***
Пришлось сделать заметный крюк, но мероприятие явно того стоило. Они поехали на фестиваль «Burning man», проходивший в пустыне Блэк-Рок, штат Невада. Всего на неделю в конце лета плоское и пыльное дно пересохшего озера превращается в город с многотысячным населением. Попасть туда было бы сложно, если бы они не располагали деньгами и задалбливающим желанием одного подростка. Август и Габи, несколько раз меняясь за рулем, честно Мико туда довезли. Народу было дохрена. И даже больше. Сюда, казалось, стеклись люди со всего земного шара: все выпивали, переодевались в дикие различные костюмы, танцевали, пели, разбивали палатки, а кто-то прямо так и уходил отдыхать в трейлеры, в которых приехал сюда. Август с Габи забили им две разные палатки, в которых собирались заночевать. Они попали уже на самый конец, когда как раз собирались сжигать двухметровую статую человека. — То есть здесь все это существует всего неделю, официально даже зарегистрированно, здесь есть свой индекс, сюда летают самолеты, но потом это схлопывается и исчезает? — Август спрашивал Габриэлу сквозь громкую музыку. — Все так, Август. Всего на неделю здесь создается общество радикального самовыражения. Так что даже если тебя здесь где-нибудь вдруг коротнет, здешней публике это будет по вкусу. Август усмехнулся на её слова. — Как всегда, очень предусмотрительно. — Я не знала, успеем ли мы на него попасть, учитывая наш маршрут. Но, как видишь, успели! Следом его, Мико и Габи вдруг взяли и искупали в пыли. Волонтеры с широкими улыбками произнесли: «добро пожаловать домой!». — Здесь так классно! — Господи, в грязи искупалась и радуешься. Мико, тебе ведь уже не пять лет. — Август закатил глаза, но было видно, что он улыбался, попутно отряхивая лицо от песка. По территории фестиваля ездили самые невообразимые машины, какие только можно было представить. Их троицу понесло на смотровую площадку, располагавшуюся на крыше раздвижной механической акулы. На «Бернинг-мэне» также можно было найти лагерь любой тематики. В Блэк-Рок-Сити делали все, что и в обычном городе: продавали костюмы, пели в караоке, чинили велосипеды, ходили в кинотеатры, театры и цирки. Там были роллердромы, бойцовские клубы и даже огромный купол для оргий. Одиноких мужчин туда не пускали — только женщин или пары. Август даже пытался ради шутки Габриэлу туда затащить, но она сказала, что для такого опыта ещё недостаточно пьяна. Что больше всего удивляло Августа, на месте ничего не покупалось: то есть все было бесплатно, кроме льда и кофе, но на них бы хватило и сотни баксов. Каждый участник фестиваля может прийти в любой лагерь. Там его обязательно примут и развлекут, предложат перекусить или выпить, что-нибудь подарят на память, покажут представление. Обычно за это не просят ничего взамен. Но бывают и исключения. Например, их в костюмных лагерях переодели в экстравагантные наряды за песню — петь вытолкнули Габи, потому что это была её идея туда потащиться. Август же потом повёл их троих, разодетых под индейцев, в лагерь, где наливали алкогольные и безалкогольные напитки. Чтобы получить бокал, ему пришлось рассказать свою тайну красивой леди около бара. Габи с видом настоящей истинной ревности потом уводила его за руку от симпатичной грудастой блондинки и, о, она была так очаровательна, когда пилила её взглядом! Хольт так ей и сказал, что не ожидал от неё, что она так умеет. Потом они пошли к главным арт-объектам фестиваля — деревянной фигуре человека и храму. В храм участники приходят вспомнить то, с чем им пришлось расстаться: ушедших близких или закончившиеся отношения. Весь храм был увешан фотографиями и исписан именами, датами, теплыми словами. В конце фестиваля его сжигали, как и статую человека. Август, Габи и Мико стояли за ограждением и каждый думал о своём, когда сожжение наконец взялись проводить. Мико напросилась остаться погулять с ребятами-художниками, которые создали свою арт-аллею на тему экологии. Ребята обещали