Shiro-Kuro

      К острову приближался корабль с флагом Морского Дозора.       Эйс сидел на верхушке дерева и смотрел на горизонт. Раньше это было куда легче — он был ребёнком и весил меньше, теперь же приходилось выбирать ветки потолще и покрепче, чтобы не свалиться с дерева к чертям. Корабль Дозора… Неужели, Гарп? Но он на таких кораблях не приплывает.        — Эйс!        Снизу послышался знакомый голос: Луффи стоял довольный, держась за края футболки, в которой были ярко-красные ягоды. Уже вернулся, значит — он частенько ходил собирать ягоды на поляну, которую они отвоевали у медведя, и возвращался весь красный: щеки, нос, губы, руки, одежда — все в пятнах от ягодного сока, которые никак не отстирать, но Луффи так нравилось их есть, что плевать на шмотки. Разве что, Макино опять будет неодобрительно качать головой.       — Что, наелся? — он прекрасно знал, как Луффи собирал ягоды: одну в рот, вторую в кучу, потом еще пару в рот, и так до бесконечности. Ну что поделать, если эта мелочь пузатая такой прожорливый.        — Я и тебе принес! — мальчишка вдруг замолчал, чтобы потом добавить: — Ну, то что осталось.       Захотелось смеяться — его младший братишка вырос очень заботливым… Ну, по отношению к нему.       Тот мальчишка, который бегал за ними с Сабо, как утёнок за уткой, казалось, не изменился ни капли, следуя за Эйсом по пятам и ловя каждое слово. Раньше это раздражало, сейчас же было даже смешно. Луффи смешной. Их отношения отличались ото всех вокруг, они были семьёй, пусть и не кровной. В их семье больше никому не было места, даже этому долбанутому на голову дедку Гарпу, который все пытался кулаками вбить «ум» в их головы. Какой там ум, если у самого его не было… Остальные же… Плевать на остальных.        — Че ты там смотришь? — Луффи сел на ближайший камень, потянув руку к ягодам и тут же отдернул ее от них. Эйс спрыгнул с дерева:       — В деревне корабль, — он сел на землю, схватил пригоршню ягод и засыпал себе в рот. Кисловатые, ещё не дозрели, надо было через недельку собирать. — Дозорное корыто.        — Чего?! — Луффи всего перекосило от таких новостей. — Да блин, неужели дед! Он же обещал приехать только через две недели!       — Не, не его корыто, — Гарп приплывал незаметно, а здесь такие паруса, что издалека понятно, что дозор плывет. — Он приплывает на другом.        — А, ну ладно, — Луффи сразу перестал волновать этот корабль, не старый хрен и уже хорошо.       Этот старый пердун приплывал сюда так, чтобы никто не знал, куда он плывет — Гарп и форму не носил, ходил в каких-то стремных рубашках, как лох, кто вообще такие носит?        — Можно было бы конечно спуститься в деревню и посмотреть, зачем к нам дозорные приперлись, — на этот остров, особенно со стороны деревни, легавые заявлялись редко, да тут и охранять то было нечего. — Они не в сторону города плывут.       — Ловить кого-то?       Да тут из тех, кого можно было ловить, были только пара разбойничьих шаек, станут ли дозорные тратить время на эту мелочь.        — Луффи, не дури. Тут ловить некого, — Эйс закинул еще горсть ягод себе в рот и вытер руки об шорты, оставляя на них яркие красные пятна. Блин, он забыл, что они не отстирываются! — Черт… Надо пойти и переодеться.        — Да мне и так нормально, — Луффи пожал плечами. Да, ему нормально с грязной майкой, а у Эйса все шорты теперь красные, как будто он кровью ссал.        — Пошли домой и переоденемся, нормально ему.       Он встал и дёрнул Луффи за воротник, поднимая с камня. Ладно бы по лесу бегать, но если они в деревню пойдут, в таком виде снова ругани не оберешься, хотя бы от того вечно ворчащего деда старосты. Эйс уже устал слышать, что они станут позором деревни.       