* * * *
…Они с Дуэйном и Покрышем устраивали очередные нелегальные мотогонки. Пустая утренняя дорога, тёплое лето… Рассвет… О, да! Идеальная трасса!.. — Ха! — радовался Покрыш, делая перегазовку. — Я вас снова уделал! Слабаки! — Смейся, смейся, — зло цедила сквозь зубы хаски. — Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним! — Э-эй! — окликнул их Дуэйн. — Вам не кажется, что начало темнеть? И похолодало как-то?.. Не кажется? Собаки оглянулись. И действительно, просвет на востоке значительно сузился, и поднялся неприятный ветерок. — Ерунда! — бросил Покрыш. — Гроза идёт, только и всего! — Гроза — это нехорошо! Надо бы вернуться обратно! — Возвращаемся, — вынесла решение Гаскет. И тут же рыкнула на товарищей: — Быстро! Но ускоряться вдруг стало уже некому — что Покрыш, что Дуэйн как в воду канули. Словно растворились в утреннем тумане… — Э-эй! Бросайте свои розыгрыши! Кому сказала?! Никто не откликнулся. Куда они делись? Только что же тут были, только что же разговаривали, вот буквально минуту назад! Это начало заводить хаски, и та вскипела: — А ну-ка быстро вышли из укрытия, иначе точно без вас уеду! И, чтоб угроза точно возымела действие, добавила: — И по приезде продам ваши новые байки! Но и это не принесло результата. Собаки не вылезли из кустов, смеясь глупой шутке, не возникли из ниоткуда посреди дороги, испуганно переглядываясь. Гнев сменился тревогой. — Вы где? Где? Где вы? — растерянно бормотала Гаскет. — Ребята!.. — взмолилась она. — Пожалуйста, прекращайте! Вы где?.. Она повела носом в надежде учуять запах. Запаха не было. — Хватит! — У хаски начиналась истерика. — Хватит!!! А небо, как назло, слишком быстро заволокло тучами… Теперь свет давала лишь фара мотоцикла. В воздухе запахло сыростью. Начинался дождь… — Вылезайте! Вылезайте!!! — кричала Гаскет, катаясь по земле и размазывая лапами слёзы. — Хватит! Не надо!.. П-пожалуйста!.. Слишком, слишком быстро испортилась погода… На дорогу обрушился сильный ливень… надо было уже уезжать, но друзья так и не объявились… Нет! Нет!!! — Спрятались твари, спрятались!.. — сходила с ума хаски. — Ну, ничего, ничего, ничего-ничего, дождь быстро выкурит вас из ваших тёмных нор!.. Зальёт их, вы всплывёте кверху брюхом!.. А-а-а!!! А-А-А!!! Чтоб ваши байки развалились на куски на полной скорости!.. Чтоб вы остались одни! Одни!.. Навсегда!!! Чтоб вы!.. Чтоб!.. Её криков никто не слышал, разве что… тьма, дождь, сумасшествие, одиночество. Прекрасная подобралась компания, ничего не сказать… А потом из-за угла на полной скорости вылетел грузовик…* * * *
Медленно падал снег. Байк стоял рядом. Утро так и не настало. Рядом — никого. Это последнее, что запомнила Гаскет, после того, как разум ненадолго вернулся к ней. Что было дальше… А что было дальше? Утомительный поиск товарищей. Бегство. Авария. Попутка. Исчезновение водителя. Просто ненадолго отошёл — и пропал. Голод. Холод. Город. Пустой. Мёртвая База. Супермаркет. Мэрия… Утром, часов в десять, встала — бегом по пустым магазинам, искать, чем можно поживиться сегодня. Проверка системы отопления. Пришла, поела, устала, — спать. И всё ждать, всё надеяться, что кто-нибудь да когда-нибудь приедет… и спасёт… Мечтать не вредно. Ха-ха-ха… День сурка, короче… И вот в один прекрасный момент раздаётся страшный вой, а затем и грохот в холле мэрии, ставшей убежищем для Гаскет. Казалось бы, радоваться нужно — хоть что-то новенькое, хоть кто-то живой объявился! Но этот «хоть кто-то живой», похоже, был настроен враждебно…* * * *
