***
Хирург рухнул на корточки, не в силах удержаться на ватных ногах. — Что. Это. Было? — произносил с каждым вдохом. — У меня давно нормального мужика не было. Тут или старпёры, или страшные как ядерная война, или геи. — А ночной клуб? — Помнишь основное правило стенда? — Какое? — Действие стенда не распространяется на его носителя. Если я подцеплю гепатит В или ВИЧ-инфекцию, я не смогу от них вылечиться. — Но ты можешь вылечить носителя. — Лечить от инфекций? За какие заслуги? Если у них не хватило ума пользоваться презервативами — это уже их проблемы. Как говорят, кто не пользовался резинками, те хорошо кончали, но плохо кончили. Ну, так что, придёшь ко мне в гости? — и так развратно облизнулась, что Фуго снова почувствовал, как кровь приливает к низу живота. — Давай адрес. Девушка сунула бумажку в карман. Когда они поднялись из подвала, в холле стояли два копа — один хмурый, другой наглый. — Абдуль-Кадир, а мы вас везде ищем, — неприятно протянул наглый. — Что случилось? — девушка приняла высокомерный вид. — Лейла Абдуль-Кадир, вы задержаны по подозрению в участии террористической организации. — Допрыгались… — зло произнесла интерн. — Ваши отец и братья погибли в ходе разборок преступных группировок. Девушка напряглась всем телом. — Мария, сообщи, пожалуйста, на кафедру, что меня сегодня не будет. И на этой неделе возможно тоже не будет. И на следующей тоже… — Абдуль-Кадир произнесла деревянным голосом. — Abu… Ihavat… limadha lm takun hadhiran jiddan?! (1) Девушка схватила Фуго за воротник рубашки хиркостюма и уткнулась лбом в грудь, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Тот молча гладил по спине. — Гражданка, пройдёмте с нами! — коп начал терять терпение. — У неё горе! — возмутился Паннакотта, — она потеряла семью! — У неё горе, а у нас работа! Пусть идёт с нами или будем тащить силой! — Держи себя в руках, — Фуго похлопал её по плечу. Лейла безропотно протянула руки, чтобы их сковали наручниками.***
Вечером врачи и интерн собрались на улице. — Лейлу арестовали, — сказал Фуго. — Её отец Асад Абдуль-Кадир был главой преступной группировки ан-Наджм (2), — сообщил Буччеллати. — Если у неё такая родня, то почему она столько времени позволяла издеваться над собой?! — Может, она не ладит со своей семьёй. Или опасается последствий от такой помощи — ответил Джорно. — И разобралась с пульмонологами сама… — Это сейчас не имеет значения. Её семья погибла в ходе разборок с Пассионе. Как бы нам не заиметь смертельного врага, — засомневался заведующий. — Может, её стенд и слаб, но сама она жестока и коварна, — добавил Джованна.***
Девушка вернулась через две недели, почерневшая от горя. — Рыли носом землю, рыли, да лишь носы оцарапали, — говорила она презрительно, когда пришла в отделение — отец держал меня от своих дел подальше, так что я ничего не могла сказать, даже если бы очень этого захотела. К тому же я последние семь лет жила отдельно от семьи. — Ты была на похоронах? — Не успела. Пока меня таскали по допросам, их уже похоронили. Да и у нас не принято, чтобы женщины участвовали в похоронах. — Лейла… может, ты пока дома посидишь? — сказал зав терапией. Девушка наградила его грозным взглядом. — Я в состоянии контролировать себя, и мне нужна работа, чтобы отвлечься от горестных мыслей. Так что не надо жалеть меня!***
— Я сейчас понимаю, что в наше время маме своей доверять не стоит, не то, что дочке главы преступной группировки. Но всё-таки ты можешь проявить немного участия, нет? Фуго себя участливым не считал, да и не хотелось ему как-то на чужую территорию. — У меня нет моральных сил кому-либо мстить. Горе сломило меня. Даже если убийца моего отца явится передо мной, я даже не пошевелюсь. Паннакотта, проклиная всё на свете, приехал-таки к ней домой. Лейла сняла платок, показав чёрные длинные волосы, достигавшие поясницы. — Что уставился? Думаешь, я и дома ношу хиджаб? — в словах чувствовалась издёвка, — Что будешь — чай, кофе? Хотя для кофе поздновато будет. — А мы в любое время кофе пьём. Оно на нас почти не действует. — Ну, так что будешь? — Чай. Лейла стала доставать из шкафа то, что у неё было. — Ты не убила ни одного полицейского? — Представь себе — нет. Напротив, они были весьма любезны со мной. Конечно, пришлось посидеть в изоляторе, но это было не смертельно. К тому же когда они проверили меня, то им пришлось признать, что я была непричастна. Взяли с меня подписку о невыезде, на случай, если всплывут новые подробности дела. Девушка разлила чай. — В мусульманских семьях обычно больше любят мальчиков. Но я была самым любимым ребёнком. Моя мама умерла при родах. Я в семье самая младшая и единственная девочка. Мой отец называл меня усладой своих очей, драгоценным цветком. Паннакотта слушал: — Но когда я повзрослела, мне стало тяжело жить со своей семьёй. Постоянный контроль, куча условностей, лицемерие, все такие правильные и праведные, намаз читают, пост держат, фу-ты ну-ты пальцы гнуты. А я ведь всё про них знаю, как они с проститутками в саунах развлекаются, как напиваются до бесчувствия, как деньги в казино просаживают. Про контрабанду оружия, разбой, ограбления и говорить нечего. Зато мне: «дочка, не матерись, женщина не должна сквернословить!», «дочка, не смей одна идти к подруге! Пусть тебя брат проводит!». Бесит! Лейла мяла в пальцах рахат-лукум. — Отец держал меня подальше от своих дел и отправил за границу учиться. За все время учебы я приезжала на родину раз шесть или семь. Сами они навещали меня, но тоже не столь часто. Я, наверно, ужасный человек. — Почему? — Смерть моих отца и братьев оставили на моём сердце болезненные раны, которые ещё не скоро заживут. Но в то же время я чувствую облегчение. — Что ты намерена делать дальше? — Представь себе — ничего. Я не собираюсь мстить, да и это не моя обязанность. Сейчас начнётся передел власти и имущества, и я останусь не у дел. Отныне мне предстоит заботиться о себе самой. И хвала Аллаху! Паннакотта и Лейла пошли смотреть фотоальбом. С фотографий смотрели мужчина с густой бородой, смуглые темноглазые мальчики и маленькая девочка — в целом самая обычная семья, пусть и на восточный лад. Фуго отметил, с какой любовью отец смотрел на свою дочку, когда та отворачивалась в сторону.