На самом деле, еще пару лет назад ему самому бы было нормально пойти в таком виде куда захочется, но проходило время, и просыпалось какое-то некомфортное ощущение в груди — складывалось впечатление, что над ним будут ржать, если он пойдет куда-то настолько грязный. Возможно, это из-за того, что ему рассказывала Макино. Что оказывается, грубить людям, если они тебя бесят до трясучки нельзя, и нужно вести себя вежливо, даже если человек тебе не нравился. Он вел. Старался. Да и вряд ли людям, у которых челюсть сломана, будут нужны извинения…       Нет, выбивать зубы, если тебя кто-то бесит, тоже нельзя, надо стараться поладить. Бить можно, только если перед тобой реально какой-нибудь козел, вот тогда можно и трубой по лицу, и коленом по печени.        Дошли они быстро, через уже давно знакомую дорожку, вдалеке замаячила хижина, вокруг которой ходило несколько мужиков. Убирались, может… Сейчас лето, но от жары листья с деревьев все равно падали, высыхая, поэтому Дадан пинками под зад выгоняла их выметать подальше от дома.        — Эйс! Луффи! — недовольный мужской голос окликнул их. — Вы почему ушли?! У нас сегодня уборка по расписанию!       Ну да, кто бы сомневался, уборка. Эйс почесал мизинцем ухо: раздражают нравоучения…       — Кому нужна эта уборка, если через полчаса всё опять провоняет, — они в этом доме хоть и мылись, а все равно то, что в нём находилась орава взрослых потных мужиков, давало о себе знать. Сколько ни проветривай, а пахнуть все равно будет грязными мужиками, и всё тут.        — Иди тогда это сам Дадан говори! А то в итоге мы пашем за вас двоих! — мужик потряс шваброй, на что Эйс только рукой махнул: напугал ежа голой задницей. Швабра не такое и страшное оружие, она же деревянная.        В доме послышались тяжелые шаги, точно ведь оно, вспомнишь лучик, вот и солнышко. Большое, рыжее, кудрявое солнышко, которое только и делает, что ворчит, ругается и дымит, как паровоз, от своих едких, противных сигарет. Их запах Эйс уже почти не чувствовал, притерпелся за столько лет — да и как тут не привыкнешь, когда даже одежда насквозь пропитана табачным дымом.        — Эйс! Луффи! — Дадан вышла из дома со скоростью фурии. — Дармоеды! Где вас черти носят? И что с вашей одеждой?!        — Ягоды ели!       Луффи, как маленький ребенок, надул щеки. Хотя, он и есть ребенок, по сравнению с четырнадцатилетним Эйсом, ему же едва одиннадцать?       — Какие ягоды?! —взъерошенные рыжие кудри Дадан были подобны пылающему адскому пламени. Да, Эйс всегда знал, что она родом из Ада, но сейчас она выглядела особенно похожей на какого-нибудь черт. Черта из табакерки. — Умные какие, за вас дом драят, а они ягоды ходят жрут!        — Вкусные, между прочим.        — Мне плевать! Тряпки в зубы!       — Я пошел корабль смотреть.       Ладно, значит, переоденутся они потом, когда тут не будет так шумно. Эйс засунул руки в карманы, разворачиваясь в диаметрально противоположную сторону.        — Какой еще корабль?       Голос Дадан моментально осел. Ну да, она была очень предусмотрительной, когда дело касалось её шкуры, к этому пора было привыкнуть. По губам расползлась злорадная усмешка:       — Дозорный корабль.        Все затихли, лицо женщины за секунду успело поменяться раз десять: сначала гримасой недоумения, а затем ужаса. Захотелось смеяться, Эйс отбежал в сторону и, схватившись рукой за ветку дерева, резко подтянулся, залезая повыше, чтобы крикнуть:       — Посмотрим, кто там!        — Нет, стоять! — Дадан отошла быстро, похоже, ей не привыкать к потрясениям. — Как корабль Дозора, Гарп обещал, что вернется не раньше, чем через две недели!       Ладно, видимо, сбежать не удастся, но может, хотя бы штаны сменить даст без этой проклятущей уборки.       — Это вряд ли он.        — Тогда это просто дозорные? — несколько мужиков встрепенулось, но понятное дело, почему, все-таки, они тут на блатных правах только из-за Гарпа, так бы их давно в тюрьму отправили. Если дозорные решат прошерстить гору, и найдут их, пока Гарпа нет, светит им тюрьма и казнь — за Дадан до сих пор назначена награда.        — Ну, сходите и узнайте.        Под громкие крики удалось попасть в дом вместе с Луффи: сейчас у них были проблемы посерьезнее.       Наконец-то удалось поменять шорты на чистые — грязные полетели на пол в кучу такой же грязной одежды, он постирает её когда-нибудь потом, может быть, завтра, а может, перед самым приездом Гарпа. Стирку Эйс не любил — если возиться со стиральной доской, то уходит весь день. Луффи забежал за ним следом как утенок: вот кого не волновали стирки, уборки и даже мыться он особо не любил.       Чтобы помыть Луффи, в ванную его надо было загнать пинками, и лицо он всегда, когда приходилось обливать себя водой, делал такое, будто его сейчас казнят, а не моют. Голову Эйс ему мыл сам — Луффи все время заносил себе мыло в глаза, маленький дебил, и кричал потом, как резаный, когда оно щипалось.        — Давай зайдем к Макино! — Луффи быстро скинул майку и надел новую. — Если мы в деревню собрались, в прошлый раз она нам обещала клубнику.       — Ты что, ягод не наелся? — Эйс хмыкнул, застегивая шорты. У Луффи в животе будто не желудок, а бездонная прорва, хотя зайти все равно стоило. Невежливо проходить мимо знакомых и не поздороваться… Ну, так Макино во всяком случае говорила.        — Нет, — честно ответил Луффи. Вот и что ему предъявить…       — Ладно.       Они бы в любом случае к ней зашли, так что пусть ест, сколько хочет, хотя Эйсу порой было неловко, хотелось уйти от Макино, как можно быстрее. Она все еще сюсюкалась с ним, как с ребенком, хотя ему уже четырнадцать лет! Он уже взрослый парень, в конце то концов. Да, Эйс и в десять считал, что она общается с ним слишком как с ребенком, но тогда он был более ребёнком, чем сейчас, а обращение Макино с тех пор и не поменялось совсем — будто годы идут, а он все еще мелочь пузатая для неё. Неужели, все взрослые такие?       Да, разница в возрасте между ними никуда не исчезнет, но Эйс уже подросток, можно же его воспринимать чуть более серьезно, чем как ребенка, которого по голове гладят.        — Мы в деревню, пока! — Луффи резво выбежал из халупы.        — Идите уже, куда хотите. У меня здесь горе!       Ну раз Дадан даже разрешение дала, грех было не воспользоваться — Эйс вышел на улицу следом, особо не торопясь: даже если Луффи отбежит от него далеко, все равно потом вернется обратно, чтобы узнать, где брат. Он всегда возвращался, как бумеранг, хотя раньше у Луффи была привычка убегать и теряться, благо найти его было легко, в конце концов, Эйс этот лес знает, как свои пять пальцев.       Они выросли здесь, ориентировались так, будто весь лес был их родным домом — периодически так и казалось. Конечно, если провести время с самого рождения до четырнадцати лет в одним месте, ты будешь хорошо его знать, это Луффи за четыре года так и не заучил некоторые дороги, путая их между собой, и залезал иногда случайно в звериное логово.       Зато он хорошо знал деревню, в которой пробыл какое-то время, а сам Эйс ориентировался там намного хуже, чем в лесу. Некоторые магазины и дома ему и вовсе были незнакомы до сих пор — они же все одинаковые, дурацкие кирпичные джунгли, как в них разобраться?        К деревне вышли быстро, конечно, эту дорогу Луффи хорошо запомнил. Он, наверное, во всем лесу её одну мог найти с закрытыми глазами — она же вела в место, где ему нравилось. Эйс помнил, как в детстве мальчишка ныл, что не может сюда вернуться… А ведь ему так безумно хотелось. Почему-то, от одной мысли об этом в груди становилось сколько, мерзко и неприятно.       