Сколько мороки? Сколько бессонниц повидал Лололошка? Хотелось не вспоминать, никогда больше не существовать. Он не мог видеть эти страдания на каждом шагу, как дорогие ему люди страдают. Хотя даже не в этом дело.... Ему больно что он не может защитить даже самых обычных людей. У них тоже есть свои семьи, свои радости и страдания, свои секреты и своя жизнь.
Он не хочет продолжения. Он не хотел связываться с этими мироми и магией, не хотел понимать. Его будто сама судьба втянула в этом все. Он всегда надеется на самый лучший исход событий, но к сожалению мир и жизнь это не сладкий леденец, не пломбирное мороженое. Да, он не отрицает того что безумно ценит своих друзей, да даже простых знакомых, но моральное состояние заставляет плевать на это все. Рома был прав. Лололошка—никчемный и глупый мальчишка, не достоин внимания и быть "героем". Он не заслужил жизни, лучше умереть.
***
Ло стоит возле квадратного огромного зеркала в ванной. Возле раковины лежит много не нужной всячины.Несколько зубных щеток, которые раньше служили очень предано и славно. Возле них лежат бинты. Они уже грязные и бордовые. Все они в засохшей крови их "хозяина". Глаза ужасно напухли, а фиолетовые мешки под глазами, которые больше смахивали на синяки, были как будто украшением. Здесь было очень тихо, и до такой степени что он слышал свое собственное дыхание. Глаза были безжизненными настолько, что он просто не мог сдержать капли соленых слёз.кап кап...
Ноги автоматически становились ватными. Он не мог нормально устоять, поэтому уперся об холодную плитку. Он смотрел на свое отражение. —Урод. Сопляк. Идиот. Это происходит уже не впервые. Снова хочется разбиться на тысячу маленьких кусочков. Расплавиться как нефть. Исчезнуть навсегда. Он уверен что всем будет абсолютно плевать. —Я ненавижу... Себя! Он ударяет своим кулаком об зеркало. Происходит это неожиданно и быстро. Рома молчит. Он уже ожидает тех самых насмешек, или того, что сейчас появится Джодах. На самом деле он внимателен к мироходцу и не любит когда ему врут. Он смотрит на него подозрительно уже несколько дней подряд. Видимо, он понимает это, и как понимающий человек переживает, но не решает приставать и что-то выяснять. Бриллиантовые осколки стекла разлетелись в разные стороны. Вся рука покрылась кровью и микро-царапинами. Но ему уже не больно. Он привык к этим ощущениям. Парень похож на настоящего мазохиста и психа. Он начал издавать звуки не похожими на плач, скорее на смех. Он точно сошел с ума... Спустившись на пол, хотелось просто кричать от морального насилия. Но кто на это наложил руки? Он сам это сделал. Никто и ничто его не спасет пока он сам себе не поможет Он дошел до своей комнаты, медленно, но это было сложнее чем казалось. Здесь нет ничего такого, ведь это не спасти абсолютно все миры, и не допустить в смерть даже одного человека. Парень несколько раз умудрился впасть на деревянный пол. Он цеплялся пальцами чуть не ломая их. Выгнал кости пальцев до самой скрутки. Вот он уже лежит на односпальной мягкой кровати. Хочется думать что это обыкновенный сон, что этого всего не было. Завтра темноволосый вновь придет на задания с честным оптимизмом и мягкой улыбкой которой он так славиться. Все же на удивление после таких посиделок в ванной, а он кстати просидел там более полтора часа, медленно, но преданно начал погружаться в царство Морфея. Лололошка вскрикивает. Голова вновь ужасно раскалывается, тело все ломит. Он весь мокрый, хоть бери и набирай полную ванну. Ему вновь приснился очередной придуманный им же кошмар... Теперь по настоящему хотелось вырвать свое сердце. Навсегда. Остаться в бесконечном коридоре, где горит далеко-далеко белый свет. Он поворачивается на бок, и слезы будто специально не начинают течь. Без причины. Он пытается закрыть руками свои уже красные глаза, но это абсолютно бесполезно. Лололошка больше так не может.Рома тоже
