Предложение

Кайло заходит в ванную размером с коробку из-под обуви и включает свет. На противоположной от душевой кабинки стене, под двойным окном, расположена небольшая раковина, а на подоконнике зеркало; на стене прикреплены две вешалки с белыми пушистыми полотенцами — сюда же он вешает одежду. Он наклоняется над раковиной и смотрит на себя в зеркало: никогда раньше он не пренебрегал бритьем так долго — уже начали появляться бородка и усы. Ему требуется десять секунд на раздумья, оставить ли их. Когда он возвращается в комнату, его взгляд сразу же перемещается на кровать. Рей спит. Кайло качает головой, роясь в сумке в поисках туалетных принадлежностей, затем возвращается в коробку из-под обуви и открывает кран. Его разум смутно ощущает холод. Три часа ночи. Абсурдность его жизни настигает его, когда он мажет себе щеки, а затем подносит к ним бритву. Что ты творишь? Осторожно, чтобы не порезать щеки, задает себе этот вопрос. Вопрос, который всего за пару дней сменил его привычную мантру. Бритва глухо лязгает о раковину, пока он занят разглаживанием щек. Он вынужден признать, что вся эта авантюра с фейк-сексом вышла уморительной — возможно, виной тому выпитые им полбутылки вина. Так или иначе, его этот беспокоит. Более того — его беспокоит, что его это беспокоит. Он подыгрывал ей, уступая требованию Рей отомстить назойливой Пенни, но услышать свое имя в таком контексте было вообще не тем, чего он ожидал от этого вечера. Он останавливает руку, прежде чем успевает порезаться. В последний раз он слышал выстанывание своего имени в другой жизни — так далекой от последних четырех дней его существования. Он выбрасывает эту мысль из головы и заканчивает бриться. Стремление принять душ вынуждает его выполнять акробатические трюки, из-за необходимости наклоняться под слишком низкую насадку душа. Пунктом номер один в его списке дел, как только он доберется до Дингла, будет каким-то образом заменить все душевые установки, чтобы он действительно мог принимать душ под ними. Хотя у Рей не было бы проблем. Эта мысль заставляет его замереть. Он делает глубокий вдох. Что. Ты. Творишь? Его передергивает, пока в голове проносятся все события последних часов. Он думает о презервативе. О том, что она его увидела. Что мужчина должен сделать, когда кто-то вручает ему презерватив, бутылку вина, хлопает по плечу и, подмигивая, произносит что-то типа «Сделай свою леди счастливой»?Кайло кряхтит про себя, затем щелкает зубами в попытке заглушить звук, вспоминая о спящей за дверью девушке. Пар кружится вокруг него, и он вздыхает. Утром он отвезет ее в Дублин, и тогда все будет кончено, а потом… Потом… А потом он продолжит свой путь, сохранив воспоминания до того дня, когда он сможет рассказать кому-нибудь эту нелепую историю, чтобы вдоволь над ней посмеяться. Закончив и одеваясь, он выходит обратно и хватает телефон. Почти четыре утра. Он прокручивает растущий список пропущенных сообщений и звонков, игнорируя их все. Что ж, у отсутствия связи было одно преимущество. В ту же секунду, когда они приземлились в доме Мартина и Пенни, сообщения обрушились на несчастный мобильник потоком. Он ставит себе будильник, а затем кладет мобильник рядом с пустой бутылкой на маленьком ночном столике. Отлично. Настал черед более насущных дел. Он смотрит на крошечную кровать. Рей прижалась к стене под одеялами, уже закутавшись в них. Он без особой надежды ищет еще одно одеяло. Конечно же. Его. Нет. Ладно. Кайло усаживается на крохотную кровать, изо всех сил стараясь не шуметь и не толкать спящую женщину. Когда его голова касается подушки, он издает хриплое ворчание. Недостаточно места. Он лежит на спине, колени согнуты под углом в сорок пять градусов, руки сплетены на