Время пролетело незаметно. Вот и настал Новый Год. Последний день перед праздником выдался на редкость хлопотным — врачи либо сами старались отпустить больных на праздники, либо больные сами писали отказ или особо несознательные — уходили самовольно. То и дело звонили на пост, что выписывается такой-то из палаты такой-то. Джорно в этот день заделался секретарём, который то и дело был вынужден бегать к заведующему за подписью и печатью.
— Да просто распишись как он! — посоветовал Фуго.
— Ага, а потом меня за это вые… убьёт, — отшучивался интерн.
Медики собирались в актовом зале, где медсёстры поставили столы буквой «П» и накрывали на них то, чем были богаты, в том числе и подарки от больных в виде конфет и алкоголя. Наконец-то хирурги выписали тех, кого хотели выписать и расписали лечение тем, кто оставался в отделении.
— Айда отмечать! — Сартори махнул рукой, — ДжоДжо, ты тоже приглашён!
— Хорошо, — интерн пошёл вслед за хирургами. В актовом зале уже собралась основная масса врачей. Джованна отправился было в угол, где были места немногочисленных интернов. «Всяк сверчок знай свой шесток!» — да и старшие по званию мигом бы ему указали его истинное место в иерархии, поэтому, чтобы уберечь своё самолюбие, лучше не нарываться.
— ДжоДжо, садись к нам! — крикнула Нери. Джорно сел рядом с Амато. Празднество было в самом разгаре — врачи ели, пили и разговаривали. Джованна цедил алкоголь понемногу — он терпеть не мог напиваться.
— Когда я работала ещё на скорой помощи, — рассказывала Нери, — был такой курьёз. Приехали на вызов, там родственники зарёванные, умерла бабуля. Проверяю пульс на сонной артерии — есть пульс! Снимаю ЭКГ — есть потенциалы, разве что брадикардия. Оказывается, старуха перепила снотворных, а родственники уже хоронить собрались!
— Ох уж это ЭКГ, — вздохнул Сартори, — как я получил пиздюлей от доктора Буччеллати, за то, что я не снял ЭКГ у больного с острым животом.
— ЭКГ тоже не стопроцентная гарантия, — решил начать говорить функциональный диагност, — был случай в пульмонологии. Поступил мужик с ХОБЛ — длительный стаж курения, одышка, всё как полагается. Лечится, лечится, вот только одышка меньше не становится. Показали его кардиологам, те говорят, что всё чисто, лечите свой ХОБЁЛ. «Ну ок» — сказали пульмонологи и продолжили эуфиллин по вене гнать, вот только нифига мужику не лучше. Долечили до реанимации. В течение срока госпитализации вызывали кардиологов трижды и каждый раз — данных за ОКС нет. Основная подлость в том, что на ЭКГ не было характерных изменений. Ну, соответственно кардиологи как раз плясали от ЭКГ. А мужик взял и благополучно помер. И на вскрытии — барабанная дробь! — обширная зона некроза. Инфаркт тот самый.
— Да ладно?! На ЭКГ чисто, а на вскрытии инфаркт?
— Вот тут и скрывается большая ехидная жопа — отсутствие изменений на ЭКГ НЕ ИСКЛЮЧАЕТ инфаркт! Помер мужик ни за что, получается.
— ДжоДжо, ты не выпьешь со мной? — обратилась Мария.
— Да, конечно, — интерн перешёл в угол. Мария подала ему бокал шампанского.
— Извини меня, что так вышло. Я чувствую себя идиотом.
— Ничего страшного, — ответила девушка, — а уж как я себя чувствовала по-идиотски! У доктора Санторо просто острый язык!
— Пожалуйста, не озвучивай то, что он сказал!
— Ладно уж, пожалею хрупкую мужскую психику. Настоиграли уже эти бабульки! Сейчас как раз эпидемия H1N1. Ты прививку от гриппа сделал?
— Сделал.
