***
Объятая войной Деревня Дождя всегда была холодна и мрачна. Она очень хорошо запомнила те времена, когда была ещё совсем маленькой. Голодный год выдался. Мама заболела, а папа направился за лекарствами, в разгар уличных боёв. Конан хорошо запомнила его руки, которыми он в последний раз её обнял и закрытую, огромную по сравнению с ней, дверь. Больше папу она не видела, но продолжала наивно ждать и надеяться, взвалив все обязанности по дому на свои хрупкие плечи. Мама совсем изнемогла. Ноги её отказали, и она всё больше молча лежала, глядя в потолок безжизненными. В одночасье уютная мамина комната похолодела, стала страшной и девочке всё реже заходила туда. Потому она пропустила тот день, когда мама не проснулась. Конан стыдилась себя после этого страшного дня. Испугалась, даже на помощь не позвала, а просто выскочила на улицу и побежала куда-то… Она сама не знала куда, но домой она тоже больше не вернулась.***
Распахнула глаза она резко. Пейн не настойчиво тряс её за плечо. Сколько времени они тут находятся, сказать было сложно, но явно очень давно. Быть может даже «завтра» уже превратилось в «сегодня», хотя хорошего в этом было мало. Зато еду принесли – ржаной хлеб и воду. – Да уж, не очень– то тут щедры… – ворчал Обито, не спеша есть кислый и чёрствый кусок хлеба. В отличие от него Дейдара буквально набросился на свою порцию и ел, как в последний раз. Изголодался со вчерашнего я. К тому же, кто знает? Может, и правда в последний раз? Воду они тоже поделили на всех, всё так же молча прислушиваюсь к окружению. Городничие за толстыми стенами о чём-то оживлённо стали беседовать на повышенных тонах, но странный говор разобрать Акацуки не могли. Говорили что-то про столицу и очень скорый ответ и чтоб скорее экипаж снаряжали. – Задумали что-то? – переглядывались друг с другом отступники, не понимая поднявшегося ажиотажа, но решили дождаться, что же будет дальше. На удивление… Ничего. Ближайшие несколько часов их вовсе не трогали, хотя народ всё суетился там, за стенами. Догадки были, конечно, но Акацуки молчаливо сошлись в едином мнении, что говорить и обсуждать что-то здесь не имеет смысла, да и рискованно к тому же. Вдруг подслушают? Ночь была беспокойной. Обычно, когда гаснет свет в окнах, людские звуки замолкают. Лишь собаки изредка воют и сверчки стрекочут во влажной траве. Сегодня было по– иному. Околоточный громко отдавал приказы, заставляя вздрагивать от его резкого и громкого баса. Фыркали лошади, стуча копытами, звенела сбруя и кандалы, «заботливо» приготовленные конвоирами. – Опять тащить нас куда– то собираются? – хмурился Кисаме, у которого явно до сих пор нога не прошла. – Не кипятись, Кисаме. – неожиданно встрял Хидан. – Может, мы хоть чуть больше узнаем? – Каким образом, раз мы этих не смогли уболтать? – сердился человек-акула, скаля острые зубы. – Поживём – увидим, Кисаме. – неожиданно смиренно осадил его Пейн. – Мы много чего здесь не понимаем, поэтому надо наблюдать. То, к чему мы привыкли, здесь, видимо, не приветствуется совершенно. – Да и там не шибко приветствовалось. – огрызнулся Дейдара. Мало чего для него поменялось, на самом деле. Такие же несвободные и непонимающие чего-то возвышенного люди. Нигде ему покоя нет, но он и с этим мирился… Ровно до тех пор, пока его в этой клетке не заперли. Плясать под чужую дудку подрывнику надоело, но ещё больше его злило, что Пейн действительно прав. – Ждать ответа… Ненавижу ждать. Ответы получать надо, но способов их получения, кроме как наблюдать я не вижу. Скверно. – ворчал под нос Мастер Сасори. Ни к чему они так и не пришли и распри прервал городничий, оправившийся от ранения. Выглядел дядька ещё мрачнее. В сопровождении других служителей закона, руки преступников тут же были закованы в добротные стальные кандалы. Ноги тоже сковали, лишив всякой возможности бежать, хотя ходьбу это не затрудняло, если не учитывать боль от недавних ран. В мрачном безмолвии их поволокли к выходу. – Извини, куда вы нас ведёте? – учтиво поинтересовался Итачи. – Сверху указ пришёл, что вас в город доставить положено… Составом поедите. – коротко отчеканил мужчина в форме. – Зачем это? – в голосе Учихи скользнуло беспокойство. – Самим бы знать… – со вздохом пробубнил собеседник. До станции ближайшей было километров 25, потому снарядили экипаж, в который запрягли трёх мохнатых крупных лошадок. Арестантов усадили, конвоиров тоже, ещё двое рысцой на конях скакали следом. Извозчик был старенький, но крепкий приземистый старичок с сединой в волосах. Не очень разговорчивый, но обаятельный. Тряслись в этой старенькой, но крепенькой повозке около часа, если не больше. Пару раз лошади заупрямились, на особо кривой дороге. Пришлось пару раз хлыстом их «замотивировать». Конан стало жаль лошадок. Поездка вызывала смешанные чувства. Трястись по колдобинам, когда кандалы натирают запястья, было совершенно невесело, но виды бескрайних полей, реденьких пролесков были живописные. Станция представляла собой пару строений, будку для часового и длинную деревянную платформу. У одного из зданий толпились лошади, привязанные к перекладине и чуть в стороне стояли припаркованные повозки, шумели полупьяные извозчики, вдалеке загудел паровоз. Стремительно неслась по путям стальная паровая машина, за ней змеились вагоны, а из трубы валил дым. Акацуки вытянули шеи наблюдая за стальным монстром, шумно подкатившем к станции и выпустившим клубы белого пара. Такой штуки в их мире не было. Да и, надо сказать, лошадей в качестве транспортного средства они использовали не часто, так что сия поездка была для них в новинку. Акацуки грубо впихнули в крепкий деревянный вагон с парой решётчатых окон, конвоиры сидели в двух соседних. Пронзительный гудок и паровоз, стуча колёсами тронулся в путь, мерно покачиваясь. Состав набирал скорость и всё быстрее мелькал по бокам ровный частокол деревьев, сменяющийся полями и редкими домиками вдалеке. Обито смотрел в решётчатое окно на залитые серебром луга с тяжёлыми думами. – Раз нас в город везут, значит кто– то хочет нас видеть. – пришёл к единственной логичной мысли Обито. – Только кому же мы понадобились? – Начальству… – коротко и ёмко ответил Кисаме. – Да уж… Кому же ещё… – со вздохом прошептал Обито. В самом деле, чем не ответ? Да только вот вопросов осталось ещё больше. Учиха зоркий, заметил краем глаза, как нервно поёжился его бывший напарник. Что– то Дейдару встревожило в этом разговоре и Обито прищурился, но слова не промолвил. «Свидимся ещё…» – вспомнился Дейдаре тихий робкий голосок.