Что было однажды

      Голова раскалывалась, во рту стоял металлический привкус. Лихорадка прошла, но Антон всё ещё чувствовал себя скверно. Он с трудом раскрыл глаза и по ним тут же резанул яркий свет. Антон застонал, прикрыв глаза сгибом локтя.       — Ты очнулся, — рядом скрипнули ножки стула, что породило ещё один приступ головной боли. Раздались шаги.       Антон отвернулся от голоса, обхватив голову руками. Как же больно! Зачем же он так кричит…       Антон снова попытался открыть глаза. Яркий свет, который до этого резанул глаза, оказался исходящим всего лишь от маленькой лампы на столе.       — Ар… Антон, выпей это, тебе сразу станет легче, — Ян приподнял его гудящую голову и поднёс к губам чашку. В нос ударил едкий запах и Антон резко дёрнул головой в сторону.       — Глотай, не нюхай, быстрее, — хоть голос был ласковый, рука настойчиво прижала чашку к губам и Антон, затаив дыхание, выпил жидкость одним глотком. Прохладная волна прокатилась до желудка, а потом как по щелчку головная боль отпустила. От облегчения Антон чуть не заплакал.       — Спасибо, — он блаженно улыбнулся, провожая Яна взглядом. Тот неспешно поставил чашку на стол, и, вернувшись, сел рядом, взяв запястье Антона в руку. Сосредоточенно прикрыв глаза, он молчал чуть более полминуты.       — Всё в порядке. Боль не должна вернуться, — он мягко улыбнулся и потянулся к лицу Антона рукой, но она дрогнула и остановилась на полпути, он опустил её и поправил одеяло.       — Что-то не так? — Антон схватил руку Яна и всмотрелся ему в лицо. Его посетила страшная мысль, поразившая его как гром среди ясного неба. Ян это Ян, но ведь сам он не Арсений. Совершенно другие глаза, волосы, губы, даже рост не тот… Неотвратимо две его жизни слились в одну, внутри он был Антоном и Арсением, но снаружи-то только Антоном.       Антон в ужасе отпустил руку Яна.       Он почувствовал, что сейчас снова потеряет сознание.       — Что случилось? Снова болит? — Ян с беспокойством опять сжал запястье Антона, но тот резко вырвал его.       — Зачем всё это, зачем эта пытка, заставить вспомнить всё, чтобы что? — Антон в отчаянии вцепился в свои волосы, из глаз брызнули слёзы, — Зачем ты нашёл меня?       — Антон… — Ян в нерешительности застыл с протянутой рукой.       — Я люблю тебя больше жизни, а ты меня больше нет, — голос Антона охрип и на последнем слове он зашёлся кашлем.       — Антон, посмотри на меня, — ладони Яна обхватили его лицо, — посмотри на меня.       Антон, смаргивая слёзы, уставился тому в глаза.       — Я буду любить тебя во всех твоих жизнях, не оставлю тебя и после смерти, я дышу ради тебя, я живу ради тебя, все мои помыслы только о тебе. Как ты мог подумать, что я тебя разлюбил?       — Я… Я… — сердце Антона встрепенулось вспугнутой птицей и забилось как безумное.       Ян наклонился к его лицу, обдав тёплым дыханием и дразнящим запахом полевых трав. Ян целовал его невыносимо нежно, каждым движением словно подтверждая свои слова. Каждое прикосновение говорило «Ты мой. Я твой. Навсегда. Навсегда.»       Со стороны двери послышался звон бьющейся посуды.       — Ах ты ж, мать-перемать! Опять! Тьфу! — старик с большой лопатообразной бородой яростно замахал руками и выбежал за дверь, ругаясь на чём свет стоит. На полу остались лежать разбитые тарелка и кружка, среди осколков пёстрым пятном смешались суп с чаем.

