Hellevator

      Любовь. Потрясающее чувство, побуждающее живые существа быть вместе, наслаждаться жизнью, размножаться. Много-много лет страсть отдельным потоком стихийно охватывала людей, изредко накрывая их. Тогда Хенджин еще не осознавал себя как личность. Он переходил из тела в тело, от человека к человеку, стремился ощутить как можно больше. Сама любовь, как и секс, существовали еще до людей, но именно то, как это делали люди, восхищало Хвана больше всего.       Он тогда только-только приобретал сознание, учился говорить через тело. Создатели посчитали, что умение общаться лишнее для него. От этого он никак не мог заговорить с другими первыми явившимися демонами. Первым он встретил Чанбина.       В тот день маленький Хван радовался и как ребенок пытался броситься в объятья своего старшего брата. Но тот его даже не заметил, пройдя мимо. Хенджин совершенно не понимал, почему его не видят. Он уже давно понял, что за некоторые поступки людей отвечают разные существа, подобные ему. Те, кто является чувствами, ощущениями, помыслами. Самыми сильными пока что были не так уж и многие. Хенджин отправился за Чанбином вслед, уверенный, что его не видят. Тот общался с богом, делал, что хотел, у него было свое место глубоко под землей. Место, которое называлось Ад.       Хван все не мог понять, почему его-то не пускают. Он так старался. Он связывал страстью все человечество. Без него человек не мог жить. Потому что без размножения не было бы жизни. Однако будто Хенджин единственный осознавал это. Постоянные размышления об одиночестве и оторванности от Ада его заставляли грустить. До сих пор демон даже человеческой формы своей не имел и говорить не мог. Он был просто фантомом, энергией.       И тогда ему впервые пришло навязчивое желание: показать остальным, насколько его сила может быть опасной и разрушительной. Хенджин мог бы лично поднять всех людей, оторвать их от любых дел и заставить заниматься любовью, но ему захотелось пронаблюдать, как именно люди могут причинять вред и страдать от его силы. Ответ ждать не заставил — он заметил, как мужчина силой склоняет девушку к соитию, которого молодая рабыня не желала. Хван решился на отчаянное преступление.       В один момент он незаметно проскользнул и присоединился к войне — к набирающему силу греху. Хван пробудил в агрессивных мужчинах голод тела, вызывая полное удивление у Рая и Ада. Прежде чем разобраться с отвоеванной территорией или новыми ресурсами и добром, войны брали в плен женщин, игрались с ними, использовали как бездушные вещи.       Хенджин добрался до края разврата, начал склонять к сексу всех. Наступила эра похоти без любви. В ее царствование даже дети и животные подвергались насилию. Хван готов был сделать все, чтобы его заметили, чтобы ему дали возможность говорить.       Дьявольская сила начала питать его с каждым днем, постепенно оборачивая в тело. По началу он учился овладевать телами на совершенно новом уровне. Он не был человеком, ему не были нужны ни пища, ни сон, но впервые он смог телом ощутить то, чем являлся для тех, кому приходилось испытывать его силу на себе. Наконец-то, и Хенджин мог понять, как ощущается страсть и похоть, вынуждающие кровь в теле бежать быстрее. Хван обосновался в одном храме, где его часто призывали люди, дабы совершить обряд, в котором он имел полное право физически овладеть телом жрицы или жреца и пройти соитие со вторым участником процесса.       Лишь спустя столетие после этого, он обрел собственную оболочку. Однажды тот, о ком мечтал демон похоти, сам пришел к нему. Порог храма перешагнул Смерть, за спиной которого стояли голод и война. Они будто оберегали светловолосого худого юношу от повелителя любви — Хенджина. Впервые демоны видели, чтобы Смерть так нервничал и терялся.       Феликс будто не знал, как подступиться к этому существу. Хван смотрел на них сверху вниз, сидя на своем троне. Полуголая жрица взяла в руки копье, готовая к бою, но Хенджин остановил ее одним лишь жестом своей худой руки.       — Здравствуй, — выдохнул Смерть, кланяясь демону. — Можем поговорить? Без людей.       Хенджин встал, кивнув жрице. На нем была лишь полупрозрачная туника, совершенно не скрывавшая прелести его идеально сложенного тела. Чанбин даже закатил глаза, парень, что был войной, также не стремился рассматривать такое откровение.       — Можем поговорить наедине? Не думаешь? — хмыкнул Хенджин, оценивая взглядом Феликса.       — Это для безопасности. Я знаю, что ты и после смерти можешь души склонять… к этому всему, — шикает Ли, делая неловкий шаг к войне.       Никто во вселенной не видел, чтобы Феликс кого-то боялся. Но Хенджину это удалось. Он мог распространить эту похоть и на демонов, однако до этого никто с темной стороны к нему не поднимался. А как же Хван хотел их всех развратить, убить желанием «любви».       — Боишься? — выгнул бровь Хенджин, усмехнувшись.       Он наслаждался каждой секундой, в которую мог проявлять эмоции, ощущать прохладу камня, слышать встревоженные вдохи. Всадник Войны тут же положил ладонь на рукоять своего холодного оружия.       — Нет-нет, эти мечи не для нас, — замечает жест Хенджин, потянувшись и заставив даже Чанбина взглянуть на то, как натянулись его мышцы груди.       — В общем, думаю, тебе пора уйти из живого мира. От тебя слишком много разрухи. Люди начинают неразборчиво заниматься… вот этим твоим… Ты понял, о чем я. Из-за этого я не могу контролировать равенство жизни и смерти, — объясняет Феликс, выпрямляясь и вспоминая, что он в любом случае самый сильный демон в Аду.       — О, зовешь меня в гости? — склонил голову Хенджин, ядовито улыбнувшись и подходя близко к Феликсу. — Жизни все равно все больше и больше, а если будет неравенство, то у тебя есть уже твоя правая рука.       Подобно змее он обвил Смерть и Войну, заставляя из прижаться друг к другу. Странное, незнакомое Феликсу ранее ощущение мелькнуло под кожей.       — Что ты творишь?! — в злости крикнул Ли, отталкивая Хвана.       Однако, как только руки коснулись Хенджина, Феликс дернулся от него, чуть не отлетая. Ладони покрылись ожогом. Красный след надувался, пугая Смерть больше, чем когда-либо это делали Создатели. Всадник Войны обеспокоенно взял Смерть за руку, касаясь ожога.       — Ты ответишь за это! — достает меч Война.       — Храни тебя Создатель, сколько пафоса, — усмехнулся Хенджин. — Я совершенно безоружен, не думаешь, что ты слишком жесток?       Чанбин поджал губы, смотря на разворачивающуюся картину.       — Все, — почти рычит Феликс. — Мне это надоело. Ты спускаешься вниз, создаешь свой этаж и не вылезаешь с него. Тебе нельзя выходить на другие этажи и, тем более, в мир людей.       