***
«После того, как ты ушел, мой мир снова развалился. И я умоляла тебя, как никогда раньше в жизни, вернуться… и ты это сделал.
Красные стены и декор не идут ни в какое сравнение с внешним видом и присутствием князя демонов. В дни, когда тот вдохновлен и находится в относительно хорошем настроении, он часами проводит в комнате один. Запах краски и звук кисти скользящей по холсту были признаком что градоначальник здесь. Как и все другие картины, здесь нарисован один и тот же человек. Один и тот же бог. Тот же принц. Тот же Се Лянь. Хуа Чен не знает, как долго он там находился, рисуя и прорисовывайте каждую линию с любовью и преданностью. Но в какой-то момент в мирном трансе его рука останавливается, и кисть с белой краской беспорядочно царапает холст. Кисть выпадает из его рук, и стук дерева по полу громко отзывается в его ушах. Он наблюдает, как кисть трижды отскакивает от пола, прежде чем перекатиться в ноги. Он моргает и тянется за кистью. Белая краска пачкает его пальцы, и он переводит взгляд на почти законченный холст перед ним. Наследный принц Сяньлэ поднял руки и наклонил тело назад — танцевальное движение, которое Хуа Чэн видел, как он делал. На груди, где были пятна чернил, Хуа Чэн смог на мгновение различить форму пиона, чернила стекали вниз, смешиваясь с красным цветом одежды принца. Это зрелище заставило сердце Хуа Чэна сжаться. Чем больше он смотрел, тем не комфортней становилось. Он поëжился и опустил кисть. Возможно, рисовать было не лучшей идеей. Хуа Чэн обычно не верил знакам, но именно этот его очень беспокоил. И он и понятия не имел, что это значит. Белый пион — цветок, известный своей застенчивостью, умиротворением и чистотой. Случайное попадание его в сердце должно быть хорошим знаком, верно? Но почему-то так не казалось. Не тогда, когда сочетание красного и белого казалось страданием, как будто цветок, олицетворяющий чистоту, убивал. Он глубоко вздохнул и покинул призрачный город. Возможно, было бы лучше немного отвлечься. Оживленный город, оживленные жители и разнообразные истории могут быть интересными. Хуа Чэн изменил свою форму и вошел в город смертных. Демон медленно ходил среди людей, он был внимателен ко всему, что привлекало его интерес. Казалось, что это было время, когда бизнес был на пике благодаря предстоящим праздникам, поэтому улицы были довольно оживленными, прилавки были полны покупателей, а торговцы получали прибыль, как никогда раньше. Хуа Чэн прислушивался к каждому разговору, от самых банальных разговорах о погоде и предстоящих праздниках до сплетен, которые передавались из уст в уста, причем каждая версия была более экстравагантной, чем другая. При этом его настроение улучшилось минимально, он фыркнул и зашел в Чайный домик. Там было относительно много людей, но Хуа Чэну все же удалось занять столик на втором этаже с окном, выходящим на улицу. Он поглощал горячую жидкость маленькими глотками, вяло смакуя ее вкус. Хуа Чэн прислонился к окну и закрыл глаза, он обращал внимание на все вокруг, на все, что могло отвлечь его от дискомфорта в груди. Стол рядом с ним был пуст. Возможно, это был единственный доступный стол в доме… Хуа Чен отвел взгляд от стола и посмотрел на вход в заведение, увидев входящую группу из четырех молодых людей в неприметных доспехах. Он усмехнулся и отвернулся к окну. Официант провел квартет на второй этаж. — Вот господа, в нашем доме лучший чай, вино и еда, какую только можно найти, — с льстивой улыбкой проговорил официант, указывая им на столик. Все четверо сели и сделали заказы, быстро отпустив официанта. Доставка всего заняла немного времени. До этого Хуа Чэн не обращал внимания на разговор, пока не услышал имя. — Вы ведь знаете, что генерал Сюаньчжэнь уже несколько месяцев не появлялся в Небесном Дворе? — с отвращением сказал младший небесный