письма одной охотницы

Кататься в машине, в целом, приятно. В целом, в машине тепло и можно вытянуть ноги. Можно высунуть руку, ловя ветер пальцами и стискивая его в кулаке. Кафке, в целом, нравится кататься на машинах. Но не в багажнике. Иногда в багажниках что-то лежит, это что-то гремит, ударяясь о спину до расцветающих синяков. И мешается, задевает. Когда багажник пустой — жить можно. Дышать только надо через раз, да тело затекает в неудобной позе. Кафка довольно высокая, у неё ноги длинные и в обычные багажники плохо помещаются. Приходится лежать в позе креветки, согнувшись. Все тело после этого ломит — до лесополосы обычно часа три гнать, два — при хороших условиях и, если газовать будут. А когда газуют, неизбежно тормозят и носом прямо в крышку багажника. Даже не отстраниться, руки-то за спиной связаны. Они тоже затекают, бечевка натирает запястья до красных следов и сорванной кожи. Кафка дергается, коленями в крышку толкается. Часы тянутся долгой бесконечностью пустоты и абсолютного ничего. В багажнике темно. Рот закрыт, что не закричать. Можно лишь притаиться, да слушать как между собой переговариваются, хлопают дверьми. Обвес ударяется об очередного лежачего полицейского и подбрасывает её следом. Хотя машинка неплохая, номера российские и запоминающиеся. Если бы был Яндекс-такси, поставила бы пять звезд. А так — каршеринг, не отследишь. Похитители что-то вежливо втюхивают полицейскому, который за вежливую просьбу розовой бумажки с лицом Муравьёва-Амурского сделает что угодно. Хоть и до Хабаровска им далековато из Питера. Зато вон — лесополоса красивая, длинная, глухая. Пропустите, господин полицейский, у нас стрелка. Захватили одну юродивую, увидела не то, что нужно. Встряла в разговор, зная, с кем имеет дело. Не испугалась — Кафка бояться не умела. Ей в багажнике тоже не страшно, за собственную жизнь. Знает, с кем дело имеет и чем это кончится. Пахнет хвоей, свет слишком яркий и хочется лишь жмурится, пока из багажника выдергивают. Ставят на ноги, которые не идут, которые уже давно затекли и отвалились, но это не так важно — все равно тащат мертвым грузом, толкая в спину. Собственный пиджак сваливается с плеч, открывает красные подтеки на белой крахмальной рубашке. Кровь капает из разбитого носа, горячим по подбородку и уже застывшим. — Я уже давно хотела в отпуск на шашлыки, но необязательно же это так делать, мальчики, — она хохочет глухо, безумно щурясь и дергается. Назад, спиной опирается на плечо того, кто ведет и сквозь тонкую ткань ощущает холодное дуло пистолета. Глушитель, точнее. Стрелять в лесополосе — не самая лучшая идея, рядом шумит шоссе машинами. Для всех сюда действительно приехали на шашлык. — Молчи и в землю смотри, место для ямки выбирай, — шипят в ответ, — Нечего в нашем казино ошиваться. Кафка хохочет, явно нарываясь на предупредительный выстрел в землю. Улыбается до кровящих уголков губ, треснувших от удара. На колени упасть все же выходит — благо на черных штанах грязь не так сильно видно. Дуло упирается в затылок и невольно вызывает воспоминания о вчерашнем вечере. Плечики пиджака чуть шире положенных, часы красивые на руке и высокий ворот. Запах от Kenzo, нижнее белье от Victoria's Secret. И губная помада Christian Dior винного оттенка. Ничего лишнего. Удача в рукаве картами, прилипшей к бокалу фишкой. Ловкость рук — и никакой магии. Чужая территория, чужое подпольное казино, которое не прикрыли, лишь потому что дают полицейским на лапу. Всё вычурно дорогое, покрытое золотой плёнкой. Подслушанная новость за одним из покерных столов, выигранный флэш рояль. Найденный в кармане пальто телефон со включенным диктофоном. И вот они здесь. Выстрел. Мимо. Пуля вгрызается в мягкую землю, следом брызгает красное. Кафка оборачивается. — Ты слишком рано, Блэйди. Я только начала получать удовольствие.