Злодейский (Villainous)

      Большую часть второго дня они провели в постели с распахнутыми пологами, чтобы солнечный свет из окна струился по одеялам. Кроу нежился в этих лучах, растянувшись на матрасе и обнимая Азру одной рукой, пока тот читал одну из многочисленных книг, которые принес с собой, – привычное действо в море сюрреализма. Кроу почти не слышал слов, полностью сосредоточившись на мягких завитках волос под его подбородком, на знакомом тембре голоса Азры и на том, как его теплое тело прижималось к его собственному: округлые изгибы к вогнутым, мягкая плоть к костлявым выпирающим углам, словно они были созданы для того, чтобы обнимать друг друга.              После обеда Азра настоял на том, чтобы показать ему, как приготовить один из его любимых десертов.              – Яблочные пирожные, – сказал он с лукавой улыбкой. – Раз уж вся кухня теперь в нашем полном распоряжении.              Когда Кроу поинтересовался, откуда, черт возьми, принц знает, как готовить вообще хоть что-то, Азра покраснел и признался, что в детстве подружился с пожилой дворцовой кухаркой. Ну, конечно, как же иначе.              Кроу дразнил его и крал кусочки яблока, стоило Азре отвернуться, но в основном просто смотрел, давая своим глазам разрешение пялиться и при этом кивая с серьезным видом.              У Азры на кончике вздернутого носа было огромное белое пятно муки, о котором он определенно не знал, и Кроу потребовалось все его самообладание, чтобы сохранить серьезность. Он и так уже почти проиграл, наблюдая за тем, как Азра загорелся энтузиазмом, его серо-голубые глаза над запачканным носом блестели так ярко и возбужденно, словно он показывал фокус, и как он отложил в сторону свой изящный зеленый дублет и аккуратно закатал рукава шелковой рубашки с рюшами до локтей, чтобы они не мешали, пока он замешивал, отмерял и объяснял в мельчайших подробностях, как именно нужно укладывать яблоки с медом. И если Кроу следил за одеждой гораздо пристальнее, чем за выпечкой... что ж, вряд ли его можно в этом упрекнуть.              Тонкая белая шелковая рубашка очень интригующе облегала плечи и живот Азры, подчеркивая, а не скрывая мягкие изгибы верхней части его тела. Ткань была настолько тонкой, что в местах, где на нее попадал солнечный свет, она становилась полупрозрачной. Кроу отчаянно пожалел, что в доме недостаточно окон. Вышитый воротничок был скандально расстегнут и открыт – достаточно низко, чтобы стали видны бледно-серебристые волосы на груди, которые, как он теперь точно знал, спускались все ниже и ниже... Кроу сделал глубокий вдох через нос и попытался обуздать свое разыгравшееся воображение. «Уже чертовски поздно». Ему пришлось опереться бедрами о стойку, чтобы скрыть свое очевидное возбуждение. «Сосредоточься». Когда именно волосы на теле стали столь чертовски интригующими?              И если в итоге он потерял остатки самоконтроля и поцеловал издавшего удивленный возглас Азру, если они оба на вкус были как яблоки, а на волосах Кроу остались отпечатки запачканных мукой рук, а также на всей его одежде и под ней... что ж. Никто не жаловался.        ***              – Тебе удобно? – спросил Кроу.              В комнате было темно, так как они не стали зажигать светильники. Они стояли у окна спальни с распахнутыми настежь ставнями, смотря на простирающееся над ними бескрайнее, словно бы усыпанное драгоценными камнями небо. В начале дня шел дождь, но с заходом солнца густые тучи унесло ветром – идеальная погода для наблюдения за звездами. Было ясно и холодно. В кои-то веки Кроу не возражал против холода, потому что он давал им отличный повод прижаться друг к другу. Последний час он провел, обняв Азру за талию и положив подбородок ему на плечо, под накинутым на них обоих одеялом, держа его в безопасности в их маленьком теплом коконе и указывая на все знакомые созвездия, которые составляли ему компанию на протяжении многих лет: Ученый, Три Всадника, Кракен, Морской Змей... Они сияли над ними ослепительно ярко, и с этой точки обзора их было гораздо лучше видно, чем с земли. Многие из звезд Азра уже знал и рассказывал ему народные истории о них, которые Кроу никогда раньше не слышал.              – М-м, очень удобно. – Азра прислонился к нему спиной и слегка поерзал. – Ты такой уютный и теплый. Мне очень нравится, когда ты так меня обнимаешь.              – Нгх, заткнись. Я не обнимаю тебя. Я удерживаю тебя тут в заложниках. – Кроу поднял одну ногу, чтобы обхватить его не только руками, и сжал. – Ты попался в мою ловушку, глупец. – Он мог бы навсегда остаться здесь с Азрой, прижимавшимся к нему всем телом, обнимая его мягкий живот и смотря на залитый светом звезд мир у их ног. Весь мир у их ног и... зад Азры, прижатый к его все более заинтересованному паху. Кроу прикусил губу, чтобы подавить стон, когда Азра снова заерзал. Черт, он что, специально это делал? Это было едва ощутимое движение, так что Кроу не знал наверняка, а потому тратил приличное количество душевных сил, чтобы не реагировать слишком явно. Как ни заманчиво это было, он не хотел просто тереться о него, как перевозбужденный пес.              – М-м, да. Ты, конечно, застал меня врасплох, устроив засаду. – Азра повернул голову и улыбнулся ему. – Негодяй. – Слово прозвучало с легким придыханием.              Кроу зевнул ему в лицо, так что челюсть скрипнула.              – Устал, мой дорогой?              – М-м. Немного. – По правде говоря, он не чувствовал себя по-настоящему уставшим с тех пор, как Азра вернулся. Он был переполнен такой вибрирующей энергией, что казалось, на одной только этой энергии мог бы добежать до северных границ Эмпириона и обратно. Он запустил палец в воротник шелковой рубашки Азры, оттянул его и обдал кожу теплым дыханием. Маленький завиток бледных волос был мягким под его губами, и он воспользовался возможностью поцеловать его. И еще раз. И дальше, вверх по шее Азры, чтобы поцеловать изгиб скулы... а потом Азра снова повернул голову, чтобы встретиться с его губами, и на какое-то время они растворились в поцелуях...              Азра поежился и судорожно вдохнул, не отрываясь от губ Кроу.              – Тогда нам, наверное, стоит расслабиться в постели, – нарочито непринужденным тоном предложил он. – Может быть, с тем красным вином, что я принес? – Он придвинулся к нему, и на этот раз места для сомнений не оставалось – это медленное движение было однозначно преднамеренным.              – Как пожелаете, Ваше Святейшество, – прошептал Кроу ему на ухо и усмехнулся, когда Азра толкнул его. ***              Кроу сделал еще один большой глоток действительно превосходного темного вина, причмокивая губами от насыщенного вкуса черемухи и сливы. Перед отъездом из дворца Азра «позаимствовал» несколько бутылок из личной коллекции первоклассных вин Гэбриэля – дерзкий жест, который Кроу от души одобрил и после которого стал относиться к Азре с еще большим благоговением, чем раньше. Они выпили две бутылки и были более чем навеселе.              Мысли Кроу были слегка затуманенными, но ничего, ему и не нужно было думать. Сейчас он лежал на кровати, облокотившись спиной на бедра Азры, и смотрел на него осоловевшими глазами, наслаждаясь возможностью делать это в открытую. «Вот он – объект моей привязанности».              Этот самый объект сидел у изголовья кровати, скрестив лодыжки и аккуратно держа серебряный кубок большим и указательным пальцами. Его маленькие золотые очки все еще покоились у него на носу – он планировал немного почитать вслух, пока вино не начало действовать. Воротник его рубашки был расстегнут, обнажив шокирующе много кожи шеи и груди, взгляд был чуть менее сфокусированным, чем час назад. Обе щеки пылали.              – Все... все остальные, кто меня целовал... Это было только потому, что я принц, – говорил Азра, после чего глубоко и задумчиво вздохнул и сделал осторожный глоток. Его губы покраснели от вина.              Их влажный блеск отвлекал Кроу. Он облизнул собственные губы, прежде чем ответить.              – Ну... ты первый человек, который вообще захотел меня поцеловать. – Он осушил последний бокал вина, слегка поперхнувшись, и философски помахал пустым кубком. – Значит, я выиграл.              Азра обиженно фыркнул.              – Не будь смешным. Ты умный, стильный и храбрый. – Он чуть слышно икнул. – И дьявольски красивый. Кто бы не захотел тебя поцеловать?              Кроу захихикал. Слышать, как его описывают подобным образом, было довольно смешно.              – А вот я действительно жалкая пародия на принца, – тоскливо вздохнул Азра.              – Это правда, – заявил Кроу, быстро трезвея. – Такой разочаровывающий. Ты должен был стать невыносимым высокородным мужланом, а вместо этого у тебя хватило наглости стать вот таким: моим прекрасным, мягким ангелом.              – Ой, перестань. – Азра очаровательно покраснел и взмахнул рукой, словно пытаясь выбить слова из воздуха.              – Это правда. Мягкий, как облако. – Кроу перевернулся, устроился на коленях Азры и стал целовать его мягкий живот и грудь через рубашку. Азра хихикнул, и мысли Кроу закружились в пьяном круговороте. Ощущения были приятными, так что он продолжал в том же духе. – Мягкий, как подушка. – Он приподнялся на обеих руках и поцеловал обнаженное горло Азры, затем подбородок, попробовал эти смоченные вином губы на вкус – вкус черемухи и ванильного печенья, которое они ели раньше. Кроу продолжал целовать их, набравшись подпитываемой вином смелости. – М-м... мягкий, как сахарная вата, и... и свежеиспеченный хлеб. – Ему становилось все труднее сосредоточиться на разговоре, причем не только из-за вина. Он оседлал Азру и обхватил его за плечи. Широкая рука Азры легла на верхнюю часть его бедра, впиваясь пальцами в его изгиб... а затем медленно двинулась вверх, под рубашку, и легла на поясницу. А затем он резко притянул Кроу к себе, воспламенив его кровь, когда их тела прижались друг к другу. Азра смотрел на него, тяжело дыша, с чуть приоткрытыми ртом и пылающими от вина и чего-то еще щеками. Кроу осторожно снял с него золотые очки и опустил их на одеяло рядом с ними. Все его тело стало очень горячим.              – Мягкий, – снова пробормотал он и провел большим пальцем по сладким губам Азры. – Мягкий, как, хм, летние облака... и пух... и, м-м, музыка... – Кроу не спеша целовал его в губы после каждого эпитета, поглаживая по груди и животу, а потом потянулся вниз между ними, чтобы накрыть рукой совсем не мягкую часть, которая, оттопыривала бриджи Азры. – И твердый, как гора, – решительно прошептал он ему на ухо и погладил его один раз, просто проведя по выпуклости большим пальцем, отчего Азра охнул. Кроу продолжил целовать его и тихо говорить с ним, поглаживая, увеличивая степень прикосновения от кончиков пальцев до всей ладони, а потом и обеих ладоней.              – Не-а, – пробормотал он и мягко отвел руку Азры в сторону, когда тот попытался ответить тем же. – Мой мягкий ангел заслуживает моего безраздельного внимания.              – Но...              Он не хотел выслушивать возражения. Подтолкнув Азру плечом, так что он растянулся на спине, Кроу навис над ним, упираясь руками и коленями в матрас. Он начал с поцелуев в шею, прокладывая извилистую дорожку из поцелуев к талии и бугрившейся ткани прямо под ней, благоговейно поглаживая его обеими руками и с восторгом слушая издаваемые Азрой звуки. А потом, совершенно неосознанно, он стянул бриджи вниз и, наклонив голову, взял в рот толстый и горячий член Азры.              – О, о бо… ах... дорогой, ты... это... ах… м-м... – Что бы Азра ни пытался сказать, он явно передумал, вместо этого вцепившись в волосы Кроу рукой, чтобы удержать его голову на месте, и приподнял бедра, глубже проникая в рот Кроу. – А-а... – Он беспомощно застонал, и кубок с вином выпал из его руки, забрызгав одеяла пунцовыми каплями.              – О, мне так жаль, твоя кровать... я... о, Господи боже!..              Кроу почти не обратил внимания ни на пролитое вино, ни на его слабые попытки извиниться. Все его безраздельное внимание было сосредоточено на изысканно совершенной форме и солоновато-сладком привкусе твердого члена Азры во рту. С тех пор как он впервые увидел его, ему хотелось взять его в рот, и он... он... он не поддавался описанию. Шелковисто-твердый на его языке, такой теплый, пульсирующий с каждой секундой все сильнее и сильнее – это было самое эротичное ощущение из всех, что он когда-либо испытывал. Кроу застонал и вобрал его так глубоко, как только мог, наслаждаясь тем, как он прижимается к задней стенке его горла. Он хотел взять его целиком, хотел наслаждаться им до тех пор, пока Азра не потеряет контроль над собой и...              Сквозь дымку возбуждения пробилась нотка осторожности. Кроу отстранился от него, сглотнул и мутным взглядом посмотрел на Азру сквозь взъерошенные пряди рыжих волос.              – Хочешь, чтобы я остановился?              Азра смотрел на него остекленевшими глазами с совершенно возмущенным видом.              – Чт?.. Нет!              Кроу рассмеялся и, пригнув голову, снова взял его глубоко в рот. Азра вцепился в него, судорожно хватая ртом воздух, но тут же поспешно отдернул руки.              – О, прости, мой дорогой, я...              Не поднимая головы и не отодвигаясь ни на сантиметр, Кроу на ощупь нашел руки Азры и, взяв их в свои, положил себе на голову, позволяя ему запустить пальцы себе в волосы, и подождал, пока он сожмет их в кулаки.              