честно сводить младшую ван дер Хольт послушать приехавшего диджея и отвести потом в палатку. Август долго ворчал, что идея паршивая, однако алкоголь все же исчерпал его ресурсы для отпирательств. Мико он давно не видел настолько счастливой, когда она убегала в толпу без его надсмотра и надсмотра Габи. Когда они наконец остались одни, без лишних глаз и ушей, но всё ещё с близко приглушённо раздающейся музыкой, единственным свидетелем их бесчинств стала неплотная темнота, через которую Август более-менее Габриэлу видел, как и она его. Они оба выпили, причем достаточно, но ещё были не совсем в дрова. Наверное, поэтому Габи смогла уловить знакомый ей дьявольский лукавый огонёк в желто-зеленых глазах Хольта. Он первый плюхнулся на кровать. Габи стояла перед ним. Было видно, её слегка вело. По палатке изнутри потянулся отчётливый приятный расслабляющий цветочный запах… Феромоны, что ли? Август развёл колени в разные стороны, меж них притянув Габи к себе теснее за талию. Уткнулся лицом ей в грудь, что-то замурлыкал на японском, из чего Габи ни черта не поняла, но звучало… Красиво. — Август, я ничего не поняла. — Она отклонилась назад и начала во весь голос ржать. — Я говорил, что мечтаю сейчас больше всего увидеть тебя без одежды. Но Мико… — Я за ней смотрю. — Габи всё ещё широко весело улыбалась. — Как это? — Хольт завис. — Ты ведь здесь. Габриэла повела ладонью и рядом выросло дидиреевое растение. Август не совсем в этом разбирался, но эта длинная херня была похожа на суккулент. — Они за ней тут везде ползают на всякий пожарный. Если что-то пойдёт не так, парня или девушку просто придушит. Ну, не до убийства, конечно… — Габи сконфуженно медленно поморгала. — Но ты понял. Август долго смотрел прогружался на растение, то на него в ответ, и оно словно ему говорило: «не парься, мы за ней смотрим». Хотя Август и не был Габриэлой и уж явно растения слышать не мог, но свой литр выпивки он, похоже, уже вылакал. Пора было завязывать. Дидиреево растение также скромно исчезло из палатки, когда Габи вновь повела рукой. Слишком даже изящно для той, кто выпила не меньше Хольта. — Охренеть вообще… Ты как этому научилась? — Пока жила одна. Я ещё многого о своей силе не знаю, но… Тем интереснее. — Габи чуть на него не упала. Август обнял ее сильнее, чтобы она выстояла. Август вдруг рассмеялся. — Ты представь, как сейчас другие реагируют… Видят, как ползут эти твои цветочки и думают, что ловят глюки… Габи представила это и начала снова смеяться. Когда она закончила, Август вновь хитро смотрел на неё из своего положения снизу вверх. Габи смотрела вопросительно. — Ты мне обещала, кстати, танец. Если с обычным уже не выходит, Габриэла, я требую хотя бы стриптиз. Габи ощутила, что у неё перехватило дыхание. Она застыла, Август ощутил, что прежде расслабившиеся мышцы чуть напряглись. Габи растерянно поваживала взглядом по его лицу, вдруг прыснув. — Хольт, ты напился. — Давай, Габс, ну чего тебе стоит? — Август продолжал её подначивать, ухмылка становилась шире. — Или боишься меня? Габриэла поджала губы в сдержанной улыбке, глаза вновь сощурились. Нашёл нужную точку давления. Но она улавливала его явную провокацию. — Нет. Не боюсь. — Так что останавливает? — Почему стриптиз? — Она вскинула брови. — А, потому что ты говорила, что умеешь танцевать. Б, потому что ты имеешь горячее тело. В, почему я вообще должен все это перечислять, чтобы объяснить своё желание увидеть шоу от своей женщины? — Теперь уже Хольт вскинул брови и смотрел на неё похожим испытывающим взглядом. Габриэла вздохнула и сделала шаг назад. — Хорошо. Но, предупреждаю, стрип-пластика и то, что училась танцевать я, не одно и то же. Может выйти откровенная шляпа, и ты будешь половину ночи надо мной ржать, а не желать. Август ухмыльнулся. — Не буду. По крайней мере, очень постараюсь. Но ты уж постарайся тоже для меня. Движения её сделались медленнее, более плавными, хотя до этого она явно нервничала. Для того, чтобы уловить