односторонним движением, идущую в обратном направлении. Он проехал квартал и влетел на Мейн-стрит в квартале от входа в мотель Golden Way. Слившись с потоком машин, он проехал мимо входа в мотель и свернул на скоростную магистраль, переключив фары на габаритные огни, перепрыгнул через бордюр и поехал между цементными колоннами к мотелю по другую сторону заброшенного забора из сетки-рабицы. Он выключил габаритные огни, и черный «Ванден Плас» растворился в темноте, когда Торп подъехал к остановке. Секунд пять Ксавье сидел в кромешной тьме, прислушиваясь к шуму уличного движения над головой и глядя в дальний конец мотеля. Он знал это место, знал систему нумерации, знал, что смотрит на кирпичную стену номера 326 через лобовое стекло. Выйдя из машины, он щёлкнул центральным замком, захлопнул дверцу и побежал к изогнутому сетчатому забору, который напоминал колючую проволоку-гармошку в зоне военных действий. Торп выругался, когда случайно пнул бутылку, и она, покатившись по цементу, разбилась вдребезги о столб на скоростной дороге. Пригнувшись и опираясь на руки, он вскарабкался на проволоку, зацепившись каблуком ботинка за перекрученную сетку, и наконец оказался на другой стороне в конце ближнего крыла мотеля. Ксавье посмотрел вверх, на лестничную площадку третьего этажа, где половина лампочек у дверей комнат была погашена, включая ту, что располагалась у 326-го номера. Побежав по тротуару, он смял траву между бассейном и живой изгородью и ворвался в офис мотеля, где испуганный ночной менеджер держал в руках застеленное газетами дно птичьей клетки, уставившись на Ксавье через стойку. — ФБР, — рявкнул Торп, подняв значок. — Мне нужен ключ доступа. Клерк продолжал таращиться, близоруко хмурясь на трясущийся перед его лицом значок, и начал ставить поднос на стол. Торп закричал: — Ключ, чёрт возьми! Управляющий вздрогнул, выронил поднос, подбросив в воздух птичий лайм и шелуху от косточек, и тут же потянулся за ключом. — Патрульные машины уже в пути, — сказал Торп, когда менеджер нащупал ящик под стойкой и шлёпнул ключом по копии карты города, покрытой пластиком. — Пригнись, не путайся под ногами, — прошипел он, хватая ключ. Торп пересёк лужайку тем же путём, каким пришел, и внезапно почувствовал, что пот выступает у него на лбу. Дойдя до нижней ступеньки лестницы у автоматов с безалкогольными напитками, Торп вытащил свою «беретту» и и начал подниматься. Он поворачивал на площадке второго этажа, когда услышал первые отдалённые звуки сирен и ускорил шаг. Поднявшись на площадку третьего этажа, он ненадолго остановился, чтобы сориентироваться. Позади него лежала остальная часть дорожки, которая образовывала более короткую нижнюю ветвь комплекса в форме буквы L; затем поворот и другая часть L, проходящая мимо бассейна. Справа от него была небольшая ниша с автоматом для приготовления льда и двумя дверями по обе стороны, вероятно, подсобные помещения. Ограждение дорожки и внутренний двор были слева от него, когда Торп посмотрел в сторону двери комнаты 326, последней в конце, через три двери от него. Примерно в двадцати футах по другую сторону номера 326 находилось стальное ограждение скоростной автомагистрали, мимо него на уровне глаз с ревом проносились легковые и грузовые автомобили. Торпу пришло в голову, что любой проезжающий мимо может выглянуть в окно и увидеть его, скорчившегося на лестничной площадке с пистолетом в руке. Но у него были более насущные проблемы. Будут ли они те трое находиться в одной комнате с Ариспе? Или у них есть другая комната? Выставили ли они наблюдательный пункт? Если да, то был ли он уже замечен? Если бы ему удалось застать их врасплох, какова была вероятность, что у них не будет огнестрельного оружия в руках? Его мысли были сосредоточены на Mac-1O. Сирены стали громче. За это он мог винить только себя. Торп двинулся дальше, пока не оказался у двери номера 325. Он приложил ухо к деревянной панели — глупый жест, когда скоростная автомагистраль грохотала, как поезд, в двадцати футах от него. Стоя спиной к кирпичной стене, Торп попробовал дверную ручку, которая не поддалась. Он подошел ближе к номеру 326 и остановился рядом с раздвижным стеклянным окном, чтобы проверить, нет ли каких-нибудь трещин по краям штор. Ничнго не было. Переступив порог коридора, Торп встал спиной к скоростной автомагистрали, прислонившись плечом к кирпичной стене с