Ничто.

      Медленно открывая глаза блондин вздрогнул. Он снова дышал, боли не было, лепестки, которые с каждым часом все увеличивались медленно, отступали. Некто держал за руку, крепко, отчаянно. И так. Так знакомо, отчего немец в очередной раз вздрогнул резко открывая глаза. Когда он проснулся, был уже день, больница оживала, шумела. Только в его палате было тихо. Внутри что-то отчаянно билось, тепло от прикосновения становилось жарче. Ощущения кашля и не было вовсе, только боль, и пустота. Повернув голову, он ошарашенно вдохнул воздух и сел. Рядом с ним сидел тот, кого он меньше всего ожидал увидеть. Это был Курт. «А может быть я умер?» — спросил он себя, нервно кусая губу. — «Ведь Нойманн его повысил, а я так и остался. Никем, ничем...»       Ощущение счастья резко испарилось, уступая место чувству пустоты, вновь приступ кашля. Про эту болезнь он и вовсе не знал, да и узнал оказавшись в клинике. Ханхаки. Зараза, что убивает внутри, зараза, от которой нет спасения. Разве только. Но этого не могло быть на самом деле, это просто галлюцинации, которые вызвали побочным действием лекарства. Курт, поморщившись, открыл глаза, резко выпрямляясь на стуле. Он все ещё держал лучшего друга за руку, он все ещё не решал ее отпускать, и только когда Фредерих очнулся, осторожно крепко сжал пальцы. — Когда я узнал, что ты сбежал, я сильно обозлился, — шептать начал он. — Но я не до конца не верил.       Вспоминая все от и до, Блумхаген поморщился. Его нашла Йоке, затем клиника, споры и пустота. Ничего больше. Потом он открыл глаза, снова зажмурился, жадно вдыхая воздух. Курт, ждал не торопя, крепко сжимая ладонь. В то время как на его лице было смешно несколько эмоции разом, немец кусал губы. Потом и слезы дали о себе знать. Фредерих поддался вперёд, уткнувшись носом в плечи друга, осторожно обнимая. Больно. Пусто. Но даже сейчас прижимаясь к Курту, он чувствовал себя лучше. Лепестки застрявшие в горле, куда-то делись. Дышать становилось легче, а слезы так и душили, не давая видеть. Лишь теплая куртка, лишь нежные поглаживающие по спине руки. Кошмар закончился. — Я боялся сказать об этом, я боялся, — он сглотнул, подымая голову. — Осуждения, того что все будут говорить что я слабак... — Фредди, ты не слабак, — грустно улыбаясь, сказал Курт.       Ворвавшийся Джон вместе с Теодорой ошарашенно застыли на месте. Курт не обращая на них внимания, продолжил гладить друга по спине, еле сдерживая слезы. Страх того, что потерять нечто важное, дорогое был так близок и в то же время как-то быстро отступил. Любовь, чувство которое все время было рядом, но оба не могли заговорить об этом, боялись. Так и шло время. А потом эта вся история. Курт прижал любимого к себе ещё крепче, после чего на ухо прошептал только то о чем Фредерих и услышал. После чего на лице у скрипача заиграла счастливая улыбка... Все закончилось. Так быстро, как и началось... Продолжение следует...