Луффи никогда не хотел приходить сюда, к нему, к разбойникам, он хотел жить своей комфортной счастливой жизнью в деревне и дальше, и если бы Гарп ему позволил, он бы с удовольствием вернулся туда. Да, сейчас они братья, они пережили вместе в этом лесу многое, но если Луффи позволят уйти, позволят вернуться к той мирной жизни без опасности того, что тебя на следующий день кто-то в лесу сожрет, он, наверное, сразу же уйдет — у него там была Макино, был продавец рыбы, был ворчливый староста, а Эйс…       Эйс в деревне чувствовал себя бесплатным приложением к младшему брату.       Ему туда и ходить не нравилось, не хотелось, но если раньше он мог сказать это в открытую, то сейчас его что-то сдерживало. Наверное, мысль о том, что Луффи просто уйдет один и без него или тот факт, что ему надо было быть для него хорошим старшим братом. Эйс ходил за ним, глядя на его счастливое лицо, когда Луффи сидел за барной стойкой в таверне и пил апельсиновый сок, когда благодарил лавочников за фрукты и рыбу, когда бегал, как оглашенный, под ворчание старосты.       Это место Луффи.       Местом Эйса был лес, где никто не станет открыто выражать к нему ненависть. Эти самые люди, которые сейчас улыбаются ему из-за Луффи, если узнают, что он сын Роджера, будут желать ему смерти пусть и не открыто, а в душе, а животные в лесу — честные. Дадан и её бандиты честны с ним, а другие… Часто Эйс думал о том, что не заслуживал к себе хорошего отношения от них. Сразу хотелось сделать что-то неприятное, чтобы они в открытую сказали, что ненавидят его, а не пытались вести себя хорошо. Так по крайней мере будет честнее…       Но нужно быть хорошим братом, ради Луффи. Теперь, когда они вместе, он не мог позволить себе, чтобы и его возненавидели с ним в паре, и потерять его боялся… Если Эйс ранит тех, кто дорог Луффи, он ведь непременно бросит его одного.        Ветряные мельницы встретили их привычным звуком крутящихся лопастей. Раньше это было некомфортно — они так шумят, что не услышишь, если кто-то подойдет со спины — а потом стало, спокойнее, в конце концов, деревня мирная, и здесь дикий зверь не прыгнет на тебя из чащи, и враг не подкрадется — все осматривается на сотни метров, спокойная, тихая равнина.        — Луффи!        Когда они прошли чуть дальше, послышался голос: полная женщина с корзинкой махала им. Луффи оживился и тут побежал к ней, Эйс же понятия не имел, кто она такая, но зато Луффи ее знал.        — Луффи, давно тебя не видела! — женщина широко улыбнулась и слегка потрепала мальчишку по щеке. — Чумазый весь какой.        — Я нормальный! — Луффи тут же отбился от таких знаков внимания.        — Нормальный, нормальный… Приходил бы хоть почаще, без тебя тут даже скучновато.       — Ага!       Многие в деревне возились с Луффи так, будто он был их общим ребёнком. Эйс стоял в стороне, глядя на эти проявления симпатии исподлобья: так каждый раз… Поэтому они часто задерживаются здесь до самого заката — у Луффи столько людей, с кем он должен пообщаться. Даже если парнишка понять не имел, как некоторых зовут, похоже, ему просто нравилось подобное внимание.        — Ты с братом? — женщина повернулась в сторону Эйса, слегка улыбнувшись, но улыбка ее выглядела неловко. — Вы всегда вместе ходите.        — Ну да, мы к Макино собирались, — тут же ответил Луффи. Он не замечал этих странных взглядов в сторону брата, или просто игнорировал, но для самого Эйса то, что он здесь был ощутимо лишним, было очевидно. Были те, кто хорошо относился к нему, и то не факт, что они делали это не из банальной вежливости.        — Здравствуйте, — сухо произнес Эйс. Надо было поздороваться, хотя бы ради приличия тоже.        — Здравствуй. Она в баре у себя, как обычно, — женщина похлопала Луффи по шляпе. — Тогда я оставлю вас, а то меня муж дома ждет.       