Сборник AU и кинков по любимым Гомесу и Мортише

Они решились. Конечно, Мортиша согласилась завести ребенка. Она нашла того самого, с которым она могла бы совершить такой подвиг, как воспитывать ребенка, не боясь, что он вырастет юристом. Она не волновалась насчёт компетентности Гомеса, как родителя. Он самый был, как подросток. Такой же энергичный и ненасытный. К тому же, как он общался с её племянниками и племянницами всегда заставляло чувствовать её возбуждённой. И вот, когда Гомес достаточно осмелел предложить продолжить род Аддамсов и Фрампов, она с радостью приняла эту идею. Только было одно «но». Она не знала, как обращаться с детьми. Чужие дети не вызывали в ней никаких чувств, только изредка любопытство. Поэтому, она сомневалась, что может стать хорошей мамой, а она понимала насколько важна роль матери в жизни человека. На данный момент, она задумчиво ухаживала за своими любимыми растениями, подрезая ненужные и нужные части. Она убрала ножницы, услышав, как дверь отворилась. Через секунду, громко разнеслось по дому:       — Мортиша! Ты где? — пока она доходила до выхода из оранжереи, Гомес просунул голову в дверной проем, открыв её так, что влезала только его голова. Он быстро сканировал комнату взглядом, пока за углом не наткнулся на фигуру своей жены. Гомес раскрылся в широкой улыбке, обводя её тело ласковым соскучившимся взглядом. — Привет, Querida! Он полностью распахнул дверь и зашёл в комнату. Кинулся к жене, обнимая и целуя.       — И тебе здравствуй, mon sauvage. — она радостно заулыбалась, притягивая мужа к себе, привычно кладя руки на его щеки. Любимые губы и родные усы нежно коснулись её губ, притягивая к ласковому, но тем не менее патетическому лобызанию. Они целовались, казалось, вечность, может чутка больше, хотя кто считает. Отстранившись от губ Гомеса, чтобы отдышаться, она взяла его волосы в руки, используя их как рычаг, чтобы откинуть его голову назад, обнажив себе его шею. Гомес гортанно застонал от открывшихся перспектив, что его используют и пометят. Она, уже почти стеревшейся, съеденной, помадой, оставила засос на его Адамове яблоке. Она положила одну руку на спину мужчину, даже несколько удерживая его от падения назад.       — Тиш… — тихо заскулил Гомес, надломив брови, и едва сдерживающий свое подпрыгивающее сердце, которое болело из-за её нежности и жажды. Её бархатный голос зашептал в шею Гомеса:       — Пойдем в спальню, дорогой. — Мортиша отстранилась от него, чтобы откинуть его любвеобильным взглядом. Гомес закивал, смотря на неё со слащавой верой. Они взволнованно переместились в спальню. В спальне стояла полутьма. Ставни были распахнуты, так как было лето и уже потемнело. Из окон вбивался отраженный свет Луны. В середине помещении стояла большая кровать, с черным сатиновым бельём на нем, урна с мечами и шпагами, на правой стороне кровати стоял туалетный столик Мортиши, куда Гомес сваливал некоторые случайные вещи, которые каким-то образом оказались у него в руках, когда он заходил в спальню, напротив кровати, в уютной темноте стоял рабочий стол Гомеса, которым пользовалась Мортиша, два кресла рядом со столом, и небольшие картины, на которых они любили смотреть, но часто не замечая их. Спальня была идеальна. Спальня была тихим раем и вторым кругом ад для них. В спальню, кроме них, запрещалось входить даже бедному Ларчу, словно это особо охраняемая территория. Спальня служила спальней, а не романтизированными шарами, лепестками цветов и ароматизированными свечами, обложкой дешёвых мелодрам. Она не понимала зачем портить спальню, место где кровь бурлит, а жизнь продолжается и днём, и ночью, теми ужасными вещами, которые портят природную эротику спальни. Гомес никогда не пытался обставить спальню цветами, не считая её любимца на прикроватной тумбе, в спальне не было места растениям. Толкнув его на кровать, она начала раздеваться, Гомес удобно улёгся на кровати, положив одну руку под голову, вторую на бедро и выглядя чертовски блаженно. Она растаяла под его лучезарной и самой искренней улыбкой, сама ответив ему доверчивым поднятием уголков губ вверх. Она повернулась к нему спиной, убирая волосы со спины, обнажая застёжку платья, Мортиша плавно опустилась на край кровати, после чего Гомес прижался к её загривку губами. Он расстегнул, и внезапно, она встала с кровати, продолжая свой импровизированный стриптиз. Она скинула с себя платье, обнажая кружевное нижнее бельё внимательному взору Гомеса. Он с похотливой ухмылкой поманил её пальцем, выглядя невероятно обаятельно. Его пьяные глаза развязно оглядывали её с головы до ног, задерживаясь на груди и на бедрах. Мортиша, словно тигрица, накрыла его тело своим, хищно оскаливаясь на мужа, когда почувствовала, как его горячие руки привычно обвили её бедра и талию. Он надавил на бедра, заставляя оседлать его. Она прижалась к его дерзко изогнутым губам, целуя. Гомес ответил ей с такой же страстью, что становилось много больно, чувствуя такую любовь к партнёру. Пока они целовались, проворные пальцы Гомеса расстегнули её бюстгальтер, обнажая много любимые соски. Негромко ахнув от такой наглости, Мортиша отстранилась от Гомеса, шаря по его идеальному костюму, пытаясь освободить его, пока Гомес пытался сожрать её шею и грудь. Не элегантно, но быстро развернув его из его костюма, она поднялась с него, ухватив с собой и его, протянув за завязанный на его шее аскот, используя платок, как поводок. Гомес с довольной миной скинул одежду, оставаясь также как и она в одних шелковых боксерах, а она в кружевных трусиках. Он перевернул их, обратно падая на кровать, при этом целуя ее в ухо.       — Мортиша, видеть тебя такой… Будоражит мою кровь. — прошептал Гомес ей на ухо, хриплым от возбуждения голосом. Оставив окончательный поцелуй ей в волосы, он с долгом и честью скользнув вниз, словно прыгал на вершину мира. Он экспериментально поцеловал её сперва через кружево, чуя запах её возбуждения. Он бы умер здесь, если бы ему не предстояло удовлетворять Мортишу, после, он мог умирать со счастливой душой. Он сел на кровати, желая уже приступить к начальному плато. Он огладил пальцами лямки её нижнего белья, ощущая извилистое кружево кончиками пальцами, переходя на её шёлковую бледную кожу. Кожа Мортиши всегда была прохладной, напротив температуры его тела. Он нежно погладил пальцами ее тазовые косточки, обтянутые гладким фарфором, и наклонился, целуя её поверхность бедра так, словно совершал ритуал, склонив голову словно в молитве, до крайности серьезный и искренний в своем поклонении. Мортиша встретилась взглядами с Гомесом. Она на мгновение закинула голову назад от той слабости и силы, которую она почувствовала, увидев в его глазах самую чистую любовь. Он смотрел на неё чертовски сурово, открываясь под её глазами и давая нерушимую клятву.       — Я буду лучшим отцом. — он сказал. — Или ты можешь покинуть меня, если я не буду соответствовать твоим ожиданиям. Она сглотнула. Её ужаснуло насколько основательно имел это ввиду Гомес. Он смотрел в её глаза, молча, после мгновенья поцеловав её в руку, закрепляя свою клятву. И вернулся к её бёдрам. Осторожно сняв с неё трусики, он раздвинул её длинные ноги, лаская шёлковую кожу. Снова склонившись, он проделал дорожку поцелуев от левого бедра до правого, заставляя Мортишу втянуть мышцы живота и выгнуть бедра к нему навстречу, мыча.       — Гомес, mon amour, inséminez-moi. — промурлыкала Мортиша, игриво потянув его за волосы к себе. Он нежно прошелся поцелуями по её животу к ее губам.       — Quería darte placer con mi boca, querida mia. — парировал Гомес, шутливо высунув кончик своего языка, после театрально облизнув губы. — Mange-moi plus tard. Baise-moi maintenant. — мурчание снова вылетело из её рта. — Это французский! Скажи что-то ещё и я полечу в Ад. — широко усмехнулся Гомес, и страстно присосался к её челюсти, целуя. Он прижался пальцами к её половым губам, раскрывая их и проникая внутрь, большим пальцем кружась по её клитору, а указательным проникая в вагину. Она громко застонала, сжимая ногами его тело. Вытащив пальцы, он демонстративно облизнул их. Мортиша ухмыльнулась драматизму момента, с таким видом сосал свои пальцы Гомес. Мортиша потянула его белье вниз, вытаскивая его налитый кровью член. Гомес тяжело опустил голову, слабо стукнувшись о её тело.              — Мортиша… Единственное слово, которое он знал. Она подставила его член к своей киске, и Гомес поддался бедрами единым слитным движением. Они оба в унисон застонали. Гомес начал медленно двигаться, набирая обороты. Накрыв её тело своим, он прижался всем своим телом к её телу. Мортиша нежно обняла его за плечи, обхватывая ногами его талию. Он прижал её к кровати, толкаясь в неё идеальными, для неё, движениями. Она бесстыдно громко заахала, чувствуя, как Гомес прижался к её, расплескавшимся по подушке, волосам, вдыхая её аромат и целуя её. В комнате раздавались шлепки кожа о кожу, стоны двух существ, а также звук тяжёлого дыхания. Неистово вбиваясь в неё, словно это его последний акт, Гомес приподнялся, выглядя чертовски тяжело. Гомес закусив губу, свирепо толкался в неё, сдерживая гортанный стон. Мортиша откинула голову, хныкая на каждый толчок. Она, казалось, немного лишилась мыслей, ибо то, как Гомес и его член дарили ей ощущение полноты, соития в единое целое, удовольствие с оттенками небольшой дозы боли. Все это доставляло ей большущий кайф. Поэтому, когда Гомес начал покусывать её соски, облизывая их, она неожиданно для самого себя оргазмировала.       — Гомес! — крикнула Мортиша, приходя. Она выгнулась всем телом, предоставляя всё своё тело для своего мужа. Гомес сбавил скорость, давая Мортише отойти, но через пару секунд, возобновил свои движения на глубокие быстрые толчки. Мортиша начала сипло стонать, из-за того, что громко кричала его имя. Испытав второй оргазм, Мортиша слишком сильно сжала его член в своих тисках, из-за чего Гомес сильно кончил.       — Ну, я думаю, у нас кто-то да получился. — пошутил Гомес, наклонив голову набок.       — По крайней мере, что-то. — исправила Мортиша, глубоко дыша и отдыхая.       — Покойся с миром, Тиш. — через минуту сказал Гомес, прикрыв глаза.       — Покойся с миро, mon amour. — любовно прошептала на ухо мужу, Мортиша. Уставши опустившись на тело Мортиши, Гомес уснул крепким сном, лишь успев аккуратно вытащить свой член. Мортиша, радуясь, что её горячий, в обоих смыслах этого слова, муж грел её, пока они лежали без одеяла, мягко погладила мужа по слипшимся волосам, засыпая. Счастливая. Она знала, что они поступили правильно.