Хенджин стиснул зубы, смотря Войне в глаза. Ноги мужчины свело, будто бы тот был пубертатным человеческим подростком.       — Сначала ты не замечал меня, а теперь хочешь, чтобы я тебе яйца отлизал? Нет, спасибо, я бы предпочел это сделать с твоим очаровательным псом на поводке, — смотрит он на униженного всадника. — Кто ты мне, чтобы указывать, где я должен быть, а где нет?       — Я сын дьявола, а ты порождение жизни, которое потеряло какую-либо совесть. И будешь наказан за это. Создашь свое это развратное гнездо и будешь в нем сидеть, — строго кивнул Феликс, доставая из кармана зеркало. — Пойдешь сам? Или помочь?       Хенджин шикнул, обращаясь змеей. На несколько секунд Феликс потерял его из виду, пока не ощутил на своем бедре скольжение. Но Ли был взрослее и опытнее. Он смог вовремя взять себя в руки, складывая ладони в молитве.       — Отец мой, всевышней, выполни мою просьбу. Забери и воплоти. Забери и воплоти.       Слова мгновенно вынудили суть демона похоти задрожать и закричать от боли. Ее будто прямо сейчас пытались уничтожить. Убить. Однако свет пролился с потолка на всех присутствующих. Снизу раскрылась пропасть, являя образ второго. Сразу оба Создателя явились в комнату, смотря на происходящее. Хенджин тут же оказался в руках светлого Бога, который обнял его как собственного ребенка, через прикосновение давая немыслимое расслабление.       Феликс был в ярости, смотря на собственного отца и указывая на Хвана.       — Он не слушается! Заставьте его переродиться! — почти кричит на дьявола Ли.       — Он уже полностью завершен, — хмурится Бог, и темный Господь зеленым глазом покосился на Хенджина.       — Это его конечная форма. Он законченный грех. Почему он все еще не с вами?       — Мы как раз пришли за ним, — говорит Чанбин. — Он не человек?       — Хороший вопрос, почему вообще твой ангел стал моим демоном, — вмешивается в разговор второй Создатель. — Он не мой изначально. Забирай к своим и решайте наверху.       — Вот именно, — шипит Феликс, показывая Богу язык и тут же прячась за своим отцом.       — Но он уже не может быть среди ангелов, он больше не свят, — замечает Бог, растерявшись на мгновение. — Так что его место теперь с вами.       — Я не хочу ни в Рай, ни в Ад, мне хорошо с людьми, — тихо бубнит Хенджин, придя в себя.       — Тебе нельзя быть с людьми. Тебе теперь стоит спуститься вниз. Но насколько я помню, у демонов есть возможность ходить по земле, не так ли? — смотрит первый Создатель на Феликса.       — Он всех пугает и демонов будет развращать. Я не разрешу ему ходить по этажам и земле, — мотает головой Феликс.       — Вам бы как-то помириться, ребят, — хмыкает второй Создатель.       — Желания боишься ты, а страдать должен я? Я не только разврат, я еще и чувства, поэтому вижу насквозь даже тебя! — крикнул Хенджин, после чего создатель бросил его на пол. - Уверен, что твой любитель крови и больших мечей разделяет твою жажду.       Феликс шокировано раскрыл глаза, смотря на Хвана.       — Да как ты смеешь такое говорить? У него нет никаких границ. Просто позвольте мне стереть его, — просит Ли.       Оба Создателя синхронно вздохнули. Они переглянулись друг с другом и щелкнули пальцами.       — Мы дадим вам небольшой выходной на день. Позависайте в космосе, остыньте оба, — сказал второй Создатель, как Феликс и Хенджин испарились, пропадая в стратосфере.       Это стало для них обоих хорошим уроком. Настоящая тишина была именно здесь. Их энергия и сила были бесполезны. Они просто зависли как две энергии в бесконечности. Без Смерти и Похоти миру мог настать конец. Но Создатели не позволили бы этому случится.       На протяжении всего построения этажа в Аду Хенджина сопровождал первый Создатель. Он по-настоящему любил Хвана, даже несмотря на то, что тот натворил со своей чистой сутью.       — Ты бы хотел влюбиться однажды? По-настоящему? — спрашивает Создатель, рассматривая с высоты купола новый этаж.       — Конечно, — признается Хенджин, тяжело вздыхая.       Он смотрел на каждого грешника, попавшего к нему. На то, как они взаимодействовали друг с другом и сами по себе.       — Но думаю, что я уже потерял эту возможность…       — Я так не думаю, — усмехается Создатель. — Я буду всегда верить в тебя. Внутри тебя все еще есть чистая любовь. Попробуй ее достать.       Разговор имел огромное значение для Хвана. Он думал об этом с самого своего рождения. Ему всегда хотелось тоже почувствовать то, что он дарил другим. Но почему-то нужного человека Хенджин так и не встречал. Пока однажды на пороге их Адской обители не появился маленький напуганный мальчик.       Его привел первый Создатель. Это существо было чистым, почти ангельским. Его душа была совсем молода, и тут же родилась демоническая суть. Маленького владыку первого этажа звали Чонин. Хван все пытался взглянуть на него хоть одним глазком, но Ад все еще ему не позволял спокойно передвигаться на лифте.       Тогда Хенджин тайком покинул свой этаж, притворился потерянной душой и пришел на порог к Лимбу. Давно он не испытывал такого трепета и волнения. Даже ему был неведом замысел хитрого создателя, поэтому Хенджин не ждал большего, чем просто приятного знакомства с кем-то, кто не ненавидит его.       Но весь мир разрушился, когда его взял за руку прекрасный мальчик с лисьими глазами. Он буквально засиял, решив, что Хван пришел к нему на этаж, чтобы начать здесь жить и расти.       — Привет, меня зовут Ян Чонин. Я понимаю, что умирать очень грустно. Но здесь очень весело. Наверное… Я пока сам не особо знаю. Но я сделаю это место очень веселым!       Такое чистое и неподкупные детское сердце встрепенуло в Хенджине что-то давно забытое и теплое. Он ощутил себя невероятно грязным, так как являлся демоном похоти. Хван не был уверен, что достоин держать Чонина за руку, но отказываться от этого не стал. Хенджин не заметил, как из самой глубины сути к лицу его поднялась улыбка.       — Привет, Чонин. Я уверен, что, благодаря тебе, здесь будет очень весело.       Хван не удержался, подняв Чонина на руки, чтобы лучше рассмотреть его лицо. У Хенджина всегда сердце сжималось, когда на его этаж попадали дети. Но глядя на Чонина, все существо тянулось к жизни и счастью. Хотелось покрыть поцелуями очаровательные щеки с ямочками, заставить лисьи глазки светиться еще ярче. Ян удивленно смотрел на него, неловко хлопая глазками и безустанно кивая.       — Давай я тебе все покажу. Тебе нравится играть? У меня есть бассейн, где можно играть. Туда прыгаешь и становишься счастливее. Ну и… можно понырять и побрызгаться, — радостно рассказывает Нини, заражая своей светлой, чистой энергией.       — Пойдем, малыш, поиграем вместе, — тепло улыбнулся Хенджин, проходя вместе с Чонином внутрь.       Все существо наполняло нечто жгучее. Оно концентрировалось в груди, пульсируя, разливая по сердцу счастье. Хенджину тяжело было поверить, что впервые за сотни лет он смог почувствовать в своем теле настоящую жизнь лишь сейчас.       Там, где души проходили перерождение, они смеялись от души. Чонин ездил на плечах Хвана и постоянно таскал его за волосы. Любой бы сразу понял, что они были связаны непонятной божьей нитью. Ян был совсем ребенок, но сознание его развивалось невероятно быстро. Он понимал все, о чем говорил Хенджин, схватывал на ходу.       По меркам Ада прошло не так и много лет, когда Чонин вырос, окреп, стал по-настоящему красивым и роскошным парнем. Он уже давно узнал, чем именно занимается Хенджин, за что отвечает, но это не стало их проблемой. Все поражались их связи, некоторые считали это божьей шуткой. Однако всем пришлось заткнуться, когда на их руках появились кольца.

***

      Хван повел Минхо вперед по улице. Ли мог бы даже на мгновение поверить, что это реальный квартал красных фонарей, но для человеческого мира здесь было слишком чисто. Грязь не липла к босым ногам. В воздухе перманентно ощущался терпкий томный аромат.       Минхо не мог перестать заглядывать в окна. Везде открыто занимались любовью. Он будто проходил по ярмарке разных фетишей. Увидев девушку в крови, Ли испуганно дернулся к окну.       — Не смей, — удержал его Хенджин, прижимая к себе. — Это ее кинк.       — Чего?! На кровь?! — дергается Минхо. — Это ненормально, ей же больно!       Только сейчас он заметил, что руки Хвана намного сильнее, чем у Джисона. Они буквально обездвиживали одним касанием.       — Хочешь ей помочь? — переводит холодный взгляд на него Хенджин, так и не остановившись.       — Уже не знаю, — тут же считывает реакцию демона Минхо. — А можно?       — Просто невозможно, — пожимает плечами Хенджин. — Не забывай, где ты находишься.       И он был прав. Из открытых окон и дверей вместе с дымом сигарет и никотиновым паром просачивались взгляды, которые изучали, облизывали Минхо и Хенджина даже на расстоянии. Ли поежился, заметив, как обнаженные девушки и парни откровенно начинали трогать себя, смотря на прекрасную новую душу. Это было неприятно и неловко. Минхо постарался хоть немного скрыть нагие колени, чтобы не так сильно привлекать внимания.       Однако Хенджин подтолкнул его бедром, предлагая пронаблюдать за его затеей. Хван посмотрел в сторону этих несчастных, как бы случайно, тут же отводя взгляд и приоткрывая плечо. Так он притворился, что ему стало жарко. От такого сразу посыпались восхищенные и возбужденные вздохи.       — Павлин, — не сдержался Минхо.       Это было единственным описанием Хенджина, которое крутилось в голове.       — А ты зануда, — закатил глаза демон.       Вскоре они подошли к невысокому, но большому старинному храму. Он был полностью черный, украшенный золотом и камнями. Двери открылись, как по приказу, когда они просто подошли к зданию.       Внутри мешался запах самых разных ароматических свечей. Стены были увешаны черными занавесками. Звуки стонов затихли. Это был дворец Хенджина, и здесь шуметь имел право только он.       — Хочешь чего-нибудь? Воды, может, или чего покрепче? — предлагает Хван, взяв с ближайшей полки бутылку вина и два бокала.       Его халат с трудом прикрывал бледную, изрисованную татуировками грудь.       — Нет, спасибо, — покачал головой Минхо. — А Хани скоро сможет меня забрать?       Хенджина даже удивило бы такое рвение поскорее увидеть демона проводника, если бы он не умел читать чувства людей за несколько секунд. Искать фетиши Минхо долго не придется. Тот сам их выложит под упоминание одного имени.       — Не думаю. Вы оба сейчас наказаны, — усмехнулся Хенджин, проходя с Минхо в одну из комнат.       На первый взгляд, ничего необычного здесь не было. Большая кровать, книжный стеллаж и стол с креслом. Хенджин неаккуратно разлил вино по бокалом, поставив один из них на полупустую полку. Хван сел на кровать и пригляделся к Минхо.       — Джисон точно знал, что прятать.       Ли осторожно прошелся по комнате, пересчитывая книги и старательно игнорируя Хвана. Он искренне боялся того, что может выкинуть этот демон. После Чанбина ожидать можно было не только изнасилования.       — Я видел вас с Джисоном, — расслабленно ведет разговор дальше Хенджин, покачивая бокалом вина. — Вы довольно горячо целовались. Он похож на твоего бывшего?       — У меня не было отношений, — хмурится Минхо. — И не думаю, что кто-то может быть похож на Хани, он же река.       Хенджин не удержал смешок.       — У вас особая теперь связь. Но ты же понимаешь, что это все только до того, как вы пройдете путь очищения? — выгибает бровь Хван, склонив голову.       — Что ты имеешь в виду? — оборачивается на демона Ли.       — Когда вы пройдете путь, то тебя определят в одно из мест. Например, ко мне. А Джисон пойдет за другим утопленником, и его круг начнется заново, — задумчиво дует губы Хенджин. — Если, конечно, он сможет это сделать после всех исков, которые я на него подам в местный суд.       — Тебе обязательно это делать? — вздыхает Минхо и осторожными шагами идет к кровати.       Эти слова его задели. Джисон стал кем-то очень особенным за прошедшее время, Ли не мог преодолеть желание, которое тянуло к Хану каждую секунду.       — Он знал, как я отношусь к таким вещам. И он знает, какие последствия бывают после такого.       Взгляд Хенджина не был похож на тот, который был у остальных похотливых грешников. Он изучал на расстоянии, но и не скрывал себя.       — Ты к нему привязался слишком сильно, а он ведь даже не человек.       — К чему ты все это ведешь? Тебя никак не касается то, как мы к друг другу относимся, — фыркает Минхо.       Хенджин склонил голову, садясь расслабленнее.       — Ты хочешь ощущать его?       Свет погас, погружая их практически в полную темноту. Минхо вздрогнул, услышав голос Хана.       — Тебе нравится все. Характер, умение обращаться с людьми, голос, который льется в самые уши, запах…       В нос ударил терпкий мужской аромат реки и кофейных зерен. Его Ли не спутал бы ни с кем и ни с чем. Минхо не спорил. За последние дни он стал зависим от голоса Джисона. Он успокаивал намного больше, чем журчание реки Хан в моменты, когда Минхо сидел в парке, стараясь справиться со всей тяжестью, упавшей на плечи. С глубоким вздохом Ли задержал дыхание. Аромат будто пролился по венам.       — А руки… Эти прикосновения…       Талия Минхо оказалась захвачена в плен. Тонкий шелк лишь слегка искажал ощущения, щекотал, собираясь в складки. Однако он не мог скрыть этой силы, что таилась в прикосновении. В таких руках Минхо мог быть в полной защите.       Разум стал подкидывать безумные картины. В них Ли был полностью в руках Джисона. Тот обвивал его, накрывал своей волной и уносил в далекий мир. Минхо почти замурчал, ощущая, как скользкая ткань спадает с острых плеч. Пальцы сжали его грудь, вновь заставляя соски гореть. Шелк сминался, скользя вниз, застревая меж двух тел.       — Сильный и уверенный, но совершенно не обязательно большой актив, верно? — проскальзывают хитрые нотки Хенджина.       Минхо зажмурился, начиная задыхаться. Тьма будто проникала в него самого вместе с руками демона.       — Я не знаю… — почти шепотом произносит Ли, не понимая, о чем речь.       Его грудь снова сжали, заставляя мышцы принимать форму широких ладоней и длинных напряженных пальцев. Медленно наполнявшийся кровью член начал приподнимать черную шелковую ткань.       — Тебе нравится это, — говорит Хенджин, дергая сосок Ли.       Минхо не смог сдержать тихий писк, почти подпрыгнув от резкого прилива горячей потоки. В темноте было невозможно ничего разглядеть. И тут же его вновь сжали сильные крепкие руки практически до боли. Хван грубо закрыл ему рот рукой, хлопая по грудной мышце.       — Тебе нравится отдаваться во власть кого-то. Ощущать на себе силу.       Стон Минхо осел на ладони. Бесконечные мычания отдавались эхом по комнате. Страх обращался в адреналин. По коже бежали мурашки. Ли показалось, что он начал сходить с ума, вырываясь из оков демона. Его все больше и больше заполняло желание. Даже собственное сопротивление заставляло член протекать на шелк халата.       — Знаешь, все говорят, что секс должен быть только по любви. Как будто бы он всего лишь приправа, — хмыкнул Хенджин, толкая Минхо на кровать.       Когда Ли обернулся, то Хенджин стоял в огне полностью обнаженный. Единственное, что на нем осталось — это кольцо.       — Но секс — это полноценное блюдо.       В шоке Минхо не мог сомкнуть веки. Хенджин был истинным демоном. Страх от его способностей пробирался под кожу. Ли уже дернулся с кровати и был готов бежать к лифту с криками о помощи, но все было бесполезно. Из кровати завились петли, закручиваясь на запястьях Минхо и удерживая его.       Хенджин усмехнулся, подойдя к нему, и провел рукой по всему телу, освобождая от остатков ткани.       — Не торопись, у нас с тобой еще очень и очень много времени.       Хван снял тонкий поясок с халата, начиная наматывать его на член Минхо. Ли закачал головой, пытаясь хоть как-то остановить это безумие.       — Стой. Подожди. Это плохая идея! Я хотел, чтобы мой первый раз был с человеком, которого я люблю! — в ужасе кричит Минхо.       Хенджин закусил губу, смотря на такое отчаяние. Даже сейчас Минхо оставался верен себе и своим чувствам.       — Я посмотрю на твое поведение. Может быть, что-то и оставлю твоему «любимому», — усмехнулся Хенджин, наступая на кровать. — Но я тебя хорошенечко подготовлю перед этим.       В его руке появилась цепь. Кольца были довольно небольшими, но в руках Хвана все вещи выглядели пугающе.       — Хотя ты сейчас в таком состоянии, что еще немного и тебе будет все равно, на чей член присесть.       — Придурок, — шикает Минхо и со всей оставшейся силой пинает Хвана в бедро. — Я не шлюха, и у меня есть принципы!       Принципы — это последнее, что сейчас стоило упоминать Минхо в таком виде. Хенджин был очень падок на это слово. Сколько принципов он переломал, было не сосчитать. А сколько из них растворились на теле его мужа, представить было еще страшнее. Хван змеей выгнулся над Ли.       — Да что ты говоришь?       Цепь обвилась вокруг шеи Минхо. Хван дернул за нее, заставляя Ли сесть. Прямо перед лицом несчастной души оказался большой пульсирующий член, который долго ждать не будет.       — Знаешь, на чем вертел я твои принципы?       Минхо едва успел сообразить, как у него во рту оказалась гладкая головка, не давшая его губам сомкнуться. Хенджин протолкнулся вперед, очень быстро доходя до глотки.       По коже прошел рваный стон. Минхо задрожал от этого неприятного ощущения во рту. Он никогда не делал ничего подобного, а член Хенджина был намного больше, чем Ли был способен заглотить. По венам прошли зубы, заставляя Хвана шикнуть. С девственниками хоть и было очень весело, но их неопытность как умиляла, так и бесила.       — Как открывать рот для всякого бреда — ты хорош, но для моего члена не можешь постараться? — давит на его щеки Хенджин, заставляя жевательные мышцы напрячься до предела.       Ощущать член губами было достаточно странно, интересно, но вот привыкнуть к склизкому инородному телу прямо у гортани было слишком. Минхо постарался хоть немного отдалиться, но Хван двинулся вперед, не позволяя этого сделать. Ли почувствовал абсолютную безвыходность. Если он не примет правила Хенджина, тот может еще сильнее рассердиться, а это повлечет уже серьезные последствия для самого Минхо. Пришлось собраться и сквозь боль попробовать крепче обвить губы.       — Уже лучше, — гладит его по волосам Хенджин, на пару секунд оставляя рот Минхо пустым.       Давно глоток свежего воздуха не вызывал столько радости. Однако счастье длилось недолго. Хенджин вернулся внутрь, усложняя задачу движением. Он надавливал на макушку Ли, задавая темп, но пока еще щадил его, не вторгаясь слишком глубоко.       Минхо сконцентрировал все силы, чтобы не задохнуться. Он постарался хоть как-то доставить Хвану удовольствие, чтобы тот поскорее отстал от него. Язык увереннее вился вокруг головки, а губы скользили ровно, как Хенджин его направлял. Однако какие бы усилия он не прилагал, демон лишь шикал на это. Худшего минета у него еще не было. Такой красивый и прекрасный Минхо занял первое место в черном списке отсосов.       — Как же ты собираешься сосать Джисону с такими навыками? — бубнит Хенджин, снова давая Ли маленькую передышку.       Минхо глубоко глотал воздух, мотая головой.       — Я не то чтобы собирался, — фырчит Ли. — И это… это вообще-то тяжело!       Говорить такое демону похоти было смешным. Хенджин каждый выходной получал самый идеальный минет по нескольку раз в час. Он даже на секунду подумал, чтобы бросить Минхо на этой кровати и поехать наверх к любимому малышу. Но сдаваться на полпути было не в его стиле.       — Я бы дал тебе наглядный урок, как сосать правильно, но твой член меня не интересует, — хмыкнул демон, потянувшись к стене над кроватью. Он нажал на край картины, висевшей над ними, и в стене появился маленький стеллаж, заполненный разными секс-игрушками самых разных цветов, размеров и форм. Не особо долго вглядываясь, он взял сразу два дилдо небольшого размера. Нахмурившись, он сам себе кивнул.       — Открой ротик. У Джисона примерно такой размер, — говорит он, проводя силиконовой головкой по покрасневшим мокрым губам Минхо.       Ли зажмурился, приоткрывая рот. Игрушка медленно прошлась по внутренней стороне щеки. Она была меньше, чем член Хенджина, и не так сильно пугала. Ассоциация с Джисоном мгновенно подействовала на Минхо. Ли приподнялся на коленях, медленно скользя по ней губами. Она не передавала и половины теплоты тела Джисона, но Хенджин и с этим мог помочь.       Его руки буквально нагревали дилдо, который в фантазии Минхо окончательно стал членом Хана. Он сосал с таким усердием и желанием, будто Хван собирался забрать эту галлюцинацию, но Хенджина это, наконец, начало хоть немного радовать и заводить.       — Я передам Джисону, что ты будешь согласен для него на все, — усмехнулся Хенджин, проводя по бедру Минхо тонкой цепочкой. — Но все же это твое наказание.       Хван отпустил игрушку, которая продолжая трахать Минхо в рот. Однако через несколько секунд темп и глубина изменились, толкаясь в Ли до упора, заставляя давиться. Минхо замычал, хватаясь за тело Хвана в молитве о прекращении.       От постоянных глубоких толчков глаза щипало. Минхо уже не мог так долго их переносить, ничтожно хлопая по кровати. Хенджин прекрасно слышал каждую его просьбу перестать, и это грело демоническую сущность. От этого становилось даже спокойнее. Мучения девственников-суицидников были прекрасны в каждом своем проявлении.       Игрушка вышла изо рта Минхо, давая ему отдышаться всласть. Горло саднило, губы горели. Но в этом был своеобразный азарт, особенно если представлять, что это член любимого.       Хенджин усмехнулся, наблюдая за ним. Несколько капель слюны упали на шелковую простынь. Кожа вокруг рта неприлично покраснела. Хенджин оседлал Минхо, вновь поднимая его лицо на себя:       — Видишь, можешь же быть хорошим котеночком, когда хочешь.       Ли неуверенно посмотрел в глаза демону, кусая измученные губы:       — Что нравится Джисону?       Любовь. Это было прекрасное чувство, которое наполняло самого Хвана уже последние множество тысяч лет. Но именно любовь могла заставить человека выглядеть настолько глупо.       — Ему нравятся милые, — проводит по его губам пальцами Хенджин. — Милые, послушные и громкие. В постели он намного жестче, чем в жизни. Думаешь, что сможешь его вынести?       Минхо сосредоточился, очень вдумчиво анализируя слова демона. Но Ли уже было все равно, Хенджин мог помочь узнать больше о Джисоне.       — Да, я могу быть милым, — уверенно соглашается Минхо, выпрямляясь.       Хенджин улыбнулся. Он положил руку на голову Минхо, проводя мягко по волосам. В следующий момент он сжал пряди и потянул Ли на себя.       — Он очень и очень любит целоваться, — говорит ему Хван, хищно облизываясь. — Ты умеешь?       — Да, — выдохнул Ли, хватаясь цепкими пальцами за бедро Хенджина.       Он был не уверен, стоит ли это делать, но с таким демоном нужно было учиться соображать быстро. Минхо поцеловал Хвана. Это было очень мягко и осторожно. Хенджину пришлось снова подавить смех. Ли был словно клоун в его развратном мире.       — Знаешь… За ложь я обычно очень сурово наказываю. Но тебя надо еще сохранить для Джисона, так что сжалюсь над тобой. Это твой второй поцелуй?       — Нет, — неловко опускает взгляд Минхо. — Но это было неплохо. Я хорошо целуюсь… в целом.       — Если бы хорошо целовался, я бы не заметил, что ты новичок, — рассмеялся Хенджин. — А первый поцелуй был у тебя каким? В щечку?       Хенджин мягко коснулся его лица. Не Джисон, конечно, но сейчас любая нежность была крайне приятна. Особенно на контрасте с все еще привязанными руками к кровати.       — Нет, я же целовался с Джисоном, — напоминает ему Минхо, медленно выдыхая.       — А… Точно, — закатывает глаза Хенджин. — Ну тогда в этом у тебя проблем не будет.       Хван не стремился целоваться с ним. И черное кольцо было единственным объяснением, для кого Хенджин мог хранить свои губы.       — Что, если бы Джисон увидел тебя таким прямо сейчас? — хитро спросил Хенджин, мучительно медленно ведя пальцами по груди Минхо вниз к концентрату возбуждения. Стесненный шелковой лентой член изнывал, намочив черную ткань.       Ли зашипел, дергаясь от Хвана.       — Он бы убил тебя на месте, — недовольно фырчит Минхо.       — Думаешь? — выгнул бровь Хван. — Ты не находишь себя сексуальным? Думаешь, он бы даже на секунду не задумался о тебе?       И в словах Хенджина было нечто искушающее. Минхо сейчас действительно выглядел особенно. Развратно. Руки смяли шелк простыни, а глаза уставились в одну точку. Возбуждение закипало и начинало неприятно ныть. Сейчас больше всего хотелось получить прикосновения от Джисона и увидеть его реакцию.       — Возможно, ему бы понравилось то, как я выгляжу, — соглашается Минхо с неохотой.       — Мда, с самооценкой еще работать и работать, — фыркнул Хенджин, щелкнув пальцами.       Потолок начал раздвигаться, и под его слоем Минхо увидел, как проступает зеркало. Ли испуганно сжался, наблюдая за этим. Сейчас он выглядел хуже порно-актрисы, но безумно горячо. Минхо рассматривал каждую тень на своем теле. Возбуждение задрожало сильнее.       — Вот-вот, так лучше, — ложится рядом с ним Хенджин, наблюдая за Ли в отражении. — Сам себя растянешь или мне тебе помочь?       Чертов дилдо поднялся с кровати, готовый помочь Минхо со всем и сразу. Парень испуганно посмотрел на него, мотая головой.       — Я сам. Можешь отвернуться, хотя бы? — бубнит Ли.       — О нет, я посмотрю, — ехидно улыбнулся Хенджин, взяв руку Минхо. — И думаю, что тебе это пригодится.       Хван поднес его руку ко рту и провел языком по дрожащим пальцам. Его слюна была по консистенции довольно странной. Очень вязкой, скользкой и сохла не так быстро, как обычная. Так же от нее был аромат. Приятный кофейный, очень похожий на Джисоновский.       Минхо скривился, наблюдая за этим, и тяжело вздохнул. Он сел прямее, чтобы Хван не видел его главного интимного места и осторожно надавил пальцем на собственный анус. Счастье было хоть в том, что он мог контролировать этот процесс и не подпускать к себе Хенджина, как главного извращенца Ада.       — Не забывай, ты сейчас стараешься не для Хенджина, — вновь имитирует родной голос Хван. — Когда он увидит тебя, ему потребуется хотя бы пара секунд, чтобы выбрать: спасти или трахнуть. Как хороший парень, он выберет первое, но… Увидев твои бедра…       Хван прошелся рукой по этой части тела, невзначай немного потянув на себя.       — Не всем так везет.       