Phenomenology of experience

«…ORA-ORA-ORA!!!». Виктор фон Дум с металлической пластиной в черепе, зверскими головными болями при смене погоды, ослепший и оглохший наполовину, дёрнулся всем телом, словно через него пропустили разряд электрического тока. Он потянулся к повязке для дефектного глаза и собрался на кухню, чтобы промочить пересохшее горло. Память так и не вернулась к Виктору, но он и не стремился узнать своё прошлое, подозревая что там мало хорошего. Вот только отголоски минувшего так и норовили потревожить покой. «Что это за клич? Почему он вызывает такой страх?». Виктор просыпается по будильнику. Сегодня должна быть хорошая погода — голова была спокойной. Нет, в аптечке наготове находились противовоспалительные, антиконвульсанты, препараты против мигрени, а врачи были готовы выписать и наркотические анальгетики, вот только зависимость от психоактивных веществ — не лучшая рекомендация для бизнесмена и учредителя фонда «Остров надежды». Теперь это не имело никакого значения, когда на него дуло пистолета притягивало к себе взгляд, как чёрная дыра. Кроме увечий из прошлого остался иррациональный страх перед огнестрельным оружием. У него был партнёр, который любил коллекционировать пистолеты. Фон Дум, приходя в гости, каждый раз задавался вопросом, почему надо коллекционировать оружие?! Почему не книги, марки, фарфоровые фигурки или даже кукол? Даже насчёт ножей и мечей он не был против — была в них особая красота и можно было воображать себе, как древние воины проливали пот на тренировках, чтобы овладеть мастерством. Но партнёр любил пистолеты и исправно водил на импровизированные экскурсии, а Виктору приходилось делать вид, что вся это коллекция механизмов, плюющихся смертью, не ввергает его в тихий ужас. Партнёр знал всё о калибре, смещении центра, дальности стрельбы, различных модификациях. Фон Дум только радовался, что тот не предлагает подержать в руках тот или иной экспонат. Боже, спаси меня. Боже, пусть всё это быстрее закончится. Прогремел выстрел. Голова перестала болеть. Это и есть смерть? Нет, солнце по-прежнему норовило выжечь глаза. Едкий пот каплями стекал по его коже. Но налётчик стрелял в упор. Он не мог промахнуться с такого расстояния. Рядом с Виктором парило что-то, похожее на рыцаря в красно-фиолетовых доспехах. На шлеме, наплечниках, нагруднике и перчатках были дуговые магниты. Я умер? Рыцарь отрицательно покачал головой. — Какого чёрта?! Точно не умер. Снова выстрел, но на этот раз фон Дум увидел, как рыцарь взмахом руки изменил траекторию пули. «Эрик…» — женский голос. Его звали Эрик? Некогда думать. Неизвестно откуда, но у него есть сила, которая может остановить бандитов. Теперь пули ему не страшны. — Стреляй! — орёт напарник. «Стреляй!!!» — вечность назад кричали ему. Почему именно сейчас накрывают флешбэки?! — В него пули не летят! — Что за бред ты несёшь?! Дай сюда, рукожоп! «Это не бред» — Виктор направился к ним. Ещё один выстрел, который опять не достиг цели. Рыцарь вырывает пистолет и осыпает градом ударов. «…ORA-ORA-ORA!!!». Нет, рыцарь совершенно безмолвен. Он хладнокровно расправляется с налётчиками, не издав ни звука. Это же… Шелли, нет. Шелли!!!