животе, сведены в локти. Ноги засунуты под одеяло ровно настолько, чтобы согреться. Часть его уже сожалеет, что его широкая двуспальная кровать и просторная спальня остались в Лос-Анджелесе собирать пыль. Сон приходит медленно; по прошествии нескольких часов он шевелится, неподвижность в коленях ослабевает, когда он бессознательно ищет ближайший источник тепла. Комната постепенно остывает, вызывая дрожь. Его полусонный разум ругает его за то, что он наконец сдался и поднял одеяло Рей. Он протискивается внутрь, стараясь не прикасаться к ней, в конце концов проиграв битву между тем, чтобы разделить одеяло или отморозить себе задницу. Дележ одеяла выиграл, очевидно. Здесь смехотворно тепло по сравнению с остальной частью комнаты, и жара наконец убаюкивает его. Не худший способ заснуть. Постепенно приходят сны о мшистых полях и золотисто-зеленых солнечных днях. Это приятные сны — таких у него давно не было. Его внутренний взор переносит его куда-то на поле, полное крошечных розоватых цветов, у моря. Он мог бы остаться там навсегда, глядя на открытое небо и глубокие синие воды. В груди приятно урчит, когда он утыкается лицом во что-то невероятно теплое. Теплое, как солнечный свет в его снах. Он вьется, притягивает к себе это тепло. Он мог бы остаться тут навсегда. Или хотя бы на одну ночь. Хотя, честно говоря, становится теплее… возможно, ненадолго. Стоп, почему так тепло? Его мозг выскальзывает из затянувшегося сна. Его лицо утопает в чем-то… шелковистом. Вспышка дождя и цветочного шампуня поражает его чувства, и он открывает глаза. Волосы. Волосы определенного цвета, пахнущие шампунем определенной марки. Осознание нахлынуло на него со скоростью вспышки. Его рука запуталась между простынями и мягко изогнулась, зажатая под крючком чужой руки; его колени согнуты в задней части другой пары колен, грудь прижата к груди, а нижняя часть невероятно мягкая… Его тело реагирует, и Кайло приходится сдерживать себя, чтобы не дернуться и не выскочить из кровати, пока Рей прижимается к его гораздо большему телу и удовлетворенно спит, вдыхая и выдыхая воздух ровным ритмом. Блять. Он чувствует, как приближается к тому неловкому напряжению, которое каждый мужчина испытывал хотя бы раз; тепло и близость тела Рей вообще ему не помогают. Он отодвигает бедра от нее, чтобы освободить так необходимое ему пространство, сразу же ощущая потерю тепла. Кайло замирает. Тепло. Жар. Кайло медленно высвобождает свое предплечье из ее рук, затем очень, очень осторожно подносит руку к ее лбу. Она горит. Блять. Теперь уже ему не приходится справляться с неуместными реакциями тела. Когда ему наконец удается оторваться от нее и выбраться из-под простыни, Кайло медленно переворачивает ее за плечо, пока она не оказывается на спине. Ее щеки покраснели, несмотря на бледность остальной кожи, выражение ее лица застыло в нахмуренном виде, крошечные капли пота начинаются с тонких волосков на висках. Это нарастающая лихорадка. Он вздыхает. — Рей? — Говорит он, осторожно тряся ее за плечо. — Рей, проснись. Рей стонет и пытается откатиться от него, сворачиваясь в позу эмбриона. Ему приходится снова медленно перевернуть ее, чтобы он мог посмотреть ей в лицо. — Рей, ты вся горишь. Просыпайся. Ее глаза медленно трепещут, как будто ее разум мучительно вырывается из того места, где спало ее сознание. Он задерживает дыхание и проводит большими пальцами по ее волосам, отталкивая их от ее лба и висков и заправляя за уши, нагретые примерно до десяти миллиардов градусов. Он поджимает губы. — Рей, милая, тебе нужно проснуться. — Шепчет он, его глаза блуждают по ее чертам, нежное слово бездумно вылетает из его рта. Когда она наконец открывает глаза, ее взгляд стеклянный и расфокусированный: — Финн? — Каркает Рей. Ее голос почти пропал, превратившись в пронзительный свист человека, чьи голосовые связки перестали работать. Ее слова заставляют его сердце сжиматься. Кайло деревенеет. — Нет, — бормочет он, — Кайло. Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно? Рей дарит ему улыбку. Широкая зубастая улыбка, способная ослепить. Это самая красивая и искренняя улыбка, которую он видел на ней, хотя она и ослабела от болезни. Она высвобождает руки из-под простыни, и Кайло напрягается, когда она закидывает их ему за плечи, зарываясь пальцами в его волосы и притягивая к себе. Он понятия не имеет, каков из себя этот ее Финн, но, судя по тому, как она уткнулась своим обжигающим горячим лицом в изгиб его шеи, она наверняка безмерно его любит. Кайло глубоко вдыхает, ощущая обонянием жар, смешанный с цветочным шампунем, а затем медленно высвобождает плечи и откидывается назад. — Рей, — повторяет он, — Я не Финн. — О, — бормочет она, но ее глаза уже закрылись. Похоже, ей нет до этого дела. Кайло качает головой и идет к шкафу. Полотенец там нет. Он хватает свою сумку и перебирает одежду в поисках всего, что может пригодиться. Кайло хватает одну из своих чистых белых футболок и идет к раковине, открыв кран, пока вода не станет ледяной, чтобы замочить свою рубашку и выжать ее. Вернувшись, он находит на Рей самое горячее место — шею, и накрывает ее влажной, прохладной тканью. Рей издает мягкий, довольный вздох. — Сейчас вернусь, — шепчет он комнате, поскольку Рей его не слушает. Ну разумеется у нее лихорадка. Он вспоминает последние сорок восемь часов — Рей, безрассудно бегающую под дождем; Рей, окунающуюся в горячую ванну; практически не спящую все это время Рей и не питающуюся ничем, кроме адреналина, а затем выпивающую довольно большое количество алкоголя после такого стресса. Логично, что ее иммунитет сделал ручкой и оставил ее разбираться со своей жизнью самостоятельно. Спустившись по лестнице, он обнаруживает, что хозяева уже сидят за столом и наслаждаются ранним чаем на завтрак. — О, доброе утро! — Приветствует его Пенни. Однако она звучит не так бодро, как ей хотелось бы, и он замечает опухшие мешки под ее глазами. Склонившийся над чаем с газетой Мартин лишь кивает ему, прежде чем многозначительно сосредоточиться на новостях. Он тоже выглядит утомленным. Если бы Рей не был наверху, сгорая в лихорадке, он бы улыбнулся. — Доброе утро, — Отвечает Кайло, — Надеюсь, вам хорошо спалось. Пенни дарит ему косой взгляд, прежде чем натянуть улыбку на лицо: — О, ты знаешь… Чудесно… Как только мы смогли заснуть, конечно. Такая веселая ночь среди друзей! — Мне очень неловко прерывать ваш завтрак, но Ре… Моя жена там наверху с лихорадкой. Нам довелась долгая поездка, и она несколько… эээ… промокла. У вас случайно нет лекарства, которое я мог бы ей дать? Это воодушевляет Пенни. — Лихорадка? О боже, боже, — Качает Пенни головой, отодвигая стул. — Так дело не пойдет. — Она хватает Кайло за руку, и ему приходится заставить себя не напрягаться от ее прикосновений, пока его тащат на кухню. — Бедняжка! У меня есть несколько лекарств, которые должны помочь, не волнуйся! Итак, Пенни болтает ему на ухо, пока он сидит на маленьком стуле, беспокоясь, что он не наверху и не может проверить лихорадящую девушку. Пенни заваривает в чае смесь с лимоном, какой-то давно почитаемый семейный рецепт, способный вылечить все недуги. Когда он спрашивает о чем-нибудь, что можно купить без рецепта, Пенни издает смешок, пихая ему в руки поднос. — Что за вздор?! Нет, нет. Вот, дай ей это. Ей тут же станет гораздо лучше. Кайло смотрит на чай, воздерживаясь от зажимания носа. Вместо этого он одаривает Пенни приятной улыбкой: — Может у вас хотя бы тайленол найдется? — Ох уж