Phenomenology of experience

— Нью-хо-хо чего ты волнуешься? Будешь в машине сидеть и командовать, а если станет совсем жарко — дашь по газам и свалишь, — Цеппели пытался развеселить хмурого соседа. — Знаешь, у меня паскудное чувство, как тогда в интернатуре, когда куратор сказал, давай спустись в приёмник, там несложный больной, вот только «несложный больной» оказался студентом, который наёбнулся с четвёртого этажа общежития. — Ух, жёстко, однако для интерна. — Ага, оскольчатый перелом костей голени, компрессионный перелом тела третьего поясничного позвонка, разрыв селезёнки, закрытая черепно-мозговая травма средней степени тяжести. — И ты его спас? — Нет, конечно, заведующий вставил звездюлей куратору, и тот студент был спасён от вмешательства доктора-недоучки. Потому, когда говорят, что проще пареной репы, я всегда напрягаюсь, потому что в реальности пустяковое дело оказывается стодвадцатикилограммовой целлюлитной жопой. Автомобиль ехал в направлении старого кладбища, где покоились останки Шелли Вебстер. Специальный человек из фонда Спидвагон выяснил у местных жителей, что раз в год сюда приезжает одноглазый мужчина. Сегодня была годовщина смерти. Эрик Леншерр не мог не приехать. Цеппели за легкомыслием прятал волнение — охота на мастера стенда действительно не обещала быть похожей на прогулку на лугу с ромашками. Тем более они понятия не имели, что это за стенд. Фуго досталась роль координатора, которой он был не рад, но больше было некому — вовлекать ещё людей в это дело было слишком рискованно. — А как он вообще умудрился выпасть из окна? — Решил на подоконнике посидеть, ножки свесив, вот только одна незадача — промилле в крови. Судя по анамнезу травм, создаётся впечатление, что большинство людей идиоты, которые только чудом всё ещё живы. Фуго молчал о снедавшей тревоге — грех было жаловаться, когда досталась сравнительно лёгкое поручение. Можно бы было сказать, что смешно чего-то бояться после того, как работал травматологом. Вот только раны и кровь пугают лишь на первых порах, далее становясь лишь рутинной работой. Просто собрать пазл. Нет, это конечно совсем не просто, отношение к этому меняется. Наверняка тот пугливый интерн теперь усмиряет алкашей одним только грозным взглядом и бодро отдаёт распоряжения в приёмном покое. Если, конечно, не сбежала, теряя тапки на ходу. — Выдвигаемся, — командует Буччеллати, и первый приземляется на землю. — Рации включили? — спрашивает Фуго. — Да, сигнал есть. — Распределяемся по квадратам. Джорно замаскировал автомобиль при помощи Gold Experience, и теперь Паннакотта сидел в полумраке, набрасываемой растительностью. На пейзаж ему было плевать. Куджо шёл к квадрату С — там была могила Шелли. Некоторое время рация молчала, пока не послышался треск и вслед за ним — голос Джотаро. — Добрый вечер, Эрик Леншерр.