…Шум неожиданно стих. Хаски остановилась и прислушалась. Чужак какое-то время постоял на месте, затем куда-то направился, цокая когтями по мраморной плитке пола. Гаскет занервничала. Рюкзак Чейза, конечно, до краёв напичкан средствами самообороны, но, без достаточного умения с ними обращаться, он, по большей части, бесполезен… — П-пистолет! — стараясь говорить как можно тише, но в то же время не переходя на шёпот, сказала хаски. Теперь, если чужак сунется в коридор, оружие с системой самонаведения мигом его нейтрализует. Можно было успокоиться. Но чужака, кажется, сама Гаскет не интересовала. Тот, похоже, вообще собирался удаляться по своим делам. Но это теперь не устраивало новую хозяйку мэрии. Дерзкая утренняя выходка должна была быть наказана! Хаски подошла к окну, выходящему на единственную дорогу, ведущую к парадному входу. Тот, кто утроил утренний погром, просто не мог не пройти по ней. Теперь можно было и спрятаться, выставив в окно лишь пистолет. Тот сделает всё сам… Сам… а пока — тревожное ожидание в предвкушении интересного зрелища!.. Нет, дальности пистолета вряд ли хватит, чтобы навсегда успокоить противника. Да и оружие, наверняка, не боевое… С кем бороться этому местному Патрулю, да так, чтоб по-настоящему? Максимум по колёсам машины нарушителей пострелять, судя по полицейскому значку на рюкзаке… да хулиганов здорово напугать… «Цель зафиксирована». Наконец-то. — Огонь. Вот это отдача! Гаскет, сгорая от нетерпения, выглянула в окно. В сугробе, прямо в свете фонаря, лежала тёмная фигура. Фигура признаков жизни не подавала, а следовательно, пуля достигла своей цели. Нет, хотелось, конечно, только припугнуть и обратить в бегство, не более, но… так, знаете ли, тоже очень даже ничего!.. — Подзорная труба! — Уж очень хотелось рассмотреть того, кому сегодня не повезло оказаться на её пути. — Левее. Ниже. Собака. Той же породы, что и она сама. В костюме… с рюкзаком… Ага, неплохой трофей… Лужа крови… Эх… Ну, ладно. Скоро её занесёт снегом. Ничего страшного… Так, стоп. «Ничего страшного?» Она только что замочила какую-то беднягу, которая, наверняка, и сама была растеряна. Добралась до города, увидела свет в мэрии, зашла в главный зал, поскользнулась, уронила какую-нибудь статую… Та упала, зацепила другую… Да, и вправду. «Ничего страшного»… Гаскет ещё раз внимательно посмотрела на убитую. Её морда не выражала какой-то злобы. Скорее растерянность, непонимание, что делать дальше… Они вполне смогли бы подружиться. И несмотря на то, что убитая была, скорее всего, из Патруля. Общая беда заставила бы их сплотиться, забыть о недавних противоречиях между тем же Патрулём и байкерами… Гаскет выбежала на улицу, по пути размышляя, что делать дальше. По-хорошему, следовало бы присыпать труп снегом, сделать какую-нибудь мемориальную табличку, забрать рюкзак и далее до конца жизни мучиться от угрызений совести. Можно, конечно, застрелиться, либо наесться снотворного… но приближать момент своего «конца жизни» пока что не очень-то и хочется. Холодный воздух привычно обжигал ноздри, снег привычно хрустел под лапами. Глаза искали тот самый фонарь, под которым нашла свою смерть сегодняшняя гостья. А вот и он… Хаски замерла в недоумении. Только что под фонарём лежал труп собаки в луже крови. Теперь же не было ни собаки, ни крови. Вообще ничего не напоминало о том, что здесь произошло. Совсем ничего… Сзади тем временем послышались чьи-то шаги… — Сеть! Сеть! Сеть! — закричала Гаскет, оборачиваясь. До ушей донёсся чей-то сдавленный крик удивления. Метрах в десяти от неё на снегу лежала, опутанная сеткой, всё та же собака — но на этот раз уже живая. В её глазах читался испуг и непонимание. — Чт-то? — заикаясь, спросила Гаскет. — Н-ничего не понимаю… — А… А?.. — пыталась что-то спросить собака, беззвучно разевая пасть. — Ы… ы… — Живая!.. — вдруг воскликнула серая хаски, подпрыгнув от радости. — Живая, сволочь! Жи-ва-я! — И принялась обнюхивать пленницу со всех сторон. — К-кто т-ты… в-вы? К-кто вы? — наконец выдавила из себя та. — Живая!.. — Гаскет зачем-то облизнулась. — Живая… И, схватившись зубами за сетку, потащила её обратно в мэрию.