Затем он обхватил Азру за талию, прижал к себе и начал сосать. Он заглатывал его и облизывал языком, проталкивал глубоко и снова выпускал изо рта длинными тугими движениями, повинуясь инстинкту. Впрочем, его неопытность явно не снизила им обоим удовольствие: Азра изо всех сил цеплялся за его волосы, стонал и хныкал; его бедра дрожали от напряжения, когда он пытался не двигать ими. Кроу поглаживал мягкую грудь и живот Азры и, просунув руки под его бедра, нежно приподнял их, давая понять, что это нормально – хотеть, брать, потакать своим желаниям. Дальнейшее поощрение не потребовалось: побуждаемый им Азра быстро перешел от медленных и осторожных движений к чему-то первобытному и отчаянному. Вскоре он уже использовал совершенно неподобающие его положению выражения, хватая Кроу за голову, так что пальцы впивались в кожу головы, и почти выкрикивал его имя на прерывистых вздохах, снова и снова толкая в его рот. Это было прекрасно, волнующе; по рукам Кроу пробегали мурашки, и ему показалось, что он может взобраться на верхушку башни одним махом.              И когда чересчур скоро Азра вскрикнул, схватил его запястье в железную хватку и с содроганием кончил ему в горло, Кроу показалось, что он может коснуться самих звезд.              Проснулся Кроу много позже, посреди ночи, с колотившимся без всякой причины сердцем от осознания непривычной странности – рядом с ним в темноте, освещаемой лишь серебристым лунным светом, лежал еще один человек. Ночь за окном была тихой. Постель пребывала в полнейшем беспорядке и пахла Азрой, спермой и красным черемуховым вином. Кроу осторожно перекатился на бок и обхватил его обеими руками за грудь, притягивая к себе. Он лежал, обнимая Азру на спутанных простынях, прижавшись к нему всем телом, и слушал, как принц дышит и что-то бормочет во сне. Прикасаясь губами к его затылку, он впитывал в себя всю головокружительную неправдоподобность происходящего, наблюдая за тем, как звезды медленно вращаются за открытым окном. Он лежал без сна, пока небо не окрасилось в розовый цвет, не запел дрозд и мужчина в его объятиях не начал шевелиться.              То была вторая ночь. ***              Было около полудня, и Кроу лежал, раскинувшись между ног Азры и прижавшись спиной к его мягкому животу. Они только что сытно пообедали и теперь просто лежали, наслаждаясь друг другом. Принц собственнически обнимал его рукой за грудь и последние полчаса напевал себе под нос и лениво играл с его волосами, расчесывая их пальцами и приглаживая. Сейчас эти пальцы нежно массировали его виски круговыми движениями, и Кроу старался не издавать гортанных звуков чистого удовольствия, похожих на мычание умирающей коровы, которые бы точно испортили настроение.              А еще он обнаружил, что если запрокидывал голову и смотрел на него, Азра каждый раз улыбался и касался его лба в теплом поцелуе. Таких поцелуев было уже много, так что Кроу всерьез опасался, что вот-вот растает и превратится в лужицу.              Краем глаза он заметил что-то на волосах и поднес рыжую прядь к глазам, пристально ее разглядывая.              – Что ты там делаешь? Заплетаешь мне волосы?              – Только чуть-чуть.              Пальцы снова заскользили по его голове, распрямляя спутанные волосы, и Кроу невольно застонал.              – Это нелепо. Не останавливайся. Где принц научился заплетать волосы?              – Наша кухарка показала мне, когда я был маленьким. Потом я тренировался на своем пони, с лентами. – Нежные руки взялись за новые пряди на затылке.              Кроу фыркнул и снова закрыл глаза.              – М-м. Держу пари, закончилось это не лучшим образом.              – Угу... Примерно так, как и следовало ожидать. Сандалфон рассказал отцу, который заставил меня несколько часов тренироваться с мечом. Боже, у меня несколько дней руки были в мозолях, я даже перо держать не мог, – вздохнул Азра.              Кроу широко распахнул глаза. Сила внезапно охватившего его гнева застала его самого врасплох. Он так крепко стиснул кулаки, что пальцы скрипнули, и сжал зубы в бессильной ярости. Бесполезно ненавидеть давно умершего человека, он это понимал, но... как бы ему хотелось перекинуться парой слов со старым королем.              Он вновь запрокинул голову, чтобы озвучить свою мысль.              – Ну, я...              Но тут теплые губы снова коснулись его лба, и гнев, а вместе с ним и все мысли, испарились, как дым.              – Ну... – вздохнул он и просто лежал с закрытыми глазами и запрокинутой головой. Потянувшись назад, он взял руку Азры в свою и поцеловал ладонь. – Можешь делать с моими волосами все, что захочешь. Обещаю, я никому не скажу.              – Спасибо, любимый, – вздохнул Азра и продолжил расчесывать его. – Все остальные во дворце всегда любили сражения на мечах и охоту, большие балы и турниры, все эти придворные мероприятия. Вся моя семья жила ради этого. – Он выглядел искренне озадаченным. – Отец всегда говорил, что у меня в голове что-то не так, и, наверное, в каком-то смысле он был прав. Очевидно, я что-то упускаю.              Кроу долго сидел неподвижно, поджав губы, а затем резко бросил:       – Мой отец был некромантом.              Руки в его волосах замерли.              – Прошу прощения? – последовал изумленный ответ.              – Мой отец. Он мог воскрешать мертвых. – Кроу закусил губу и закрыл глаза. Азра позади него застыл.              Наступила ошеломленная тишина.              – Но... мне казалось, ты говорил, что колдуны не умеют этого делать?              – Мы и не умеем, – быстро сказал Кроу. – В основном. Отец был первым и единственным за сотни лет. И «воскрешать мертвых», возможно, не совсем верный термин. Скорее, он мог оживлять трупы. Это были бездумные трутни, которые всецело подчинялись его воле.              – Мы слышали истории, – тихо сказал Азра после очередной долгой паузы. – Из одного из самых южных королевств до нас дошли рассказы о битве, произошедшей много лет назад. Я всегда думал, что это полная чепуха, дикие слухи...              – О да, – вздохнул Кроу. – Старик и его маленькая армия неуязвимых солдат. За раз он мог поднять из мертвых около четырех дюжин – вроде бы и немного, но когда их нельзя убить... – Он дернул плечом и фыркнул. – Послушать колдунов, так это была большая славная битва. Они просто игнорируют тот факт, что едва успели перебраться за Стену, а потом использовать свои амулеты самонаведения, чтобы сбежать в тот момент, когда отца убили. – Тут он потряс кулаком и углубил голос, подражая голосу Дагона. – «Убит, убит отвратительной хитростью этих мерзавцев-северян!» – Он невесело усмехнулся. – Но никакой хитрости не было, просто типичное высокомерие. Отец не потрудился взять с собой щит или даже укрыться. Просто выступал с типичной для него самоуверенностью. Через десять минут он получил арбалетный болт в лоб, и вся его армия упала замертво. Снова.              – Боже правый.              – Ага. – Кроу закрыл глаза и медленно выдохнул. Рука снова начала успокаивающе гладить его по волосам. Это было приятно. Он расслабился и осознал, что продолжает быстро и практически невольно тараторить: – Я должен был стать большой надеждой колдовского сообщества, вторым шансом на славу и тому подобное. Все думали, что раз я его единственный Наследник, то унаследую и некромантскую силу. Но... я не унаследовал. – Он тяжело сглотнул.              – Ох... – Азра тяжело вздохнул. – Понимаю. – И, похоже, он действительно понял.              – Ну и слава богу, – вдруг резко бросил Азра после некоторого раздумья. – Похоже, это в любом случае очень неприятная сила.       Вопреки всему Кроу почувствовал, как уголки его рта подергиваются.              – Да. Да, определенно. Я провел много времени, глядя на трупы и надеясь, что они не пошевелятся.              – Как ужасно.              На этот раз Кроу уже боролся с полноценной ухмылкой.              – Но... я только хотел сказать, что... ты ничего не упускаешь, и нам стоит рассмотреть вероятность того, что оба наших отца были полными идиотами.              Азра захихикал, и его смех скоро перешел в заливистый хохот. И вот уже они оба хохотали до упаду; Кроу откинул голову на грудь Азры, который обхватил его руками, как бы поддерживая – и его, и себя. Они смеялись, даже когда шутка перестала быть смешной, просто от облегчения. ***              Время для них, зачарованных друг другом, не столько размывалось, сколько двигалось вперед странными скачками, когда вспышки предельной ясности перемежались с нечеткими периодами счастливого забвения. Вот они лежали в кровати, и Азра с маленькими золотыми очками на носу читал книгу в серебристом переплете... или вместе смотрели в окно, где тучи на горизонте предвещали бурю...              Он показал Азре комнату с Артефактами, наслаждаясь его восторгом, когда старательно демонстрировал (а в некоторых случаях только описывал) все их бесполезные способности. Чувствовал легкое, непринужденное прикосновение руки к спине, когда разливал им вино по кубкам, или губы на своей щеке, когда готовил обед, положив руку на талию Азры...              