эта зависимость нынешней молодежи вот всякой химии! — Отвечает она, но идет к шкафу и достает крошечную бутылочку тайленола. Выкладывает две штуки на поднос, затем испуганно смотрит на него. — О, боже! Я чуть не забыла! Я и Мартин скоро уезжаем в Дублин! Кайло застывает: — Прошу прощения? Пенни делает глубокий протяжный вдох: — Ну, понимаете… Другая пара уже уехала сегодня утром, и мы помнили, что вы забронировали номер только на ночь, поэтому запланировали навестить семью. Но твоя бедная, милая жена сейчас заболела, так не пойдет! Все еще… — Пенни взволнованно теребит нижнюю губу, бормоча про себя, обхватив одной рукой свою талию. — Одну секунду, дорогуша. Она уходит, оставляя Кайло тупо держащим в руках небольшой поднос с чудо-чаем. Он решил следовать за хозяйкой гостиницы. Он обнаруживает, что Пенни и Мартин, прижавшись друг к другу, приглушенно разговаривают. — Что-то не так? — Спрашивает он, уже продумывая список возможных способов вытащить Рей отсюда куда-нибудь в ее состоянии. — О, нет-нет. — Отвечает Пенни. Она еще раз внимательно его оглядывает. — Что ж, вы, конечно, проявили себя джентльменом и весьма надежным человеком! — Что? — Моя сестра уже ждет нас, так что… Как вы смотрите на то, чтобы остаться здесь одни на пару дней? Он выпускает вздох облегчения. — Конечно, — отвечает он. — Пожалуйста, дайте мне знать, сколько мы вам должны. Я могу оплатить заранее. Кайло оставляет на подносе карту, прежде чем Пенни успевает моргнуть. Он велит Мартину оплатить счет с нее, как только они определяться со стоимостью, затем извиняется и бросается вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки за раз. Когда он поворачивает за угол наверху, он слышит Пенни: — Ох, бедняжка. Но посмотрите, как он волнуется. Это почти как в «Гордости и предубеждении»! Так романтично. Кайло качает головой. Романтично, ага. Рей снова повернулась лицом к стене, свернувшись под простынями в позе эмбриона. Он вздыхает, ставя чай на прикроватный столик. Маленькая поверхность начинает заполняться пустой бутылкой и его телефоном. Ему нужно, чтобы она села. Поэтому Кайло делает единственное, что может — проскальзывает в постель и выкрикивает ее имя. Это работает, как он и думал. Рей мучительно медленно поворачивается, снова называет его Финном и пытается открыть глаза. Он качает головой. — Да, это Финн, — отвечает он, вздыхая про себя, кладя одну руку ей под плечи и поднимая ее в сидячее положение. Рей снова стонет и морщится. — Давай, Рей, тебе нужно сесть. Голова Рей падает, ударяясь о его плечо. Он осторожно поддерживает ее и смотрит на чай. Все еще горячий. — Шшш, — успокаивающе мычит он, держа кружку и изо всех сил стараясь не толкать Рей и не пролить себе на колени горячий чай. Он подносит его к губам и делает глоток, чтобы убедиться, что он не обжигает. Это удивительно мило и приятно. Кайло дует в него, чтобы охладить, одной рукой опирая голову Рей на свое плечо, чтобы удержать ее на ногах. — Рей? — Зовет он, поворачиваясь к ней. — Милая, мне нужно, чтобы ты открыла глаза. Он даже не думает о ласке. Это остаточная реакция от наблюдения за своим отцом в те немногие моменты, когда он обожал свою мать. Слово срывается с его губ и забывается так же быстро, как он принимает Рей. Ресницы Рей трепещут. Он снова дует на чай. — Рей? — Ммммм? — Ее сонные, свистящие голосовые связки разразились невнятным мычанием. — Открой глаза. — Приказывает он. В ее теле все еще бушует лихорадка, а она дремлет. Наконец Рей открывает их ровно настолько, чтобы он мог поставить чашку ей под нос. — Хорошая девочка. А теперь выпей немного. Пока он осторожно подносит чашку к губам Рей, разум Кайло делает новый выверт. Он превратился в няньку. Только так он мог описать эту