— Вот и молодец. Поступила в коридор старушка, которая несколько месяцев назад лежала с обострением хронического бронхита. Понравилось ей у нас, видать. Пошла я, короче, её смотреть, она ещё пожаловалась, что врачи тут неласковые, наорали на неё, когда она в ординаторскую припёрлась спрашивать, когда её осмотрят. Мы были в дикой запарке и чисто физически не успевали все сделать, а каждый больной «я Кудин и в жопе один» — как только они появились в отделении, врач тут же должен бросить все дела и немедленно его осмотреть, ага. Ну, короче, осмотрела я её, написала на листочке лекарство от запора (вот блин проблемы у людей, капец просто). Печатаю я выписку и тут приходит эта бабка и требует бумажку переписать, мол, неразборчиво написано. Тут уже и я рявкнула, что мне некогда и чтобы она шла в… в коридор. Через пару дней она заразилась от больной гриппом, что привело к декомпенсации ревматического порока и смерти от ТЭЛА. И думаю я — ну пробегала бы недельку в поликлинику за витамином С (Цефтриаксоном), из дома носу бы не казала — может, и жива осталась. Но нет, надо же в больницу лечь!
ДжоДжо отхлебнул шампанского и продолжил разговаривать. В голове появилась странная лёгкость, настроение улучшилось, хотя и до этого не было подавленным, хотелось двигаться и болтать без умолку. «Какое-то странное шампанское» — подумал он, но мысль унеслась в сторону.
— ДжоДжо, пойдём, погуляем. Тут очень душно.
— Хорошо, — Джорно последовал за Марией.
Странное состояние никак не проходило. Мария рассказывала случай о подруге из пульмонологии, как врач спихнул на неё алкаша с пневмонией, а тот возьми и умри. И основное западло было в том, что последним, кто застал этого больного в живых, был тот самый несчастный интерн из пульмонологии. И хотя в этой истории не было ничего весёлого, Джорно смеялся без умолку. Затем Морти замолкла и прижала его к стенке. Девушка смотрела в глаза пару секунд и потянулась за поцелуем. ДжоДжо ответил неожиданно пылко — он сам прижал её к стенке и засунул руку в вырез халата.
— Вы тут совсем охуели?! — заорал Буччеллати, который, оказывается, стоял поодаль и смотрел на это безобразие.
— А что тут такого? — развязно произнёс Джорно. — Хочешь — присоединяйся! — И захихикал.
Буччеллати хотел было высказаться, только отметил, что у интерна было неестественное проведение: обычно спокойный, даже флегматичный Джорно вёл себя как психически больной. «Может, пьян?». Нет, Джованна пил за столом, но вёл себя адекватно. И тогда его поведение напомнило кое-что, что Буччеллати очень не понравилось. Он достал фонарик, разжал веко Джованны и посветил им в глаза. Зрачки практически закрывали радужку, словно в глаза накапали атропин, и вяло реагировали на свет. Джорно щурился, пытаясь отвернуться от фонарика.
— Ты что ему подмешала, сучка?!
Буччеллати был в бешенстве. Безусловно, в жизни Марии хватало страшных моментов, учеба на врача совсем не была похожа на институт благородных девиц, да и терапия хоть и считалась спокойным отделением, экстрима всё равно хватало, но она до этого не испытывала такой ужас, как сейчас, стоя рядом с разъярённым хирургом.
— Я не имею ни малейшего желания поднимать шум и устраивать разборки. Но запомни, девочка, если ты ещё раз так сделаешь — я тебя уничтожу. Тебя не возьмут ни в одну больницу даже санитаром полы мыть. Ты меня поняла?
У Марии так сильно дрожала нижняя челюсть, что она не могла ответить, поэтому только кивнула.
— А теперь возвращайся обратно и скажи всем, что Джованна перебрал с алкоголем, и я его отвожу домой, — Буччеллати схватил интерна за руку и повёл его к выходу. Джорно глупо хихикал и шёл вслед за ним вприпрыжку. Мария поплелась ни жива, ни мертва, лишь перед входом в актовый зал натянула на лицо улыбку. Врачи словно и не заметили отсутствия хирургов, хотя это было неудивительно — каждую минуту кто-то уходил или приходил, потому что праздник праздником, а работа не ждёт.