Кроу часто по привычке подавлял желание дотронуться до него, но в следующую секунду уже оказывался в объятиях Азры, который, казалось, обладал удивительной способностью определять, когда ему хотелось, чтобы его обняли. Впрочем, ему часто этого хотелось.              Вот он сидел утром в постели и смотрел, как Азра, босой и очаровательно непринужденный в одной лишь рубашке и бриджах, тонким серебряным лезвием соскребал с лица бледную щетину с той же элегантной точностью, с которой делал все остальное. Кроу приблизился и провел губами по свежевыбритой влажной щеке, чувствуя собственный лосьон после бритья на коже Азры, смешивавшийся с его естественным запахом, и это сочетание кружило ему голову, словно крепкий алкоголь.              Он вызывал крошечную огненную колибри над ними, когда они лежали в постели, и заставлял ее порхать в темноте среди иллюзорных цветов, пока Азра наблюдал за ними с огромной улыбкой на лице.       Азра целовал Кроу в спальне, освещенной лишь пламенем камина, и подталкивал к резному креслу, а сам медленно опускался перед ним на колени – темный силуэт, подчеркиваемый золотисто-оранжевыми всполохами... Затем была хватка широких рук на его бедрах, торопливая работа пальцев над шнурками, острое, словно бритва, предвкушение и, наконец, ошеломляюще горячий влажный экстаз, когда рот Азры сомкнулся над его членом, заставив Кроу выгнуться в кресле, поднять руки и изо всех сил ухватиться за золотые стойки спинки кресла, пока он стонал сквозь плотно сжатые губы, стараясь не поджечь эту чертову штуковину...              Моменты после, в постели, когда он устраивался в объятиях Азры, прижавшись лицом к его мягкой груди, были ничуть не хуже. Он впитывал это все еще странное ощущение другого человека рядом с собой, прислушивался к биению его сердца и позволял рукам бродить по обнаженному телу Азры. Они болтали о пустяках и планировали ужин на вечер.              – Я ждал тебя всю свою жизнь, – пробормотал Азра в один из таких моментов. Он устроился на спине; Кроу расположился сверху, так что рыжие волосы рассыпались по обнаженной груди принца, и некоторое время они просто лежали в тишине, слушая пение сверчков за окном. – Жаль, что я не нашел тебя раньше, и не опомнился, прежде чем причинил тебе боль.              – Прости себя, – сонно ответил Кроу. Его разум был совершенно расслаблен и словно бы плыл, находясь всего в шаге от погружения в сон. – Ты сделал то, что считал правильным.              Однажды Кроу проснулся ранним утром от прикосновения, и на долю секунды его охватила паника: неужели кто-то ворвался в башню, решив напасть на него спящего? Но конечно нет – это были лишь пальцы, гладившие его по голой спине и задерживавшиеся на пояснице.              – Ш’о т’к’е? – пробормотал он и, не открывая глаз, потянулся в темноту... и почувствовал мягкие пальцы, переплетающиеся с его пальцами и ободряюще их сжимающие. Теплые губы прижались к шраму на тыльной стороне его запястья.              – Ничего, мой дорогой. – В ответном шепоте слышалась улыбка. – Все в порядке. Я просто смотрю на тебя.              – Хм. Ла’но. – Кроу вздохнул и снова позволил себе погрузиться в сон.              «Все в порядке». ***              А на третью ночь, лежа лицом к лицу в объятиях друг друга, они переступили еще один рубеж, который сопровождался несколькими неудачными попытками, использованием масел, множеством нежных заверений с обеих сторон, медленным движением рук, исследующими пальцами и горячими губами на влажной коже. Но они были настроены одинаково решительно, и в конце концов у них получилось.              В порыве огня и шелка Кроу впервые вошел в него, и это было похоже на возвращение домой.              – О-о... – Азра поерзал под ним, издав длинный, медленный вздох, который, казалось, прошел через все его тело, и стиснул плечи Кроу. – О-о... – снова прошептал он.              Кроу плотно зажмурился, дрожа от усилия оставаться неподвижным. Азра был идеальным кругом вокруг его члена, горячим и тугим. Приглашающим. Слабые пульсации побуждали его двигаться. Он хотел полностью погрузиться в него, хотел почувствовать, как их бедра прижимаются друг к другу, а тело Азры обхватывает каждый твердый сантиметр его члена...              – Ты в порядке, ангел? – прошептал он вместо этого.              – М-м. О-о. – Азра кивнул и крепко обнял его. – Более чем в порядке. Просто... не спеши.              