ритм, пришлось прислушиваться к игравшей за палаткой музыкой. Габи начала с лёгкого прикосновения к открытым бёдрам. Скользящего, оглаживающего, пальцы её проходились тесно по коже, оставляя на ней едва заметные следы от ногтей. — Даже глаза не закроешь на начальном этапе, как это там… Чтобы нагулять аппетит? Август развалился на кровати, вскинув голову. Жёлто-зелёные глаза горели нетерпением. — Не хочу упустить ни единой секунды. Поняв, что ей точно не отвертеться, Габи ещё раз вдохнула поглубже и поняла… Что стесняться, в общем-то, нечего. И не перед кем. Она знала Августа и его требовательность, если она драпанет от него, он перестанет её уважать и будет до конца их общего маршрута стебать, припоминая случившееся при каждом удобном случае. Так что… Нужно было просто расслабиться и получать удовольствие. Если бы можно было буквально трахать кого-то взглядом, что ж, Августу бы в этом не было равных. Потому что то, как он смотрел на Габриэлу во время танца, ощущалось настолько плотно на коже, мышцах, словно она чувствовала сами его прикосновения. Он точно вклеился в неё глазами, дыхание его замедлилось, но стало более шумным. Она поддела джинсовые короткие шорты. Сначала медленно крутила тазом, расстегивая застёжку и пуговицу, потом потянула за шлевки, не снимая. Когда она перешла выше, к майке, пробегаясь по белой ткани загорелыми пальцами, но не снимая её, Август застонал. — Женщина, ты меня сейчас перегреешь, и я нахрен здесь всё взорву, если сейчас же что-нибудь не снимешь. Габриэла остановилась. Поморгала, потом посмотрела на него более хитро. — Терпи. Сам же попросил. — Габи, я серьёзно. — Он посмотрел на неё прямо. — И я. — Она продолжила. — Более чем. Её пальцы огладили мышцы пресса через майку. Пошли выше. Поднялись достаточно высоко, оглаживая грудь, а потом сняли неторопливо с плеч клетчатую рубашку. Габриэла откинула её в сторону и взялась наконец за майку. Оттянула от кожи плечики и отпустила, ну и… Как начала шипеть. — Твою мать, как стриптизерши это нормально делают на постоянной основе? И тут Хольт не выдержал. И начал с неё громогласно на всю палатку ржать. — О господи, всё, это не твоё. Иди уже сюда. Габриэла насупилась и скрестила руки на груди. — Да ну тебя. Я для кого всё это время старалась? Если ты такой неблагодарный засранец, я уйду гулять дальше к Мико, а тебя уложу пораньше спать. — Смотрю, ты уже вошла во вкус. — Он вновь вскинул голову и убрал ладонь от глаз. — Хочешь сама продолжить? Он заметил, что уже её глаза блестели золотистым огоньком. — Хочу. — Что ж… — Хольт подпер голову и устроился удобнее. — Я весь во внимании. Габриэла чуть выждала паузу, глядя на него всё ещё чуть смущённо и будто бы уязвленно. Но дальше… Её движения стали решительнее. Она дошла ладонями, словно двумя змейками, до волос, взъерошила их и с экстатическим видом взялась наконец полноценно за майку. Постепенно сантиметр за сантиметром белая ткань оголяла смуглую кожу, являя следом красивый чёрный бюстгальтер. Как только не просвечивал, оставалось загадкой, но Август как-то не особо об этом задумывался, когда у него поперёк горла встали любые уколы, а член, ну просто… Встал. Габриэла вернулась вновь к бёдрам. Присела, развела их ладонями с внутренней стороны, а потом повернулась к Августу спиной. Крутящаяся восьмеркой задница гипнотизировала, дикий знойный взгляд, брошенный поверх плеча на него, примагничивал, но не понятно до конца, к чему: его к кровати или его же к Габриэле. Она, не поворачиваясь обратно, взялась неторопливо, убивающе медленно расстегивать лифчик. Одна петля выпустила крючок, теперь вторая, — Господи, Габи, ты точно решила меня извести, — потом заползли лямки лифчика по смуглым плечам вниз… Кокетливо, чуть неловко, и вот наконец он упал. Она прикрыла грудь ладонями крестом. Неторопливо повернулась вперёд. Сделала шаг к нему. Август выдохнул шумно, как пароварка. От хмеля голова плыла, но от действий Габриэлы та откровенно шла