Shiro-Kuro

       Офелии снился сон.        У нее были маленькие ручки и маленькие ножки. Она шла по коридору, такому знакомому и в то же время чужому. Это был ее дом, но при этом казалось, что он принадлежит кому-то другому. Она шла по этому коридору, оглядываясь по сторонам со смешанным чувством знакомости и отстраненности.       Это был ее дом, но был ли он на самом деле?        Стены, цветы на подоконниках, занавески, двери, стол, диван — все это было Офелии знакомо, словно взято прямо из детства. Все напоминало о прошлом, которое Офелия знала, но не могла вспомнить. Дом, в котором она провела свое детство, но который почему-то казался ей чужим. Даже стены вроде бы родные, но как будто незнакомые — чистые, свежеокрашенные, но тех рисунков карандашами на белой штукатурке коридора, за которые Фели долго выслушивала от матери ругань, не было, не было, будто их совсем не существовало, и ковер на полу в гостиной казался совершенно новым.        Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился голос. Это женский голос, такой знакомый и родной, но в то же время тоже немного чужой. Как и все в этом доме. Словно он весь представлял собой странную смесь знакомого и незнакомого. Голос звал, как будто приглашал войти. Офелия открыла дверь и шагнула внутрь, встретив знакомый вид.       Это была кухня, их старая кухня.       Там ждала ее мать. Немного более юная, немного более добрая, чем в их последнюю встречу, в длинной жёлтой юбке, которую Офелия не помнила на ней надетой, но точно видела у неё в шкафу, когда убирала стираное белье. Она так нежно улыбалась, что-то месила, похоже, это было тесто… Заметив девочку, мама вдруг улыбнулась еще шире:        — Вот ты где, Фели, а я тебя искала.        Офелия хотела что-то сказать в ответ, но слова застряли в горле. Было что-то странное во всей этой ситуации, что-то необычное в том, чтобы быть здесь с мамой, и она не знала, что именно. Мама, которую она помнила, не была такой доброй… Совсем не была. Словно это другой человек, вселившийся в её тело.       Но в этот момент мама, которая была здесь, была такой нежной и теплой, она гладила ее по голове, нежно держала за плечи. Это казалось нереальным, слишком нереальным, чтобы быть правдой.        Человек, стоявший перед ней, был таким теплым и нежным, что Офелия почувствовала себя защищенной и в безопасности.       Офелия испытывала непреодолимое чувство страха, как будто само тепло и защита, которые она ощущала, были источником чего-то ужасного. Ей казалось, что она может рассказать обо всем, о чем захочет, что мать будет рядом, даст совет, выслушает все ее сомнения и страхи.       Но все это лишь наполняло ее невероятным чувством тревоги и ужаса, которого Офелия не понимала. Возможно, потому что её собственная мать никогда не вела себя вот таким вот образом?        Офелия не знала, сколько они так обнимались с матерью, наверное, вечность, но тут дверь на кухню внезапно открылась, наполняя помещение тяжелыми шагами. Кто-то шел к ним, заставив маму снова повернуться, Офелия повторила за ней, но из-за своего маленькая роста увидела только мужские ноги. Неизвестный потрепал ее по голове, девочка решилась поднять голову.        У него не было лица.        Это было не лицо, не человек, а сама бездна. Чистая, черная пустота, лишенная всякого света. Он что-то говорил, и чернота колыхалась так, будто где-то в этом тёмном мареве спрятался рот, Офелия затаила дыхание. Это… Что?        Он потянул к ней руки, все вокруг начало плыть, а разум наполнился ужасом и страхом. Офелия отступила назад, желая убежать, но мать крепко держала ее на месте. Чувство паники нарастало в ней, она отчаянно пыталась вырваться…        — Не трогай меня!        Офелия открыла глаза.       