***
Барри сидел на кухне. Оспер сидела на стуле рядом и ела отварные овощи. Он не знал, чем ее нужно было кормить, поэтому он сделал хоть что-то, что не полетело в него. Барри опять что-то писал, снова что-то связанное с лавкой. Оспер обнюхивала пустую тарелочку. Она поднимала ее и опускала, не роняя, что, казалось, было не свойственно ребенку ее возраста. Она начала грызть тарелку. Барри не обращал внимания на ее действия. Он тихо зарычал. В голову ударила резкая боль, которая явно исходила от груди. От места, где была выжжена печать. Он закрыл лицо рукой. Боль лишь становилась ещё сильнее, переходя во все оставшееся тело. Он уже испытывал эту боль раньше. Он положил голову на стол, жмуря глаза. Дыхание утяжелилось, его руки сжали плечи, когти впивались в голую кожу, которая не была закрыта тканью футболки. Так было всегда, каждый раз, когда его душа пыталась выбраться из этой клетки, которая была его новым телом. Тихое, болезненное рычание наполнило кухню. Маленькая Елена Оспер смотрела на него. Она не понимала, что с ним, да и не могла понять в силу возраста. Она села и положила лапки-ручки ему на ногу. Его тело дрожало. Ей на лапки-ручки что-то капнуло. Шерстка на руках окрасилась в красный. Она понюхала свою лапку. Интерес маленького существа брал верх, над страхом, который вызывало злобное рычание громадной фигуры рядом. Малышка залезла на стол. Она лапкой дотронулась до его рога, в ответ получила лишь еле заметное вздрагивание. Тяжёлое вздымание спины указывало на затрудненное дыхание. Малышка снова тронула его, в этот раз за волосы. Он не реагировал на ее действия, только был поглощён своей болью, которая не хотела уходить. Оспер положила две руки ему на голову. Она склонила свою голову на бок. Ее ушки прижались к голове, хвост беспокойно дёргался. Она что-то пискнула и несколько раз перебрала ручки на его голове, как будто слабо била. Барри не замечал ее действий, он не мог никак избавиться от этой ужасной боли в теле, что вызывала и неприятную дрожь. Тихо шипя он всё-таки нашел в себе силы поднять голову. Одна рука сжимала ткань на груди, другой рукой он придерживал голову. Больше всего на свете он хотел, чтобы он просто сдох. Он не хотел в случайный момент просто скрутиться в агонии из-за того, что его душе не сидится в этом теле. Да лучше бы она уже давно покинула его, но это тело не отпускало его душу, держа как будто в клетке. Барри с усилием открыл глаза и посмотрел на сидящую перед ним химеру. Скаля клыки, он положил дрожащую руку ей на голову и развернул. Он снова уронил голову на стол. На его когтях была кровь, его же кровь. Из-за мучительной боли он невольно сам наносил некоторые повреждения своему телу, по итогу страдая ещё больше. «Съеби от меня, и без тебя тошно» – грубо прошипел Барри отталкивая малышку от себя, когда она снова подползла. Маленькая Елена Оспер осталась сидеть неподвижно, после того как он ее толкнул. Через какое-то время она спрыгнула со стола, ну как спрыгнула, упала. Спустя мучительные полчаса, боль стала отступать от его тела. Когда боль немного стихла он поднял голову. Боль все ещё давила на его голову. Он закрыл лицо руками. Откинувшись на спинку стула, Барри глубоко вздохнул. В глазах плыло, он вообще потерялся в пространстве, соображать было сложно. Вдруг он почувствовал непонятную тяжесть на своей ноге. Он тяжело выпрямился и посмотрел на свою ногу. Все движения давались с трудом, но он мог пересилить себя. На ноге повисла химера. Она вцепилась сильно, ее коготки впились в его поврежденную кожу на ногах, протыкая бинты. Он сжал зубы. Барри пока не трогал ее, у него не было ни сил, ни желания с ней возиться. По крайней мере сейчас. Он потер свою шею, бинты на которой были разорваны в клочья, боль ударила по шее, как только он вообще до нее коснулся. Он встал, ему всё-таки пришлось отцепить от себя химеру. Он тяжело пошагал в