кругом. Она сделала ещё шаг. В паху уже было невыносимо горячо, в голове стучал молотком пульс. Когда Габи подошла совсем близко, Август притянул её к себе за ягодицы и вжался лицом в её голые мышцы пресса. Он застонал в них же, от силы его голоса и желания она задрожала. Губами Август заскользил от её пупка к лобку. — Август… — Габриэла с шумным глотком уперлась ладонями в его плечи. — Ты устроила для меня шоу, теперь моя очередь. Я привык оставлять оплату. — Он пьяно посмотрел на неё снизу вверх, после чего стянул её уже расстегнутые джинсовые шорты с трусами. И взялся её крепко часто вылизывать по мега влажным набухшим малым и большим половым губам. Габриэла задрожала и едва не грохнулась. Август был агрессивен даже сейчас, он не действовал медленно или тактично, он целенаправленно брал её ртом, чтобы скорее довести до оргазма. К горячему рту добавилось два пальца. Активные поступательные движения вверх вниз не позволяли расслабиться, только натягиваться, как струне, пока не лопнешь. В голове крутилось, что она была умна, как змея, упруга, как бисквит и пахла слаще, чем медовые цветы. Луна и Солнце, как там говорят, Луна и Солнце, черт возьми… Он добавил чуть электричества, — совсем слабый импульс, — но даже от него её стенки стали сильнее сжимать его пальцы. Габриэла застонала более громко и надрывно. Хольт просто не позволял ей уйти от своих прикосновений, удерживая максимально близко рядом с собой. Когда она кончила, вцепившись в его волосы, он ощутил её вкус. Из-за способности или нет, но она была куда более пряной и сладкой, чем обычные женщины. — Август, ты — монстр… — кажется, это был комплимент. Её пальцы все еще были плотно сжаты в его волосах. Август с ухмылкой отпрянул от неё, тяжело дыша. Рот весь влажный, взгляд дикий, ширинка с тканью джинс на паху так и бросалась в глаза, оттопырившись будто на обозрение. — Иди сюда… — Август потянул Габи на себя, параллельно расстегивая ремень и снимая с себя джинсы. Она ему помогла, оказавшись сверху. Он проник в неё, ещё тугую горячую и очень влажную, беря лицом к лицу в позе «пастушки». Каждый раз, когда он толкался в неё снизу, её грудь очаровательно подпрыгивала сверху. Август впился в неё по-звериному зубами, кусал, мял, чуть выкручивал темные соски, которые становились только темнее от прилившей к ней крови. И трахал её так, будто делал это в последний раз в жизни. С такой страстью и самоотдачей, что они оба кончили вновь спустя всего десять минут. Позор, Хольт, мог бы продержаться и дольше, но какое там, когда член уже готов был начать орать «перегрузка, угроза синих яиц близка, как никогда!». Тут уже было не до выпендрежа. Когда Габи упала рядом с ним, часто ловя ртом воздух и сверкая лукаво глазами в темноте, он убрал лениво спутавшиеся пряди волос от её лица. Так хорошо ему, пожалуй, не было ещё ни разу в жизни. И все благодаря одному…ну ладно, двум людям. — Спасибо, что вернулась за нами, — вдруг произнес он, и от его серьезности Габриэла и сама почти протрезвела. Она посмотрела на Августа более осознанно, а потом протянула ладонь к его лицу и огладила пальцами каждый имевшийся на том шрам. — Я бы не смогла жить с осознанием, что могла что-то сделать, но не сделала ничего, Август. Он в ответ молча взял её ладонь в свою и поцеловал каждый палец, прикрывая глаза.***
Наконец, они доехали до Сан-Франциско. Туристическая мечта исполнилась: мост Золотые ворота, залив, канатный трамвай, да и ещё куча других достопримечательностей раскрыли перед ними свои «двери» до приезда в кинотеатр под открытым небом. Сеанс взяли специально вечерний. Им предстояла целая ночь просмотра старых фильмов, и Август уже мысленно запасался терпением, чтобы вынести это испытание, но…у Габриэлы оказался на редкость хороший вкус. Она сумела выбить им не разочаровывающую программу, и потому после вступительных титров Хольт вклеился в висящий на фоне черного неба экран не меньше, чем Мико и Габи. Он сидел посередине на