ситуацию: сначала он превратился в няньку, а теперь еще и в медсестру. Рей делает глоток чудодейственного чая и всхлипывает, когда он попадает ей в горло, поэтому он убирает руку с ее головы и нежно массирует ее спину. — Вот так, превосходно, малышка. — Хвалит он. Рей откидывается назад и снова падает ему на плечо, поэтому он пользуется моментом, чтобы поставить чай и взять тайленол. — А теперь открой для меня ротик. Нужно принять немного тайленола. — Шепчет он и кладет таблетки ей в рот. Тепло ее губ обжигает кончики его пальцев. Рей подчиняется, мягко приоткрывая губы. Где-то в ее охваченном лихорадкой разуме отдаются эхом его команды. Он кладет ей в рот таблетки, а затем тянется за чаем: — Теперь запей. Она почти давится таблетками, когда они попадают в организм, и после приступа слабого кашля, который он успокаивает, положив руку ей на спину, Рей издает тихий болезненный стон. — Молодец, — шепчет он, зная, что, скорее всего, она этого не запомнит, — А теперь надо немного поспать. Кайло наклоняется, чтобы попытаться усадить ее обратно, но руки Рей поднимаются вверх. Она прикладывает их к его лицу, растопырив пальцы в поисках чего-то знакомого и осторожно прижимаясь кончиками пальцев к его щекам. — Так мягко, — бормочет она. Кайло старается дышать размеренно и сохранять невозмутимое выражение лица, пока те части его лица, которых она касается, окрашиваются румянцем. Он осторожно опускает ее руки и укладывает ее голову на подушку. Ох уж эти болеющие. Он относит почти пустую чашку чая и поднос вниз и обнаруживает, что Пенни и Мартин уже ушли. На столе лежит клочок бумаги, к которому прикреплена его кредитная карта. Спасибо, что присмотрите за домом! Надеюсь, ваша жена скоро поправится. Чувствуйте себя как дома. Мы вернемся через три дня. Лекарства находятся в кухонной кладовке, и, пожалуйста, не забудьте покормить цыплят и кроликов! Он видит небольшой список того, что ему нужно сделать в отношении животных, на что он пожимает плечами (вроде ничего страшного) и квитанция списаний с его карты. Он кладет открытку в карман и прикрепляет письмо к маленькому холодильнику на кухне, прежде чем открыть его. Он оказывается заполненным едой, что оказывается приятным сюрпризом. Кайло берет кусок курицы, оставшийся с прошлого вечера, благодарный, что кости в ней сохранились, и обводит взглядом кухню поисках остальных ингредиентов. Он идет в сад, хватает сельдерей и морковь, чистит и шинкует их, пока куриные кости превращаются в бульон. В него же добавлять оставшаяся курица, а затем и нарезанные овощи. Следующая на очереди лапша, и вот он уже ест куриный суп с лапшой. Кайло кладет два куска хлеба в тостер, разливает суп в цветочную фарфоровую миску и несет еду для Рей вверх по лестнице. Открывая дверь в комнату, он видит, что она снова свернулась в клубок. Он хмурится. Это кажется действительно неудобной позой для сна. Он осторожно ставит поднос на кровать, затем бросает пустую бутылку вина в мусорное ведро и кладет телефон в карман, освобождая руки для тарелки и повторяет тот же трюк, что и раньше. Немного нежного руководства, притворства Финном, и Рей уже прижимается к нему, позволяя Кайло уговорить себя ее раскрыться и поесть. Когда она наконец поела, она почти проснулась. Она смотрит на него усталыми, невидящими глазами: — Что случилось? — Спрашивает она в замешательстве. Кайло фыркает. — Надо было пойти спать раньше. Ешь. — Бормочет он, предлагая ей еще одну ложку супа. Рей съедает ее без возражений. Она на удивление согласна с тем, что он командует, когда она болеет. — Тебя лихорадит. — Он опускает ложку в остатки супа и касается тыльной стороной ладони ее лба, щеки, шеи. Температура понизилась лишь незначительно. — А теперь тебе пора