чиновник. — Он, должно быть, думает, что ему достаточно послать на собрания вместо себя какого-нибудь подчиненного. — Ой! Это неправда, я слышал, что он болеет или что-то в этом роде и не хочет идти на собрания, — ответил другой, набивая рот кексами. Другой закатил глаза, стукнул палочками по тарелке и выругался. — Идиот, как ты можег в это верить? Он бог, он не может заболеть из-за какой нибудь мелочи. Чтобы он заболел, должно быть что-то очень серьезное. Вы знаете, какой он мелочный и эгоистичный, ему, должно быть, просто скучно на работе, и он избегает всего под предлогом болезни. Последний из них молча слушал, смотря на троих, обсуждавших Бога Юго-Запада. Он закончил есть тарелку риса и пить чай, затем положил голову на руку и прервал его. — Тсс. Не будьте дураками, это бог войны, который всегда был ответственен перед своими преданными. Я не знаю, какие сплетни вы слышите, но они определенно не верны, — он вздохнул и скрестил руки на столе, увидев оскорбленные лица своих друзей, — Сюаньчжэнь больше не покидал дворец уже несколько месяцев, он всегда уходил выполнять ту или иную миссию, а сейчас даже лица не показывает. За 800 лет это произошло впервые. Не знаю, заметили ли остальные, но подчиненные, которые у них работают, тоже тише воды. Что-то явно не так. Анализ молодого человека задал остальных замолчать. Хуа Чэн, который слушал их, посмотрел на говорившего молодого человека и постучал указательным пальцем по столу. Молодой человек не осознавал, что на него смотрят, но дрожь пробежала по его спине, он потер руки и улыбнулся остальным троим, вскоре сменив тему. Внизу кричал рассказчик и привлекал всеобщее внимание, это был старик в простой одежде и с ухоженным эрху в руках. Он сидел на сцене и смиренно улыбался клиентам, его рот открылся, и его нервирующий голос эхом разнесся по всем остальным. — Послушайте, мои дорогие, я расскажу вам одну историю. Возможно, вы уже знаете это… Проклятие Богини Цветов. — при упоминании имени клиенты заволновались и призвали мужчину продолжать. — Хохо, успокойся. Всему свое время. — тогда старый сказочник поставил эрху и начал играть приятную мелодию, — В Небесном городе была богиня. Она обладала неземной и нежной красотой, ее голос был мягок и способен влюбить в себя даже благородного мужчину. Ее преданные называли ее Хуа Чжучжоу, Богиней Цветов. Однажды богиня спустилась в царство смертных и ходила среди людей с любопытством наивного и чистого ребенка. Еë внешний вид привлек внимание нескольких мужчин, как хороших, так и плохих. Они жаждали такой красоты, но она ни разу не повернула лица, отказывая им одному за другим. Она показала бедным смертным высокомерие богини. Хуа Чжучжоу долгое время странствовала по царству смертных, пока однажды не встретила молодого учёного и не влюбилась. Однако, богиня не ожидала, что, когда она будет ухаживать за ним, то будет холодно отвергнута. Хуа Чжучжоу почувствовала, как ее сердце разбилось, и заплакала, ее красивое лицо было залито слезами боли. Однако отказ не лишил ее любви к ученому. Ее любовь выдержала, и в результате из-за неë она пострадала. Она провела много времени, пытаясь забыть человека, которого любила. В конце концов она не смогла этого сделать и ее боль была настолько сильной, что Богиня Цветов решила, что больше не хочет быть бессмертной, но как она, богиня, могла умереть? Богиня Цветов прокляла себя. Это проклятие питалось безответной любовью, и в еë сердце начали расти цветы. Цветы, что медленно высасывали еë бессмертие. Проклятие было медленным и болезненным: лепестки росли, горло разрывалось, она сильно кашляла. А потом она кашлянула лепестком розы. Роза, которая выросла в еë сердце. Проклятие распространилось, и вскоре она начала кашлять целыми цветами. И она с облегчением почувствовала, как ее жизнь ускользает. Как