разобранном заднем сидении машины, Мико прижималась с одной стороны к его плечу, Габс с другой. И это было так…по-семейному незнакомо и уютно, что Август боялся попросту первое время шевелиться, чтобы не спугнуть эту не поддающуюся описанию идиллию. Он с Мико так никогда раньше не сидел. Да у него и времени не было. С Габи…было пару раз, пока она у них жила. Но чтобы втроем — так ни разу. Время от времени Август поглядывал то на сестру, то на Габриэлу…и пытался запомнить этот момент, какой он есть. Потому что абсолютно также он навряд ли хоть когда-нибудь повторится. К ним подходила пару раз официантка, предлагала газировку, попкорн и начосы. Мико взяла себе, естественно, самые ядреные. Пришлось потом даже «откачивать» молочным коктейлем из ближайшего кафе быстрого питания. Однако восторгов было столько, что и не передать. Закончили они часа в четыре утра, когда последние титры вестерна прорезались на сером экране, а Мико отрубилась, как самый не стойкий «солдат». Август взвалил сестру на спину, когда пришлось подниматься в номер на четвертый этаж. Они взяли номер с мансардными окнами, выходящими прямо на бассейн. Комнаты были сквозными, так что хрен друг от друга скроешься, но в столь раннее время это лучшее, что Габи с Августом смогли найти. Зато здесь оказался очень дружелюбный, едва не виляющий хвостом персонал, им организовали парковку во внутреннем дворе и предупредили, что у них отличные завтраки. Номер оказался очень…уютным. Там было много подушек зеленого цвета, воздуха, света и удобное расположение раскладного дивана перед теликом. Мико отдали кровать. А вот сами Габи с Августом уснули в обнимку на диване — утром Хольт обнаружил себя под ней, прижимавшей его к дивану, а саму прижимавшуюся щекой к его мерно вздымающейся груди. Животрепещущее же зрелище это было… Определенно стоившее затекших за ночь конечностей. Когда он проснулся, на часах было около 10. Кажется, здесь был тренажерный зал. Как раз успеет разогнать кровь в теле, размять мышцы и заказать завтрак. В таком порядке Август и принялся выполнять составленный мини-план на утро, оставив Габриэлу досыпать в подушках и под одеялом. Трэнк застал его одного буквально врасплох, совершенно неожиданно, когда Август отправился утром выпить кофе в ресторане на первом этаже отеля и заказать еду в номер для девчонок. Когда заказ был сделан, а кофе принесён, рядом с ним кто-то сел. Повернув голову, к своему ужасу Хольт увидел ту рожу, которую хотел бы больше не увидеть никогда. Рожу Трэнка. Август сразу понял, где-то неподалёку наверняка бродят его же бывшие охранники, но уже под чужим предводительством. Утренний кофе встал поперёк горла, завтрак стал казаться ошибкой, потому что колом ощущался в животе. Неприятные ощущения… Волнения и страха охватили его, но, черт возьми, даже не за себя. За Мико и Габриэлу, которые сейчас лежали досыпали ещё в номере. — И все-таки мы вас нашли, мистер Хольт. — Зебедайя сел рядом за барную стойку с таким спокойным видом, словно и вправду пришёл сюда заказать себе завтрак и выпить чашечку отборнейшего кофе. Август напряжённо искоса за ним следил жёлто-зелёными глазами. Было видно, сделай Трэнк что-то, что Хольта спровоцирует, беседа может закончиться, даже не начавшись. — Как вам ваш отпуск? Нравится? Не устали ещё кататься по штатам? Август молчит и продолжает пилить его взглядом. Нарочито шумно отпивает из чашки. Осматривается. Слишком много людей, нападать он не собирается. Значит, Трэнк пришёл поговорить. — Что, без меня с моей же компанией уже не справляешься, раз ты здесь? — Он усмехается, выдаёт акулью острую улыбку и надеется, что десерт для него задержат. В противном случае, поводов мирно соседствовать за барной стойкой с Трэнком у него более не будет. Август подловил его верно. Трэнк посерел, оттянул галстук и сел прицельно под кондиционер. Жарко ему было явно не только из-за погоды. Достав сигареты, он закурил. Он ушёл от прямого ответа, затронув другую тему. — Ну