спать. Кайло укладывает ее, а затем наблюдает, как она снова засыпает. Три дня. Он сможет пережить эти три дня. Он достает телефон и залезает в Интернет в поисках ближайшего врача на случай, если он ему понадобится. Ближайшая городская больница находится в двадцати милях отсюда. Что вообще делают местные, когда болеют? Кайло тут же решает, что заплатит любую непомерную сумму денег, необходимую для того, чтобы врача привезли сюда. Не хватало еще оказаться с мертвой девушкой на руках. Теперь, когда Рей накормлена, он выходит на улицу погулять в тишине. Сегодня солнечно. Животные уже накормлены, как упомянула Пенни, а это означало, что у него было много свободного времени, и ему нечего было делать, кроме ухода за больной. Он возвращается в комнату, находит книжную полку и берет книгу, не читая названия, прежде чем забраться в постель к Рей. Следующие несколько часов он провел, обращая мало внимания на книгу, лежащую на коленях и много — на состояние Рей. Чудо-чай, должно быть, помог, потому что ее дыхание замедлилось, а температура тела немного упала. Кайло уставился в пустоту комнаты. Он уже намеревался уйти, но кое-что его прерывает. Рей повернулась и придвинулась к нему, прижавшись лицом к его бедру. Ее рука вылезла из-под одеяла и легла ему на колени; она всем телом прижалась к нему, как к подушке. Кайло вздохнул. — Рей? В ответ слышен слабый сонный стон. — Тебе нужно что-нибудь? — Спрашивает Кайло — впрочем, без особой надежды на ответ. Она тыкается носом в его джинсы и сильнее сжимает его бедра. Губы Кайло плотно сжаты, пока он сам крайне настойчиво уговаривает свое тело не реагировать. Он смотрит на нее сверху вниз, затем достает телефон из кармана. Сейчас едва ли два часа дня. Скоро придется разбудить ее, чтобы она поела и попила. Его уши улавливают ее раздраженное, прерывистое дыхание, когда она пытается втянуть воздух через нос, но терпит неудачу, вместо этого вдыхая кислород через рот. Он качает головой: — Рей? Он спрашивает еще раз, но Рей не двигается. Кайло подносит руку к ее волосам, нежно поглаживая висок, пытаясь разбудить ее. Ноль реакции. За исключением еле-заметного счастливого вздоха и расслабленного выражения на лице. Кайло смотрит на нее и убирает руку, слыша в ответ протестующее нытье лихорадящей девушки. И, разумеется, вместо того, чтобы встать и пойти готовить, Кайло свободной рукой открывает книгу, а другую кладет на голову Рей, бездумно поглаживая ее по волосам, в то время как она выдыхает горячий, липкий воздух ему в бедро. В ближайшие несколько часов он узнает об Ирландской истории ровным счетом ничего. Ночью кайло ходит по комнатам, собирая все одеяла и расстилая их на полу в попытке соорудить себе импровизированную кровать из тяжелых, пушистых одеял и горсти подушек. Он лежит на спине и слушает, как Рей изо всех сил пытается дышать на кровати и вздыхает. Он ухаживал за ней весь день, а после был предоставлен самому себе — не было Пенни и Мартина, которых можно было бы терроризировать. Он сплетает пальцы на груди, прикусив нижнюю губу и слушая Рей. Так продолжается некоторое время, пока она снова не издает звук. — Орешек, — Долетает до его ушей. Кайло замирает. — Что? — Орешек… — Повторяет Рей. Кайло качает головой, глубоко вдыхает и закрывает глаза. Он накрывает лицо рукой, чтобы не проникал свет. Следует признать: играть в няню весьма утомительно, и настоящего перерыва у него не было. Да и сейчас он его не получит. — Орешек? Финн..? Мне... Холодно... — бормочет она между судорожными вздохами. Кайло садится и протягивает к ней руку, чтобы ощупать лоб. Она скользкая от пота, ей одновременно холодно и жарко. Должно быть, лихорадка нарастает. Он встает и с ворчанием собирает все собранные ранее одеяла и