— А где Джованна? — спросил Фуго.
— Он перебрал с алкоголем, и ему стало плохо. Доктор Буччеллати отвёз его домой, — соврала девушка.
— Когда он успел накидаться? Вроде и не пил особо, — удивилась Нери.
— Может, это просто отмазка, чтобы вместе уйти домой! — заржал Амато.
***
Буччеллати, конечно, не собирался отвозить Джорно домой — оставлять его одного было опасно — мало ли чего он натворит под кайфом. Он пристегнул его ремнём на заднем сиденье, и добавил молнию Sticky Fingers, чтобы тот не мог высвободиться. Джованна пытался пару раз дёрнуться, но оставил попытки. Даже в состоянии наркотического опьянения он вёл себя сравнительно смирно. Буччеллати завёл машину и молился про себя, чтобы ему не попалась полиция.
— Почему мы ушли с праздника? Там было так весело, такие истории рассказывали, — и снова захихикал.
«Да пиздец как весело!», — выругался Бруно, пока Джорно, путаясь, рассказывал, как чморили одного интерна из пульмонологии, смеясь при этом.
— Тебе её не жалко? — не выдержал он.
— Жалко? — Джованна задумался и на некоторое время и замолк. К счастью, до дома добрались без приключений. Буччеллати отстегнул его и проводил до квартиры.
— Да сиди ты уже! — Бруно фактически швырнул его на диван. Джорно не обиделся на грубое обращение и стал оглядываться вокруг, пока Буччеллати достал диазепам и стал заправлять шприц.
— Ложись на живот!
— Зачем?
— Ложись, я сказал! — рявкнул врач и вжал его лицом в подушку, расстёгивая на нем ремень.
— Что, так сразу? — заржал Джорно.
— Да нет, блять! Укол я буду делать. Внутривенно не буду — дёрнешься ещё! — Буччеллати со всего маху засадил иглу в верхне-наружный квадрант ягодичной мышцы. Джорно не вздрогнул. «Да конечно, он сейчас под дурью, ему ничего не больно!», — подумал Буччеллати, натягивая ему штаны обратно и уложив на диван. Джованна пытался встать, но Бруно каждый раз понуждал лечь обратно. Наконец-то транквилизатор начал действовать. Взгляд Джорно стал вполне осмысленным, и он с грустью произнёс:
— Я люблю тебя, Бруно, хотя ты тот ещё козёл. За что мне такое наказание? — И закрыл глаза, засыпая.
Буччеллати замер неподвижно, как статуя.
***
— Что вчера случилось?
— Мария Монти подмешала в шампанское наркотик, вероятнее всего экстази, — выплюнул Буччеллати, — алкоголь и дурь — убойное сочетание.
— Быть такого не может! — Джорно вскочил, — что за чушь вы несёте!
— Да ладно? От одного бокала шампанского ты стал целоваться с Марией взасос, засунул руку ей в лифчик и хихикал как идиот? Либо у тебя патологическое опьянение, но тогда почему тебя не накрыло, пока пил с коллегами? Или тебя от шампанского уносит?
— Это неправда!
— Если это неправда, то что ты забыл у меня на диване в моей квартире? Думаешь, я от большой любви сорвался посреди праздника, потащил тебя домой и истратил на тебя пять кубов диазепама?
— Бляяяять… — Джованна начал что-то припоминать, — то-то мне шампанское странным показалось. Я больше ничего не натворил?
— Не успел. Когда я тебя поймал, ты ещё нёс околесицу про интерна из пульмонологии, над которой издевались врачи, да ещё смеялся, словно у тебя личный счёт к ней.
— Зачем она это вообще сделала?! — Джованна никак не мог поверить, что эта Мария могла так поступить.
— Влюблённые люди вытворяют по-настоящему отвратные вещи.
— Да у нас с ней ничего не вышло, но я думал, что она мне друг, а она так поступила со мной. Я не буду ей мстить, но и никогда этого не прощу.
От тона, каким была сказана последняя фраза, пошли мурашки по коже.
— Преданность — вот что имеет значение, — сказал Джорно, целуя Буччеллати.