Они долго покачивались в огромном океане его кровати, прижавшись друг к другу, пока пытались найти свой ритм, проверяя это новое для них ощущение и позволяя напряжению в теле Азры ослабнуть, чтобы он мог принять его целиком. Кроу обнял его, уткнувшись лицом в шею, и стал двигаться так осторожно, как только мог, боясь причинить ему боль, постепенно переходя от покачиваний к крошечным колебаниям бедер, которые по ощущениям превосходили все, что он когда-либо мог себе представить. Первый твердый толчок в это мягкое тепло был экстазом, вызвав у него гортанный стон, и ему пришлось остановиться, склонить голову и просто дышать, закусив губу, чтобы не потерять над собой контроль. Он хотел ощутить его всего, брать, погружаться в него так глубоко, чтобы это ощущение навсегда осталось с ним...              И тут ноги Азры сомкнулись вокруг его бедер; сильные руки обхватили его за задницу и потянули на себя, позволяя Кроу погрузиться в его тело целиком. Он задохнулся от неожиданно сильного захвата; его бедра непроизвольно дернулись, когда он почувствовал, как пульсирует член. Контраст жесткого и податливого, ох, его мягкого сжимающего жара... из горла Кроу вырвался хныкающий звук, и его бедра сильно толкнули вперед, прежде чем он успел осознать, что делает, однако ответный стон Азры явно не был вызван болью. Кроу снова толкнул в него, уже мягче, застонав от облегчения, и вдруг весь мир вокруг сузился до скользящего горячего давления и декадентской мягкости. Не осталось ничего, кроме скользких толчков и притяжения, шлепков влажных тел, прерывистого дыхания и одинаковых криков удовольствия, которые вырывались из них обоих с каждым крошечным толчком бедер Кроу. Они тесно сплелись руками и ногами и неуклонно двигались вместе, пятки Азры сильно прижимались к его бедрам сзади. Кроу и представить себе такое не мог – не мог представить, что когда-нибудь будет заниматься этим с кем-то, что вообще этого захочет, и это было больше, чем просто секс... это было нечто такое, от чего у него щипало глаза, а по щекам самым унизительным образом стекали слезы...              Осторожная сдержанность начала ослабевать. Их движения ускорялись, желание брало верх над осторожностью, когда они изо всех сил пытались быть все ближе и ближе друг к другу. С каждым ударом сердца Кроу ощущал, как тяжелое горячее давление в нижней части живота разрастается до адского пламени, и чувствовал, как магия начинает выплескиваться наружу, ощущал ее острый привкус на языке. Он не мог ее контролировать, черт возьми, не мог. Вся его кожа кипела от жара, слишком горячего, ох, он ведь испепелит его.              Кроу казалось, что остановка просто убьет его, но все-таки замедлился и начал отстраняться.              – Прости...              – Нет, не… не останавливайся, – выдохнул Азра и, переместив мягкие руки на его бедра, слегка сжал их, чтобы удержать на месте. – Продолжай. Пожалуйста, – умолял он.              Кроу тряс головой, не открывая глаз.              – Не хочу причинить тебе боль...              – Не причинишь. – Ладони легли на его пылающую грудь, и Кроу невольно дернулся, но затем расслабился. Азра снова притянул его к себе и поцеловал в губы. – Видишь, мне не больно. Займись со мной любовью, дорогой. Пожалуйста.              Это «пожалуйста» полностью парализовало его волю. Кроу издал низкий стон и откинул с лица мокрые от пота волосы. Он притянул Азру в свои объятия и снова поцеловал, вновь глубоко входя в него и заставив охнуть.              – Хорошо, ангел, – сказал он между поцелуями и, встав на колени для равновесия, снова толкнул вперед, заставив их обоих застонать. – Все, что захочешь, – прошептал он и задвигался быстрее.              Азра прижимался к нему и стонал от каждого толчка, приподнимая бедра, чтобы потереться членом о его живот. Кроу ускорил темп, плотно зажмурившись и сильно впившись зубами в нижнюю губу, чтобы не утратить контроль над собой. Он дышал короткими, рваными рывками, потеряв себя в этом… в нем, что ему было все равно, какие звуки он издает. Тонкие струйки дыма поднимались вверх от тех мест, где его пальцы вцепились в постельное белье.              В разгар почти мучительного наслаждения он почувствовал прохладную руку на своем лице.              – Любовь моя, – прошептал Азра. – Все в порядке. Кончи для меня.              