С губ слетел тихий стон. Палец смог едва скользнуть внутрь. Минхо не знал особо, как это делается и просто повторял то, что видел в порно. Хенджин был только рад, что этого не видит. Неопытность Ли заставляла плакать от ужаса и медлительности. Хван начал было раздумывать над тем, чтобы самому надавить на него. Он наклонился к Минхо, шепотом начиная подсказывать, как двигаться.       В этот момент Минхо услышал, как далеко-далеко во дворце хлопнула дверь. Второй палец проник в Минхо под шепот Хенджина. Ощущения были очень непривычные. Ли начинало бесить, что он не может нормально растянуть себя короткими пальцами. Его тело было идеально почти во всем, кроме этого. Растяжка не давала никакого удовлетворения и спокойствия. Возбуждение уже прорывалось изнутри с хныканьем.       Хенджин напрягся. В Минхо отдавались звуки бегущих шагов. Весь дворец трясся от открывающихся одной за другой дверей. Внутри Минхо зародилось очень темное предвкушение. Он надеялся, что это пришли за ним.       Ли выгнулся, поворачивая голову к двери и вскрикивая так громко, как только мог.       — Хани-я! — пролетело по всему этажу похоти.       Хенджин ухмыльнулся, садясь поудобнее.       — Если бы меня так попросили, я бы не заставил ждать, — подкидывает он углей в тлеющий огонь.       На пару секунд шаги стихли. Затем ускорились. Ли послышался звук воды, рассеянной ветром. Хан распахнул двери, на волне влетая в комнату. Весь свет потух, оставляя лишь Хенджина, охваченного огнем.       — Хван, сука! — разъяренно кричит Джисон, не успев бросить на Минхо и взгляда.       Хенджин встал перед Ли, готовый к прыжку. Волны поднесли Джисона к кровати, выталкивая его в соперника, но Хенджин вспыхнул и рассеялся в воздухе, оставляя лишь две одинокие свечи по обеим сторонам кровати. Хан практически свалился на Минхо, продолжая быстро дышать от бега.       — Ох, Минхо, прости меня, я сейчас слезу… — бубнит Джисон, приподнимаясь.       Ли неловко поджал губы, вынимая из себя мокрые пальцы. Он не знал, что сейчас подумает Хан, но мозг окончательно отказался воспринимать что-то кроме похотливого желания.       — Джисони… Спасибо, что пришел за мной, — еле слышно произносит Минхо.       Хан дрогнул от этого нежного обращения. Он осмотрел Ли, закусывая губу. Сочувствие и страсть смешались в нем, вызывая, волнуя и терзая. Однако первое, к чему потянулся Хан, были наручники, сковавшие запястья Минхо. Его пальцы дрожали.       — Прости меня, я не думал, что все закончится так…       — Все в порядке, со мной ничего такого не произошло, — еще тише бубнит Ли, поджимая губы.       Нельзя терять этот шанс. Возможно, он последний, учитывая, что больше им не позволят вернуться на этот этаж. Минхо притянул Джисона за шею, так и не дав освободить вторую руку. Губы Ли требовательно и откровенно поцеловали демона, передавая бесконечное возбуждение, которое струилось в теле.       Хан тут же сгреб его в свои руки, приподнимая над матрасом. Он будто бы успел соскучиться по Минхо так, как если бы их разлучили на пять лет и еще вечность. Джисон, не глядя, освободил вторую руку Ли, желая ощутить, как и она вопьется в его мокрые волосы.       Каким бы искусным обольстителем Хенджин ни был, но ничем нельзя было заменить главный фетиш и истинную зависимость Минхо — Джисона. Именно его руки в меру сильные, именно его плечи невероятно широкие, именно его дыхание, бронзовая кожа сводили Минхо с ума.       Ли задыхался от одного запаха. Волны накрывали его. Снова хотелось нырнуть в реку Хан так глубоко, чтобы дыхание остановилось. Руки вцепились в Джисона с невероятной силой. Обнаженное тело прижималось к Хану в желании стать одним целым. Демон сам не заметил, как светлая душа Минхо покрылась туманом сексуальной энергии. С Джисона неаккуратно потянули майку, а мокрые пальцы сжимали каждую мышцу, до которой дотягивались       Хан помог обнажить себя, но в следующий момент он прижал руки Минхо к кровати, заставляя отрезветь от флера местной энергетики. Больше не было никакого Хенджина. Во мраке утонул весь избыток сексуализированных вещей. Перед Минхо распростерлась лишь одна глубина — глаза Джисона. Щеки и уши демона покрылись красным подобно тому, как в жаркую летнюю пору Ханган зацветает живым зеленым покрывалом.       Джисон коснулся его щеки, массируя ее, ощущая кожу и текстуру Минхо. Новый поцелуй в губы совершенно трепетный, говоривший о неожиданно глубоких чувствах и эмоциях, которые Хенджин никак не мог бы дать Минхо. Быть может, Джисон и был жестким в постели. Возможно, он даже мог быть опаснее всего, что мог бы предложить новопришедшему Хван, но разговор зашел совсем не о сексе. Губы Джисона собирали с Минхо чужие прикосновения, вытесняя своими.       Хан касался нерешительной души. На его языке оседали тяжелые вздохи. Все тело Минхо дрожало лишь от возможности видеть и чувствовать Джисона. Влюбленность красными нитями вилась от губ внутрь демона, пробираясь к самой глубине реки Хан.       Сегодня в Сеуле будет наводнение, потому что такого потока нежной души в Джисоне не было никогда. Впервые он чувствовал настолько горячую любовь к себе и своим устьям, лежащим через мелкие города. И в каждое поселение однажды приезжал Минхо, лишь бы посидеть у любимой реки и отдохнуть.       Джисон стекал по нему вниз, омывая, успокаивая болезненное возбуждение, меняя на сладостную негу и предвкушение. В голове Хана уже возникала странная и страшная мысль, которую он откладывал до этой минуты: «А вдруг Минхо должен был умереть куда раньше, в тот день, когда он впервые свалился в воду, катаясь на лодке с родителями?» Джисон выцеловывал тазовые косточки Минхо, развязывая изнывающий от боли и напряжения член.       Ли благодарно замычал, натягивая темные пряди и выгибаясь от этих губ. Это были совсем иные ощущения, нежели с Хенджином. Здесь все тело и душа заполнялись желанием любимого человека. Перед ним хотелось быть самым лучшим и самым красивым. Хотелось отдать себя полностью. Искупаться в Джисоне хотя бы один раз так, как требовало похотливое желание внутри.       — Тебе Хенджин уже успел наговорить какой-нибудь чуши? — неожиданно спрашивает Джисон, приподнимая бедра своего человека и оставляя мягкие поцелуи на внутренней стороне.       Минхо в удовольствии выдохнул, опуская взгляд на мягкие губы на своей коже.       — Не особо. Но пугал тем, что ты меня не найдешь.       — «Хенджину доверяй, но проверяй» — наша местная поговорка, — целует его бедро Джисон вновь, и в этот раз он втянул кожу, проверяя реакцию Минхо.       