***

— Что это за стенд, черт подери, от него шары отлетают! — кричали в рацию. — И фонит очень сильно, прямо по ушам бьёт. Кажется, я знаю, что это за стенд. — И какие у тебя соображения? — Он управляет магнитными полями. Этот принцип используется в аппаратах МРТ — измерении электромагнитного отклика атомных ядер, а именно, на возбуждении их определённым сочетанием электромагнитных волн в постоянном магнитном поле высокой напряжённости… — Это всё замечательно, но мне то что делать?! — Против него металл бесполезен, так что остаётся только одно — рвать когти. — Твою мать!!! Паннакотта связался с Буччеллати. — Я разгадал стенд Леншерра. Он управляет магнитными полями. — Насколько это плохо? — В аппаратах МРТ создаётся магнитное поле от полутора до трёх тесла. Этого достаточно, чтобы сорвать клипсы с кровеносных сосудов. Куджо и Цеппели ранены. — Так… передай остальным, чтобы спасали свои задницы, а сам уезжай и зови людей на подмогу! — Вас понял. Фуго завёл машину и нажал на газ, но машина почему-то не ехала вперёд, словно забуксовала, да ещё рация опять начала кошмарно фонить. «Откуда здесь Леншерр?! Он только что был в квадрате G! Хотя… физикам удалось заставить лягушку парить в воздухе при помощи магнитов мощностью двенадцать тесла. Что ему стоит левитировать при помощи магнитного поля? Плохо дело… Очень плохо» — Паннакотта спустил стекло и выскочил из окна машины. — Стоять! — раздалось с неба. — Да пошёл ты! — Фуго не собирался подчиняться. Металлический штырь ударил по ногам, и Паннакотта врезался в землю, сдирая ладони. Ссадины ещё некритично, а вот то что кости обеих ног раздроблены в костяную кашу — очень даже… — Ты с ними заодно? — рядом с парящим мужчиной завис стенд — рыцарь в красно-фиолетовых доспехах с дуговыми магнитами. Паннакотта молчал. Ноги ниже места удара превратились в сплошную боль, словно их оторвало. Было страшно опустить глаза и увидеть кровавые обрубки. Кроме того, его должны убить с минуту на минуту. Дела не просто плохи — это полный пиздец. Просто посидеть в машине? Ну-ну. Леншерр не понимал, почему пострадавший начал громко ржать. — Что тебя так насмешило? — Вот и настала жирная целлюлитная жопа, — и Фуго начал смеяться по новой. — Не понимаю, о чём ты. — Не обращай внимания — так, между нами друзьями. Без контекста не поймёшь. — Не стоило вставать на моём пути. Леншерр приземлился рядом с Фуго. — А я просто хотел описывать снимки. — Ты хочешь сказать что-нибудь напоследок? Как назло в голове было пусто. Мозг решил объявить забастовку и отказался выдавать что-то дельное, хоть цитату из классики или глупый стишок, только бесконечные страницы из специальной литературы и чёрно-белыми картинками. Как-то не хотелось умирать с классификацией Келлгрена-Лоренса на устах. X-ray возник сам по себе, без команды хозяина и из его глаз ударили лучи. Леншерр отшатнулся и рухнул на землю. — Сейчас у тебя кружится голова, сильная слабость и тошнота. — Ч-что это? Что ты со мной сделал?! — Знаешь, почему профессия рентгенолога считается вредной? Потому рентгеновские лучи не только обладают высокой проникающей способностью, они представляют опасность для жизни. — Что ты несёшь?! — Ещё на заре открытия помощник Кондрада Рентгена узнал, что загадочные X-лучи вызывают ожоги. Притом узнал он в прямом смысле этого слова на своей шкуре. Первооткрыватель лучей урана Анри Беккерель тоже ощутил их воздействие на себе, когда положил в карман ампулу с радиевой солью, чтобы показать её своим студентам: кожа вокруг ампулы покраснела и стала болезненной, а затем образовалась долго не заживавшая язва. При поглощённой дозе более шести зиверт погибает костный мозг, более десяти зиверт — тотальный некроз кишечного эпителия, более двадцати зиверт — отёк головного мозга. Поглощённая доза более десяти зиверт является абсолютно смертельной. Так что тебе лучше сейчас умереть от отёка мозга, чем две недели разлагаться заживо. — Господи, за что?! Паннакотта не собирался встревать в отношения человека и высших сил, потому промолчал. — X-ray, обезболь и останови кровотечение. Стенд облучил нервные окончания и прижёг кровеносные сосуды. Это совсем не лечение, нет, и было рано праздновать победу. Да, противник повержен, но