Там был потолок ее комнаты. Всего лишь сон… Да, она понимала, что скорее всего спит, но совладать с эмоциями и не испугаться все равно не получилось — кошмары о матери были самыми страшными и горькими, и этот человек с чёрным лицом… Или не чёрным? Или она просто подсознательно не может вспомнить его лица, голоса, одежды?       Странно, но кошмары на самом деле снились Офелии не так уж часто, а обычно и вовсе не снились. Она взглянула на часы — было уже десять часов! Она давно должна была встать с постели, так почему же дедушка Джули до сих пор не разбудил ее? Девушка вскочила с кровати и, выйдя быстрым шагом из комнаты, сбежала вниз по широкой лестнице.       Дома было пусто — ушел дедушка Джули куда-то, что ли, может быть, у него дела? Фели вздохнула: хорошо, что его нет, значит, она сможет прибраться до его прихода. Надо что-нибудь поесть приготовить, у них вроде как были яйца с беконом… Хоть самой поесть, а потом уже готовить обед… Но сначала она решила умыться. Офелия зашла в ванную, включив воду из крана, и умывая лицо. В голове все еще звучали остатки странного сна.       Что это был за человек и почему он был вместе с мамой?       Как-то странно, он не был похож на того мужчину, с которым мать встречалась, когда Офелия все еще жила с ней, да и общаться с тем мужчиной её тоже не заставляли. Может быть, это был просто плод её воображения, но для этого он слишком реален, её страх был слишком реален! Словно она знала этого человека раньше, поэтому и боялась.        Холодная вода взбодрила, теперь можно сходить и приготовить себе завтрак, поджаристый бекон точно отвлечет ее от непонятного сна. Очень вкусно жарил бекон дедушка Джули — он его не пересушивал, мясо выходило в меру хрустящим и сочным, Офелия временами не могла за ним уследить и вместо бекона выходил мясной сухарик. Но так как дедушки дома нет, она может справиться с беконом и сама.       Фели зашла на кухню, достав сковородку, нужно еще несколько яиц, хлеб… Может, омлет сделать? Очень вкусный омлет делала мама… Офелия резко поставила сковородку: нет, только не сейчас, она не хочет об этом думать.       Обойдется без омлета, надо просто поесть и начать работать, когда вернется дедушка, будет неудобно. Она разогревает сковороду на плите, чтобы начать жарить, за окном приятная погода, дует, нужно немного приоткрыть форточку, чтобы впустить свежий воздух. Может, позже сходить прогуляться? Да и потренироваться снова хотелось — прижимая руки к земле, как сказал Эйс, она действительно лучше чувствовала, как растут её растения, хотя отрегулировать рост так, как хотелось, все еще не удалось.        Этот парень, Эйс, интересно, что он сейчас делает? Наверняка гуляет со своим забавным младшим братом. Они вдвоём будто приросли друг к другу — Луффи все время говорил о том, какой Эйс классный, а сам Эйс постоянно переживал о том, как там его брат… Удивительно любить друг друга настолько сильно и тепло. Как там говорил Луффи… Что Офелия завидует. Возможно, в этом была доля правды. Возможно, она действительно завидовала им, ведь чего-то подобного у нее никогда не было.       Даже её собственная мама не любила её так же сильно и тепло, как эти двое любили друг друга, и её сегодняшний сон был этому лишь подтверждением — если бы она её любила, испугалась бы Офелия её ласки?        За окном на подоконнике показался пушистый оранжевый хвост, Офелии пришлось отойти от сковороды. Должно быть, пришел тот дворовый кот.       Он был большим, наглым, рыжим и пушистым, очень любил мясо, особенно куриное, и заходить к ним в прихожую. Джули только смеялся и не выгонял его — говорил, рыжие кошки приносят удачу, да и жить с котом куда веселее. Офелия была с ним согласна. Ее мама любила кошек, но при этом, заводить никого все равно не разрешала, ведь это такая ответственность, за ними нужно ухаживать, кормить… Заниматься подобным мама никогда не любила.        — Пришел, наглый кот? — Офелия открыла окно, кошачья морда, сидящая на подоконнике, повернулась к ней, мяукнув. — Сейчас я тебе что-нибудь вынесу, подожди…       Кот, вместо того, чтобы ждать, зашел в окно и, зевая лениво с высунутым свернутым в трубочку языком, уселся прямо на разделочной тумбе, любопытно наблюдая за тем, как девушка напротив него закатывает глаза. Вот же, он всегда делает все по своему. И почему все коты такие наглые?        — Будет тебе твоя курица, — Офелия открыла холодильник, осталось найти какой-нибудь кусок, который будет не жалко отдать наглому котяре. — Ты прожорливый такой, скоро нас без мяса оставишь.       Кот вместо того, чтобы выказать хоть каплю раскаяния, спрыгнул с тумбы на пол, подошёл к её ногам и потерся пушистым телом, оставляя на белоснежной юбке свою яркую рыжую шерсть. Рыжие волосинки на белой ткани виднелись особенно ярко…       — Ты бы еще пошел на гладильную доску поспал…        На улице неожиданно послышался странный шум, будто кто-то ходит.       Офелия напряглась, чувствуя, как кожа на руках покрывается мелкими мурашками: кто это? Дедушка Джули вернулся? Фели подскочила к окну, стараясь разглядеть, откуда доносится звук, но только чуть не уронила очки, сталкиваясь своим носом с чужим — прямым и веснушчатым.        — Посторонний во дворе!! — она завизжала, хватаясь за нос. В окно резко запрыгнули, её рот зажали две крепкие загорелые ладони. Прошло несколько минут прежде, чем Офелии удалось успокоиться и посмотреть прямо на чужака.       Черные волосы, хмурые брови, тонкие чуть поджатые губы… Что, черт возьми, здесь делает Эйс? Опять за ней следит, он что, сталкер?        — Снова ты? — страх отошел на второй план, теперь Офелия чувствовала раздражение. Она отодвинула его руки от своих губ, он совсем не сопротивлялся. — Что ты здесь делаешь?       — Ты просто не пришла утром, — то есть, он действительно думал, что ей нужны те самые два часа слежки за ней, которые он выделил с барского плеча? — Или уже передумала тренироваться?        — Я же сказала, что подумаю, — Офелия насупилась. — Может, я собиралась найти другое место для тренировок? Ладно, об этом не стоило говорить… Но ты меня понял.       — Просто подумал, с тобой что-то случилось, — почему у него кончики ушей красные? Офелия поправила очки, не понимая, что не так, несколько долгих минут. Что-то определенно случилось, только вот что…       Или это потому что они соприкоснулись носами? Вышло случайно, но было слегка неловко, от этого он так весь раскраснелся.        — Спасибо, что беспокоишься, — слова почему-то дались Офелии с трудом, она почувствовала себя не в своей тарелке.       Вблизи… Его веснушчатое лицо довольно симпатичное, настолько симпатичное, что если бы не характер, он мог бы ей, наверное, понравиться… Возможно — Фели никогда не влюблялась в парней, и не нравится ей никто, чтобы знать наверняка, понравился бы ей Эйс. Офелия вообще не знала, что значит, когда тебе кто-то нравится.       Как люди это понимают? Как понять, что ты человека любишь, и в какой момент это можно понять, она не знала — не знала даже, любит ли свою маму, хотя казалось, что дети должны любить родителей априори… Она все больше склонялась к тому, что, скорее всего все же любила, но в чем именно это проявлялось, пояснить самой себе не могла.        — Чем пахнет? — Эйс тут же начал оглядываться, словно в поисках чего-то. — У тебя что-то горит?        — Мой бекон!       Черт, черт, черт, каким образом она вот так засмотрелась на этого идиота, что совершенно забыла про сковородку на плите?!       Бекон было уже не спасти — почерневший с одной стороны, он превратился в горелый масляный сухарь. Ну вот, все из-за Эйса! И что теперь делать… Она так ничего и не съела, пока разбиралась с незваным гостем, а еда, которую она готовила, испорчена! Настроение тоже испорчено…        — Это был мой бекон… Я хотела его съесть… — Офелия тяжело вздохнула, чувствуя на ногах что-то пушистое. Еще и кота не накормила, зато они в равных условиях. — Придется угли есть...       — Ты чего скуксилась? — Эйс хмыкнул, глядя на обугленные полоски свинины. — Другой еды что ли нет?        — Я хотела бекон, — понуро ответила Офелия. — Но есть еще яйца. Сделать яичницу что ли… Чего-нибудь хочешь? Раз уж пришел, выходит, ты мой гость теперь.       — Ну уж ты то точно меня не прокормишь, — он ехидно усмехнулся и посмотрел на сковородку, потом на холодильник. — Неси яйца. Не хочешь же и их спалить.        — Я нормально яйца готовлю, — фыркнула Офелия, но яйца достала. — Просто ты меня отвлек, я не уследила…       — Мясо хочешь? — Эйс внезапно выпрыгнул в окно и через пару минут залез обратно в дом с толстым окороком на кости. — Отрежу, только немного. Это для Луффи.        — Откуда у тебя это?… — Офелия напряглась при виде такого огромного куска. Чье же это мясо? Эйс в ответ скривил тонкие губы в довольной усмешке:       — Поймал. Это дикий кабан. Остального я съел, ноги Луффи остались, он вчера весь вечер ныл, что хочет свиной шашлык.        В голове Офелии возникла сцена, как Эйс пытается повалить огромного дикого кабана. Такими мама раньше пугала ее, когда Офелия гуляла рядом с лесом. Большой, волосатый хряк с гигантскими бивнями и злобной мордой забивает тебя копытами… А этот парень так спокойно говорит, что взял его и убил, как удивительно.        — И что, сложно было его завалить? — она смотрела на то, как Эйс большим ножом отрезает от мяса кусок, с интересом. Такая огромная нога… Парень пожал плечами:       — Ерунда. Легче чем крокодила.        — Какого еще крокодила… — Офелия опешила от его ответа. Эйс даже бровью не повёл:       — Я же тебе говорил, или ты правда думала, что я просто пугаю?       Сказать ему правду, что она думала обо всех его словах о медведях и аллигаторах, или промолчать? Офелия выбрала второй вариант, взяв на руки недовольно мяукающего кота: точно, она же обещала его покормить! С этим парнем совсем забыла про обещанную коту курицу…       Эйс продолжал возиться с чем-то у плиты, видимо, все еще колдовал над мясом, так что Офелия снова отошла к холодильнику. Чем бы этого котяру угостить… Есть один кусок мяса, можно ему отдать. Кот, тем временем, начал ходить вокруг Эйса, словно надеясь, что от него ему что-то перепадет.       — Что, рыжий, тоже голодно? — парень чуть посмеялся, на пол едва слышно свалился маленький кусок мяса, который котяра схватил в зубы и утащил в угол комнаты с победоносным выражением пушистой морды.        — Вот наглый, а я ему курицу хотела дать, — Офелия фыркнула, положив кусок курицы на стол. — Значит, обойдется.       Кот с подернутой кровью мордочкой обернулся, будто поняв, что говорят о нём, пару минут посмотрел на девушку и вернулся к своей еде, повиливая пушистым, как метёлка для пыли, хвостом. На сковороде приветливо зашипело раскаленное масло — Эйс закинул туда рубленное мясо и убрал оставшуюся ногу в сторону.       — У тебя соль есть?        — Есть, сейчас дам, — Офелия подошла к полкам, разыскивая соль. — Слушай, Эйс… Эйс, да? Нормально, если я буду звать тебя так по имени?       — Мне без разницы, — он потряс сковородку, перемешивая в ней мясо. Без разницы… Очень не хотелось потом выслушивать чужие претензии, но раз уж ему без разницы, то сам виноват.        — Хорошо, Эйс, — Офелия протянула ему соль. — А вы давно живете так в лесу?       — Давно.       Особо распространяться об этом, он, видимо, не хотел, но это, наверное, и не удивительно, они же не так хорошо знакомы. Эйс ткнул ножом в сковородку, перемешивая мясо.       — Эй, ты её поцарапаешь! — Офелия выхватила нож. Если он так делать будет, там же потом к царапинам всё прилипать начнет! — Возьми лопатку, не порти посуду!        — Я здесь готовлю, мне виднее, — Эйс протянул руку к ножу, пытаясь его забрать. — Сама пустила меня на свою кухню, не жалуйся.        — А пользоваться потом этим придется мне! — она кинула нож в раковину. — Ты вообще хоть раз на нормальной кухне то готовил, повар?       — Да какая разница! — конечно же нет. Офелия закатила глаза: ну да, если живешь в лесу, какая тебе там кухня, костёр и котел, вот и вся посуда. Она достала из подставки на столешнице деревянную лопатку:       — Вот этим мешай. И хватит портить мне утварь! Что я потом скажу дедушке Джули?        — Ты со своим дедушкой бегаешь как курица с яйцом, — съязвил Эйс, но лопатку все же взял.        — П-Потому что… Потому что он посуду покупал, — Офелия смутилась, щеки слегка покраснели. — Я не хочу его расстраивать…       — Если он расстроится из-за какой-то железки, значит, тупой.        — Он не тупой, — возмутилась Офелия. — Дедушка Джули очень умный и добрый человек.       — Сковородка это просто вещь, — он поднял глаза на окно, помешивая лопаткой прилипающее мясо. — А деньги — просто деньги. Вещь можно заменить, деньги украсть или заработать. Близкого человека не купишь и не вернешь. Люди, которые ценят деньги и барахло больше, чем близких, идиоты.        Из окна подул легкий ветерок, слегка растрепав волосы. Офелия не знала, насколько его слова правда или нет. Возможно, красота нашей жизни заключается не в вещах, которыми мы обладаем, а в людях, с которыми мы общаемся. Моменты, которые мы проводим с близкими людьми, и отношения, которые мы создаем, — вот что в конечном итоге придает жизни цвет, радость и цель.       Но Офелия не знала, правда это или нет. У нее не было ни цели по жизни, ни действительно близких людей, помимо дедушки Джули. Джули…       Была ли она ему нужна и дорога?       Фели не знала, как это понять — с одной стороны, он был к ней добр, с другой — многого не говорил. Даже его полное имя она узнала не от него самого, а когда к ним вдруг пришли гости… Из Дозора. Она проработала в его доме два года, общалась с ним каждый день и все равно совершенно ничего о нем не знала.       Не знала о его семье, друзьях, работе, хоть и подозревала, что он дедушка не простой ещё с момента, когда к нему уважительно обратился офицер Дозора на том корабле. Какого обычного деда будет перевозить корабль Морского Дозора?        Возможно, это и была одна из причин, почему Офелия боялась его реакции, она не знала, как дедушка Джули может отреагировать на испорченную сковородку, особенно после того случая с фруктом.       Она боялась расстроить его снова — что случится, если опять разозлит? Та ссора с дедушкой её напугала, Джули и сам очень за неё перепугался, в результате было очень стыдно…       Стыдно, когда он извинялся перед ней, пусть и очень, очень приятно.        — Ты меня слышишь? — перед глазами щелкнули пальцами, Офелия вздрогнула, обернувшись к Эйсу.        — А… Я… Да, — девушка почувствовала себя неловко, точно, что-то она сильно ушла в себя. — Извини, я просто задумалась. Что ты говорил?       — Говорю, готово, — Эйс кивнул на сковородку. Пахло жареным мясом и яйцами, Офелия подошла к сковороде, в ней желтели, как маленькие солнышки среди белых облаков, желтки в окружении румяных коричневых мясных кубиков. — Так есть будешь или куда?       — А… На тарелку.        Быстро же он все приготовил, похоже, ему не в первой так жарить… Офелия взяла буханку хлеба, ей больше нравится есть яичницу с хлебом, макая корочку в мягкий желток.        — Кстати, а сколько тебе лет? — вопрос возник в голове неожиданно и так же неожиданно был произнесен, прежде чем Офелия вообще успела обдумать сказанное. Эйс сел за стол.       — Четырнадцать.        Это, кажется, секретом совсем не было.        — Мне тоже… — Офелия села за стол, придвинув к себе тарелку. — Получается мы с тобой… Ровесники?        Прозвучало слегка странно, но выходит, это первый раз, когда Офелия общалась с кем-то своего возраста. У Эйса от её слов почему-то снова покраснели кончики ушей:       — Ага. Получается.       