накидывает их на Рей. Это чуть-чуть ее расслабляет. — Спасибо, Финн, — бормочет Рей, ее глаза крепко зажмурены. Кайло качает головой, кажется, в миллиардный раз. — Не за что, Рей. — Орешек, — повторяет она и делает новый судорожный вдох. — Я твой Орешек. Оу. Внезапно многое приобретает смысл. Его глаза слегка расширяются, а мысли переносятся в тот день, когда он сравнил ее с арахисом. Тогда она искренне рассмеялась. Его уши горят. Так вот почему. Он смотрит на пол, на отсутствие новых одеял, затем снова на кровать. С очередным ворчанием он сбрасывает ботинки и забирается внутрь, стараясь отдать ей большую часть одеял, чтобы не сгореть заживо. Рей движется навстречу теплу его тела, словно мотылек к огню. Она сразу же накидывается на него, ноги и руки обхватывают его туловище и бедра, и Кайло замирает. Ничего не будет. Кайло пытается выпутаться из ее объятий, но она только крепче держится, и его мозг тревожно кричит, когда ее лицо снова утыкается в его шею. Ничего. Не. Будет. — Рей, — хрипит он, беря ее за тонкую руку и пытаясь оторвать ее от груди. Она вцепляется только крепче. — Я твой Орешек… — Бормочет она, тыкаясь в него носом, и он тяжело сглатывает, а затем чуть не задыхается, когда Рей касается губами его подбородка. — И ты мой Орешек. Нет. Нет, нет, нет, нет. — Рей, я не твой Орешек, — он почти заикается, перенося вес своего тела в попытке отодвинуться. Рей следует за ним. Он смотрит в другую сторону: еще одно движение — и он упадет. Кайло руками копается под одеялом, чтобы отодвинуть ее бедро и… Она голая. Он чертыхается. Она сняла джинсы, а он даже не заметил. Мягкая, гладкая кожа обжигает ладони, напоминая о ее лихорадке. НЕТ. НЕТ. НЕТ. Он стонет про себя от раздражения — и разочарования, хотя в этом он себе не признается — и обхватывает ладонью сгиб ее согнутого колена, которое каким-то образом оказалось неловко близко к его промежности, пытаясь поднять его вверх и в сторону от себя; его ноздри раздуваются от мягкости, от обжигающей температуры, и он зажмуривает глаза. Этого не может быть. Рей тем временем лишь приближается — ее колено задевает его промежность. Должно быть, это его расплата за что-то. Ее рука начала двигаться, и она издает грустный, отчаянный вой, вероятно, вызванный лихорадкой, но также и чем-то еще — чем-то более мрачным. Ему нужно встать с постели. Одна ее рука перемещается от его груди к лицу, затем дальше, пока не запутывается в его волосах у уха, пальцы сжимаются ближе к его черепу. Он не может двигаться, не дёргая ее, поэтому смотрит в потолок, пока Рей открытым ртом целует его челюсть. Блядь. — Рей, — умоляет он. — Прекрати. Ты больна. Я не Финн. Ты меня слышишь? Я не твой парень. — Конечно мой, — Рей напевает ему в ухо, уткнувшись носом в мочку, и его предательское тело реагирует в виде электризующей дрожи, бегущей по позвоночнику и стремительно растущей эрекции. Он кряхтит, но, поскольку не может сместить ее, его руки лишь удерживают ее бедра от движения выше. Ее губы приближаются к его шее, и он чуть не падает с кровати, торопясь отстраниться. Ее руки и ноги безжизненно падают обратно на кровать, где он только что был. Когда он смотрит на ее лицо, глаза Рей закрыты. Она их даже не открывала. Похоже все это время она действовала во сне. Кайло делает три шага, необходимые ему, чтобы добраться до противоположного конца комнаты, тихо бормоча очень красочную цепочку слов, запуская руки в волосы — фантомные касания ее пальцев все еще жгут его череп. Нет. Неа. Он больше никогда не ляжет в эту постель. Он смотрит на свои джинсы и с еще большим энтузиазмом ругается из-за того, что они слегка потёрлись. С приглушенным «Блядь!» Он берет свое полотенце и идет в душ. К черту сон. Холодный душ сейчас нужнее.