Она ушла быстрыми шагами. Эйс засунул руки в карманы шорт: ну и пусть идет поскорее… Они на дороге и так задержались.        — Пока! — Луффи помахал тетке в след и пошел привычной дорогой. — Нам нужно поближе к берегу. Заодно посмотрим на тот корабль!       — Они, скорее всего, уже высадились, — пока пацаны гуляли, корабль наверняка успел пришвартоваться. Так и не посмотришь, кто там вообще был.        — Ну и фигня, — Луффи недовольно насупился и потом махнул рукой. — Тогда пошли к Макино!       У него так быстро все решалось. Иногда Эйс поражался тому, как мало мыслей было у Луффи в голове, но от этого он становился даже немного забавнее. Его такого хотелось защищать… Охранять эту детскую чистоту и наивность, чтобы он никогда не очерствел под гнётом внешнего мира. Чтобы он оставался вот таким… Но через три года Эйс уплывет, Луффи останется совсем один, они ведь дали друг другу клятву. Он не сможет оберегать его, когда в семнадцать покинет остров…       И придется днями и ночами изводить себя, думая, как там дела у его слабенького младшего братишки.        До таверны дошли быстро, точнее, Луффи добежал до нее вприпрыжку. Эйс вошел внутрь следом за ним — Макино стояла посреди зала со шваброй и тщательно натирала пол. В таверне, почему-то, было пусто.       — Макино! — Луффи побежал прямо к ней, по детской привычке хватаясь за юбку. Молодая женщина ласково улыбнулась:       — Привет, Луффи-кун. Эйс-кун, добрый день.       — А… — Эйс чуть прокашлялся и отвёл глаза. Раздражало, она же специально ждет, что именно он ответит… — Добрый день.        Макино была первой девушкой или скорее женщиной, помимо Дадан, с которой Эйс успел познакомиться, но в отличие от последней, Макино не была похожа на ходячий шкаф с ножками. А еще, даже если он ей грубил, она никогда не говорила грубостей в ответ — от этого желание ругаться как-то исчезало… Поэтому же Эйс и начал учиться говорить вежливо, чтобы не настраивать грубостью против себя людей, не проявляющих агрессии в его сторону.       — Что ты делаешь? — Луффи оббежал Макино вокруг, осматривая швабру. Женщина неловко рассмеялась:       — Ну… Я случайно рассыпала стиральный порошок на пол, теперь нужно все это убрать.        — Зачем тебе в таверне стирать? — недоумевающе спросил парнишка.        — Я его купила перед тем, как прийти, но случайно рассыпала. Эх…       Эйс посмотрел на лежащую на полу картонную коробочку с большой дыркой сбоку. Уронила её, что ли, что она так порвалась? Макино сняла тряпку со швабры, прополоскала в ведре и выжала обеими руками.       — Вы голодные? Я сейчас закончу, только уберу все.       Надо же, улыбается, как ни в чем не бывало. Она всегда была человеком оптимистичным и жизнерадостным, для Эйса подобный подход к жизни был непривычен и нов. Наверное, потому что жили они с этой женщиной в немного разных мирах и условиях.       Она унесла ведро и швабру, забрала коробку порошка с пола. Луффи с готовностью уселся за барную стойку — неужели он ни капли не думает, почему здесь никого нет?.. Почему этот вопрос волнует одного Эйса?        — Слушайте, а где все? Почему таверна пустая? — он сел рядом с Луффи, дождавшись, когда Макино вернется из подсобки. Женщина мягко улыбнулась:       — Сейчас же день, многие работают, а кто не работает, пошли на пристань.        — К кораблю Дозора?       Как только на стойке оказалась чашка с клубникой, Луффи принялся набивать рот. От этого его голос звучал забавно-шепеляво, Эйс тихо прыснул в кулак и тоже взял ягоду.       — Да, интересно же, что их сюда привело, — Макино улыбнулась, кивая головой. — Может, дать что-то кроме ягод?        — Мясо хочу!       Спрашивать два раза у Луффи не приходилось.       