Кроу так и сделал. Он боролся с оргазмом с того самого момента, как вошел в него, и теперь перестал сопротивляться. Из его горла вырвался стон; он прижался к Азре и полностью отдался этому – отдался ему. За опущенными веками вспыхнули звезды; впервые он перестал сдерживаться и позволил себе громко выкрикнуть в теплое пространство между ними, позволил себе стонать и всхлипывать от удовольствия, не пытаясь умерить его, доверяя Азре собрать его обратно воедино, когда он распадется на части. Как же это было приятно. Его голос эхом разнесся по комнате, когда он кончил, и разрушительная разрядка пронеслась по всему его телу прямиком в Азру, волна за волной обжигающего удовольствия, от которого он задыхался и потел. В этом жаре Кроу почувствовал, как его душа вспыхнула вишнево-красным огнем, а затем начала смягчаться и расплываться. Воздух был туманным и серым от дыма. А Азра держал его все это время, шепча:       – Вот так, да, да, дорогой. Да.              Не успело его зрение проясниться, не успел он начать беспокоиться об Азре, как принц удивил его, последовав за ним. И он почувствовал его – это ощущение сжатия, которое выжало из него все до последней капли. И как же здорово было наблюдать за тем, как рушится его самообладание: изумленный взгляд широко распахнутых голубых глаз, когда он извивался под ним, неконтролируемое выгибание спины, крики удовольствия, и то, как эти ухоженные руки скребли по его спине, ногти оставляли на горячей коже длинные неровные царапины. Кроу закрыл глаза и пожелал, чтобы он царапал его еще сильнее, надеясь, что на коже останутся отметины. Он хотел их – хотел, чтобы Азра подарил ему шрамы, от которых он не отказался бы, как напоминание о том, что между ними было.              И хотя это он был внутри Азры, Кроу снова почувствовал, как раскрывается ему навстречу, как Азра проникает во все его трещины, в каждый изъян, шрам и непривлекательную черту, наполняя его, словно выливаемое из тигля золото. ***              – Уверен, что ничего не болит?              Кроу пробормотал это ему позже, когда они лежали в изнеможении, все еще мокрые от пота и спермы. В тускло освещенной комнате было душно и ощущался слабый запах дыма. Он водил холодной влажной тканью по раскрасневшейся и перегретой груди Азры, охлаждая его кожу. Каждый раз, когда ткань становилась теплой, он снова охлаждал ее мысленным приказом.              Азра, не открывая глаз, сонно покачал головой, покоящейся у него на плече; на его губах играла слабая довольная улыбка.              – Немного побаливает, но в хорошем смысле. О-о, вот там, как приятно. – Он вздохнул и с наслаждением потерся о него.              Кроу снова переместил ткань на нужное место – красное пятно от укуса чуть ниже ключицы.              – Хорошо, но я имел в виду... твою кожу. Я почувствовал магию... Я подумал... Но я не вижу никаких ожогов. – Он проверил – очень внимательно и с тревогой. Кожа была красной, но лишь от напряжения и перегрева. На шелковых простынях, на матрасе, даже на изголовье кровати, за которое он ухватился, остались прожоги и выжженные отпечатки рук... но на теле Азры их не было, что странно, потому что он определенно хватался и за него. Весьма энергично.              – Ты был довольно горячим, почти как... камни на солнце. Но не настолько, чтобы причинить боль. Но даже если бы и причинил, это того стоило. – Азра взял его руку и медленно поцеловал внутреннюю сторону запястья, затем кончики пальцев, один за другим. Каждое прикосновение вызывало приятную дрожь в изможденном теле Кроу. – В противном случае ты бы остановился, а мне этого совсем не хотелось.              В его голосе было столько невозможного самодовольства, что Кроу невольно усмехнулся.              – Совершенно недопустимо.              – М-м...              Кроу лежал и смотрел на узоры, создаваемые светом лампы на его лице, на слабые бледно-лиловые тени на закрытых веках. Он наклонился и легонько прикоснулся губами к шелковистой коже.              – Я рад, что с тобой все в порядке, – тихо сказал он. – Мне не нравится причинять людям боль с помощью магии.              Азра открыл глаза и улыбнулся ему.              – Знаю, любовь моя. Конечно, не нравится. – Как будто это было нечто само собой разумеющееся. Как будто он никогда в этом не сомневался.              Кроу выдохнул, подивившись силе облегчения, которое подарили ему эти слова.              Азра все еще улыбался.              – Давай подождем еще пару дней, прежде чем отправлять письмо, хорошо? Оно все равно придет до Турнира. – Он протянул руку и погладил Кроу по волосам. – Я не готов расставаться с тобой завтра ни на миг.              Когда Кроу согласно кивнул и наклонился, чтобы снова его поцеловать, тихий крик его сердца зазвучал новым рефреном.              «Останься со мной навсегда».