Офелия схватила вилку, наколола на нее кусочек мяса и засунула в рот. Тяжело жуется… Но вкусно! Эйс добавил так много соли, что оно получилось почти таким же солёным, как бекон — Фели не имела ничего против, солёное она любила, но как же заметно, что со специями он обращаться не умеет.       Яичница оказалась несоленой совершенно, но соль мяса это сполна перекрывала. Девушка макнула кусочек хлеба в желток, распарывая тонкую плёночку и заставляя его растечься по всей тарелке. Ровесники… У Офелии толком не было друзей на ее старом острове, она вообще мало с кем общалась, большую часть времени проводя с матерью.       Возможно, в детстве у нее были какие-то друзья или знакомые, но она… Не помнила. Вообще Офелия мало что из своего детства помнила. Ей казалось, это нормально, новые воспоминания перекрывают старые, события тускнеют, выцветают, рвутся местами, как старая одежда, и их уже не восстановить в первозданном виде, так со всем обычно случается, в том числе и с памятью.       Того, что друзей её возраста у Офелии раньше не было, это не отменяло.       Да, их с Эйсом было тяжело назвать друзьями, они были едва знакомы, да и общение их больше походило чаще на ругань, чем на дружеские посиделки в том виде, в котором Офелия их представляла, но он был её возраста… Это удивительно для той, у которой мальчик-ровесник существовал только в фантазиях.        Под столом бегало что-то пушистое, кот очевидно наелся и требовал еще. Ели они молча, но пока Офелия едва дожевывала свое мясо, тарелка Эйса уже была пустая.        — Ты все съел?       — Было бы, что есть, — действительно, не он же четыре яйца в один присест схомячил.       Стол слегка грохотнул, будто на него что-то упало, и приборы на тарелке зазвенели. Офелия так и не смогла понять, как именно лицо Эйса упало в пустую испачканную маслом тарелку, но…       Он умер? Почему не двигается? Кот от грохота зашипел и пулей вылетел из-под стола, Офелия подбежала к Эйсу, трясущими руками трогая его за щеки.        — Что с тобой?… Эй, очнись!       Эйс не двигался и не реагировал. Что делать? Что могло пойти не так, он подавился и задохнулся? Или он бы тогда кашлял… Может быть, чем-то отравился до этого в лесу, и яд только дошёл до его сердца? Она подняла его голову, держа за обе масляные щеки.       В тишине комнаты послышалось тихое мерное сопение — да неужели он… Вот так вот просто, лицом в тарелку взял и уснул!        — Серьезно?! — возмущенный крик Офелии прозвучал на кухне слишком громко, она отпустила лицо парня, которое тут же с резком звуком ударилось об стол. — Я думала… Как так вообще?! Это возможно?       — Эй… — его немного дрожащий после сна голос сейчас только ещё больше злил. — Ты чего?…        — Я чего?.. Ты… Я испугалась!       — Испугалась?… — он несколько раз моргнул, будто все еще пытаясь проснуться, потом громко, широко, как кот, зевнул. — А… Я уснул?        — Да?! Почему ты говоришь об этом так, будто это какая-то норма! — Офелия забрала тарелку со стола, чтобы он не дай бог снова в нее не уткнулся. — Я думала, тебе плохо стало…        Что бы она дедушке Джули тогда сказала, если он придет и увидит труп у них в доме?       Эйс взял со стола полотенце и принялся вытирать лицо. Ну да, он же весь в масле и яичном желтке… Её руки, кстати, тоже. Офелия включила воду в раковине и подставила ладони под прохладную струю:       — Что за бред просто… Я… А где твой брат?…       — В баре, — парень вытер полотенцем губы и повесил его на стул. — Он хотел к Макино, так что я оставил его там.        — Что это за Макино такая? Вечно он у нее…       — Женщина из бара, — та самая, которую они видели в первый день в деревне? Женщина с доброй улыбкой. — Ему у неё нравится.        Хотелось что-то еще спросить, но Офелия не стала. Всё равно он вряд ли ответит. В этом они с Луффи похожи, только Эйс казался еще более закрытым. Он давал какую-то информацию, ту, которую сам считал нужным, но переставал говорить, стоило хоть на мгновение нарушить установленные им границы.       