левой стороны двери. Мимо пролетел дизельный прицеп, порыв ветра и песка хлестнул его костюм, а маслянистая вонь дизельного топлива наполнила его легкие, когда он коснулся дверной ручки. На этот раз шум скоростной автомагистрали был в его пользу, из-за чего всем, находящимся в комнате, было бы трудно, если вообще возможно, услышать тихий щелчок поворотной ручки. Но она была заперта. Держась подальше от двери, Ксавье левой рукой вставил ключ в замочную скважину, поставив «Беретту» вертикально рядом с головой. Он ждал что цепь защелкнется. Торп повернул ключ. Какова была вероятность того, что сидящие в номере посмотрят на ручку и увидят ее движение? Торп боялся открыть её настолько, чтобы проверить, на месте ли цепь. Чтобы они не увидели. Сирены звучали на Мэйн, где-то в трёх кварталах отсюда. Торп подошел к двери и толкнул её, цепь щелкнула, как выстрел, но разлетелась на части, когда Торп присел в открытом дверном проеме и закричал: — ФБР! Мужчина, сидевший в кресле по другую сторону обнаженной, раздутой фигуры, уже повернулся, потянувшись к пистолету-пулемету, лежавшему на круглом столе, и схватил его руками, когда первые два выстрела Торпа попали ему за правым ухом и в затылок, подбросив его очки в воздух и отбросив его через край стола, руки взлетели вверх, защищаясь от взрыва. Торп сделал два шага внутрь, его взгляд был прикован к открытой двери ванной. Запах фекалий и чего-то лекарственного. И его ожидание нападения из ванной. Затем Торпа пронзил холодный шок от выстрелов из соседней комнаты, и он услышал, как кто-то бежит по дорожке. Ксавье резко развернулся, даже когда, опасаясь выстрелов в спину из ванной, бросился к двери и увидел первую полицейскую машину, визжащую, скользящую, влетающую на подъездную дорожку с улицы, его глаза всё ещё были прикованы к авто, когда откуда-то с лестницы высунулся Мас-10, раздались выстрелы, отчего лобовое стекло побелело и разлетелось, когда машина продолжала приближаться, врезалась в изгородь, тротуар и в автоматы с кока-колой и 7-Up у подножия лестницы. Гулкий удар и последующий взрыв от пуль. Гравий дорожки шипел и содрогался, мигалки машины всё ещё вращались, разбрызгивая яркие краски света по внутреннему двору. Когда вторая машина выехала на подъездную дорожку, Торп пробежал вдоль балкона до угла буквы L, достигнув через переходный коридор перил, выходящих за мотель на спускающийся ответвитель автострады, и увидел Уоркмэна уже на заборе, а второй мужчина повернулся, чтобы спрятаться, когда он привалился спиной к стене, и вспышки из дула Mac-10 показались ему ярче, чем Торп мог себе представить. Он мгновенно вскочил и увидел, что второй человек перелезает через забор, но Уоркмэн не остановился, чтобы прикрыть его. Он продолжал бежать сквозь мертвые и хрупкие сорняки к укрытию длинного склона нисходящего отрога. Торп направил «беретту» для дальнего выстрела в человека на заборе, который, внезапно осознав, что он незащищен, попытался выстрелить из автомата, оседлав ограду. Ксавье выстрелил четыре раза, потом пять, и мужчину отбросило назад, одна нога зацепилась за верхнюю проволоку, и он повис вниз головой. Как ни странно, Мас-10 каким-то образом выстрелил, отдача хлестнула его по безвольной руке, как по болтающейся веревке. Потом это прекратилось. Уоркмэн скрылся в конце улицы. Торп побежал обратно к выходу из внутреннего двора мотеля к ограждению дорожки. На подъездной появились ещё две машины, ещё одна подъезжала, и сирен стало больше. По тротуарам бежали полицейские, двое из них приближались к нему. — На заборе за мотелем лежит один человек, — крикнул Торп. — У него есть Мак-10, но я думаю, что он мертв. Другой, также вооруженный, пешком направляется в Бруклин, возможно, в Брандт, Флору, Уэстморленд, на те улицы. Соберите там все доступные подразделения. Он чрезвычайно опасен. Службы должны быть осторожны. Если возникнут какие-либо вопросы, я буду в номере 326. Пришлите сюда медиков, когда они прибудут. — Вы агент Торп? — крикнул офицер. — Мы должны увидеть спецагента Торпа. — Да, поторопись, — Ксавье остановился. — А как насчет тех парней в машине? — Они мертвы, сэр. — Ладно, поторопись, — повторил Торп и направился к последней комнате в конце. В комнате находились трое патрульных: один сидел на корточках по другую сторону кровати, проверяя человека, которого застрелил Торп, двое других недоверчиво смотрели