Леон Аббаккио — частный детектив

И всё та же знакомая скамейка в парке. На ней сидели двое. Один курил — и щурил глаза омбре. Другой сидел поодаль, чтобы не вдыхать сигаретный дым. — Леон, ты же не куришь. — Ну если я не курю, то почему я не захожусь в кашле? Ты не куришь, и тебе даже запах сигарет противен. А мне нормально. — Значит, раньше ты курил. — Угу. У меня нравственная дилемма. Как и у тебя, — сказал он в раздумье — Вообще-то нет, я уже окончательно решил пойти работать в фонд Спидвагона, даже если мне придётся сдать кровь на ДНК. Но я попросил пока не торопить меня с работой — было бы неправильно бросить отряд в такой тяжёлый момент. Так что там с Фуго? — Он и правда не убивал, но все улики указывают на него. Так что единственный способ доказать, что он не убийца — это поймать настоящего убийцу и заставить его признаться в этом. — А почему такие сложности? — Начальник отдела Ризотто Неро хочет засадить его за решётку и настроен очень решительно. И да, он знает, что Фуго это убийство не совершал. — Вот тебе и полицейский произвол… — Джорно вздохнул и слегка нахмурился. — Сдаётся, что у него личный счёт к отряду Буччеллати, — предположил Аббаккио. — Какой? — Этого я не знаю. Я же не ходил с ним в бар в пятницу вечером, чтобы пропустить с ним кружку пива. Кроме того, есть ещё один момент: все, кто пытались копать под Безликого, сыграли в ящик. И хотя жизнь то ещё дерьмо, мне пока не надоело коптить небо. — Какого ещё Безликого? — Киллера по прозвищу Безликий. Вернее, Безликая, как оказалось. — А почему у неё такое прозвище? — Потому что она постоянно носит маску. И когда мы заглянули под неё, стало понятно, почему. Её пачкой только от запоров лечить. — То есть? — Она страшная как Фредди Крюгер. Собственно, её лицо обезображено рубцами от ожогов, как у того самого персонажа. — Может, она зарабатывала на пластические операции? — Судя по тому, что её рожа до сих пор напоминает мошонку с зубами — нет, операции она точно не делала. — Женщина — и ничего не делает с таким уродством? — Операция по реконструкции лица после ожогов — это тебе не круговая подтяжка от морщин. Кроме того, за один раз всё это не делается. Ей придётся двадцать раз лечь под нож, как минимум. Видимо, она не захотела так мучиться. Аббаккио делает ещё затяжку. — Я не хочу заниматься этим делом. — Почему?! — Я один раз погнался за преступником. Это закончилось восемью месяцами кошмара. — Я помогу тебе! Ты не будешь один! Джорно берёт Леона за руку. Тот вздрагивает от прикосновения. — Кроме того, у меня к Фуго тоже личный счёт. И я не стану ради него рвать свою жопу. — Это окончательно? — Да. Джорно встал со скамейки: — А знаешь, что… Ты имеешь полное право не любить Фуго и не хотеть ему помогать. Замечательно. Ты можешь бросить это дело, но только с одним условием. В взоре юноши горел вдохновенный огонёк: — Ты встанешь перед Мистой, Наранчей и Буччеллати, посмотришь им в глаза и объявишь, что Паннакотта Фуго будет гнить в тюрьме. И ты не сделал ничего, чтобы предотвратить это. — Нет… — прошипел Аббаккио. — Да. Или тот, чьё имя с латыни означает «лев» просто трусливое ничтожество? Раздался хлопок, который издаёт кулак встречающий плоть. Джорно полетел со скамейки и не сразу встал, потирая скулу. Над ним нависал горой разъярённый детектив. — Можешь избить меня, но тебе придётся сделать это. — Да пошёл ты к чёрту! — Аббаккио разворачивается и несётся быстрым шагом.

***

Утром субботы Джорно Джованна проснулся от сигнала телефона. Потирая глаза, он прочитал сообщение. «Приходи ко мне сегодня по адресу Х. Только ты, больше никого. Л. Аббаккио». Парень тут же вскочил на ноги и пошёл собираться. — И чего тебе не спится? — сказал недовольный и сонный Наранча, войдя на кухню. — Похоже, Аббаккио хочет сказать что-то важное. Он позвал к себе в гости. — О, здорово, давай я пойду с тобой! — Наранча подскочил как собака услышавшая слово «гулять». — Нет, он сказал, чтобы я шёл один, — Джорно охладил его энтузиазм. — Ну бли-и-ин. Он до сих пор дуется что ли? — Речь идёт не о взятой без спроса конфетке. Вслед за Наранчей вошёл Буччеллати. — Ты сказал, что Аббаккио хочет сообщить что-то важное? — Да. И работая на опережение — разговаривать он будет только со мной. — Как всегда в своём репертуаре, — горько говорит мужчина. — И после последнего разговора ты вернулся с синячищем на пол-лица, — сказал Наранча. — Это тоже неплохой результат. Мне удалось задеть его за живое. — Будем надеяться, что это сработает, — Буччеллати подвёл итог.

