NirkaExtreme

      Женя тряхнула головой, словно под музыку, но на самом деле пытаясь задвинуть подальше мысли об отце. Это было самое неприятное — вспоминать о нём, как о том, кто хотел видеть в ней высокоморального человека. Не сломанного. Принципиального и не растрачивающего себя. И вспоминался он ей именно в моменты её позорной слабости. Когда она понимала, что морально разлагается, заигрывая со всеми, кто случайно толкнет её на танцполе, лишь бы получилось сбежать из реальности в короткую интрижку.       — Может я угощу тебя в знак извинений? — улыбчивый голос выдавал игру парня. Игру в то, что всё действительно вышло случайно.       — Я пью толь…       — Не угостишь, — Женю прервал слишком резкий голос, а сразу же после она оказалась прижата к телу Кая, который дышал чаще обычного и теперь больно сжимал её локоть, за который и притянул девушку к себе.       — Я не знал, что она с тобой, — парень приподнял ладони вверх, улыбаясь и пытаясь свести всё в дружескую обстановку. Но лицо Димы было каменным, не выдававшим ни тени улыбки.       — Кай, ты спятил? — прошипела Женя, не понимая, что вообще происходит. Какого чёрта он держит её? Какого чёрта он звучит так, словно может решать за неё?       Твою мать, вот именно поэтому она и избегает мажористых шишек! У них в крови чувство тупого собственничества даже к тому, что им совершенно безразлично на самом деле.       Кай потянул её за собой и достаточно быстро, поэтому её ноги заплетались, суля падение, но парень продолжал так же крепко прижимать её к себе, не давая этому случиться.       — Я кажется просил не уходить, — процедил он ей в ухо. Тихо и угрожающе. Только вот Жене было не страшно. Она была в гневе.       — Так, всё! — она собралась с силами, чтобы резко затормозить, хоть это и было сложно сделать, но она упёрлась ногами в пол, вырывая локоть из его хватки и часто дыша. — Что с тобой не так? Ведешь себя так, словно я тебе что-то должна. Не ты ли говорил мне, что ничего не ждёшь взамен заботе? Или теперь ты другого мнения и считаешь, что я должна беспрекословно выполнять твои просьбы? Что за хрень ты устроил?!       Кай терпеливо слушал её претензии, желая проораться. Ему не в первой беситься от несносных сук. Но от такой наверное впервые. Потому что она действительно была не его сука. Не требовала ничего. Не обещала. Не привлекала внимание. Просто делала то, что хотела своей не выросшей хотелкой и невероятно злила его этим. А ему даже оперировать было почти нечем.       — Моё мнение осталось прежним, — Дима сделал шаг вперёд, и Женя инстинктивно отшатнулась, прикрывая лицо рукой. Не слишком сильно, потому что успела себя оттормозить, но тем не менее заметно.       И Дима опешил. Он увидел на её лице понимание того, что она только что сделала. Что снова выдала подробности своей жизни, как и своими синяками на теле. И что теперь она сильно жалела о своих инстинктах.       — Я никогда и ни за что, — низким и всё ещё ошарашенным голосом начал Кай, наклоняясь к ней, чтобы она услышала. — Не ударю тебя. Жень, слышишь?       Он взял её за запястья, на этот раз осторожно и медленно, пока она всё ещё хмурила брови, осознавая сделанное собой. Кай завёл её руки себе за спину, заставляя уткнуться ему в грудь, и обнял, крепко прижимая к себе. Он мог бы поклясться, что по её телу пошла мелкая дрожь. И ещё он мог поклясться, что она думает о тех побоях, что заставили её тело выучить этот защитный жест.       Женя всё ещё была в состоянии абсолютного оцепенения. Она серьёзно ожидала удара. Потому что она вспылила, повысила голос, устроила сцену. За такое всегда приходится отвечать. Поэтому рука и взметнулась в воздух. Она не думала об ударе. Её тело знало, что он должен последовать. Но он не последовал. Даже пощёчины. Он даже не замахнулся.       Она хотела бы выдавить Диме в грудь, что её пугает такое его поведение. Что ей не нравится, как он ведёт себя. Будто бы имеет право на неё. Будто бы может решать за неё. Будто бы он ей кем-то приходится.