будете вы первое время здесь бегать, скрываться. Но ведь это как с любым отдыхом в жаркой стране, когда, например, летишь из серых бетонных джунглей на Таити. Первое время ветер приятно ласкает кожу, москиты ещё не кусают, солнце не жарит, а если и да, то не сильно, море кажется теплейшим, и жизнь — раем на земле… Но потом вам всё это надоест. Эта неопределённость для вас, для них. А я предлагаю вам вновь вернуть определённость в вашу жизнь, мистер Хольт. — Если демиурги перестали справляться и вам нужна вновь Мико, отвечу сразу: идите вы все нахуй. Мы как-нибудь уж разберёмся, куда нам троим податься. — Август наконец дождался десерта, схватил его и собирался уйти, но двое охранников преградили ему дорогу. Класс. Все-таки и вправду его же бывшие люди вышли сейчас против него. Мир не меняется. — Вы правы в одном, нам вновь нужна ваша помощь. Им нужен контроль перьевой агрессии, и только вы можете его обеспечить. Уже как, это дело второстепенное. Но без вас и вашей сестры вести дела… Стало и вправду проблематично. — Зебедайя встал. — Август, у меня к вам предложение. Подумайте над ним хорошенько. Мы смогли найти вас один раз, найдём и второй, и третий, если понадобится. Лучше ли бежать, когда можно бороться? И дать отпор раз и навсегда? Поразмышляйте и над этим. Я даю вам время до конца вашей поездки и вашего «вынужденного отпуска». После их окончания последует наша новая встреча. Надеюсь, вы сделаете всё, чтобы она вышла бескровной и мирной, какой вышла сейчас. Зебедайя направился на выход. Возле него он поравнялся с Хольтом в плечах и, посмотрев тому снизу вверх в лицо, добавил. — Передавайте мисс Нортон привет. Сердце сжалось где-то в глотке и забилось там же. Так, отставить панику. Если он сейчас потеряет контроль и даст волю эмоциям, всё пойдёт по пизде, а ещё он может просто-напросто кого-нибудь изжарить. Будет жаль начинать утро Габи и Мико все-таки не с еды, а с: «нас раскрыли, я случайно долбанул в приступе сильнейшего стресса парочку официантов и местного администратора отеля электричеством, дело плохо, в общем, рвем когти, поедите по дороге». Поэтому, вдохнув и медленно выдохнув, Август подавил нарастающее ощущение заряда в руке и направился решительным шагом в сторону номера. Ему нужно что-то придумать. Нужен будет какой-то план. Пока есть время, им надо распорядиться с умом. Трэнк не стал бы просто так ударяться в переговоры. Если он их искал, значит, без них всё и вправду встало. Август злорадно ликовал над данной мыслью, ибо его понимание, что он главный винт системы, на которой держится, блять, вся компания (почти на ручном управлении), не была ложной. Но это не выступало весомым доводом в пользу решения о его скорейшем возвращении. Пока надо успокоиться. Выдыхай, Август, выдыхай. У вас ещё есть время. Да, оно теперь будет отравлено липким ожиданием дня приезда Трэнка, но всё же… Оно есть. И поганить его не смей, если не для себя, то хотя бы для своих близких. Они заслужили, чтобы отпуск закончился нормально. Да и он сам… Разве этого не заслужил? Август привалился по дороге к стене, ощущая в миг навалившуюся на него усталость, и прикрыл глаза. Надо было хотя бы у Трэнка сигарету, что ли, стрельнуть, чтобы вынести хоть какую-то пользу из этой встречи. Курить хотелось катастрофически. Словно почувствовав его или услышав его мысли, Габриэла открыла дверь номера. Она ещё даже толком не встала, выглянула прямо как есть, в его рубашке на голое тело. Заметив Августа возле стены, она растерянно заморгала. — Доброе утро. Что-то мы после вчерашнего совсем разоспались. Мико ещё даже не встала. С тобой всё хорошо? Он просто сделал шаг в сторону Габриэлы и забрал её в крепкие объятия. — Когда увидел тебя в своей рубашке, утро автоматически стало лучше. — Август усмехнулся, потерся слегка колючей щекой об её висок и вошёл обратно в номер. — У тебя остались сигареты?***