и все, что она когда-либо создавала, цветы, взращенные ее любовью, были самыми красивыми и яркими. Лепестки светились так, как будто внутри них заключена ее жизнь. И чем ближе была Богиня Цветов к смерти, тем прекраснее становились цветы. В день смерти Богини Цветов, цветы завяли, а небо заплакало. Говорят, что еë тело было покрыто цветами, а кожа была отмечена рисунками самых красивых цветов. Однако не стоит думать, что Проклятие Цветов осталось только за бедной и наивной богиней. Проклятие было наложено на всех. У всех богов, чьи сердца были разбиты, на теле расцветало Цветочное проклятие. Цветочное проклятье единственный способ убить бога. Старый рассказчик сыграл еще несколько нот на эрху и закончил свой рассказ. Хуа Чэн отвернулся и посмотрел в окно на небо. Темнело… Он встал и бросил несколько монет на стол, прежде чем исчезнуть. Он появился в лесу где рассеянно шел между деревьями. Он знал эту историю. Правда Хуа Чжучжоу была одной из первых богинь, поднявшихся на небеса и строивший Небесный Город. Как старик и сказали, женщина была прекрасна и была достойна быть одной из самых могущественных женщин, которых когда-либо видели небеса. Но какой бы сильной, она не была, ее сердце было очень мягким. У женщины была душа ребенка, чувство справедливости Будды и доброта цветка. Возможно, ее личность не была самой привлекательной, она была темпераментной и немного холодной, но зато была открыта в своих чувствах и ничего не боялась. И больше всего она любила свой народ. Она чувствовала материнскую любовь к людям. Поэтому ее любимым занятием было переодеться человеком, спускаться в город смертных и жить с ними. Она была авантюристкой. И как сказал старик, ее внешний вид привлекал внимание многих мужчин. Женатые, одинокие, пожилые и молодые мужчины. Все смотрели на нее. Но она никогда не смотрела на них в ответ. Но в одном из своих приключений она встретила очень красивого, доброго и вежливого учёного. Он привлек ее внимание подмигиванием и теплой улыбкой. И в отличие от того, что говорят мифы, богине не отказали. Молодой человек тоже влюбился в нее, и у них завязался настолько красивый роман, что никакое любовное стихотворение или песня не могли выразить словами то, что у них было. Но сердце этого человека не было преданным. И каким бы добрым и вежливым он ни был, сердце его было мелко, а желания жадны. Вскоре он связался с богатой девушкой и женился на ней. Богиня этого не знала и оставалась безумно влюбленной в мужчину. Так продолжалось до тех пор, пока после нескольких дней отсутствия она не спустилась с небес, чтобы навестить своего возлюбленного. Она увидела учёного в ювелирном ларьке, рядом с ним красивая, хорошо одетая женщина держала его за руку с интимностью возлюбленной. Еë сердце разбилось, когда она увидела любящий взгляд своего возлюбленного, направленный на женщину в его объятиях. Богине стало очень больно, и она почувствовала привкус железа в горле. Она выплюнула кровь на руку и ошеломленно посмотрела на нее, из ее глаз потекли слезы. Цветочное проклятие пришло задолго до нее. Давным-давно на пути совершенствования было сказано, как должен быть баланс жизни и смерти для людей. Существование богов, которые когда-то были людьми, противоречило естественному балансу, поэтому должно быть что-то, что могло бы естественным образом убить бессмертное существо. Богиня Цветов первой подверглась проклятию. До этого ни один бог не осмеливался влюбиться, они чувствовали себя выше этого глупого чувства. Те несколько раз, когда это случалось, всех всë было взаимным. Она просто имела несчастье влюбиться не в того человека. И в отличие от того, что сказал старик, она любила жить, любила помогать своим преданным и сопровождать каждое поколение людей. И именно ее любовь отняла у нее это. Она ненавидела каждое мгновение, пока