Но это всё не так. И его хватание за руки и грубость по отношению к парню, что хотел угостить её — совершенно дикие. И даже проговорив себе эти факты в голове, Женя не смогла обличить мысли в слова. Не смогла высказать ему претензию, крепче прижимаясь к мужскому телу, пахнущему как всегда совершенно головокружительно. К тёплому и дающему чувство опоры телу.       Твою же мать, а. Как же это плохо.       Она начинала, сука, привязываться.       Еле-еле собрав волю в кулак, она отстранилась от его футболки, а затем расцепила руки на его спине, чтобы сделать неуверенный шаг назад.       — Не делай так больше, — нехотя процедила она, ловя в воздухе его кисть, чтобы он стал в очередной раз её проводником. — Не вмешивайся в моё общение с другими людьми.       Кай сильно сжал челюсть. Он чувствовал себя так, словно ему зашили рот, а он тем временем хотел кричать. Кучу всего. Возражать, говорить, что не будет он стоять в сторонке, пока на неё кидают сальные взгляды все эти похотливые мудаки. Не будет стоять, пока она танцует рядом с ними. Не будет смотреть, как они лапают её. Блять, он хотел схватить её и выволочь отсюда, попутно читая лекции о том, что нельзя заигрывать с теми, кто обитает в подобных местах. Да ей же даже могут что-то подсыпать в коктейль!       Но он сдержался. Сдержался, потому что она была права. Он ей не может указывать. И этот факт только больше распалял его. Он знал, что другим девочкам пиздец как нравилось, когда он ревновал. Когда устраивал сцены. Когда хватал за руки и отчитывал. Они заводились и липли, как послушная собачка, выпрашивающая прощение своими большими преданными глазками. Только ему это быстро надоедало. И он менял очередную девочку, не собираясь выяснять отношения больше одного вечера.       Женя же даже тут умудрялась выделяться. Её вообще не волновала ревность Кая. Она на неё не рассчитывала. Просто встала и пошла заигрывать, словно делает так каждый грёбаный вечер.       — Часто ты так с парнями «танцуешь»? — Кай пытался сделать голос помягче, но выходило очень плохо. Он медленно шёл вместе с ней обратно к лестнице, пока она задумчиво витала в чём-то своём.       — Не редко, — бросила она, давая понять, что не настроена это обсуждать.       — Так скомканные и быстротечные отношения — это случайные связи в клубах? — злостно хохотнул он. — А в постели стесняешься так, будто и правда в первый раз. Или это тоже всё часть плана по соблазнению?       Женя снова остановилась, убирая ладонь с его руки. Затем дёрнула подбородком, чувствуя, как к щекам приливает кровь, делая её вид ещё более гневным.       — Да, и на мосту стояла в надежде кого-то соблазнить, — ядовито бросила она, жалея лишь об одном. Что она не могла резко развернуться и уйти прочь отсюда. Навсегда покинуть этого зазнавшегося индюка. Но всегда можно было пойти на крайние меры. Привлечь внимание скандалом. Дождаться, пока кто-то не спросит «всё ли в порядке?». Сказать, что не в порядке. И уйти с теми, кто поможет избежать хватаний за руки и глупых попыток остановить. — А что, обидно что ли? Не понравился мой метод?       Она наигранно надула губки, играя сочувственную печаль, на что Дима лишь закатил глаза, сдерживаясь от того, чтобы сказать ей, какая она дура.       — Не захлебнись смотри в своём сарказме, Женя, — промурлыкал он, не скрывая остатков раздражения в голосе. — А метод отличный.       — Потому что в клубе ты бы не подошёл к такой, как я, да, мне уже сообщили, — почти перебила Женя, делая два шага назад, но Дима лишь фыркнул, хватая её за толстовку и притягивая обратно, почти роняя на себя. — А на мосту у меня все шансы. И никакой конкуренции! Как же ты задрал хватать меня…       — Так перестань бегать и не буду хватать, — наклонившись к её уху, проговорил он, пытаясь успокоиться самому и её угомонить впридачу. — Куда ты такая злая собралась? На дворе часа три ночи.       — Считаешь, мне в первой оказываться не дома в три ночи? Тут целый клуб людей, к кому я могу завалиться, Дим, — проговаривая каждую буковку, рычала Женя. Почему до сих пор никто не вступился в их возню? Она была уверена, что они привлекают внимание. Обычно рядом с такими парочками в клубах быстро появлялись люди. Но тут всё было иначе. И она не могла понять, то ли в клубе дело, то ли в самом Диме, которого тут боятся как огня с какого-то хера, ретируясь со словами «я не знал, что она с тобой», будто он был грёбаный Франциск.       Кай же удивлялся тому, сколько в нём было выдержки. И как он до сих пор не сорвался на неё, покрывая всеми известными ему матами. Может, в нём говорил адский недосып и нежелание тратить слишком много энергии.       Женя не сразу поняла, что так сильно раздражило её. Когда же сознание немного пришло в норму, она разлепила глаза, по привычке концентрируясь на каждой клеточке своего тела. От макушки до кончиков пальцев на ногах. Оказалось, что когда она дошла до рук, то поняла, что снова вцепилась в футболку Кая ночью, и так и не отпустила до самого утра, собирая ткань в кулак. Её нос покоился у его шеи, щекоча потоками воздуха кожу парня. Удивительно, что даже во сне она искала возможность надышаться его запахом.       Через мгновение до неё дошло, что по ушам бьет противный протяжный телефонный звонок, который не умолкал уже несколько минут. Рядом послышался стон сразу двух парней, которые тоже еле-еле приходили в себя.       — Вставай, — Кай попытался пнуть Женю ногой, чтобы расшевелить и при этом не вставать самому. — Оденься нахуй, дурная.       — Офтань, — взревела Женя в подушку, не чувствуя бошки из-за вертолетов внутри. — Чем я тебе мешаю?       — Оденься говорю.       Женя расцепила пальцы, с трудом пытаясь их немного размять. Они с Димой завалилась спать прямо в одежде и за целую ночь превратились в помятых и бесформенных существ. Но ей хватило лишь одной мысли, чтобы кровь разогналась по организму, а сердце забилось чаще, запуская все процессы в организме работать.       — Мне нужно на собеседование, — одной рукой оперевшись о подушку, она постаралась привстать, слыша в коридоре недовольные мужские крики. И они с каждой секундой только приближались.       Кай протяжно и громко зевнул, поправляя футболку и пытаясь разгладить на ней складки после ручонок прыгуньи. Он скользнул взглядом по её губам, вспоминая вчерашнюю фальшивую улыбку, с которой она болтала с каким-то парнем на танцполе. Как вообще можно сочетать в себе застенчивость и желание идти заигрывать с первым встречным?       Одно Диму радовало в этой ситуации. Ему она не улыбалась этой совершенно глупой улыбкой. Скорее, всегда только злилась, хмуря бровки и пытаясь задеть очередным детским обзывательством. И в этой злости она была с ним искренней и настоящей. По крайней мере, он верил в это.