***
Резко в нос запал до ужаса знакомый запах. Он слышит эхо, которое как колокольчик повторяется в его мыслях постоянно. Он слышит как вода, или даже другая жидкость течет где-то внизу пяток. Но он не чувствует какой либо мокроты. Будто он лежит и лежал на своей мягкой постели. Нет. Чёрт. Только не это Он осознавал ,тихонько, что сейчас будет ещё больше насмешек. Но почему же он до сих пор на этой кровати...? Мироходец бы упал. Больно, на свою пятую точку. Время было точно где-то два часа ночи, и создатель живущий в нем уже долгое время не может вытерпеть это все. Как его кукла страдает, медленно и морально уничтожается, как стоит целыми ночами перед зеркалом не отводя взгляд. Тусклая лампочка всегда освещает лицо Лололошки. Не ярко, тускло. А ведь она когда-то также светло светила. Не согревала, но приносила одну надежду. А сейчас... Она почти потухла. Ее уже нужно сменить скорее всего, и как можно быстрее. Глаза закрыты, нежеланные открываться. В них и так уже не никакой белой яркой-яркой искры. Парень лежал неподвижно, но рука автоматически, будто на рефлексе, решила спрятаться за спину. Но Харриас не ожидал такого развития событий. Он начал чувствовать чужое дыхание близко возле шеи, и рука нащупала шелковистую простынь. Или это не совсем простынь, а даже одежда? —"Майка?"—парень с лёгким шоком произнес это у себя в мыслях. Глаза желанно открылись. В них что-то начало блистать, но Лололошка не успокоился. Он не чувствовал этого, но как...? Когтистая рука крепко сжимала его за талию, будто не желая отпускать. Она одновременно и прижимала к себе. Затем нежданный гость решил уже свободной рукой зарыться в густые, крутящиеся как будто волны волосы. Медленно, но при этом нелепо он пытался поглаживать куклу. На удивление ему было стрёмно, ведь в сознании крутилось то, что он может насквозь пробить мозг. Когти были до ужаса заостренными, поэтому это не особо то и впечатляло. У мироходеца появилась вторая причина для слёз. Рома почувствовал себя паникером, ведь замечательно начал слышать всхлипы, которые с каждой секундой наростали. — Мальчишка. . . Резкий бархатный голос сзади будто вывел из транса. В его голосе не слышалась жажда, садистские намерения или самые ужасные варианты событий. Ло даже начало казаться что это обыкновенный сон, только чтобы успокоить себя. Он не мог удержаться. Парень повернулся на бок и ужался куда сильнее чем прижатие. Носом он уткнулся в эту так и манящую своим запахом майку. Рома носил ее в своем мире абсолютно всегда. И при этом она была довольно большой. Он знал. Знал что не мог двигаться и его сейчас просто выкинут из владений. Но ему достаточно. —Не уходи. . . Не покидай меня. Прошу, Создатель. — парень ухватился свободной рукой об край майки создателя и вновь начал заливаться слезами. Его эмоции были не понятны. Он был настолько одинок и бессилен что просто не мог сражаться с ним. Он не хочет. —Я и не собирался, Лололошка. Мне тоже не нравится смотреть на все это. Даже в какой-то мере больно. — Рома прикрыл свои светящиеся голубые глаза, но при этом два других были сосредоточены на темноволосого. Многого он настрадался в свои сто пятнадцать лет. Даже слишком. Было бы плохо соврать что он не хочет быть рядом. Всегда он относился эгоистично к своей кукле, желал стереть его с этого мира. Но именно сейчас, он устал от постоянных слёз и боли. Он не заслужил всего этого. —Я хочу быть возле тебя. Всегда. Ты любишь вызывать страх у других, ведь ты живёшь благодаря этому, верно? Но ты не такой. Создатель, ты в моих глазах другой. Я устал от всей этой суеты, лжи и заданий. Я просто хочу насладиться жизнью. Именно с тобой. Я тебя не ненавижу. —Слова звучат искренне. Нет, это не признание в любви. Он уже привык к всему этому. Для него была привычна агрессия Романа. Привычным было это темное укромное место. Если бы можно было, то он бы остался здесь навсегда. Только с создателем. —Пойми пожалуйста, мне слишком неприятно и больно смотреть на твои порезы, боль, страдания. Я ведь являюсь саркастичной и эгоистичной личностью, верно? Но ты, сопляк, можешь вызвать у меня совсем что-то иное. Мне не хочется над тобой издеваться, убивать тебя постоянно и постоянно, без остановки. Но пойми, если ты хочешь- можешь всегда обращаться ко мне. Ты—не только мое создание. Враг, сын, называй как угодно, но очень любимый— Сам Фильченков не понял что сказал. Но ведь все было правда так. За такое долгое время он привык. Но он не сытился страданиями своего мальца, а наоборот, ему хотелось залечить эти раны, успокоить, закрыть от всего ужасного мира. Парень на это лишь мягко и правда искренне улыбнулся. Серьезно. После такой "процедуры", которая была полтора часа, он лишь счастлив был присутствием создателя. Он уткнулся своим носом. Вновь. Но уже в грудь Ромы вдыхая до ужаса родной запах, который будет ему ощущаться во снах. —Я тебя... очень люблю.— Лололошка выдал это не специально, лишь мысли в слух. Чёрт это так странно полюбить зло, которое желает смерти тебе и твоим товарищам. Но мироходца это не волновало. Пока он рядом, он чувствует себя спокойно. Он начал медленно проваливаться в мир сна. Вот и ещё одна причина остаться в этом мире.