цветы росли в ее сердце и просачивались в ее грудь и горло. Она ненавидела чувствовать, как ее сила ускользает из ее рук. Она ненавидела слышать все меньше и меньше молитв своих преданных. И даже несмотря на то, что у нее отняли все, что она любила, она все равно не могла перестать любить этого смертного. И она изолировала себя, решив посеять свою боль в прекрасном саду. Шли годы и проклятие распространялось, дворец Хуа Чжучжоу был полностью наполнен яркими и очаровательными цветами. Любой, кто их находил, восхвалял их силу и красоту, не думая, что это результат уничтожения жизни богини. Она испробовала все, чтобы избавиться от проклятия, попыталась срезать выросшие ветки, но поняла, что помимо огромной боли она чувствует пустоту и будто чего-то не хватало. Тогда богиня предположила, что полное удаление цветов заставит ее полностью забыть о человеке, которого она любила. Она отказалась это сделать. Она скорее умрет вот так, чем забудет что-то в своей жизни. Возможно, это было ее наказанием за глупость и наивность. Когда проклятие подошло к концу, богиня умерла в своей постели, ее рот был полон крови, а все ее тело было покрыто цветами и бесконечными узорами, покрывавшими всю ее кожу. И цветы, которые она питала своей жизнью, расцвели и стали ярче и прекраснее всего, что когда-либо видел свет. Однако все остальные цветы завяли оплакивая смерть своей богини. И во всех королевствах цветов больше не было до того момента, пока другой бог не вознесся и не занял еë место на небесах. После этого дня, Цветочное проклятие было признано максимально опасным. И всех богов учили не влюбляться, а если бы они могли, то пошли бы по Пути Бессердечия, чтобы не пришлось умирать за что-то столь глупое, как любовь. Это учение продолжалось тысячи лет, даже если его происхождение было забыто, оно все равно было реальным. И время от времени какой-нибудь идиот-бог умирал за это. Хуа Чэн посмотрел на небо и почувствовал, как его тело стало тяжелым. Вспомнив эту историю, он внезапно почувствовал беспокойство за Му Цина. Может быть, с его стороны было глупо думать, что этот человек влюбится в кого-нибудь, но вероятность того, что что-то произойдет, все же существовала. В его разуме был беспорядок, смесь чувств, удовлетворение от того, что тот, кого он ненавидел, медленно умирает мучительной смертью, и пустота от мыслей о том, что Му Цин умрет, что он никогда больше не сможет взглянуть на лицо бога, что он никогда не услышит его голос, и его жестокие слова и высокомерное отношение. Именно с этим непонятным чувством он отправил пару своих призрачных бабочек во дворец Сюаньчжэня. Хуа Чэн продолжал идти, пока не нашел поляну, где он лег на траву смотря в небо. Там было чисто, полно звезд и красиво светила луна. Это было прекрасное зрелище, зрелище, которым Хуа Чэн, конечно, мог бы наслаждаться, если бы не нервозность и дурное предчувствие. Он чувствовал смутное ощущение страха, поселившееся в его глубине. Страх чего? Страх, что мой Му Цин умрёт.? «Мой…» Хуа Чэн тихо усмехнулся про себя. Он прижал руку к груди и вернулся в свою истинную форму. Его рука крепко сжала ткань на груди. — Ты не должен умереть сейчас. Тебе не разрешено умереть…. Му Цин. Приказ был не более чем шепотом на его губах. В груди у него всё сжалось, и он закрыл глаз. Он позволил своему сознанию отправиться к своим бабочкам, которые наконец прибыли во дворец Сюаньчжэня. Серебряная бабочка находилась в комнате генерала. Она летала над комнатой, затем подлетела к книжной полке рядом с кроватью и приземлилась на хрустальную банку. Бабочка в тревоге затрепетала крыльями, когда поняла, что у них внутри. Это были лепестки. Затем бабочка облетела другие комнаты дворца, но нигде не нашла Му Цина. Именно тогда она пролетела в сад где увидела сцену, которая запомнится Хуа Чену