Не поле перейти

Катерину мучали мигрени. Единственное действующее лекарство для неё уже давно стало медленным ядом. Твириновые пары действовали на Катерину всё губительнне с каждым новым днём. Когда голова начинала раскалываться, внутри что-то инородно копошилось и уговаривало сжечь всю неугодную твирь до последнего стебелька. Известно, что, когда приходит беда, крысы первыми бегут с корабля, однако сейчас крысы сбегались к центру города. Они бегали по тёмным углам улиц, залезали во все помойки и щели, пробирались в каждый дом и следили за людьми. Ночами Катерине слышалось, как грызуны скребутся под её стенами своими маленькими коготками и грызут входную дверь. Она слышала их шуршание, писк, топот лапок и, иногда, неразборчивые шёпоты. Каждые сутки, после полуночи, крысы что-то обсуждали под половицами её комнаты, в стенах и потолке, даже на самом пороге дома Собуровых. Катерина слышала их скрипучие голоса, слышала их липкие мысли. Они были в предвкушении. Грызуны ждали, когда судьба преподнесёт им в подарок тёплую человеческую плоть. Они радовались и приходили чтобы рассказать об этой радости ей, земляной Хозяйке. Эта колония шептала ей на ухо своё кровавое счастливое будущее. Скоро беда позволит крысам вступить в свои права и заполонить улицы. Скоро занавес будет открыт. Катерине не нужно даже видеть суть грядущей трагедии, чтобы понимать её неотвратимость. Эта безысходность казалась чем-то простым и очевидным, заметным в каждом вздохе земли и скрипе досок. После этого Катерина будет слышать их голоса не только ночью. Инъекция анестетика привела Катерину в чувства. Сколько бы не уверяли, что морфий – причина её бед, на деле только эти капсулы и спасали от бесконечного хора крысиных голосов. Голоса твердили, что скоро для них настанет счастливое, лёгкое время, однако Катерина вздрагивала, в смятении чувствуя крадущуюся к ним ужастную беду.