Лос-Анджелес отличился большим изобилием звезд на один квадратный метр, с которыми, как назло, они то и дело сталкивались — Мико к ним подбегала пообщаться и пофоткаться, как самый плохой пример «японского туриста», но лишать её таких обыкновенных радостей Август попросту…не смог. Он и так отнял у неё нормальное проведение подростковых годов рядом со сверстниками, не говоря уже о том, что его гиперопека с её взрослением лишь возросла и чуть не «задушила» Мико после Сибири. Надо дать ребенку расслабиться и главное расслабиться самому себе. Они посетили Родео-Драйв, Аллею Звезд, кучу дорогих магазинов с ресторанами и изрядно облегчили его карточку. Когда дело дошло до знаменитых 13-ти пляжей, только там удалось перевести «дух» и просто тупо поваляться без задних мыслей на песке. Одно было гадко и противно, искупаться с девчонками при всем желании никак бы не получилось. Но наблюдение за тем, как Габи бегала по береговой песчаной линии за Мико, обливая её приходящими волнами, компенсировало это. Напоминало курение рядом с пассивным курильщиком (и пассивным курильщиком здесь был он) — самому курить было нельзя, но хоть на другого посмотреть, постоять рядом, подышать тем, что он выдыхает. Август ощущал себя примерно так же. И соврал бы, если бы не сказал, что в этом есть что-то от мазохизма. — Тебе здесь не скучно? Может, поедем дальше? Габриэла подошла к нему, будучи уже совсем мокрой. Песок был на одежде, проглядывал белыми крупинками у неё в волосах. Она пахла морем и солью, и Август не нашел ничего лучше, кроме как притянуть её к себе и уронить её в песок, в который он успел зарыться и в котором пригрелся, как ящерица. Габриэла завизжала и начала от него отбиваться. Одежда была окончательно и безбожно испорчена. — Август, блин! Какого черта! Хольту ни капли не было её жаль. Он зарыл её к себе в руки с ещё более благодушным и довольным выражением лица, словно только и ждал, когда Габи подойдёт, и он её к себе в единичное владение «сцапает». — Теперь просто отлично. Эй, не лягайся! Одежды столько накупили, что твой один испорченный комплект не стоит моих несчастных ребер. Габи перестала с ним крутиться в песке, фыркнула и сдула пряди растрепанных каштановых волос с лица. Дикарка. Она обняла Августа, и теперь, лежа на нём, тоже смотрела на Мико. Та сидела на песке, подставляла тело морской воде и наслаждалась заходящим охровым солнцем. — На этих пляжах закаты особенные. — Габи не сводила с неё взгляда, говоря при этом с Августом. — Нигде других таких нет. — Звучит практически как отличный лозунг для продажи недвижимости где-нибудь вот здесь. — Хольт усмехнулся и устроил подбородок на чужой макушке. — И все-таки это правда. В каждом новом месте они разные. Ты не замечал? Габриэла подняла голову. Её подбородок уперся в его грудные мышцы. Расслабленный внимательный взгляд остановился на лице Августа. Он смотрел на неё и думал, что раньше небо с его красотами ему было до лампочки. Что он никогда не останавливался, не замедлялся, чтобы оглядеться вокруг и заметить что-то ещё, кроме работы. Трудоголизм, каков он есть. Но сейчас он начал замечать столькое и ощущать такой прилив сил, словно в батарейку наконец пустили заряд, чтобы её реанимировать. Он заправил ей прядь волос за ухо. Нежно так, аккуратно. Как никогда раньше ни с кем не делал. В груди странно теплело и непривычно барабанило от её слов и тяжести её тела на своем. — Замечал, — Август слукавил, ухмыльнувшись, — но здесь и вправду особенно красиво. Но следом романтическую идиллию поломала Мико, которая прибежала и вылила на них обоих воду из хрен пойми откуда взятого красного пластикового ведерка. Август с Габриэлой друг от друга отскочили, но от сестры уже и след простыл — Мико с визжащим радостным озорным смехом убежала, пока Август вслед грозил ей кулаком и громкими ругательствами. Хорошо, что не замкнуло! Осталась бы, дура, с двумя поджаренными людьми на пляже одна в чужой стране. И что у этих детей в их бошках творится? Иногда для Августа ответ на этот вопрос оставался загадкой.