навсегда. Просторный сад дворца был покрыт яркими белыми пионами. Их было так много, что казалось, будто земля покрыта пушистым снегом. Среди цветов был Му Цин, сидя на коленях с прямой спиной, нежно положив руки на бедра. Волосы Му Цина были распущены. Но самое впечатляющее было не это, а цвет шелковистых прядей. Это была белая блестящая платина, похожая на цвет пионов. Бабочка приземлилась на цветок выше остальных и долго-долго наблюдала за Му Цином. Она записала, как Му Цин безмятежно смотрел на цветы, словно обдумывая причину своей боли. И когда Му Цин выглядел так, словно увядал, она увидела, как он внезапно упал спиной на цветы. Бабочка-призрак взлетела и приблизилась к генералу. Сцена выглядела божественно, но была настолько меланхоличной и грустной, что даже бабочка потеряла свой блеск. Му Цин плакал тонкими струйками слез, наполненными болью и грустью. Его улыбка была красивой, но она не касалась его глаз, особенно тогда, когда изгиб его губ казался таким трудным. Бог посмотрел на небо и было заметно, как он медленно угасал. Когда бабочка увидела, что Му Цин закрыл глаза, она отчаялась и полетела к нему. Му Цин, заметил бабочку и протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. И в отличие от того, что обычно происходит, бабочка не обожгла Му Цина. Она просто осторожно села на его палец и наблюдала за лицом бога. Навечно будет записано, как Му Цин смотрел на эту бабочку с облегчением влюбленного, увидевшего свою любовь после вечной разлуки. Взгляд полный нежности и любви. И нежная улыбка, возникшая на мягких губах. Но все чары развеялись, когда он закашлялся кровью. Протянутая рука беспомощно упала на цветы, и любящие глаза потеряли блеск. Цветы высасывали из него всю жизнь. Постепенно на его коже начали формироваться букеты белых цветов. Как реалистичная и нежная татуировка что полностью обвила тело Му Цина. Появились еще бабочки и начали летать над телом бога. Постепенно ритм взмахов крыльев превращается в меланхоличный танец, плач, выраженный без слов. Хуа Чэн вернул сознание в тело только тогда, когда увидел появление Фэн Синя. Его горло горело, и он не мог сдержать слез. Он вздрогнул и закричал от боли громким, болезненным воплем. Хуа Чэн чувствовал, будто его душа разрывалась на части. — Н-нет… нет, нет, пожалуйста! Не делай этого, Му Цин. Не уходи. Не уходи. Пожалуйста. Вернись! Даже если будешь ненавидеть меня. Что угодно, пожалуйста, вернись. Почему ты должен был любить меня? Почему? Вернись ко мне. Пожалуйста, пожалуйста, вернись. Не умирай вот так. Ты не можешь умереть, ты не имеешь право умирать! Хуа Чэн плакал. Он кричал так сильно, что у него пересохло в горле. Густые слезы запятнали его лицо, но ему было все равно. Не тогда, когда ему казалось, что его существо горит, когда тысячи рук сокрушают его сердце. И хуже всего было то, что я не знал, почему так отреагировал. Почему смерть Му Цина причинила такую боль? Почему? Разве он не ненавидел его? Так почему же вид его улыбки перед смертью полностью разрушил его душу? Почему он знал, что он был тем, которого любил Му Цин, несмотря на все ненавистные отношения, которые того так сильно ранили? Почему он чувствует себя виноватым? Почему все обернулось именно так? Почему это должно было произойти? Как ты в меня влюбился? Как? Хуа Чэн схватился за грудь, у него перехватило дыхание. У него был жалкий и плачевный образ, но какое это имеет значение сейчас? Му Цин был мертв. Му Цин умер, потому что любил Хуа Чэна. И Хуа Чэн, сам того не зная, снова проклял Му Цина. В конце той ночи душа Му Цина отделилась от его тела и превратилась в маленькое голубое пламя. Что слабо светилось, бесцельно плывя среди белых цветов пионов. Когда он встретился с серебряной бабочкой, пламя засияло ярче и подлетело ближе к бабочке, вибрируя при каждом взмахе ее крыльев.