Недоверчивый, скрытный, только изредка дающий к себе приблизиться — Офелия видела таких котят, когда была маленькой: они родились внутри одного из ларьков на рынке и громко шипели, ощетинивались, злобно выгибали спины и выпрямляли хвосты напряжённой трубочкой когда она протягивала к ним руку, но стоило раз погладить, как начинали испуганно дрожать.        Их нельзя было трогать слишком долго, они могли попробовать укусить, нельзя было брать на руки, чтобы не поцарапали, но чем сильнее привыкали к человеческому запаху, тем больше позволяли. Эйс немного напоминал такого котенка… Только пока что он к ней не привыкал.        — Спасибо… За мясо и яичницу. Вкусно вышло…       — Это за испорченный бекон, не обольщайся, — минут двадцать назад Офелия бы на такое ещё обиделась, а сейчас дуться совсем не хотелось.       Она собрала со стола посуду и сложила в раковину: все, позавтракали, теперь можно было мыть посуду и приниматься за уборку, обед…       — Фели, ты проснулась? — голос дедушки Джули заставил Эйса напрячься, словно струна. Он резко рванул к открытому окну.        — Дедушка Джули! Да, я проснулась!… Стоп, ты куда? — Офелию разрывало на части, она даже удивиться появлению Джули не успела: к кому теперь бежать?       — Если этот старик здесь, значит и наш пердун вернется!       Парень перемахнул через подоконник и схватил свой мешок, на бегу завязывая. Разбежался, оттолкнулся одной ногой об забор, второй — от рядом растущего дерева и скрылся за забором прежде, чем в коридоре послышались ведущие на кухню шаги.        Вот он и был таков. В лес побежал, или забирать Луффи из бара интересно? Наверное, все же за братом, они же как приклеенные друг к другу все время… Были, по крайней мере. Пока этот парень с чего-то не стал приходить к ней…       Надо бы заканчивать с такими встречами, у Офелии создавалось впечатление, будто она забирала что-то чужое. То, что не принадлежит ей.        — Фели, у тебя тут все нормально? — Джули вошел на кухню вальяжно, но довольно резко, словно спешил.        — Да, все хорошо! — Офелия нервно улыбнулась, закрывая окно. — Я тут завтракала… Извините, я не успела приготовить обед…       — Ну, ничего, — дедушка только посмеялся, его пальцы мягко взъерошили её волосы. — До обеда ещё полно времени. Давай вместе? Я начну готовить, а ты пока приберись.        — Конечно! — настроение тут же поднялось, Офелия очень любила готовить вместе с Джули. — Я быстро!        — А почему посуды так много?       — Ммм… — точно, тарелки Эйса ведь тоже остались в раковине, хотя сам он сбежал, сверкая пятками… В голове сразу всплыло его спящее масляной лицо, то, как он управлялся с ножом, со сковородой… — Это…       — У нас были гости?        — Да, были… — легче сказать сразу, Офелия уже убедилась, что Джули не любил, когда ему врут. — Это был… Ну… Тот парень. Его Эйс зовут.       — Ах, внук старины Гарпа, — Джули чуть хохотнул, видимо, вспомнив что-то своё. — Хороший мальчишка. Без Луффи-куна?        — Он остался у какой-то своей знакомой… — Офелия снова обернулась к окну, из своего укрытия вышел кот и потерся об ноги Джули. — Та женщина, которую мы видели в баре.       — Вот оно как, — мужчина взял кота на руки и потрепал по макушке. — Зачастил ты к нам, рыжий хвост. Как же тебя все-таки назвать…        — Вы хотите дать ему имя?       Если дать имя, разве они не привяжутся к нему потом слишком сильно? Не будут грустить, если этот котяра однажды найдет себе новую кормушку и уйдет? Дедушка пожал плечами:       — Почему бы нет. Если будем звать его по имени, значит, станем с ним чуть ближе.        — Но он ведь может и уйти, — Офелия осторожно погладила кота. — Найти того, кто ему понравится больше… Или подерется на улице… Что угодно может произойти…       — А может, ему так понравится с нами, что он не уйдет, — Джули снова засмеялся, почесывая кота за ушком. — Да, дружочек? Будешь с нами жить?        