Дверь в таверну открылась довольно внезапно, Эйс резко обернулся: кто там вдруг пришёл? Макино ведь сказала, что все в это время работают, неужели какие-то пьяницы пожаловали с утра пораньше?       — Добрый день? — невысокий худой старичок с седыми волосами слегка постучал костяшками пальцев по косяку: — Не помешаем?        — А, нет, нет! — Макино улыбнулась. — Проходите, мы работаем.       — Это отличная новость, — дед улыбнулся в ответ и махнул рукой на улицу: — Фели, заходи, пойдем поедим.        — Да, я сейчас… — откуда-то с улицы раздался тихий голос, похожий на девичий.        — Эй, дед! — Луффи не особо волновало, кого он там звал. — Ты кто? Я тебя тут раньше видел.        — Неужели вы местный пропускной пункт? — дед тихо посмеялся, поправляя свою рубашку. — Меня зовут Джули, мы только прибыли на этот остров. А вы, ребятня?        — Я Луффи, а это…        Эйс резко схватил мальчишку за локоть, слегка сжав его. Если они приплыли сегодня, значило ли это, что дед — дозорный? В гавань заходил только один корабль, и он был кораблём Морского Дозора, так что он не мог проплыть на другом судне. Значит, сейчас перед ними дозорный… Даже если в гражданской одежде.       — Прости, деда Джули… — дверь снова открылась, в таверну медленно, поправляя длинную белую юбку, вошла девушка. — Юбка за крючок зацепилась.       Дед похлопал её по макушке:       — Будь осторожнее, малышка, — он снова повернулся к мальчишкам, продолжая щурить свои хитрые лисьи глаза. — Продолжим знакомство? Это моя внучка Офелия.       — Я Эйс.       Слова сорвались с губ прежде, чем Эйс вообще успел подумать о том, что ему сказать, и только после этого он почувствовал, как горят огнём кончики ушей. Черт, позорище, он же не собирался так просто говорить этому вроде как дозорному своё имя! Просто отвлекся и смотрел не на деда, а на девчонку…       Она была похожа на подснежник. Вот этот вот маленький цветочек, который вылезает из-под снега ранней весной, такая же маленькая и хрупкая, в белой одежде, как цветок, припорошенный снегом. Эта девушка смотрела сначала на них, потом на деда неловким взглядом, поджав губы, будто не знала, что ей сейчас сказать.       Ее синие-синие, как лепестки весеннего пролеска, глаза, были похожи на море.       — Меня зовут Макино, —ласковый доброжелательный голос разорвал неприятную гнетущую тишину в одно мгновение. — Добро пожаловать в нашу деревню. Принести что-нибудь сытное? Плаванье, наверное, было долгим.        — Да, мы как раз поесть и пришли, — продолжал улыбаться дед.        — Но я первый мясо попросил!       Интерес Луффи к деду сразу упал, он снова повернулся к Макино, обиженно дуясь — еда для него всегда имела первостепенное значение. Женщина тихо посмеялась:       — Конечно, я сейчас принесу. Не переживай так. А вам?        — Я бы тоже от мяса не отказался, — дед, назвавший себя Джули, обернулся к своей внучке. — Ты что будешь?        — Да я… Тоже самое.       Какая-то она совсем грустная. Ладно, это было не его дело — Эйс вернулся к чашке с клубникой, которая уже почти опустела. Оставалось всего ягод шесть или семь…        — Ты будешь доедать, Луффи?        — Да! — Луффи даже спрашивать не стоило, он все равно съест.        — О, так у вас тут ягоды?       Дед подошёл так близко, что Луффи схватил чашку и прижал её к себе. Видимо, боится, что заберут… Эйс насупился:       — Да. Клубника.        — Жадные какие, — дед поднял руки в мирном жесте. — Не бойтесь, брать у детей ничего не собираюсь.       Кровь прилила к лицу так, что стало жарко: это кто тут ребенок? Он? Ну точно не от доисторического деда Эйс будет это слушать! В голове сразу появились всевозможные ругательства, которые можно было бы использовать к этому деду, но проблема была в другом: ему сейчас просто совесть не позволяла все это сказать на глазах у Макино, даже если Эйсу переодически казалось, что совесть у него давно умерла.       