Глаза Хана загорелись. Такие упругие и сильные мышцы не так и легко поддавались манипуляциям его губ. Ли вцепился в Джисона крепче, буквально растекаясь от засосов, которые сыпались на его кожу. Раньше он никогда не обращал внимания на свои бедра, но сейчас Ли так нравилось, как Хан их обхватывает и зарывается носом, пытаясь вылизать каждый миллиметр души. От всего удовольствия он приподнялся, опуская ногу на плечо Джисона. Хан одобрительно погладил его, гордясь тем, насколько его Минхо прекрасен.       Джисон опустил взгляд. Он сотни тысяч раз видел разных голых людей, но уже давно не ощущал такого трепета перед обнаженной душой. Хан почти забыл, каково это — хотеть коснуться интимного места кого-то. И сейчас, отодвигая ягодицу, он почти ощутил, как у него потекла слюна на пульсирующий сфинктер аккуратного нежно-розового ануса.       — Он тебя трогал… — осторожно касается его кончиками пальцев Джисон, — здесь?       — Нет, мы договорились, что я сам себя растяну, — мотает головой Минхо, переживая, что Хану может что-то не понравится.       Однако то, как раскрылись глаза Джисона от этой новости, заставило все внутри сжаться. Кажется, ему было тяжело поверить, что Минхо растягивал себя все это время сам.       — Надеюсь, для меня, — усмехнулся Хан, опускаясь вниз.       Следующее, что Минхо ощутил — это горячий язык, облизывающий его. Ли задрожал, прижимаясь к Джисону теснее. Ему так нравилось все, что делает Джисон. Язык скользил по едва растянутому колечку, круговым движением заставляя Минхо пищать. Хан убедился, что Ли ему не лгал, когда почувствовал оставшуюся явную тесноту.       Джисону пришлось оторваться от потрясающего занятия, чтобы поискать смазку. К счастью, у Хенджина по бутылочке она была спрятана везде. Хан нашел ее сразу же под подушкой. Пальцы Джисона совершенно отличались от Минхо — на их фоне у самого Ли рука была почти детской. С проникновением первой фаланги Минхо стиснул зубы — это все еще было непривычно, но намного приятнее.       Ли крепче схватился за шею Хана, откидывая голову. У Джисона были уверенные ладони, которые знали, что делать, а Минхо идеально подходил ему. Ли пришлось прижать бедро к груди, чтобы не мешать растяжке.       В этот момент пальцы слишком резко скользнули внутрь, заполняя тесноту. Джисон напряженно сглотнул, рассматривая открывшийся вид. Он даже не заметил, с каким остервенением начал врываться в податливое нутро.       Стоны Минхо стали выше. Ли не мог их контролировать. Пальцы Джисона снова и снова прокручивались внутри, разводились, заставляя стенки подчиняться. Простата посылала сигнал удовольствия по всему телу, опасно достигая самого кончика члена. В какой-то момент это стало просто опасно. Глаза Джисона стали совсем темными, ногти впились в бедро Минхо до нестерпимой боли. Хан перешел на ритм, которым мог просто убить.       В горле застряла просьба остановиться, Ли просто не смог ее произнести из-за того, как затуманился рассудок. Перед глазами зеркало на потолке начало крутиться, Минхо попытался хлопнуть Джисона по плечу, но это не помогло. Все тело напряглось, а Ли сжался в сухом оргазме, недовольно всхлипывая. Теперь он уже сомневался в том, кто страшнее в сексе: Джисон или Хенджин. Если со вторым все ясно, то с Ханом предсказать действия было невозможно.       — О, Боже… — будто бы просыпается Джисон, смотря на то, что натворил.       Его демоническая сущность была всецело довольна и хотела только больше. Но сам Хан забеспокоился.       — Минхо?       Ли быстро дышал, ощущая, как его душа разваливается на мелкие частицы. Минхо зашипел, опуская руки на скользкую простынь. Ощущения успокоения и удовлетворения не пришло, а член ужасно болел, как и тело, на котором срывали демоническую силу.       — Может уже… войдешь в меня? — шепотом фырчит Минхо.       Джисон сглотнул, поражаясь этому человеку. Он кивнул, незамедлительно избавляясь от штанов. Член Хана отличался от Хенджина. Он действительно был не таким и большим, похожим на злосчастную игрушку, которую Минхо пришлось сосать. Само тело немного расслабилось при виде обнаженного Джисона, который не мог уследить даже за своим дыханием от предвкушения. Он придвинул старшего к себе за бедра, надавливая на вход. Это совершенно отличалось от имитации во всех отношениях.       Ли на секунду испугался, ощущая, как его разрывает во все стороны. В Минхо все еще было узко и горячо. Член Джисона будто попал в горячее море. Хана буквально облили чистой душой. На всем этаже послышался звон колокола «потери девственности». Джисон слышал его много раз, но еще никогда тот не звучал из-за его секса.       Этот момент он точно будет пересматривать неоднократно. В такие моменты осознаешь важность каждого первого раза в жизни. На то он и первый — может произойти лишь один раз.       Джисон медленно толкался все глубже и глубже, заполняя Минхо собой и объединяя их. Хан с трудом удерживал внутреннего демона, лишь бы не украсть всего Минхо себе. Когда он, наконец, смог толкнуться до конца, его накрыло темной энергией. Ли лишь позволил дьяволу затмить Джисона, выдыхая протяжный стон на ухо и обнимая его за шею.       Хан впился в душу с новой силой, поднимая и опуская на свой член. Минхо заражался желанием Джисона наполнить его до краев собой, оказаться внутри, вытеснить собой все, что было до этого в жизни Ли и будет после. Хан практически не оставил ему выбора, насаживая на себя в рваном темпе, заставляя прыгать и содрогаться. Еще немного, и он мог бы вот-вот разорвать Минхо, чтобы залезть ему под кожу полностью.       На несколько секунд Минхо испугался. Руки Джисона свободно подняли его, заставляя Ли схватить за натянутые над ним цепи. Вся душа Минхо крутилась в буре эмоций и смятении. С каждым толчком Хан испивал все больше прекрасного Ли. Кожа начала бледнеть, а Ли из последних сил попытался докричаться:       — Хани, я сейчас… отключусь! Дай мне привыкнуть хоть чуть-чуть!       Этот голос звал Джисона, что только больше провоцировало. Он оседал на дне демона, позволяя облизываться на сладость красивой души. И именно она принадлежала сейчас Хану.       Джисон пролился внутри, впиваясь зубами и пальцами в Минхо. Инстинктивный страх поработил его — ему стало необходимым окутать Минхо полностью, утопить в себе. Погрузить на самое свое дно. Совсем обезумев, он целовал Ли, боясь делить его с кем и чем-либо еще на свете. Толчки отзывались где-то совсем в глубине живота.       Бесконечные стоны и крики отзывались в ушах, разливая удовольствие по телу. Минхо ощущал каждый сантиметр Джисона, сливаясь с ним. С каждым разом член внутри будто становился больше. Ли крутился, пытаясь ухватить сознание, но сейчас, протекая внутри, Хан почувствовал ослепляющий свет души и стенку живота. На коже на поверхности начал процветать красный след в виде гравировки реки Хан.       