сам Фуго нуждался в медицинской помощи, которую ещё надо было как-то обеспечить. Поэтому он пополз к машине, и при помощи упорства и волшебных слов (не будем говорить, каких) взобрался в салон. — Джоске, мне нужна помощь, я ранен. — А как же Леншерр? — О нём ты можешь не беспокоиться. — А может это его уловка? — полицейский не спешил доверять. — С его стендом он мог бы спокойно перебить нас всех по одному без всяких там уловок. — Жди, скоро буду. Фуго привалился к креслу. То самое чувство, когда до окончания дежурства ещё далеко, а он уже вымотан. К счастью, полицейского не пришлось ждать долго, и он восстановил искалеченные ноги. — Благодарю, а то я думал, что до ампутации дойдёт. — Где Леншерр?! — Вот он, — Паннакотта указал на лежащее тело. — Что с ним? — Ему сейчас не до нас — он умирает от лучевой болезни. — Добрый ты человек, Фуго… — Нам надо спешить — Куджо и Цеппели серьёзно ранены. Думаю, что Куджо досталось больше всех, так что в первую очередь разыщем его. Рядом с Фуго завис стенд. — Не обгоняй его, чтобы не облучиться. — Облучиться? — Думаешь, я шутил, когда говорил, что вижу при помощи рентгеновских лучей? Джоске последовал за ним. Предметы, на которых падал луч X-ray, просвечивались насквозь в чёрно-белом спектре. Полицейского настигла ужасная догадка. — Ты убил Леншерра? — Да. — Но я думал, что ты можешь только смотреть насквозь. — Я не хотел это афишировать. — Ты уже убивал? Паннакотта продолжал бежать. — Дело было так: возле мусорных баков поселилась стая бродячих собак. Кроме того, что они разводили грязь, они вели себя агрессивно — лаяли и кидались на людей. Мы обращались в коммунальные службы — мало того, что нельзя спокойно выкинуть мусор, мимо баков проходила дорога, по которой ученики шли в школу, и естественно, начали бояться, что собаки могут наброситься на ребёнка. Но ЖКХ ничего не предпринимало, и собаки по-прежнему терроризировали весь двор. Тогда я решил разобраться с проблемой и заодно проверить возможности стенда. Н-да, так себе эксперимент получился. — Почему? — Потому что потом всю ночь не могли уснуть от адского воя, а после работы я увидел мёртвых собак с выпавшей шерстью и язвами по всему телу. Тогда я пообещал себе, что больше никогда использую свой стенд для убийства — это слишком жестоко. — Но пришлось нарушить обещание. — Что-то я не вижу Куджо, — стенд вертелся как прожектор. — Господи… На дереве висел Джотаро, проткнутый множеством металлических штырей. Фуго почему-то вспомнил старинную гравюру «Израненный человек». Выглядело это столь неестественно, что казалось отвратительной инсталляцией, где в главной роли была кукла, очень похожая на Куджо. — Джотаро!!! Что он с тобой сделал, ублюдок?!!! Crazy Diamond ударил, в мгновение ока вытаскивая штыри и восстанавливая тело. Вот только до Фуго наконец дошло, что было не так. В режиме рентгеновского зрения у Джотаро не сокращалось сердце и не дышали лёгкие. — Джотаро, пожалуйста, очнись, я тебя вылечил, открывай глаза, ну же, — Джоске бессвязно бормотал, тормоша за плечи. — Джоске, беги к Цеппели, а я попробую его реанимировать. — Но Джотаро… — Джоске, будь мужчиной. Здесь ты уже ничем не поможешь, но Цеппели можно спасти. Поторопись. Запрокинуть голову. Сцепить руки в замок. Поставить руки на грудину. Начать нажатия на грудную клетку. Руки в локтях не сгибать. — Джоске, мы теряем время! — рявкает Паннакотта. Скорбящие родственники были отдельным бичом на работе. Не умел он их утешать, да и просто не знал, что с ними делать. И сейчас надо было как-то убедить этого кретина пойти спасать Цеппели, который имел все шансы присоединиться к Куджо. Тридцать надавливаний. Два вдоха. Повторить. На грудь Джотаро падают солёные капли. Джоске всё-таки уходит. — Раз, два, три, четыре… — считает вслух, чтобы не сбиться. Трещит ветка. Паннакотта вздрагивает и оборачивается, но страх уходит, когда он узнаёт Джорно и Буччеллати. — Джотаро мёртв, — говорит Джорно, — почему ты пытаешься его реанимировать? — Я знаю, — Паннакотта садится на пятки, — я обещал Джоске. — А где он? — Отправил выручать Цеппели. Только бы не оказалось поздно. — Паннакотта, вставай, — Джорно тянет за руку, — надо идти. До конца дежурства ещё шесть часов.