***

Джорно постучался в дермантиновую дверь. Щёлкнул замок, и дверь открыл Аббаккио, собравший свои волосы в небрежный узелок на голове. Он был одет в треники и футболку со стёршейся наклейкой. — Ты похож на бывшего рок-музыканта. — Угу, — промычал мужчина, — проходи. Мебели в квартире тоже было много лет. Массивные на вид шкафы и комоды, явно сделанные из цельного дерева, а не из ДСП. Тяжеловесный, монументальный диван, обитый тёмным бархатом. Стены тоже не обклеены обоями, а покрашены краской. — Ты что, в музее живёшь? — Просто в своё время у хозяина не нашлись деньги на ремонт. А теперь это антиквариат. Смотри, настоящий морёный дуб! — он провёл рукой по дверце шкафчика. — Неплохо. — Ну, а теперь если позволишь, я продолжу готовить. Я использовал тесто не до конца, — Аббаккио ставит сковороду на плиту, чтобы раскалить её. — Ты умеешь готовить? — А ты думал, я одними чипсами питаюсь? Кроме того, готовка и мытьё посуды неплохо отвлекают от плохих мыслей. Зашипело тесто, растекаясь по горячей поверхности. — Ты хотел сказать что-то. — Да, я тут подумал и решил. Я готов взяться за дело, но с одним условием, — сказал он, с поднятым указательным пальцем. — Каким же? — Когда ты говорил, что будешь мне помогать, тебя никто за язык не тянул. Так что, если Безликая просечёт, что пришли по её душу, я не хочу умирать в гордом одиночестве. Готово, — он кладёт последний блин на тарелку. Джорно хмыкает: — А я от своих слов не отказываюсь. — Я бы предложил вина, но я не пью, — он разлил кофе из кофейника, — Ризотто точно будет недоволен. — Он и так будет недоволен, если Фуго выйдет на свободу, — Джорно отсалютовал чашкой, — ну что ж Леон, за новое дело. Они чокаются чашками. — Да и тут же начинаются сложности. Доступ к делу имеется у Иллюзо и Драйзер. Первый даже разговаривать со мной не будет, а вторая… имеет на меня зуб, потому тоже разговаривать не будет. — А когда она успела отрастить зуб? — Ну я же тогда не сказал о том, что случилось в роддоме. Она была очень недовольна. — И всё-таки с кем можно договориться… ну чисто гипотетически? — Чисто гипотетически, представь кастрюлю тяжёлую, которая теоретически летит тебе прямо в голову… с Иллюзо никак не получится. Остаётся Драйзер. — Ну так предложи ей сделку, ты расскажешь ей правду, а она даст тебе материалы дела. — Ага, только у неё нет стенда, как я ей объясню, что тот усатый мужик переписал всем память? Или… — как будто он внезапно что-то вспомнил. — Или? — Джорно повторил, вопросительно подняв брови. — Кажется, у неё есть стенд. — И с чего ты решил? — На задании один подонок едва не застрелил её, но она что-то ему сказала, и он не только не убил её, но бросил пистолет и позволил себя схватить. — Просто что-то сказала? — Не просто. Это словами не передать, что там случилось. — В общем, ни в сказке сказать, ни матом описать. Давай, звони ей и договаривайся. Леон достал телефон и набрал номер. — Тьфу ты блин, она на звонки с незнакомых номеров не отвечает. Ну что ж… — он набирает СМС: «Можно тебе позвонить? Мне нужно сообщить кое-что важное. Л. Аббаккио». Ответ последовал незамедлительно. «Хорошо, звони. Д. Драйзер».

***

Встреча должна состояться в парке. Вскоре они увидели девушку в неизменном фиолетовом шарфе на шее с брошкой в виде полумесяца. — Итак, ребятки, я пошла на должностное нарушение. Потому я желаю услышать правду, — сказала она твёрдо. — Давай-ка пойдём куда-нибудь подальше, чтобы поговорить тишком. — Ну давай. Через десять минут они стояли у канализационных стоков, которые никто не выберет как место для прогулки. Детектив нервно закашлялся перед тем как начать. — Кхм, ну короче существуют секретные технологии, недоступные простым смертным. К примеру, ты видишь что-нибудь рядом со мной? — Аббаккио призвал Moody Blues. Драйзер внимательно смотрела в пустоту. — Нет… я ничего не вижу. — Ну тогда я скажу, как оно было. Твоя мама вынашивала одного ребёнка и родила одного ребёнка. Тогда тебя в роддом принёс усатый дядя и положил в кроватку рядом с твоей сестрой, а потом переписал память всему медперсоналу и твоей матери, внушив всем, что твоя мама родила близнецов… при помощи секретных технологий. — Звучит как бред… Леон и Джорно синхронно напряглись. — …но ты сказал правду. Теперь стало понятно, почему папа заподозрил, что я не его дочь. И хотя тот самый усатый дядя не смог добраться до него, он смог проглотить то, что один ребёнок каким-то образом превратился в близнецов. Проглотил — но не переварил и что-то в глубине души продолжало его беспокоить. — И что ты собираешься дальше делать? — Ничего. Я же говорила, что не собираюсь искать своих биологических родителей. Я хотела узнать, что произошло в роддоме — я это узнала. Мне этого хватит. Не знаю, по какой причине биологические родители решили избавиться от меня, тем более таким изощрённым образом, но раз я им не нужна — они мне тоже не нужны. — Я свою часть уговора выполнил, теперь твоя очередь. — Советовала бы не ввязываться в это… но я поняла, что вы совсем непростые люди. Потому держите копию дела. Я на днях хотела передать в АВИБ. — Итак… — Аббаккио пробежался глазами, — здесь указано, что незадолго до смерти Ривер встречался с Джеффри Монро. — Да. — И что же тогда произошло? — Монро ударился в ностальгические воспоминания об умершем друге, а Ривер осматривался вокруг, а потом ни с того ни с сего рванул с места, сказав, что у него срочные дела. — Значит, тогда он о чём-то догадался… — Вот вам пища для размышлений, а я пошла, — девушка развернулась и ушла.