на чрезвычайно раздутого Ариспе, не зная, что им делать. — Он жив? — спросил Торп, вставая между ними. — Я… — один из патрульных зажал рот ладонью, повернулся и выбежал из комнаты. Тёмное тело Рубио приобрело вид, граничащий с абстрактностью. Одна только его распростертая фигура вызывала психологическую тревогу, напоминая тушу забитого и разделанного животного. Непропорционально раздутый, он не столько лежал на кровати, сколько дрожал в некоторых местах на ней, пытка заставила каждый мускул и сухожилие сжаться в жёстком, непреклонном спазме, который выгнул его спину до такой степени, будто он сломался, и живот выпирал вверх так, что его туловище касалось кровати только верхней частью плеч и там, где пятки упирались в матрас. Его голова была запрокинута назад, а рот был открыт, из него змеился резиновый шланг, ведущий в ванную. Постель была мокрой, частично от воды, частично — от Ариспе, и вся блестела от его маслянистого пота. Вонь стояла невыносимая. — Срань Господня! — патрульный, осматривавший мертвеца, встал и повернулся к Рубио. Он выглядел, как патрульный-ветеран: в его темных волосах бликовали седые пряди, а тело было коренастое. Табличка с именем «Аледо» дрожала, вздымаясь на его груди, и он смотрел вслед за шлангом в ванную. — Чёрт, чёрт! Торп увидел стетоскоп, закрученный под ногой мертвеца на перевернутом столе, поспешил к нему и вытащил его. Надев его, он наклонился и приложил круглый диск из нержавеющей стали к груди Ариспе. Сердцебиение было хаотичным, но оно было. Торп повернулся к Аледо. — Убедитесь, что вода отключена. — Что, чёрт возьми, здесь происходит? — спросил Аледо, но ответа не дождался. Торп снял пиджак и бросил его на лампу, глядя на табличку с именем второго патрульного. — Томас, помоги мне. Нам нужно вытащить из него шланг. Молодой патрульный, худощавый, светловолосый, почти хрупкий на вид, засучил рукава, глядя на вывихнутый глаз Ариспе. — Вода отключена, — крикнул Аледо. — А как насчет того, чтобы развязать его? — спросил Томас. — Пока нет, — сказал Торп. — Сукин сын! — ахнул Аледо. Он вернулся в кровать. — Посмотри, что они сделали с его членом, а? Молодой патрульный опустил одно колено на кровать и держал голову Ариспе, пока Торп схватил шланг. Трубка не хотела выходить наружу. — Может быть, нам лучше оставить это, — голос Томаса звучал так, будто он затаил дыхание. — Он умрет, — сказал Торп, аккуратно манипулируя со шлангом. — Ты должен освободить его, — приглушенно сказал Аледо. — Да, — зашипел Торп, сильнее потянув за шланг, пока тот не начал поддаваться. Изо рта Ариспе пошла грязно-розовая пена. — Это из его лёгких, — Томас говорил быстро. — Что-то не так с его лёгкими. Аледо достал карманный нож и перерезал нейлоновый шнур на лодыжках Ариспе, затем перешёл к запястьям, которые он закончил перерезать как раз в тот момент, когда изо рта Ариспе высунулся конец хирургического шланга, из которого хлынула густая жидкость. Освобожденный, Ариспе начал дрожать, затем содрогнулся, как будто кто-то тряс кровать. — Ох, черт, — сказал Томас, отталкиваясь от кровати и пятясь назад, опрокидывая на ходу плоский телевизор. Торп тоже попятился, наткнувшись на человека, которого он застрелил, схватил пиджак с лампы и обошел изножье кровати вместе с Аледо, который был в шоке от происходящего. Судороги Ариспе стали сильнее, его чудовищно увеличенный живот с раздутым пупком конвульсивно вздымался. Внезапно здоровый глаз индейца широко раскрылся и закатился вверх. Его руки начали бесконтрольно размахивать, когда он, казалось, пытался сесть, его голова от усилия вытянулась вперед, неуклюже барахтающийся человек-лягушка. Затем его рот широко раскрылся, и он извергнул, почти изрыгнул, густой, изгибающийся поток, который забрызгал всю кровать, почти до стены. — О, Бог мой! — кричал Аледо, когда Торп толкнул его к двери, где все трое стояли ошеломленные и испуганные. Ариспе, уже не человек, а раздутое существо, трясущееся в бульоне из собственных жидкостей, снова и снова извергало остатки своих измученных внутренностей. Чувства Торпа дали сбой. Из-за кратковременного сбоя в работе синапсов его мозг просто отказался воспринимать то, чему он был свидетелем. Когда он пришел в себя, он был в номере один, и комнату заполнило нереальное зрелище — страдания и смерть Рубио Ариспе. Атака на его сознание была невыносимой. Торп отступил и закрыл дверь.***