История циклична.

      Работники приюта были неприятно шокированы и огорчены, что такие хорошие на вид люди привели ребенка обратно спустя два года. Поэтому записали тех в список неблагонадежных пар, запретив брать других детей из приюта Святого Павла.       — Вы еще пожалеете, когда поймете, кто он на самом деле! — воскликнули они тогда в один голос и убрались, хлопнув дверью директорского кабинета.       Директор — уже седой мужчина под шестьдесят, бывший священник — не понимал слов этих людей. Как, впрочем, и остальные работники и работницы приюта.       Мальчик вернулся тихим и подавленным. Сердца работников обливались кровью, наблюдая болезненное состояние ребенка.       — Как такой милый ангелочек мог оказаться для них кем-то ужасным? — вопрошали они, переговариваясь друг с другом.       Пока мальчик отходил от случившегося, воспитательницы старались наладить его настроение, но это оказалось сложно. Он вздрагивал, когда видел кресты и длинные робы. В тот момент в их головы закрались подозрения, но те были слишком слабы и невероятны. Взрослые списывали поведение ребенка на сильнейший стресс.       Приюту потребовалось несколько месяцев, чтобы Джеймс снова стал смеяться и перестал бояться выйти из своей комнаты. И спустя еще немного времени, когда ему исполнилось четыре, — приют взял дату появления мальчика в их жизни — второе ноября, — появилась новая семья. Это была молодая бодрая пара коренных англичан. Как только те увидели светлые волосы и ярко-голубые глаза под редкими лучами осеннего солнца — влюбились и сделали всё возможное, чтобы забрать мальчика к себе.       Хоть и настороженно, но Джеймс, которого назвали Энтони, стал сближаться с новыми родителями. Те покорили его своей энергичностью и игривостью. Хоть отец и много работал, всегда ужинал в кругу семьи и играл с сыном, а мать проводила весь свой день с ее ангелочком. Они много гуляли, играли в развивающие игры, пытались читать простые сказки. И казалось, все великолепно. Он полюбил Марию и Артура достаточно сильно, чтобы считать их своей семьей. Не боялся целовать и обнимать их и называть мамой и папой. Так прошел почти год. Лучший год в его жизни, пока одна из бабушек, собравшись на отдых в Италию, не попросила присмотреть месяц за своей кошкой.       У маленького Энтони не складывались отношения с животными. Особенно с кошками и собаками. Они еще не нападали на него, но вели себя агрессивно: шипели, дыбили шерсть, скалились и лаяли. Он боялся их, ведь они были такими большими, страшными и непредсказуемыми.       И вот, спустя всего день, как черно-белая кошка стала жить с ними, во время привычного ужина та, только завидев Энтони, встала дыбом и зашипела во всю глотку. Мальчик в ужасе замер, сжав в ручках детские столовые приборы, не сводя взгляда от опасности.       — Ох, Артур, как она вышла из нашей комнаты? Унеси Жозефину, пожалуйста, — сведя брови, сказала Мария. Мужчина вздохнул и со скрипом отодвинул стул. Этот звук оказался спусковым крючком для взбесившейся кошки. Та с воем бросилась вперед, прыгая на мальчика. Он слетел со стула на пол вместе с животным и закричал одновременно с матерью. Потребовалось несколько глубоких царапин на лице и брызнувших слез, чтобы предметы в столовой взметнулись в воздух и всё в метре вокруг мальчика вспыхнуло огнем. Тот задел мать лишь немного, ведь она в ужасе вовремя отскочила в сторону, а вот кошка загорелась мгновенно. С болезненным воем она отлетела и стала носиться по всей комнате. Всего за несколько громких секунд от нее осталось лишь черное скрюченное тельце на пороге комнаты.       У Энтони продолжалась истерика, он кричал и плакал, размазывая кровь по своему лицу, а родители, прижавшиеся друг к другу, наблюдали полную разруху: почерневший пол вокруг их сына и труп Жозефины.       Крик и плач набирали обороты, и теперь уже не только вещи с посудой, но и вся мебель взлетели в воздух. Объятая ужасом молодая пара сбежала из своего дома. Они были бледны и молчаливы, а руки неустанно тряслись. Они не знали, что делать, поэтому просто бежали как можно дальше в одной лишь домашней одежде и тапочках по темной улице спального района Лондона.       Энтони пришлось успокаиваться самостоятельно... Он нашел себя посреди разрушенной столовой в одиночестве и, обняв себя руками, поднялся на ноги. Он безжизненно осмотрелся и понял для себя, что быть ему одному, дьявольскому отродью, вечно. На негнущихся детских ногах он поднялся на второй этаж и закрылся в своей комнате. Ослабев, мальчик рухнул на кровать и проспал до утра.       К нему никто не заходил весь следующий день, и лишь вечером он увидел в щелку лицо матери. Он улыбнулся и вскочил с кровати, надеясь всё же, что его простят, но дверь сразу захлопнулась, а следом послышался звук поворота ключа в замке. Его ножки подогнулись, и он упал обратно на свою кровать, опустив голову. Он уже устал плакать.       На следующий день он вновь увидел священника в черной робе. Лицо мужчины выглядело добрым, но этот обман продлился недолго. Мальчик не мог верить подобному человеку, поэтому вел себя замкнуто и настороженно. Не шел на контакт и через силу повторял слова молитвы. Священнику это не понравилось. Поэтому, когда Энтони окунули с головой в полную ванную со святой водой на долгие секунды, не давая вздохнуть, случился новый выброс магии. Руки родителей и священника почернели, а вся вода испарилась.       — Сын дьявола! — воскликнул мужчина, указывая на миловидного мальчика черным пальцем, и сбежал из проклятого дома. Родители, убаюкивая свои пострадавшие руки, приняли решение.       И так Энтони вновь стал Джеймсом в пять лет.