As Far As I Remember

«Буччеллатти стоял в привычном белом костюме с узорами в виде собачек от молнии и вырезом на груди. Волосы уложены в безупречное каре. Он стоял, скрестив руки. Взгляд синих глаз пробирал до костей. — Буччеллати! — Джорно рванул к нему, но тот поднял руку в останавливающем жесте. — Не подходи ко мне! — В чём дело? Бруно молчал, лишь продолжал сверлить взглядом, будто обвиняя в чём-то. Это длилось вечность…». Джованна проснулся, хватая воздух ртом. Он пошёл на кухню попить воды. Безусловно, кошмар не был событием, способным выбить из колеи. Трудно найти человека, который обладал бы большим самообладанием, чем Джорно Джованна, не зря он может контролировать стенд Requiem. Полнарефф рассказал, как в молодости он участвовал в походе вместе с Джостарами против Дио, который был вампиром, захватившим тело Джонатана Джостара. Полнарефф ещё говорил, что у всех Джостаров есть родинка в виде звезды у основания шеи. Джорно сопоставил фото, найденное у матери и свою отметку Джостаров и сделал вывод, что он сын Дио. Но своими соображениями делиться не стал и не горел желанием знакомиться со своими родственниками. Может быть, когда-нибудь он всё равно столкнётся с Джостарами и тогда придётся выстраивать с ними отношения. Но не сейчас, не время. Проще сказать, что самообладание у него в крови. Кошмары сам по себе не являются чем-то плохим, хотя безусловно вызывают ужас. Это просто сигнал о неблагополучии — обрати внимание, есть проблема. И проблема была — он так и не определился, относиться ли к Марко как к Буччеллати или всё-таки совершенно другой личности? «В чём я виноват, Буччеллати? В том, что смею встречаться с Марко?». Джованна мрачно хмыкнул — было бы что предавать. Случайные взгляды? Тот диалог, когда они поняли, что Буччеллати осталось жить совсем недолго? Постоянное ожидание удара? Можно ли это было называть отношениями? Хотя «Ты заставил моё мёртвое сердце биться» … Но и это нельзя было назвать любовью, скорее признанием, что Джорно дал ему надежду, когда он утратил смысл существования.

***

— Мне не жалко, моё самолюбие не пострадает, — Марко под конец уколол, — вот только сможешь ли ты продержаться больше минуты? — Пока не попробуешь — не узнаешь. — Тоже верно. Рыбак откинулся на подушках. Старик Гаспар пошёл в гости и должен был вернуться вечером. — Ты знаешь, что делать. — Конечно, — ДжоДжо наклонился, чтобы поцеловать его, параллельно расстёгивая брюки. Марко приподнял поясницу, помогая снять одежду. Юноша приспустил нижнее бельё, взяв в руки член и слегка погладил по спинке, ощущая, как он твердеет и выпрямляется. ДжоДжо сдвинул крайнюю плоть и поцеловал головку, затем обхватил её губами, облизывая языком. Марко всё так же смотрел на него, лишь дыхание стало прерывистым. Парень принялся втягивать языком. Рыбак сделал движение тазом, надавив на корень языка. Джорно закашлялся, одарив злым взглядом. — Не пихай мне в глотку или я тебя укушу! — Извини. ДжоДжо снял с него трусы и взял с стола смазку. Методично как доктор — один палец, два пальца, три пальца. Мышцы потихоньку расслаблялись под массажем. «А что, если?» — Джорно снова обхватил губами головку, параллельно массируя простату и услышал тихие стоны. Решив, что достаточно подготовил, ДжоДжо надел презерватив и потихоньку входил в него. — Бляяяяять… — выругался он. Слишком туго, Джорно дышал сквозь зубы, вцепившись в бедра партнёра. Марко ехидно усмехался. «Ну уж нет, я продержусь, чего бы мне это не стоило!». ДжоДжо закусил губу и двигался по миллиметру, придавив Марко за таз, чтобы тот не двигался. Наконец-то войдя во всю длину, Джорно посмотрел в лицо… Буччеллати. Синие глаза с расширенными зрачками, чёрные волосы, разметавшиеся по подушке. Буччеллати снизу? Ха, ха и ещё раз ха. Джорно испытывал мрачное удовлетворение, словно мстил ночному кошмару. «Я целую Марко». «Я трахаю Марко». «Марко не хочет знать Буччеллати. Значит и я не хочу его знать. Иди к чёрту, Буччеллати!». Движения из плавных стали рваными. Марко вскрикнул и выгнулся, заливая спермой живот. Джорно шипел, кончая вслед. — Что на тебя нашло? — спросил тот, когда отдышался. — Тебе не больно? — Нет… Просто неожиданно. Джорно всё-таки при помощи стенда проверил живот и успокоился только тогда, когда убедился, что всё в порядке. Да и крик боли он совсем другой по тембру — скрипучий, надтреснутый, словно испорченный инструмент. Наверно Марко просто застало в расплох. «Я люблю Марко». ДжоДжо не плакал на похоронах Буччеллати. Может потому и снились кошмары, что не позволил выплеснуть себе горе? Джорно рыдал на груди у Марко, оплакивая смерть Буччеллати. «Наверно он думает, что у меня крыша поехала». Марко обнял его, гладя по голове. — Посмотри на меня, — сказал он. Джорно продолжал всхлипывать. — Посмотри на меня, — Марко был настойчив. Джорно поднял голову. Марко слегка улыбался, а синие глаза светились теплом. — Я знаю, что я умер.