Черѣзъ мытарства

      Уже затемно отыскала шайка преступников старый покосившийся амбарчик, где Пейн и велел ночь переждать. Их временный ночлег представлял собой удручающее зрелище. Приземистый косой домик на окраине с дырявой крышей из полугнилых брёвен и с покосившейся дверью. Её даже ломать не пришлось. Кисаме надавил на неё посильнее, а они и упала вместе с петлями запорами и косяками. Уж и туман ночной опустился, принося с собой прохладу. В амбаре всё же было теплее, несмотря на дыры из которых тянулся сквозняк, поэтому Пейн по-хозяйски зашёл внутрь и кивнул своим подчинённых, мол: «Можете заходить».       Внутреннее убранство было не лучше, хотя они ничего увидеть тут и не ожидали, только мешки с зерном, какие-то ржавые инструменты да кучи соломы. Спать на полу отступникам не привыкать – частенько выпадали долгие миссии и. перемещаясь из страны в страну, ночевали они где придётся, поэтому никто особо не брезговал. Разлеглись на соломе и стали задрёмывать в тишине под свист ветра.       Пейн, просто чудо, уснул мгновенно, вдавившись в пол и обнимая себя за плечи. Обито же чуть позже присоединился. Полежал немного, посмотрел в дырявый потолок аки в звёздное небо и тоже закрыл глаза с тяжёлыми мыслями. Разве что Итачи всё сидел у самой двери, которую кое-как рукастый Кисаме на место поставил. Сидел, думал о доме, о Саске… Как он там, кстати? После битвы, что с ним случилось? Всё ли хорошо сейчас с ним там? ‒ Да что ты всё вздыхаешь? – рыкнул раздражённо Кисаме. Итачи медленно повернул к нему голову. В полумраке его глаза поблёскивали устало, но сон к нему не шёл. ‒ Да так, о своём задумался… ‒ Хватит думать. Спать надо. Дел завтра много. – огрызнулся Кисаме и на бок повернулся. Человек он суровый. Меланхоличное состояние как у Итачи ему не свойственно. Учиха не унимался. ‒ А если хозяин придёт? Мы же в чужой амбар забрались… Кисаме глянул на него с неким оттенком удивления и непонимания и спросил: ‒ Ну и что? ‒ Как что? Отвечать придётся? ‒ Да ну, чего ты боишься? Договоримся как‒нибудь… ‒ А если нет? ‒ Ну тут уж не обессудь… Валить придётся. Лишние глаза нам не нужны. – опасно сверкнули в темноте страшные акульи зуба. Итачи на это ничего не ответил. Головой только покачал и наконец улёгся на колючее сено. А за тонкими стенами легко всколыхнулась трава. Итачи, с полной уверенностью, что ему показалось, уснул.       Дейдара же ворочался до полуночи. Сено кололо и не давало уснуть, где-то над ухом храпел Мастер Сасори, а в животе что-то страшно выло и урчало. Голод ‒ не тётка, жалеть не станет, поэтому Дейдара, не выдержав, стал шариться по пыльным углам амбара в отчаянной надежде наскрести что‒нибудь. Да хоть мешки с зерном разорвать и жевать. ‒ Да что ты, блять… ‒ начал было гневаться Хидан, но Дейдара его опередил. ‒ Жрать хочу. – шёпотом перебил язычника подрывник. ‒ Тебе бы только пожрать… ‒ Щас зубы вышибу! Лишние они у тебя? ‒ Это мы ещё посмотрим, кто кого! ‒ Заткнулись оба. – громыхнул приглушённо Какузу, на что Хидан огрызнулся в духе: «Отъебись». Поняв, что напарника по‒другому не успокоить, Какузу приподнялся на локтях и наотмашь ударил Хидан. Последний окосел от неожиданности и перед глазами стали летать разноцветные круги. Вроде и не сильно ударил, Хидан и не такое терпел (вспомнить, хотя бы, отделение его головы от тела), а тут плюхнулся обратно на сено и притих. Довольный результатом, Какузу тоже вернулся к просмотру сновидений о деньгах, крепко сжимая в напоясной сумке кошелёк с пожитками, которые остались при нём даже там, в «нигде».       Дейдара уже и всякую надежду потерял и всё сидел, мучаясь от голода. ‒ Спать ложись. Во сне ничего не хочется. – буркнула Конан, которую разборки тоже разбудили, но не до конца, судя по тому, что глаза она так и не открыла. – А завтра… Магазинчик какой‒нибудь найдём и купить поесть… Ты не шуми только. Дейдара девушку послушался, склонил голову к стене и тоже заснул, надеясь, что хоть сегодня странные сны ему сниться не будут.       Раннее утро их встретил гомоном снаружи. Ещё темно и туманно было, а люди за стенами всё разговаривал, не уходили. Нет, то был не тихий говорок прохожих, идущих на покос – тревога была в голосах там за стенами. Шептались, вскрикивали женщины и мужчины. Ребятня бегала вокруг амбара. Спросонья, Обито невольно прислушался: ‒ Ночью забрались. Сава их видел в окошко… ‒ Ой ли? ‒ И чего эти бесноватым надо? ‒ Странные они… Я мимо вчера ехал… ‒ Не уж‒то ещё заблудшие? ‒ Заблудшие, не заблудшие, всё одно! Послали за околоточным? ‒ Послали. Как не послать? Уж часа два как Колька за ним уехал. Учиха вскочил, даже не стряхнув с волос остатки сена. Прыгнул на ноги и давай торопливо сонных отступников будить. ‒ Подъём! Обнаружили нас! – тихо тараторил он и тряс за плечи всех подряд. «Да как же это! Я же чутко сплю! Как не услышал?!» ‒ мысленно ругал себя Обито. Вся серьёзность ситуации дошла до Акацуки довольно быстро. Разве что Хидан всё отбрыкивался и просыпаться не хотел, но ему пришлось. Теперь он стоял у стены, чуть пошатываясь, с разбитым носом после удара Какузу. Хидан так и не восстановился, и подсохшая кровь тянулась от опухшего носа до верхней губы. ‒ Да перебьём их и всё! Зачем мелочиться, ёпт?! – вспылил Хидан и хмыкнул, сжимая в руке косу. ‒ Опрометчиво. – монотонно осадил его Сасори. – Мало ли, сколько их там. Выбираться отсюда надо. ‒ Струсил?! – прикрикнул Хидан, не собираясь куда‒то бежать. – Ясно что струсил! ‒ Хидан, перестань! – нахмурился Пейн. – Сасори прав. Не стоит вести себя безрассудно. ‒ Мы шиноби или кто, хм?! – возмутился Дейдара. На полуслове его оборвал скрип двери и направленный на них свет масляных фонарей.       К ним заглянул плечистый мужчина с пышными усами лет сорока в тёмно-зелёном кафтане застёгнутым на все пуговицы, со стоячим воротником, погонами на плечах, туго затянутым армейским ремнём. Свободные тёмные шаровары были аккуратно заправлены в высокие сапоги, а фуражка была сдвинута чуть на бок. Позади мужичка суетились ещё два, моложе лет на десять и в иной, более простенькой тёмной форме, без оранжевого канта, окаймляющего воротник. На чёрных портупеях у них покачивались шашки, а у того, что с фонарём, и вовсе на поясе в кобуре револьвер был – диковинка для шиноби. ‒ Вы ещё кто? – сурово просипел дядька с фонарём. – Вы чего тут забыли?! ‒ Спокойно, мы пришли с… ‒ договорить Итачи не успел. Него прервал всё тот же усатый мужик: ‒ Выходьте, ответ будите держать.