Минхо вцепился ногтями в спину Джисона под невероятно сильные и глубокие толчки, задыхаясь от имени своего демона на губах. Хан потянул его за волосы, глубоко целуя. Он сжал Ли со всех сторон, полностью погружая в себя. Под кожей внизу живота разливалось тепло, постепенно становившееся горячим до ожога. Джисон не мог держаться, надавливая на него изнутри.       Ли не мог отыскать себя в этом море разных ощущений. Низ живота прожигало. Член Джисона стал единственным, что Минхо мог чувствовать. Его подняли, отрывая от кровати и заставляя сплести ноги за спиной Хана. Ли крепко обнял демона, не сопротивляясь рукам, которые насаживали его на горячее тело в равном, жестком темпе.       В этом ритме все вокруг переставало существовать. Они закручивались в пульсирующий узел, сплетаясь друг с другом. Казалось, что они догоняют друг друга, обмениваясь всем существом, отдавая друг другу без остатка. Джисон кусал шею Минхо, получая поцелуи и розовые полосы на коже в ответ. Они были ужасно близки к уязвимому состоянию наслаждения.       Трение вышло на финальный уровень, стирая границы между ними. Хан пытался догнать само время, из последних сил вбиваясь в Минхо. Мягкий и свежий запах речной воды накрыл их с головой. Джисон вскрикнул, делая последние толчки, изливаясь внутрь Минхо, стремительно наполняя его. Ли показалось, что на него обрушилось все течение Ханган, унося в вечность. Стоны Джисона, его руки и губы почти потерялись в этом потоке, выталкивая Минхо в экстаз.       Все тело Ли затряслось, а освобождение было настолько сильным и поглощающим, что в ушах гремела речная вода. Оргазм окатил всю душу, а на торс Джисона брызнули белые капли. Душу снесло этим приливом. Минхо задохнулся, теряя сознание под громкие звуки Хана.       Теплая и бессознательная темнота давала всем мышцам расслабление. Минхо на время совсем перестал возможность что-либо слышать и ощущать. Когда он открыл глаза, то лежал в крепком объятии рук, на груди Джисона, чьи губы прилипли к его мокрой макушке в мягком неотрывном прикосновении. Низ живота пульсировал, посылая приятный сигнал по всему телу. Ощущение наполненности все еще не покинуло его.       Минхо медленно приоткрыл глаза, признавая полностью свою любовь и принадлежность. Быть может, они не так давно знакомы, но это чувство было самым правильным и искренним. Тихий голос Ли осел в глубине демона.       — Похоже, я очень все это время любил реку Хан…       Джисон оторвался от него, смотря в глаза Ли с облегчением и радостью.       — Как и я… — тихо отвечает Хан, проводя по бедру Минхо вверх. — Я думаю, что знаю тебя с твоего детства.       Его горячий член все еще был внутри, приятно сцепляя их и согревая изнутри. Ладонь легла на низ живота, где проглядывал золотой узор. Ли расслабленно выдохнул. Сейчас было особенно приятно получать все это внимание. Минхо так давно не купался в тепле и заботе, лишь после смерти он получал это все от Джисона, который всегда встречал его после школы на берегу.       — Что… произошло? В какой-то момент мне показалось, что что-то идет не так, — признается Минхо.       — Я… немного сошел с ума, — нервно усмехнулся Джисон, смотря на живот Минхо. — И сделал тебя немного своим слишком рано.       Джисон спустил пальцы ниже, показывая Минхо золотую метку реки Хан.       — Знаешь, у демонов есть такое неприятное свойство… все себе присваивать.       Ли громко сглотнул, опуская взгляд на низ своего живота. Этого он никак не мог ожидать, хотя и в процессе почувствовал болезненный ожог.       — Ты уже второй раз меня чуть не съел, — фырчит Минхо, мурча от продолжающейся теплоты внутри. — Стой, а что это означает?       — Это метка демона, которому ты принадлежишь. Похожие обычно ставят, когда душа завершает путь по Аду… Но та, что я оставил тебе… — подбирает слова Джисон, наблюдая за мягким светом, исходящим от волнистого рисунка. — Это моя метка принадлежности. Я обычно оставляю просто штамп прохождения. Но такую… Я впервые вижу ее на теле человека. И она так хорошо на тебе смотрится.       Он снова мягко провел рукой по теплому узору, красиво очерчивющему живот Ли, будто бы дополняя его красоту собой. Член едва ощутимо дернулся внутри, посылая теплую волну по всему телу.       — Я очень люблю тебя уже сейчас… Я не хочу, чтобы тебя забрал кто-то другой, — признается Джисон, а мышцы на его шее напряженно сокращаются, выдавая его зависимость от Минхо.       Ли тяжело выдохнул, касаясь губами груди Хана в трепетом поцелуе.       — Хорошо, я не против. Главное… не заставляй меня всегда терять сознание. Жесткий секс — это хорошо, но я был бы не против и… варианта помягче, — пытается объяснить Минхо.       Джисон не до конца понимал, что Ли имеет в виду. Все же Хан оставался демоном, и только так он мог успокоить свое возбуждение. Нежность ему не помогла бы избавиться от стояка. Ему потребовалось несколько секунд и усердных воспоминаний крайне старых времен, когда парочки могли уединяться на берегу его вод для самых разных занятий.       — А, это было слишком для тебя… — доходит до него. — В следующий раз покажешь мне, как бы ты хотел? Я просто очень жадный, когда дело доходит до того, перед чем я не могу устоять… А ты такой сладкий.       Джисон поцеловал Ли в плечо, ласкаво провел губами по шее и вернулся к груди. Возможно, он не имел ничего такого в виду, но от этих прикосновений последовали новые волны тепла по всему телу Минхо.       — Нет-нет, все выходи, — зафырчал Ли, тут же приподнявшись и простонав от неприятного ощущения в теле.       Он хотел встать сам, но это оказалось слишком быстро. В итоге этим Ли сделал лишь полный толчок. Джисон издал звук похожий на смесь стона и смеха. Он обхватил талию Минхо, не особо торопясь помочь им. Все же в Минхо было слишком хорошо, и Хан с ужасом обнаружил, что мог бы трахнуть его еще раз в любой форме, в которой тот предпочел бы.       Джисон ненавидит этаж Хенджина. Здесь было бесполезно останавливаться. Минхо в своем несчастье почти плакал. Все тело уже ужасно болело, но возбуждение снова проливалось с несчастной меткой. Хан не помнил в своей долгой истории наводнения в целых восемь часов. Он сам еле пережил их. Минхо в конец потерял себя, отключившись в беспамятном сне. Его тело было покрыто красными, синими и фиолетовыми пятнами.       Ли был совершенно опустошен и измазан в их сперме, как и сам Джисон. Хан успел узнать на вкус каждую частичку чужого тела и запомнить ее. Теперь, когда Минхо сладко спал, глубоко в душе чувствуя себя спокойно, Джисон устроился между его бедер, положив голову на мягкий живот.