***

Кишибе Рохан решил поделиться тем, что он нарыл в ходе расследования: — Вы были правы насчёт того, что травма головы — информация не для общего пользования. В открытых источниках нет внятных сведений. Тогда я стал просматривать криминальные хроники и нашёл кое-что любопытное. — Давай уже, не тяни кота за кишки! — Цеппели взвился в нетерпении. — В 197… году опубликовали, что разыскивается некий Виктор, которого вытащили из реки с пробитой головой. Ничего не помнит, к тому же ослеп на один глаз и оглох на одно ухо. Сбежал из больницы. Внешность, особые приметы, бла-бла-бла, если вы что-то знаете о нём, просьба обратиться в полицию. — То есть ты хочешь сказать, что он и есть Виктор фон Дум? — спрашивает Какёин. — Если ты знаешь других ополовиненных мужиков — то может быть и не он, — сварливо отмечает Рохан. — Что-нибудь ещё удалось узнать? — осведомляется Буччеллати. — Что можно узнать от человека с тотальной амнезией, который ещё и смылся в неизвестном направлении? Наверняка решили, что бомж какой-нибудь, над которым поиздевались отморозки, вот и не старались особо, — сказал Рохан. — Так что его настоящее имя — точно не Виктор, — говорит Буччеллати. — Ну, а кто же тогда?! — восклицает Цеппели. И тут Куджо молвит: — Леншерр. — Что? — недоумевает Цеппели. — Его имя — Эрик Леншерр. Хотя нет, бред какой-то. Как он смог выжить? — Стенд, — говорит Джорно. — Что? — теперь очередь Куджо «чтокать». — С пробитой башкой можно выжить при помощи стенда, — повторяет Джованна. — У Леншерра не было стенда, иначе бы он атаковал при помощи него, — возражает Куджо. — Значит стенд пробудился позднее под влиянием стресса. Леншерр очень хотел жить — и он смог выжить, — Джованна гнёт свою линию. Катакана «Недоумение». — Ну, а как же… вскрытие? Если он мёртв, то ему должны были сделать вскрытие, потому что труп криминальный, чтобы выписать справку о смерти. Или тогда признать пропавшим без вести. Но не мёртвым, — Паннакотта отмечает неувязку. — Боже, Фуго, думаешь все всё делают по букве закона? Срать они хотели на этого Леншерра. Признать пропавшим без вести — надо тогда проводить поисковые мероприятия. Куда проще написать, что травмы несовместимы с жизнью, труп не найден — и так похоронить, без тела. Тем более вероятность выживания ноль целых фиг десятых, — Кишибе снисходительно смотрит на аутиста, как на наивного дурачка. — Но этот фиг десятых взял и выстрелил… Катакана «Прохладный разговор». — И этот фон Дум ван Леншерр и как его ещё там выбрал весьма изощрённый способ мести за смерть Шелли Вебстер, — говорит молодой психиатр. — Джованна, он схватил пистолет и наставил его на меня, потому прости за невольный цинизм, но наличие подружки, умирающей от меланомы было последним в списке того, что меня волновало. Сидел бы и не отсвечивал — быть может, фонд узнал бы о его ситуации и нашёл бы способ помочь. Но он сам сделал свой выбор. — Эрик так не считает. Катакана «Резонный вопрос». — Ребята, а что мы будем делать с тем, что сейчас только что узнали? — спрашивает Цеппели. — Я не думаю, что получится остановить Леншерра… ненасильственным путём, — думает Фуго. — Я не могу это так просто оставить. Он причинил много зла моей семье, — Джотаро сжимает кулаки. Это он убил Джозефа. Это он способствовал разводу Холли. Это он устроил заражение Джолин ВИЧ-инфекцией. Можно сказать, что Джозеф и без того был стар, только от этого убийство не перестаёт быть убийством. Достаточно было подменить таблетки от давления на пустышки — и артериальное давление подскочило бы до небес, вызвав инсульт, который в его возрасте значит верную смерть. Садао Куджо — можно было подкупить, он и до этого не особо дорожил браком, а уж развестись с этой дурой и ещё деньги за это получить. Что касаемо Джолин, то Джотаро знал, каково на самом деле жить с ВИЧ-инфекцией. На словах всё гладко — просто пей таблеточки и будет всё окей. Только таблеточки — совсем не конфеточки, это Фуго подтвердит. Конечно он принимал противотуберкулёзную химиотерапию, а не высокоактивную антиретровирусную терапию или сокращённо — ВААРТ, которая переносится куда тяжелее. Вот только каждые три месяца надо сдавать кровь и мочу, проверять не размножается ли вирус, хватает ли организму защитных клеток. Инфекционист отныне — твой лучший друг. До конца твоей жизни. Зато от других врачей хорошего отношения не жди. Зря ли устраивают пикеты, добиваясь соблюдения деонтологии или чтобы банально не отказывали в медицинской помощи?! В крупных городах не посмеют — тут же засудят, но где-нибудь в сраной глуши со средневековыми предрассудками могут выгнать пинками. И хочешь того или нет — это стигма. Люди считают, что ВИЧ болеют наркоманы, шлюхи и педерасты. А они, порядочные граждане, которые чистят зубы два раза в день, ходят на работу каждый день, отмечают со своей семьёй рождество — никогда не заразятся. Хотя большинство пациентов СПИД-центра — не наркоманы, шлюхи и педерасты, как принято считать, а именно те самые чистенькие и порядочные граждане. Уже не получится жить беззаботно, отныне придётся всё делать с оглядкой на ВИЧ. Создать семью? Значит, надо предупредить партнёра. Родить ребёнка? Значит, надо проводить профилактику, чтобы не заразить ребёнка. Уехать в поездку? Значит, надо запастись таблетками. Семья — смогут ли принять с диагнозом или оттолкнут? Друзья. Коллеги. Неспроста психиатрам приходилось лечить таких больных от депрессии, ой неспроста. — Говорю сразу — я не собираюсь участвовать в открытом столкновении, — заявил Фуго. — О, ты решил взять самоотвод? — Рохан не преминул вставить колкость. Катакана «С трудом сдерживаемый гнев». «Не поддавайся на провокацию! Ему нравится бесить людей. И как же такая мразь работает с больными?» — Потому что, — чувствуя полыхающую ярость в груди, — боевые характеристики моего стенда, скажем так, не впечатляют, впрочем, как и твоего тоже. В открытом бою мне нечего противопоставить противнику. X-ray оказался бесполезен против Star Platinum. А у этого Леншерра стенд наверняка ничуть не слабее Star Platinum. — Откуда тебе это знать? — Считайте это предчувствием. Леншерр смог выжить после смертельной травмы. Он смог подняться с самого дна, будучи калекой. Он точно не слаб духом. Как вы думаете, что за стенд может быть у этого человека? Катакана «Оглушительная тишина». — Я не покидаю вас, чем смогу — помогу, но не ждите, что я буду бросаться грудью на амбразуру.