***

      — Я уверил Кирилла, что ничем таким мы его больше не потревожим, — Ян, улыбаясь, вернулся в просторную комнату. Через пару минут пришёл Кирилл Иванович, хмуро зыркнул на Яна, потом на Антона, прошёл к широкому столу у окна и поставил кружку с тарелкой. Из нагрудного кармана достал ложку и со звоном положил рядом.       — Вот, поешь, наберись сил, — пробубнил Кирилл Иванович и сел у дальнего края стола. Антон откинул одеяло и понял, что был одет в чужую тельняшку и чёрные треники, которые были совсем немного ему велики. Видимо, Кирилл Иванович одолжил. Антон аккуратно поднялся на ноги и пошатнулся. Ян тут же подхватил его под локти и помог дойти до стола. Антон опасливо скосился на Кирилла Ивановича, но тот посчитал это приемлемым. В тарелке был наваристый суп, чем-то похожий на щи. Антон с удовольствием начал есть.       — Очень вкусно, спасибо.       Кирилл Иванович кивнул, довольно дёргая себя за бороду. Потом вынул из кармана мятный пряник и подложил подле кружки с чаем. Антон улыбнулся ему. Наевшись, Антон почесал голову, его волосы были полны какого-то сора, несколько прядей слиплись от крови.       — Я страшно хочу помыться, — Антон вздохнул и с надеждой посмотрел на Яна.       — Так я уж баньку затопил, в баке вода горячая чуть не круглый день, — Кирилл Иванович, совсем не по-стариковски, подорвался с места и поспешил за дверь, — Ну, что сидите, идёмте!       Кажется, несмотря на свой грозный вид, Кирилл Иванович был страшно гостеприимным.       Антон медленно пошёл за ним, благодарно оперевшись о руку Яна. Баня оказалась по соседству с кухней, деля с ней одну большую печку. Кирилл Иванович гордо показал на её обустройство:       — Здесь, значит, бак с водой. Поло́к буковый, сам срубил, — Кирилл Иванович любовно похлопал по дереву, — Холодная вода в этих вёдрах, разводить в этом. Мочалки, мыло, полотенца, всё есть. Омывайтесь с комфортом.       Он подёргал себя за бороду, довольно топорща усы в улыбке.       — Спасибо, дедушка, замечательно ты всё тут обустроил. Дальше мы сами разберёмся, — Ян посадил Антона на полок и стал снимать с него тельняшку.       — Я тогда схожу к Петровне, пока ещё не совсем стемнело, творогу свежего возьму да яиц, шаньгами завтра утром вас порадую, — Кирилл Иванович плотно прикрыл дверь и ушёл.       Бросив тельняшку в угол, Ян снова поднял Антона на ноги и помог тому снять нижнюю часть одежды. Ещё один ворох упал в углу. Полностью обнажённый Антон почувствовал лёгкий трепет. Он сел на тёплое, почти горячее дерево. Ян задержал взгляд на шраме Антона, прочертившем стрелу на его руке, щекотно провёл по нему пальцами. Потом закатал рукава, налил кипятка в ведро и разбавил холодной водой.       — Давай сначала голову, — Антон подставил затылок и вода потекла с его волос на решётчатый пол, унося с собой пыль и следы застаревшей крови. Ян бережно намылил ему голову. Антон всё время неотрывно смотрел на его лицо, не боясь, что пена попадёт в глаза. Снова полилась тёплая вода. Скоро от жара печки, от пара, исходящего от горячей воды, тело Антона покрылось испариной, лицо раскраснелось. Он сморгнул капельки чистой воды с ресниц. Лицо Яна тоже порозовело, он смотрел в лицо Антона так же неотрывно. Ян зачерпнул ещё воды и вылил Антону на плечи, она стекла по спине и груди. Жёсткая мочалка осторожно коснулась кожи, очертила линию шеи, прошлась по плечу, по груди. Эти родные руки, с нежностью смотрящие глаза, желанные уста… Антон почувствовал тепло, ещё жарче, чем от натопленной печи, ухнувшее вниз живота. Не сдержавшись, Антон схватил руку Яна с зажатой мочалкой и направил её прямо вниз, призывно смотря на него.       В следующее мгновение Ян уже сжимал его в объятиях, стоя перед ним на коленях, жадно целуя в губы. Антон так же ненасытно отвечал, обвив его шею руками. На губах чувствовался горьковатый вкус мыла. Ян отбросил мочалку, его рука обхватила Антона внизу, начала ласкать стремительно твердеющую плоть.       — Нет, хочу тебя, тебя, — Антон страстно обхватил Яна ногами, исступлённо шепча тому в губы. Ян с трудом отстранился от Антона.       — Ты ещё слаб… — Ян тяжело дышал, крохотные капельки блестели на его лице, с трудом сдерживаемое желание плескалось в глазах.       — Нет, — Антон не дал ему больше ничего сказать, закрыв рот поцелуем. Непослушными пальцами он начал расстёгивать пуговицы на его рубашке. Скоро Антон потянул полностью обнажённого Яна к себе, ложась на полок, влажная тёплая кожа соприкоснулась, горячие ладони огладили покрытые испариной бёдра Антона, сдавили до сладостной боли.       — Я готов, Ян, готов, — Антон сжал ногами талию Яна и нетерпеливо выгнулся, прижавшись к нему.       — Не готов, — Ян покрывал Антону шею и грудь поцелуями, попутно скользнув ему рукой между ног, — Ты нынче снова девственник, не спеши…       Длинные пальцы, по мановению колдовских рук ставшие скользкими, ласкали, растягивали, лёгкая дрожь пробегала по телу, мышцы непроизвольно то расслаблялись, то сжимались. Новое тело было до боли чувствительным, оно отзывалось на малейшее прикосновение, совсем скоро Антон уже изнемогал от желания. Последняя близость, страшно подумать, была более ста лет назад, да и вообще в другой жизни. В этой же жизни его вовсе не касались в таких интимных местах. Наконец Ян посчитал, что Антон готов и начал медленно проникать в него.       — Ты такой чуткий, — Антон вздохнул, прикрыв глаза, ресницы его затрепетали. Он совладал с собой и снова посмотрел Яну в глаза, — Прямо как в первый раз.       — В этой жизни так и есть, — Ян прижался к его губам, не давая больше болтать, продвигаясь всё глубже. Наконец, Ян остановился, тесно прижавшись бёдрами к ягодицам Антона.       — Как ты? — Ян убрал мокрые прядки со лба Антона, нежно прикоснулся к нему губами.       — Ты такой большой… Больше, чем раньше, — томная пульсация от разгорячённой плоти внутри и неподвижность сводили Антона с ума, — Ах, не испытывай больше моё терпение, двигайся наконец…       Антон слегка прикусил губу Яна, от чего тот не сдержал тихий стон. Ян иногда мог похвастаться невероятной выдержкой, но когда Арсений просил о чём-то в пылу страсти, он терял даже крохотные её крупицы. Ян послушно начал двигаться, неотрывно следя за его лицом. Глаза Антона сами собой зажмурились, брови сошлись на переносице, губы разомкнулись, с них сорвался несдержанный стон. Ян накрыл его губы своими, тихие стоны стали приглушенными. Быстрые, скользящие, распирающие, задевающие до дрожи чувствительное место, движения доводили Антона до исступления. Ему потребовалось совсем немного времени, он даже не прикасался к себе. Нестерпимый жар охватил его внизу, переполняя изнутри тягостным давлением, разум и тело оцепенели, сокрушительное наслаждение пополам с удовлетворением накрыли, подобно штормовой волне. Антон обессиленно распростёрся на полоке, перестав осознавать себя во времени и пространстве. Ян почти сразу последовал за ним, крепко, почти до хруста костей, прижавшись к Антону.       Ян уткнулся лбом в полок, тёплое отрывистое дыхание щекотало Антону плечо. Антон постепенно пришёл в себя и стал лениво гладить Яна по волосам, прикрыв глаза. Антон не спешил, хоть Ян и придавил его своим весом так, что он не мог вдохнуть полной грудью. Антон не представлял, каково Яну было ждать его столько лет. Сам-то он это время сначала существовал как душа без сознания, а потом даже не помнил Яна. Внутри разлилась невероятная нежность, в порыве он стал покрывать макушку Яна аккуратными поцелуями.       — Спасибо, что спас меня, — Антон тихо прошептал и Ян поднял голову. Они долго просто смотрели друг другу в глаза, понимая всё без слов.       Через некоторое время им всё-таки пришлось совершить омовение уже по-настоящему. Вдвоём.