Кот довольно замурчал, Офелия вздохнула и слегка улыбнулась: пожалуй, Джули будет виднее. Может, уйдет… Может, не уйдет. Смысл гадать. Пусть пока остаётся, дальше видно будет…       — Как же всё-таки тебя назвать… Может, Сэнгоку-чан?       Пора бы заняться уборкой, а не слушать, как старый дед решил подурачиться с котом. Сэнгоку, что за странное имя? Особенно для кота. Почему бы не назвать его как нибудь простенько, Мару или Лаки… Или Эйс?       Ну почему у неё опять в голове этот Эйс! Офелия шлепнула себя ладонью по лбу: не дай бог так кота назвать, если настоящий Эйс снова заявится, то отгрызет ей голову за подобную «прелесть». С именем для этого рыжего они потом решат…       Офелия взяла в руки тряпку, наполнила ведро водой из-под крана и зашла в комнату деда Джули — пора здесь полы помыть, а то скоро по углам появятся комья пыли. Она сегодня слишком долго проспала… Работу никто не отменял. Вот если бы не тот сон…       От воспоминаний о сегодняшнем сне по рукам невольно пошли противные мурашки. То чёрное лицо, о котором она успела забыть, пока сидела с Эйсом, всплыло в памяти снова — кто же это был? Скорее всего, просто образ из воображения, мираж, но странно, что он так сильно пугал, хотя самые большие страхи Офелии были совершенно другими, не похожими на эту чёрную физиономию.        Не страшно, это мелочи, всего лишь плохой сон.       Небольшая уборка поможет ей отвлечься. Офелия старательно передвигалась по комнате, натирая полы мокрой тряпкой. Как много на полу седых волос… Лысеет дедушка, он и сам шутит, что скоро у него лысина появится, но лысина или нет, а волосы на полу копились, и собирать их надо было. Они в любом случае собирались на тряпку сами, а потом оставалось только скатать немного колючий упругий волосяной шарик и выкинуть его в мусор.        На полу и тумбочке стояли полуоткрытые коробки: дедушка Джули еще не все вещи разобрал. Хотелось на него поворчать, но Офелия была такая же, она тоже сильно затянула с разбором вещей после переезда. Некоторые коробки с вещами и у неё тоже лежали, задвинутые, чтобы не мешались, под кровать, что уж теперь…        Бок встретился с чем-то твердым и тяжелым, послышался звук повалившихся вещей: Офелия настолько ушла снова в себя, что не заметила, где полы моет. Коробка упала на пол… Наружу посыпались какие-то книги, бумажки, ракушки с записью звуков, и деревянная резная фоторамка. Блин, надо собрать скорее… Фели схватилась за валяющуюся книжку — какая же она все-таки неуклюжая. Надо прекращать витать в облаках…        Взгляд зацепился за фотографию, лежавшую на полу лицом вниз. Фотография оказалась старой, порядком выцветшей, слегка потрепанной, изношенной, но все еще чёткой.       Молодая женщина улыбалась на ней. Её русые волосы развивал ветер, глаза смеялись под лучами солнца. Красивая… Кто это? Офелия никогда не видела её вживую в окружении дедушки Джули… Да и вообще никого похожего, честно говоря.        Должно быть, она кто-то из его «настоящей» семьи. Когда они пригласили Гарпа вместе с его внуками к себе домой, Джули упоминал про свою внучку. Тогда это Офелию почему-то очень расстроило. Да, разумеется, у него должна была быть настоящая семья, кто-то родной, ведь не жил же он всю жизнь в одиночестве, но это…       Так обидно. Что, если однажды дедушка бросит её ради своей «настоящей» семьи? Что она тогда будет делать?       — Фели, что-то случилось?       Голос Джули с первого этажа заставил вздрогнуть всем телом, Офелия резко забросила фотографию в коробку к книгам:       — Все хорошо!       Без разницы, кто она такая, если Офелию заинтересует, спросит позже. Сейчас нужно продолжать убираться.       В любом случае, пока дедушка здесь, живёт с ней, его семья, те, с кем он сейчас находится в разлуке, не имеет никакого значения.