Дед продолжал лыбу давить. Спустя время, еду принесли. Луффи вгрызся в своё мясо — ну пусть ест, Эйсу теперь кусок в горло не лез. Та девушка по имени Офелия, сидела подальше, поближе к деду и ковырялась в своей тарелке. Чего она такая кислая-то…       Это обиженное лицо не давало Эйсу покоя. Он сидел за барной стойкой, пока дед с внучкой о чем-то говорили за столиком, и всматривался в то, как Офелия хмурилась, грустно опуская светлые брови.       Офелия, хах. Какое сложное имя, оно подходило скорее аристократке, чем деревенской девчонке, такое длинное и вычурное.        — Вы у нас надолго или проездом? — Макино за стойкой начала мыть кружки.        — Ну, вообще, собирались остаться надолго, — о, так значит, переедут. Не сказать, чтобы Эйса эта новость так безумно радовала, в конце концов, дед был раздражающе наглый, но почему-то у него улучшилось настроение. — Старый друг сказал, что это его родина, и он сам периодически сюда проплывает. Надоело скучать на отшибе мира.        — Надеюсь, вам у нас понравится! — Макино широко улыбнулась.       Эйс продолжил коситься на деда. Интересно, что за такой «старый друг» его сюда вдруг позвал, что он решил переехать — из дозорных парень только одного Гарпа и знал, а если этот дед с внучкой приплыли на дозорной посудине, то должны быть с дозором связаны как минимум. Дозорных Эйс, по понятным причинам, не очень любил, и после Гарпа они все казались как на одно лицо. В том числе, и этот дед — он ему сразу не понравился, моментально, больно наглый. Все дозорные такие?       — Друг собирался приплыть через пару недель, — дед почесал затылок и зевнул, глядя в потолок. Пара недель… Да, Гарп тоже обещал через две недели. — Ну, надеюсь, дождусь его. Пока что будем приспосабливаться, знакомиться с людьми.       — Уже подобрали жилье? — как, оказывается, Макино любит разговаривать с чужими… Дед пожал плечами:       — Первое время поживем в гостинице, потом купим домик.        Гостиница… Ишь какой, значит, богатый, мало кто может позволить себе здесь пожить в гостинице. Эйс прислушивался к разговору краем уха, пока Луффи чуть ли тарелку не облизывал. Его же внучка все еще молчала так, словно воды в рот набрала, больше ни слова не проронила, только молча жевала.       Почему она молчит? Неужели совсем сказать нечего — Эйсу было тяжело поверить в то, что эта девушка стесняется, или что-то такое, слишком кислую мину она давила. Тот факт, что девушка сидела здесь как предмет мебели начинал раздражать: ушла бы тогда, если сидеть не хочет или это из-за деда?       Как слабовольно. Эйс терпеть не мог людскую слабость — это не касалось слабости физической, скорее моральной неспособности отстаивать свою точку зрения и права. Такие люди, не имеющие в сердце стержня, сопляки и размазни, не стоили уважения, потому что не уважали сами себя. На душе сразу стало неприятно, будто туда плюнули: неужели все девушки такие? У него не было опыта с девушками — именно своими ровесницами, а не взрослыми тетками. Если все девушки его возраста ведут себя так безвольно, то, наверное, и к лучшему, что он с ними не общается…       Она выглядела маленькой и хрупкой, как цветок, и вела себя, как жертвенная овца, приведённая на убой. Кажется, Эйс слишком рано составил впечатление, основываясь только на миловидной мордашке, и нет в ней ничего такого особенного, чтобы даже разговор начинать. Почему-то теперь собственное поведение начало раздражать.       Он не мог смотреть на эту глупую слабую нервную девчонку, потому что её выражение лица раздражало, и не смотреть тоже не мог, потому что все еще находилась с ним в одном помещении!        — Спасибо за еду, — она вдруг заговорила, отставив тарелку в сторону. — Было очень вкусно…       — На здоровье, — Макино её вежливость, кажется, понравилась… Ну да, а когда Эйс с ней впервые заговорил, женщина только покачала головой от того, какой он грубый. Вот, значит, для чего нужно учиться говорить. — Рада, что вам понравилось. Неужели уже уходите?       — Ты устала, Фели? — дед похлопал девчонку по голове, но она никак на это не отреагировала — лицо даже не изменилось, все такое же кислое, как лимон. Эйс и сам непроизвольно скривился.        — Ты чего? — Луффи подергал его за рукав, заставив резко отвернуться: он что… Слишком открыто на неё пялился? Черт.       — Ничего, — руку брата с рукава стряхнуть было не так легко. Эйс спрыгнул со стула: — Всякие хрустальные барышни только настроение портят. Спасибо за еду.       Он поклонился, как Макино учила — надо же было показать, что запомнил её уроки. Женщина в ответ ему радостно улыбнулась:        — Не за что, Эйс-кун. Заглядывайте еще.       — Ага, — парень быстрым шагом, не оборачиваясь ни на минуту, пошел к выходу из таверны: — Идем, Луффи.        Только выходя он краем глаза заметил, как на него волком смотрела та девчонка по имени Офелия. Ха, услышала, значит… Хрустальная барышня, так у неё может быть и вот такое, злое и раздраженное выражение лица. Оно Эйсу нравилось намного, намного больше, вызывало довольную усмешку, такую широкую, что от нее сводило щеки. Так-то лучше, если бы у неё совсем не было никакого стержня, она бы не злилась, а ещё больше расстроилась, как эти аристократические сынки в городе, которого Эйс однажды поколотил, когда он вышел за ворота и начал ныть, что старая сгоревшая свалка ему воняет.       Как он жалко просил пощады, как пытался откупиться, как рыдал — сопли по всему лицу, забавное зрелище. Ему это нравилось, а главное, было абсолютно всё равно, что и кому он потом рассказывать будет… Никто из его аристократической семейки не пойдет искать их в лесу, нечего было выходить из города и жаловаться, что воняет. Для Эйса они сами, эти дворянские щенки, воняют куда больше — слюнями, соплями и мочой, когда ссались от страха, что им въедут кулаком по холëной толстой роже.        — Пока, Макино! — Луффи рванул следом за братом из таверны. — Пока, дядька.        — Джули, — со смешком поправил его дед.        Луффи… Он же тоже был в какой-то степени таким же, как и Эйс. Или это Эйс его таким воспитал? Парень понятия не имел, но Луффи особо не брезговал от действий брата, даже предлагал сам добить. Убивать, конечно, они никого не стали, хотя очень хотелось — за Серый Терминал, за чуть не погибшую Дадан, за Сабо… Мертвого, покоящегося на дне океана из-за того, что оказался не в то время не в том месте. За Сабо Эйс разрушил бы весь город, не оставив камня на камне, но нельзя.       Когда он станет самым великим пиратом современности, когда превзойдет этого чертового Роджера, отравившего ему жизнь с самого рождения, когда даже Морской Дозор будет бояться что либо ему сделать, только тогда Эйс сможет отомстить за брата. Они все заплатят за его жизнь своими.       Но пока еще не время.       Эйс вышел из таверны быстрыми шагами и направился прямиком в сторону леса — ну вот, сам того не желая, взбесился, когда вспомнил о Сабо. Ведь даже предпосылок к этому не было никаких — ничего такого, он вообще думал о той девчонке! Эта девочка…       Если подумать, она была очень похожа на Сабо. У неё были светлые, как солнечные лучи, немного вьющиеся волосы… Как у него. Наверное, поэтому Эйс и вспомнил…       Ладно, не важно.       Спустя пару дней ноги сами привели Эйса в деревню снова — прямиком к постоялому двору, где остановились чужаки, и он даже нашел окно в комнату, где жила та девушка. Не чтобы следить… Просто так вышло. Да, так вышло, что он не смог выбросить из головы её разъяренный взгляд.