ванную. Сзади себя он слышал маленькие мягкие шажки. Он достал аптечку со шкафчика. Он сел на табуретку и потёр глаза. Он снял все разорванные бинты и снял с себя футболку, которую отбросил подальше. На его теле осталось множество ран от его собственных когтей. Малышка подбежала к нему. Она села на пол перед ним. Барри смотрел на нее. Он фыркнул и отвернулся, занимаясь своими ранами. Малышка попыталась встать на обе ноги, она упала. Маленькая Оспер не плакала, что очень удивляло Барри. Обычно, дети ее возраста начинают рыдать, когда их даже просто ткнули в плечо, а она не показывала никакой реакции. Барри, кряхтя как старик, встал с табуретки. Он сел на колени перед маленькой химерой и посмотрел, что она делает. Оспер лежала на животе и поджала под себя лапки. Он вздохнул и погладил малышку по растрёпанным волосам.***
Стоя на кухне, Барри разговаривал с кем-то по телефону. Маленькая Елена Оспер сидела на столе и смотрела за громадным мужчиной. Малышка не двигалась, внимательно слушала слова, которые не понимала. Заскучав от непонятных слов, да и от голоса гиганта, Оспер решила, что лучше будет изучить место, в котором оказалась. Она, как обычно, встала на четвереньки и постаралась аккуратно спуститься со стола, получилось неуклюже, но главное, что она не упала, как обычно, лицом в пол. Ступая по прохладному, деревянному полу, малышка принялась обнюхивать воздух, а вместе с тем и бродит под столом. Она как будто что-то искала. Первым объектом ее изучения стала кухня. Она запрыгнула на столешницу, где стояли немытые из под кофе чашки. Обнюхивая одну чашку, Елена задела хвостом другую и уронила ее. Она подскочила от резкого громкого звука и бросилась прочь со столешницы. Барри вздрогнул. Он быстро обернулся на резкий звук, видя разбитую чашку, Барри громко вздохнул. — Что это было? — спросил Рой, находясь на другом конце линии. Барри ответил не сразу. Он какое-то время посмотрел на осколки. — Химера чашку разбила, всё нормально, — Барри всё ещё смотрел на осколки. — То есть я эти 3 месяца точно буду один? Да? — Не все 3 месяца, но какое-то время да. Мне просто не хочется, чтобы кто-то видел Это,— Рой говорил спокойно. Барри не знал, что творится сейчас в армии или в ее руководстве, да и не хотел знать, ему было плевать, главное, что какое-то время он точно будет один. Барри тихо усмехнулся от мысли, что никто не будет ебать ему мозги лично, ему было достаточно Норы, которая так удачно решила уехать. Ему даже звонить ей не хотелось, даже чтобы просто побесить. — Что смешного? — с строгим, но удивлённым тоном спросил Мустанг, явно находясь в замешательстве от того, что Барри смеётся. Полковник никогда не знал, что на уме у этого психа, и подобная неизвестность только нервировала его. — Ничего, просто мелкая запуталась в полотенце, — Быстро ответил Барри. На лице у него красовалась улыбка, но Мустанг этого не увидит и это было к лучшему. Что про химеру, так ее вообще не было на кухне. Маленькая Елена Оспер играла с кисточками, что свисали с штор. Эти верёвочки забавляли малышку и она даже увидела в них потенциальную добычу. Шерстка на ее хвосте и теле встала дыбом. Хвост безбашенно вертелся со стороны в сторону. Оспер напрыгнула на кисточку, зацепилась за ткань штор и начала пытаться схватить кисточку, но только цеплялась за ткань. Из-за своего веса, она сломала старый карниз. Барри резко бросил трубку и кинулся в прихожую, когда услышал громкий вой и грохот. Увидев обвал в виде сломанного карниза и порванной шторы, Барри почувствовал резкий прилив гнева. «ДА Я ТЕБЯ КОГДА-НИБУДЬ УШАТАЮ ТАПКОМ!» – Барри подошёл и схватил ткань, пытаясь в ней найти дебоширку. Рой был удивлен тем, как резко Барри замолчал, но напряжение спало, когда Барри снова заговорил, объясняя причину, по которой прервал беседу. Маленькая химера была на руках у Барри, она все ещё смотрела издалека на эти кисточки.